— Ну, раз уж до утра всё равно заняться нечем, рассказывай, — кивнул Колин.
— Худгараду от отца достался корабль, и он решил взять в качестве старшего помощника своего младшего брата, — начал Скахет, — а Тхоола — их друга детства — сделать боцманом. Через год «Скорлупку» уже знали от Марира до Свериша, а в Нефлисе даже назначали награду тому, кто привезёт на суд команду этого дерзкого корабля, но только всё тщетно. Удача постоянно плескалась о борт быстроходной глифы, пока однажды она не нарвалась на плавучую крепость гадрахов. Еле ноги тогда унесли. Лишь благодаря скорости и маневренности «Скорлупки» помноженным на умения капитана удалось отделаться небольшой пробоиной да сломанной мачтой. Тогда-то Худгарад и решил завязать с пиратством, осев на Каменном острове, где его лицо ещё не успело примелькаться. Он продал всё накопленное барахло, собрал в единый кошель нажитые деньги и построил в порту корчму, которую в шутку назвал «Корень Морей».
— Да уж, помню, — Колин хмыкнул. — Меня тогда очень повеселила вывеска над входом.
— Худгарад сам её рисовал, — широкой улыбкой поддержал товарища Скахет. — Чувства юмора у него не занимать.
— Ну а дальше? Как «Скорлупка» оказалась у Тхоола?
— Худгарад подарил её Хударгарду и тот, в свою очередь, став её капитаном, назначил Тхоола старпомом. Некоторое время они продолжали пиратствовать, пока не поняли, что перевозить запрещённые грузы куда как выгоднее, нежели щипать торговые суда, которые к тому времени стали постоянно нанимать не менее двух кораблей охраны. Какая уж тут нажива — самим бы не пойти на суд к Харр'изису. А потом Худгараду удалось выгодно вложить деньги в покупку обветшалого здания, которое впоследствии и стало гостиницей «Счастливый странник». А «Корень Морей» он передал брату, у которого к тому времени море уже в печёнках плескалось. В то время Хударгард и сам стал задумываться о том, чтобы осесть где-нибудь как брат, открыв собственное дело, а тут всё так совпало. В общем, без зазрения совести подарил он «Скорлупку» Тхоолу и кинул якорь на Каменном острове. А Тхоол, как бы ни рвался к штурвалу, никогда не был грамотным капитаном. Ты и сам мог видеть, во что превратилось некогда прекрасное судно.
Помолчали, каждый думая о своём и прихлебывая вино из стаканов. Наконец сержант спросил:
— А как ты познакомился с этой троицей?
— Помнится, тогда я только-только закончил второй круг обучения, и очень захотел напиться по этому поводу — в главном смертельном поединке мне едва не отсекли руку. Сразу же после того как меня заштопали, я побрёл в порт искать молодую корчму «Корень Морей», которую мне посоветовали в Храме. Раньше-то я не был завсегдатаем таких заведений, предпочитая изредка выпивать ту кислятину, что бродила в наших подвалах, но в тот день уж очень захотелось. Как сейчас помню — я заказал огромный кувшин чего-то сладкого и пил, пока тот не опустел. Потом ещё и ещё. Так я накачивался, пока ко мне не подошёл Худгарад и не сказал, что мне уже хватит. Не помню, что я ему тогда ответил, но между нами завязалась драка. Я был без оружия, пьян и дрался, словно вновь переживал свой поединок, но Худгарад оказался хорош. На все мои удары он отвечал сторицей, не щадя мебели в своём заведении. В пылу схватки я не сразу заметил, что рана на плече раскрылась и из неё хлещет кровь. Лишь когда закружилась голова, заподозрил неладное, но что-либо предпринять не успел. Уже падая без чувств, я получил здоровенную зуботычину от хозяина и хорошенько приложился головой о какой-то угол. Очнулся в одной из комнатушек на втором этаже. Как оказалось, в беспамятстве я провалялся почти три дня и всё это время Худгарад сам обо мне заботился. Позже мы с ним побратались и он, когда решил перебраться сюда в Нефлис, подарил мне тот медальон, сказав, что если когда-нибудь мне вдруг приспичит свалить с острова, я могу рассчитывать на его «Скорлупку».
