Теодор помнил, как стоял рядом с кроватью, глядя на бледное до прозрачности лицо сестры, слушая "ласковые" слова директора. Он уже видел декана факультета Слизерин, Северуса Снейпа. Темноволосый волшебник пытался выглядеть безразличным, но, встретившись взглядом с бывшим студентом, отвёл глаза.
Боишься, Северус? Правильно делаешь. Множество людей знают имя человека, предоставившего "светлой стороне" список всех последователей Темного лорда. Даже самых малозначительных. Они выжидают подходящего момента. И ты это понимаешь, Северус. Не высовываешься из этой проклятой школы круглый год, ходишь с оглядкой.... Слишком много врагов, Северус? Ещё один к твоему списку — Теодор Нотт!
По словам Дамблдора Иветта Нотт была влюблена в студента другого факультета. Не смея надеяться на взаимность, она приготовила любовное зелье, но ошиблась с дозировкой. В итоге невинный любовный напиток превратился в мощную отраву, вызывающую галлюцинации и звериную агрессию.
Большое несчастье, что девочка пострадала, — качал головой Дамблдор. — Но в этой ситуации виновных нет.
В вещах Иветты нашли рецепт любовного напитка, остатки ингредиентов и следы готового зелья. Чары, наложенные на выход из гостиной, показали, что девочка покинула резиденцию факультета после полуночи....
Гоблинские сказки! Директор школы мог легко приказать какому-нибудь домовику подложить в вещи студента что угодно. Они ведь подчиняются ему как хозяину! А заклятье... Теодор был готов поклясться чем угодно, что изменять его умеют даже третьекурсники. По-крайней мере, во время его учебы умели.
Изложив свою версию событий, Дамблдор предложил "не придавать трагедию огласке". Теодор, конечно, согласился. А кто бы возражал? У волшебников не существует такого преступления как "изнасилование". Нельзя сказать, что подобная мерзость не происходит в действительности, но наказания за неё в уголовных законах нет. Если столь позорное дело всё же доходит до Визенгамота, то преступника судят за "членовредительство"*, оставляя факт сексуального нарушения жертвы обывателям на обсуждение.
Попытайся Теодор добиться хоть какого-то возмездия насильнику не избежать скандала. И пострадали бы все члены семьи Нотт, да и на Малфоев с Флемингами этот инцидент бросил бы слабую тень. Он не мог позволить шаткому карточному домику семейной репутации развалиться и взорваться.
Теодор чувствовал себя предателем и мерзавцем, когда со спокойной миной подписывал прошение об исключении сестёр из Хогвартса, вызывал собственных домовиков и принимал от прячущей глаза мадам Помфри список зелий, которые девочке необходимо принимать, чтобы поправиться.
Сказка Дамблдора разлетелась на куски, когда в Доме-На-Холме Иветту осмотрел приглашенный частный целитель. Любовный напиток имел место быть. Вот только напоили им саму девушку. И явно насильно. Синяки вокруг рта, разбитые губы и сколотая эмаль на зубах — травмы не от поцелуев. Иветту напоили запрещённой любовной гадостью. Возможно, тогда и появились страшные синяки на запястьях и сломанное ребро.
Лорд Нотт не собирался поднимать шума, но поклялся, что найдёт насильников и превратит их жизнь в подобие маггловского ада. Целитель шепотом поведал, что подобные травмы возникают только при групповом изнасиловании. Трое... может быть больше.
Иветта очнулась только через несколько дней, но в себя так и никогда и не пришла. Есть девушки, кто после подобного отряхнулся бы и пошёл дальше — сильные личности. Но Иветта Нотт к ним не относилась. Изнасилование, а еще больше связанные с ним позор и унижение, слишком сильно ударили по её разуму.
Иви ждала участь младшей леди Флеминг — жить под наблюдением целителей в каком-нибудь доме на юге страны. Уход и время могли бы помочь ей восстановить психическое здоровье. У Теодора хватило бы средств купить небольшой домик на берегу моря и нанять неболтливую сиделку.
Но, спустя пару недель, выяснилось, что у изнасилования были тягостные последствия — не только тихое безумие и упадок магических сил, но и беременность. Его новорожденная племянница плод насилия. К подобным детям в магическом обществе относились исключительно негативно.
Проклятая, — шептал Теодор, уткнувшись лицом в ладони.
Проклятая. Возможно это ещё один из предрассудков волшебного мира. Вроде того, что слишком частое общение с простецами уничтожает магическую силу. Но кто может сказать, наверняка? Дети — результат изнасилования, как правило, были сквибами. Очень часто они при рождении убивали своих матерей.
Самым лучшим вариантом было избавиться от ребенка на раннем сроке. Но целитель сразу же сообщил, что это невозможно. В состав всех без исключения абортативных зелий входят цветы ибрицы — растения, на которое у всех членов семьи Нотт наследственная аллергия. Напоить девочку подобным зельем всё равно, что дать яд.
