Одержимых было много. Мне удалось насчитать восемнадцать, не считая пол сотни людей, медленно окружавших стоянку. Восемнадцать наемников на двенадцать Драйгов. Не страшно, учитывая силу и возможности Диллана, но люди... Табору с ними не справится, нас слишком мало.
Быстро проскользнув в существующую пока лазейку, подбежала к собравшимся в одну кучу женщинам и детям, успев понять, что их слишком много, чтобы спрятаться, укрыться в лесу.
— Они пришли за нами?
— Конечно нет, родная, что ты такое...
— Да, — посмотрев на принцессу, ответила я и отметила, что испуганной та не выглядит, скорее уж собранной и готовой к действиям.
— Не пугай девочку, Лира, — тихо пожурила Райна, крепко прижимавшая к себе маленькую внучку, единственное, что осталось у нее в память о дочери. — Не надо бояться, девочки мои, нас есть кому защитить.
"Девочки" бояться не перестали, но перед собственными детьми сделали вид, что ничего не происходит. А я огляделась. Правительница с дочерью и двумя маленькими сыновьями, Райна с Ладой, Ружа с двумя сорванцами, Надья с Лалой и Злата с Лексой. Старая женщина, пятеро детей и беременная Злата. Нет, нам не уйти, надо что-то делать.
Драйги распределились по внешнему кругу, взяв основной удар на себя, наши мужчины образовали внутренний, окружая и защищая нас. Продержимся ли? Поймав взглядом Диллана решила, что должны, обязательно должны.
— А где папа? — наследница престола подошла ближе, встав возле меня, и напряженно застыла, вглядываясь в спины мужчин.
— Эллоиза, вернись немедленно!
— Я его не вижу.
— Эллоиза!
— Мама, отстаньте, — тихо зашипела девушка, даже не подумав двинуться с места, — я пытаюсь найти папу, вы мешаете и только привлекаете внимание.
— О да, внимания у нас хоть отбавляй, — я не отрывала взгляда от нападающих, пытаясь понять, почему они медлят.
Кого-то ждали? Какой-то команды?
— Вы окружены, освободите его величество и сложите оружие! — словно в ответ на мои мысли раздался знакомый голос.
Валиан. Было слишком темно, чтобы разглядеть его во мраке леса, но я точно определила его местоположение. Огонек в груди яростно трепыхнулся, пытаясь освободиться от оков, взметнуться ярким пламенем и наказать того, кто принес мне столько боли, но я лишь стиснула зубы, подавляя порыв. Нельзя. Слишком сильны эмоции, слишком много боли, я могу не удержать пламя, поддаться ненависти, и лес вспыхнет. Свободному пламени не место среди густых деревьев.
— Меня никто не удерживает, граф, — раздался в напряженной тишине голос правителя. — Как видите, мы здесь по собственному желанию.
— Неужели меня ввели в заблуждение, ваше величество? — продолжал ломать комедию советник. — Мне сообщили, что вы и ваша семья похищены, и не кем-нибудь, а Драйгами!
— Драйгами? — едва слышно спросила принцесса. — Они действительно существуют?
— Приятно познакомиться, — шепотом ответила я, заметив быстрый заинтересованный взгляд девушки. Надо же, какая выдержка.
— Почему он считает, что вы нас похитили?
— Не считает — играет свою роль.
— Это ведь он все затеял? — а принцесса оказалась смышленой. — Но зачем?
— Хочет развязать войну между нашими расами.
— А смысл?
— Прости, но этого он мне не объяснил. Тише, отвлекаешь.
Девушка послушно замолчала, а я прислушалась к ощущениям. Пламя я контролировала, чего нельзя сказать об эмоциях и в случае, если придется обороняться, а в этом я была уверена, могла не рассчитать силы или слишком увлечься. И тогда беда. Нужно что-то, что заставило бы меня собраться, что не позволило бы раствориться в стихии. Нужно было...
Взгляд остановился на испуганной малышке, доверчиво прижимавшейся к старой цыганке. Девочка с глазами Лолы, с чертами той, что с детства была примером, что оберегала и наставляла, прикрывала от матери и драла за косы, когда никто не видел. Я сберегу твое дитя, сестричка.