— Да уж, интересно всё сложилось, — широко зевнул Колин. — Что-то меня опять спать потянуло, — ещё один зевок, не меньше прежнего.
— Так ложись. До утра ещё далеко.
— Ты прав, приятель, так я и поступлю, — Колин доковылял до своей кровати и плюхнулся даже не снимая сапогов — силы вдруг оставили его. Вино оказалось крепче, чем он предполагал и усталость, развеянная коротким сном, вновь вернулась, окунув сержанта в глубокое беспамятство.
А Скахет так и остался сидеть наедине со своими воспоминаниями, теребя в руке полупустой стакан и глядя на небо, тронувшее крыши тёмно-розовым цветом.
* * *
— Пи-и-и-раги! Покупаем пи-и-и-раги!!!
— Мясо! Свежее мясо!
— Ткани из самого Сумарента!
— Купите птицу, господин! Мёртвую дороже!
— Хлеба не желаете? Только что из печки!..
— Нет, и всё-таки в базарах есть что-то весьма жизнеутверждающее, — изрёк Скахет, счищая со своего нового костюма щедрую россыпь муки. — Когда подумаешь о том, сколько сил потратили люди на то, чтобы вырастить, выткать, вылепить и выковать все эти товары, поневоле переполняешься уверенностью в завтрашнем дне. Не может быть, чтобы всё это сгинуло в один момент.
На реплику друга Колин ничего не ответил, едва избежав столкновения с телегой которую не заметил в силу того, что вертел головой по сторонам стараясь разглядеть как можно больше. Вот уже битый час друзья бродили по огромному базару в самом центре Нефлиса тщетно пытаясь найти нужную им оружейную лавку.
— Пройдёте лавку булочника, затем рыбную и, оставив её по правую руку, свернёте в проулок, где и найдёте оружейника, — проворчал Скахет, останавливаясь у лотка с яблоками. — Как же у Худгарада всё просто. Уже четвёртую лавку булочника миновали, а рыбной рядом так и не оказалось. Похоже, мы заблудились, приятель. Что будем делать?
— Я конечно не силён в местных обычаях, но не легче ли спросить? — Колин растянул губы в улыбке.
— Тьфу ты пропасть! — сплюнул под ноги воин. — А ведь верно! Как же я сам-то не додумался? Не мог раньше подсказать?
— Я думал, что ты водишь меня по базару с целью ознакомления, — пожал плечами сержант. — Я ведь раньше в таких местах никогда не бывал.
— Верно. Я и забыл, что ты нездешний. Эй, любезный! — окликнул он торговца яблоками. — Не подскажешь, как нам найти оружейника?
— Купите яблоки, друзья. Сочные и сладкие. Не пожалеете.
— Да на кой мне твои гнилушки! — вновь сплюнул Скахет. — Оружейник где, папаша?
— Яблоки очень вкусные. И недорого.
— Вот заладил. А если куплю, скажешь? — продавец — розовощёкий толстячок с белыми вьющимися бакенбардами — охотно кивнул. — Ладно, папаша, давай сюда свои яблоки.
Воин сунул руку в пополневший милостью Худгарада кошель и извлёк на свет несколько монеток разной величины. Отобрав самую мелкую и тусклую, он протянул её толстяку со словами:
— Так что насчёт оружейника?
В ответ торговец протянул Скахету бумажный куль с купленными яблоками и единым духом выдал нужную информацию:
— Если вам нужен превосходный лук или арбалет, то вам к мастеру Фарелю, если нужны копья, то к мастеру Белису, если ножи — к Равеку, а если хотите приобрести меч, то вам нужен мастер Овонт.
Скахет от такого словесного потока разинул рот и округлил глаза.