Целитель предложил рискнуть и дождаться рождения ребёнка. При хорошем присмотре и помощи Иветта могла пережить роды. Теодор согласился. Что станет с ребёнком, он тогда не думал.
Первые месяцы всё шло просто отлично. Иногда Теодору казалось, что сестра поправилась. Девушка пополнела и избавилась от болезненной бледности. Она с удовольствием читала книги, которые для неё покупали, и радовалась будущей учебе в Шармбатоне. Целитель во время одного из осмотров сказал, что, древние боги милостивы и Иви Нотт выздоравливает быстрее, чем можно ожидать.
Но месяца четыре назад Иви внезапно стало плохо. Что-то странное начало твориться с её магией — начались частые стихийные выбросы, как у маленького ребёнка, но безо всякой причины. Начавший шевелиться ребенок, словно вытягивал из сестры жизненные силы. К тому же Иветта внезапно осознала, при каких обстоятельствах забеременела, и истерики отнюдь не улучшали её самочувствие.
Последний месяц девушка пребывала в полубессознательном состоянии. Теодор не пускал к ней Сабрину, опасаясь за психику своей самой младшей сестры. Ему достаточно истерик и одной попытки побега.
А несколько часов назад Иветта умерла. Ещё одни тайные похороны в семье Нотт.
Что ты будешь делать? — спросил Симус.
А что делать?! — вскинулся Теодор.
Он тихо засмеялся.
Что делать, что делать. Прикажу домовикам вымыть Иви, одеть в красивую мантию.... Тот церем... цером... тот маг ещё работает? Обращусь к нему. Заплачу пару тысяч, чтобы он проводил сестру в другой мир. Потом буду всем врать, что она умерла от пневмонии. Поверят?
Поверят.
Конечно, поверят! Все же знают, что на самом деле случилось! — взорвался Теодор.
Симусу пришлось приложить усилия, чтобы усадить пьяного друга обратно. В таком состоянии Нотт мог забраться в камин и ляпнуть первый попавшийся адрес.
А девочка?
Какая девочка? Симус... мне, похоже, нужно в постель.
Подожди, я помогу. Что будет с младенцем? Девочкой, которую родила Иви, — терпеливо повторил Симус. — Твоей племянницей?
Эта тварь мне... не родня, — Теодор рухнул на покрывало. — Нужно что-то с ней делать. Авада Кедавра самое лёгкое, да? Легко, но нельзя. И неправильно.
Но что-то, в самом деле, нужно было делать. В семье Нотт, где глава семьи холост, а единственной оставшейся в живых женщине как раз исполнилось тринадцать лет, не может неожиданно появиться маленький ребёнок. Его появление привлечет не только внимание стаи акул, которые именуются светским обществом, но заинтересует Аврорат. Теодор Нотт, также как и мужчины семьи Малфой, находился в "списки вечных подозреваемых". Начни доблестные борцы со злом копаться в событиях, выяснять, откуда появился ребёнок и как именно умерла Иветта, Теодору не избежать профилактического заключения в Азкабан. Кто сможет гарантировать, что оно не станет постоянным?
Самым лучшим выходом было бы избавиться от новорожденной. Подкинуть магглам, например. Пусть растёт в обычном мире, а потом считает себя магглорожденной. Человек, не знающий о родовой магии так бы и поступил. И огрёб бы проблем через десять лет, когда девочка поступила бы в Хогвартс, а в школьных свитках проявилось бы её настоящая фамилия. А может, и не появилась бы. Эти сложные правила о принадлежности родовой магии той или иной семьи.... Неизвестно как они подействуют на эту девочку. Но рисковать было нельзя. Не в том они положении.
Нотты — чистокровная семья с достаточно древней родословной. Генеалогическое древо не отягощено ни магглами, ни магическими существами вроде вейл, оборотней или великанов. То есть, нет ничего, что могло бы "покривить" семейную магию. Может ли случиться так, что отец-насильник происходил из более древней и сильной семьи? Конечно, на других факультетах тоже учились чистокровные. И среди них достаточно тех, кто превосходит Ноттов по силе и древности рода. Вот только... Теодор отчаянно не хотел верить, что кто-то из них опустится до физического насилия над хрупкой девушкой.
Нужно мага найти, — пробормотал Теодор в подушку. — И опекунство сотворить...
Да, магическая опека над ребёнком была бы идеальным выходом. Волшебник принимает едва родившегося младенца под покровительство не своей семьи, но себя лично. Стандартное, казалось, обязательство фактически делает опекуна единственным родственником ребёнка. Вплоть до проявления младенца в чужой родословной в виде дочери или сына. Опекун обязуется принять ребёнка, воспитать, защищать от опасности. Те же самые обязательства, что и в отношении собственных детей, но подкреплённые магией.
Насколько Теодору было известно, магическая опека была явлением очень редким и обычно случалась в военное время, когда родители новорожденного не были уверены, доживут ли до конца недели. К тому же ребёнок не должен быть под защитой родовой магии, которая устанавливается, приблизительно, в течение первой недели после рождения. То есть новорожденный должен быть... совсем новорожденным.