— Ладушка, маленькая моя, хочешь поиграть? — медленно, не привлекая внимания, я потянулась к обернувшейся ко мне крохе. — А хочешь, я тебе расскажу сказку?
— Что ты делаешь? — яростный, полный ненависти взгляд Ружи полыхнул по сердцу острой бритвой.
Не надо, сестра, не сейчас, я приму наказание потом, когда выживем, когда уберегу ваших детей, ведь отцов их не уберегла.
— Рассказать тебе историю про маленький огонек? — я улыбнулась заинтересовано подавшейся малышке, не отреагировав на вопрос цыганки. — Пойдешь ко мне?
— Лира...
— Огонек! — ко мне протянули маленькие ладошки.
— Доченька, зачем тебе Ладушка? — Райна не выпустила из рук ребенка.
— Доверься мне, мам, по другому я нас не уберегу.
— Один раз уже доверились! Ты...
— Ружа! — тихий окрик Райны подействовал, заставив цыганку замолчать. — Не время сейчас для ссор. Ты уверена, доченька?
— Я не дам вам погибнуть. Хватит с меня потерь.
Секунды, что она раздумывала, доверить ли мне ребенка, показались вечностью. Мелькнула мысль, а вдруг она не поверит, вдруг тоже ненавидит, как и остальные, но нет, поцеловав внучку в кудрявую макушку, мама передала малышку мне.
— Сказку! — тут же потребовало это создание, устраиваясь у меня на руках. — Про огонек!
— Ну я ведь обещала. Давай-ка мы с тобой только сядем поудобнее.
Лада кивнула и я воспользовалась минуткой, пока усаживалась на землю, чтобы прислушаться к разговору.
— ... могли предать. Я доверял вам, граф, вы были мне другом, старшим братом, отцом. И что я узнаю? Вы предали, развязали войну. И для чего? Хотите престол? Власти? Чего?
— Отмщения, — медленно, наслаждаясь каждым звуком, протянул советник.
— Но за что?
— Моя дочь, — казалось, ненависть в голосе Валиана можно было ощутить на вкус. — Разве не помните, что с ней стало? Прошло всего шесть лет, а вы уже забыли, как отправили ее в тот проклятый пансион. Я просил, я умолял оставить Маргарет в столице, на крайней случай отправить в родовое поместье, но вы... Вы, ваше величество, решили по-своему! А теперь ее нет, моей маленькой девочки нет!
— Что там за история с его дочерью? — тихо спросила у присевшей рядом принцессы.
— Папа был вынужден выслать ее из столицы. Если честно, я помню ее довольно смутно, говорят, девица была довольно ветряной, по слухам однажды ее застали с конюхом, но не знаю, можно ли этому верить. Папа отправил ее в пансион для благородных девиц, но она сбежала. А спустя два месяца, пробралась ночью в дом к графу и попыталась убить. Она лишилась рассудка. Слышала от одной из фрейлин, что вернулась Маргарет будучи беременной и несла всякий вздор. Ее повсюду преследовали глаза, и больше всего она боялась смотреть на мужчин. Насколко помню, она покончила с собой, спрыгнув с крыши, но никто не знает, как туда попала.
Что-то мне в этой истории не понравилось. Девушка сбегает, пропадает на пару месяцев, а потом начинает бояться мужчин и глаз?
— Неплохо мы тогда с ней повеселились.
Огненный кокон возник сам собой, отрезав нас от внешнего мира и закрыв от ухмылявшегося Кроуна. Как он оказался так близко? Как? Ведь никто не заметил, ни один мужчина не обернулся, ни Миссур, ни Кало, ни... И тут я поняла, что наши мужчины не просто не обернулись, они застыли и не двигались, словно живые статуи.
— Да, малышка, я немного пообщался с твоей семьей, — наемник усмехнулся, проследив за моим взглядом. — Их жизни будут гарантией твоего послушания. Ты ведь послушная девочка, не так ли, Лира? Отдай мне их, милая, какое дело цыганам до правителей, отдай, и тогда никто не пострадает. Ты ведь не хочешь, чтобы они пострадали?