— Эй-эй, полегче, папаша, не торопись. Где ты говоришь, мечи продаются?
— Ты невнимателен, мой друг, — надул щёки торговец. — Я сказал, что мечами торгует мастер Овонт. Вот к нему-то вам и нужно.
— Да понял я, понял. Найти-то его как? Куда идти?
— Если вы обернётесь, то сможете увидеть шпиль на башне ратуши, — Колин со Скахетом послушно обернулись и взглядом отыскали указанный ориентир. — Идите всё время на него ни куда не сворачивая, а как окончится базарная площадь увидите узенькую улочку, бегущую вдоль здания купален. Там повернёте налево и, пройдя до конца, как раз и упрётесь в самые двери оружейной лавки мастера Овонта... Яблочки, господин, яблочки. Купите вашей прелестной дочурке сладких яблочек. Уверяю, таких она ещё не пробовала!
Последние слова торговца адресовались уже богато одетому мужчине средних лет, держащему за руку девочку лет семи. Тот не снижая шага, нервно отмахнулся от назойливого торговца и потянул за собой остановившуюся дочку. Та смешно скривилась и показала Колину острый розовый язык. Сержант хотел было улыбнуться в ответ, но парочка уже скрылась за лавкой с коврами. Тогда он развернулся к другу и услышал их разговор с торговцем:
— А что это в вашем городишке один оружейник не может торговать разными предметами? Вот если мне, скажем, захочется купить помимо меча ещё и кинжал, прикажешь бегать по всему базару?
— Увы, мой друг, такое у нас разделение труда.
— Бред, — покачал головой Скахет.
— Не скажи, — не согласился толстяк. — Иначе толпа безработных затопила бы улицы. А так все при деле. Я, как видишь, тоже торгую одними яблоками, тогда как мой сосед продаёт груши. Тем и живём.
Друзья с недоумением на лицах развернулись в сторону ратуши и Скахет задумчиво произнёс:
— Вот тебе и ага... Надеюсь, дружище, ты запомнил маршрут, так как из-за этой торговой политики у меня в голове ни верла не отложилось.
— Нам туда, — Колин указал на шпиль ратуши и воин, кивнув, принялся рассекать толпу в том направлении. Сержант поспешил следом.
Оружейная лавка мастера Овонта оказалась именно там, где и указал торговец яблоками. Улочка, зажатая между купальнями и зданием, выложенным каким-то странным камнем розоватого цвета, как раз упиралась в невысокий дом, над входной дверью которого висела потёртая вывеска с изображением двух скрещенных мечей. Колин хотел было что-то сказать, но Скахет, не дав ему и рта раскрыть, толкнул окованную железными полосками дверь и шагнул в осветившийся изнутри дверной проём. Колину ничего не осталось, как смирённо последовать за другом.
Оказавшись внутри, сержант невольно залюбовался красотой висящего по стенам лавки оружия. Как и любой мужчина при виде отполированной до блеска острозаточенной полоски стали, он восхищённо стал разглядывать орудия смерти, перебегая взглядом с одного клинка на другой. Из благоговейного оцепенения его вырвал довольный возглас Скахета:
— Вот видишь, а ты ещё идти не хотел, — воин одобряюще хлопнул друга по плечу. — Видел бы ты себя со стороны, приятель. У тебя сейчас глаза, словно у молодой кухарки, заставшей повара за рукоблудием. Давай-ка выбирай, что тебе по душе.
Разозлившись на себя за то, что поддался слабости, Колин оторвал взгляд от сверкающих клинков и повернулся к воину.
— Скахет, может, всё-таки не стоит?
— Нет, дружище, ещё как стоит. Мне казалось, я переубедил тебя утром, а ты опять за своё?..
Когда утром друзья доедали присланный хозяином завтрак, Колин вдруг поинтересовался:
— Послушай, Скахет, помнишь, ты говорил, что направляешься в город к магам.
— Ну да, в Ивокарис, — кивнул воин, — а что?
— Просто я тут подумал... — сержант замялся. — Может... возьмёшь меня с собой? — наконец выдал он.
— Да я, в общем-то, не против, — пожал плечами Скахет. — Вдвоём в дороге оно ведь веселее. Но с чего ты решил идти со мной?
— Я решил научиться магии, — Колин опустил глаза, словно проворовавшийся юнец.
— Достойное занятие, — воин серьёзно кивнул. — Тем более что зачатки у тебя уже имеются...
— Думаешь? — Колин поднял взгляд на друга, мысленно благодаря того за то, что не рассмеялся ему в лицо.
— Уверен. И первым делом пойдём к мастеру-оружейнику и купим тебе хороший меч. Я тебя поднатаскаю, а то путь предстоит не близкий и всякое может случиться.
— Не нужно меня натаскивать, — возразил сержант. — Забыл, что я прекрасно умею метать ножи?
Ничего не ответив, воин подошёл к висящим на стене ножнам, вытащил свой меч, швырнул Колину перевязь с метательными ножами и сказал:
— Пошли...
Сержант поймал перевязь и, сгорая от любопытства, поспешил за другом. Скахет вывел его на задний двор и, отойдя на десяток шагов, принял боевую стойку.
— Давай, швыряй свои ножички.
— В тебя? С ума сошёл? — Колин и не подумал ничего кидать.
— Швыряй, говорю! Не глупи!
— Ладно, приятель, ты сам захотел, — сержант выхватил один из ножей и, широко размахнувшись, кинул в друга, сместив немного прицел. Нож пролетел по дуге и вонзился в забор за спиной воина, который так и не шелохнулся.
— В меня! — рыкнул Скахет. — Ну?
— Ладно, — Колин потихоньку стал закипать. — Получай!
Острое лезвие скользнуло в ладонь и, получив ускорение, устремилось в левое плечо. Неуловимое движение руки воина, звон металла о металл и нож, сверкнув на солнце, летит в сторону.
— Бросай быстрее!
«Сейчас я тебе дам быстрее» — зло подумал сержант.
Он стал выхватывать ножи один за другим и с остервенением посылать их в Скахета, но каждый бросок неизменно оканчивался металлическим звоном. К тому времени, когда ножи закончились, Колин тяжело дышал, словно только что пробежал кросс с полным комплектом амуниции десантника, тогда как Скахет, подошедший с широкой улыбкой на лице даже не запыхался.
— Понял теперь, на что годны твои ножички?
Колину ничего не осталось, как покорно кивнуть...
— Чем могу помочь, господа? — друзья и не заметили, как сбоку к ним подошёл хозяин оружейной лавки — худющий, словно жердь мужчина неопределённого возраста, с кустистыми бровями опалёнными жаром горна. На выпачканном сажей лице застыло такое выражение будто посетители, нежданно свалившиеся на его плешивую голову, оторвали мастера-оружейника от заказа как минимум на тысячу золотых.
— Мастер Овонт? — удивлённо поинтересовался Скахет. Тот кивнул. — Вот, моему другу необходимо подобрать меч по руке, можешь что-то предложить?
Сухое скуластое лицо, получившее загар не от солнца, а от жара печи, скривилось и Колин в который раз мысленно проклял Скахета с его дурацкой затеей.
Тем временем оружейник скептически оглядел сержанта с ног до головы, медленно обошёл его кругом и, повернувшись к воину, брезгливо произнёс:
— Твой друг в жизни не держал меча. Думаю, ему сгодится и палка, что стоит вон в том углу.
— Папаша, не борзей. Мы ведь тебе деньги принесли, — Скахет звякнул кошелём, — а ты морду воротишь?
— Думаешь, если ты из Храма, это даёт тебе право так со мной разговаривать? — оружейник скрестил руки на кожаном фартуке, накинутом поверх голого костлявого торса, и с вызовом оглядел друзей. — Проваливайте.