— Лира... — полный отчаяния шепот за спиной.
Я понимала сестер, замерших от ужаса, понимала Райну, вцепившуюся в мою руку до синяков, понимала и правительницу, обреченно обнимавшую сыновей, принцессу, гордо замершую возле меня. Он убьет моих братьев, убьет их всех. Потому что защиту я не сниму, ни за что не отзову пламя, не подставлю под удар детей. Наемники не знают пощады, Кроун не оставит нас в живых.
— А Валиан знает, что все время вел переговоры с теми, кто убил его дочь?
— Ну что ты, как можно. Зачем портить сюрприз? — он его улыбки по коже побежали мурашки. — Не тяни время, Эллирия, у нас еще будет возможность вдоволь пообщаться, как только я убью Диллана. Сын меня разочаровал, а вот ты... Я все же заберу тебя себе. И вот тогда мы вдоволь наговоримся. Обещаю рассказать тебе все, что мы делали с той глупышкой. И показать.
От такого обещания стало дурно, и я невольно прижала к себе Ладу, заставив ту испуганно замереть, не отрывая взгляда от огненной стены.
— Огонек... — заворожено прошептала малышка.
А до меня дошло, что пламя просто не могли не заметить и если до сих пор ни один Драйг не появился рядом с нами, значит, у них есть план. Ведь есть, правда же?
— Я обещала тебе сказку, — доверившись мужу, я развернула племянницу к себе и улыбнулась, видя нетерпение на ее личике. Правда улыбка вышла несколько натянутой. — В огромном пламени Отца, в небесном костре жила была маленькая искорка...
— Лира, что ты делаешь? — судя по голосу, Злата беззвучно плакала. Прости, сестра. — Он же их убьет. Мой Лало...
— Это все из-за тебя! Ты... Ты такая же, как они! Монстр! — с лютой ненавистью прошипела Ружа, и, что больнее всего, на этот раз Райна промолчала.
— Искорка была веселой и заводной и больше всего любила танцевать, — меж тем продолжала я, искренне надеясь, что они на меня не набросятся, и чувствуя, как душит огромный клубок вины, боли и ненависти.
Пламя взметнулось, заставив Кроуна отступить. Тише, тише, Лира, не надо пугать Ладушку, в ее широко распахнутых глазах, по-детски наивно смотрящих на мир не должен отражаться страх.
— Танцевать, как ты?
— Да, прямо как я, — ответила малютке, вновь сосредоточиваясь на внутреннем контроле. — Но однажды искорка увидела людей и захотела узнать, какого это, быть человеком. И тогда Отец выпустил ее из своего пламени и обратил маленькой девочкой. Цыганкой.
— Как я?
— Да, кьяра, как ты.
— Так значит, не отдашь? — задумчиво протянул Кроун. — И не жалко тебе их? Знаешь же, что не шучу.
— Девочка эта росла в таборе, стала совсем взрослой, но даже не догадывалась, что на самом деле искорка, — я не реагировала.
— Почему?
— Она все забыла, родная, ведь это было так давно.
— Ты сама приняла решение, Эллирия.
Казалось, все ждали именно этой секунды, чтобы прийти в движение. Наемник дернулся было к цыганам, а те, как по команде, бросились на землю, заставив его в недоумении остановиться, не веря, что внушение перестало действовать. А я едва сдержалась, чтобы не вспыхнуть, заметив стремительное движение слева, и лишь доверчивый взгляд Лады, как якорь, удерживал от опрометчивых эмоций. То, что для меня облегчение, свобода от оков — для нее смерть.
— Тварь! Ненавижу тебя! Ненавижу!
— Мама! Мама!
— Мама, перестань!
— Эллоиза!
Тихо выдохнув, я возвела еще один пламенный цветок, отгородив нас с Ладой от остальных женщин, пользуясь тем, что вокруг меня образовалось пустое пространство. Ружа. Зачем ты так, сестра? Для чего взяла в руки нож? Хотела убить? Не знаешь, что погибнешь первой, люди не в силах соперничать со стихией. Ненавидишь. Но ведь я тоже ненавижу себя за то, что оставила твоих детей без отца. Неужели не понимаешь, для чего я все делаю? Неужели не видишь, что погибнут сынишки твои, стоит мне лишь опустить заслон?
А принцессы, оказывается, неплохо дерутся.
— Дейдре.
Он был рядом. За стеной огня, в нескольких шагах от меня, живой и здоровый. А напротив застыл Кроун, с лютой ненавистью оскалившийся на сына. И мне стало больно за мужа, так больно, что пламя взревело, а Ладушка засмеялась, восторженно разглядывая мои глаза, в которых я уже ощущала огненные всполохи.
— Огонек!
Отец с сыном закружились по поляне в последнем поединке, живым из которого мог выйти лишь один. Учитель и ученик, кровь от крови, плоть от плоти. Я старалась не смотреть, правда старалась, но все равно замирала от ужаса, когда кто-нибудь из них попадался мне на глаза.
И снова бойня, снова кровь и крики боли, снова изувеченные тела. Женщины в ужасе замерли, отделенные всего одной стеной пламени от жесточайшей резни, и вновь сбились в кучку, прижимая детей к груди и зажимая им уши, чтобы не слышали и не видели того кошмара, что творился вокруг нас. Лишь малышка Лада улыбалась, ничего не замечая за яркими всполохами огня, и прыгала по мне, стараясь разглядеть искорки в глазах. Мой маленький якорек, непоседливая кроха, позволяющая держаться, не выпускать на волю жаждущую мести стихию.
В какой то миг мне удалось заметить среди мелькавших Драйгов Кайра и тогда стало чуточку легче — пришла подмога. Не знаю, каким чудом им удалось передать весточку, но теперь было понятно, почему райт "не заметил" отца, почему позволил приблизиться. Они тянули время, дали наемникам возможность почувствовать себя сильнее, поверить во всемогущие.
Но все же людей было слишком много, и большая их часть пришлась на наших мужчин. Я слышала горестный плач сестер и матери, и с отчаянием понимала, что ничем не могла помочь. Если бы только умела говорить со стихиями, если бы была истинным Драйгом, то все было бы по-другому. Но я не умела. Единственное, на что была способна — оградить от бойни и молиться, чтобы шальная стрела не залетела в наш огненный круг, чтобы меч не достал, и камень не отскочил.
Закрыв глаза, уткнулась в макушку притихшей племянницы, и представила, что бы сделала Дора на моем месте. Уж она как никто другой умела говорить с Природой. И вдруг почувствовала ласковое прикосновение ветерка, будто мама была здесь со мной, словно обнимала за плечи, ненавязчиво успокаивая и одаривая своим теплом. И лес оглушил пронзительный вой.
Стая. Дикая стая огромных голодных волков, серой молнией влетевших на поляну и вклинившихся меж людьми. Безжалостные хищники, ведомые инстинктом, они рвали на части оторопевших воинов, казалось не замечая замерших от ужаса цыган. Лишь стражей, выступивших на стороне Валиана, будто волков кто-то направлял, указывал жертвы, строго запрещая нападать на остальных. И вот тогда то я по-настоящему поверила, что мы справимся, что выживем в этой войне, убережем наших детей.
— Дейдре.
Диллан. Окровавленный, уставший, с затуманенными болью и мукой глазами, но живой. Я не знаю, как впустила его, не помню, как обняла, потеснив малышку Ладу, все, что понимала в тот момент — это тепло его тела и сладость губ.
— Он мертв? — ответом стал потухший взгляд. — Ты спас его, любовь моя, освободил душу. Ты знаешь, что он хотел бы этого. Кайр? Рид?
— Живы.
— Правитель?
— Добивает Валиана, — он потерся губами о мои волосы и улыбнулся, перехватив любопытный взгляд ребенка. — Кто здесь у нас?
— Ядуска, — сама представилась маленькая цыганка.
— Ладушка, — тихо перевела я.
— Ты молодец, Ладушка, — совершенно серьезно произнес Диллан, пригладив кудрявые волосенки. — Очень смелая девочка.