Отлично. Его племя... тьфу! Лучше уж не привыкать! Ребёнок как раз подходящего возраста. Осталось лишь найти альтруиста, согласного принять под опеку результат изнасилования.
*Примечание: то, что в уголовных законах волшебной Великобритании нет статьи "изнасилование" не исключительная выдумка автора. Множество людей согласны с этим. См. ссылку: http://momentoamore.mybb.ru/viewtopic.php?id=8
Глава 21
Нотт? — Гермиона постаралась взять себя в руки. — Эм... приветствую.
Приветствую, Грейнджер, — заметно было, что Теодор почему-то сильно нервничает. — Скажи, ты в месте достаточно уединённом? Мне очень нужно с тобой поговорить.
Можно ли таковым считать платный туалет? В принципе да. Освещение, просторно, звукоизоляция и дверь закрыта изнутри. Женщине на входе она оставила смятую купюру в десять евро. Можно хоть полчаса не выходить.
В общем-то, да, — помедлив, ответила волшебница. — А где лорд Малфой? Это его зеркало.
Здесь, — изображение мелькнуло и явило лицо Люциуса Малфоя. — Я разрешил лорду Нотту связаться с тобой. Боюсь, его дело не терпит отлагательств.
Хм... а что случилось?
Дамблдор узнал, что Гермионы Грейнджер нет в Азкабане? Банк "Гринготтс" ограбили? Что ещё может случиться?
Гр... Гермиона, — Теодор замялся. — Ты можешь принять под магическую опеку новорожденную девочку?
Надо было сесть.
* * *
Ты хоть понимаешь насколько это рискованно? — в сотый раз повторила Милисент Булстроуд.
Знаю, — прошипел Драко. — И если говорить о риске, то Грейнджер больше нас рискует. Ей нельзя в Англии появляться. И что ты так волнуешься? Сама говорила, что проводить опеку не сложно.
Не сложно. Но не под магглокровку же ребёнка отдавать! Она же сильная ведьма! А станет приёмышем Грейнджер, то будет как грязнокровка. Ни высших чар, ни анимагии. К тому же я не знаю, как это повлияет на..., — она осеклась.
На что? — заинтересованно спросил Драко.
Ни на что, — буркнула Милисент отворачиваясь. — Скоро там она явится?
Грейнджер добиралась в Англию на жутковатом маггловском транспорте — самолёте. Чистокровные маги ежились, думая об огромных железных птицах, которые простецы используют вместо мётел. Упадёт такой агрегат на землю и всё — конец. Можно петь прощальные песни.
Скоро, — прошептал Симус. — Час назад прилетела. Пока доедет...
Свет в доме был почти полностью погашен. Лишь маленький ночник на подоконнике рассеивал ночной мрак. Молодые волшебники сидели в полумраке, ожидая, когда появится ключевая фигура — опекун, согласный принять ребёнка на каких-то своих условиях. Что это за условия Теодор не распространялся. Но, судя по довольному блеску в глазах, обошлось всё малой кровью, потому что от гриффиндорского благородства Грейнджер полностью так и не избавилась.
На стене появилась светлая полоса — свет от автомобильных фар. Драко немедленно прильнул к окну. У ворот остановилась какая-то машина — не разобрать цвет и марку. Хлопнула дверь, и автомобиль поехал дальше по улице. В возвратившейся тишине цокот каблучков по каменным плитам дорожки звучал особенно ясно.
Грейнджер носит каблуки? Кто-то проиграл мне десять галеонов, — пробормотал Симус.
Звук стих на крыльце — волшебница искала под ковриком ключ, о котором ей рассказал Теодор. Щелчок...
Грейнджер!
Приглушенный крик.
Малфой! Со-совсем уже! Так пугать!
Специалис Ревелио!
Ой!
Прости, но мера необходимая. Друзья, это действительно Гермиона Грейнджер.
А почему вы сидите в темноте? И где...
В задних комнатах. Идём. Не споткнись. Здесь ступенька.
В комнате, которая в домике играла роль кухни, было светло от лам и свечей, которые притащила с собой Милисент. Никто из магглов не знал, что когда-то понадобится открытый огонь, поэтому камин или печь в доме не были предусмотрены.
Проморгавшись, Гермиона первым делом направилась к колыбели, где безмятежно спала новорожденная девочка. Девочка напоминала ангелочка, которых рисуют на маггловских открытках. Пухленькая, белокожая малышка с темным младенческим пушком на голове. По скромному мнению Гермионы — настоящая красавица.
Я помазала ей носик "Медовым сном", — сказала Милисент. — Теперь тут хоть в квиддич играй — не проснётся.
А это не опасно?
Нет. Я спросила у матери. Она так иногда делала, чтобы я в детстве засыпала.
Я хочу спросить...
Волшебницы о чём-то зашушукались. Прочие присутствующие в комнате старались не прислушиваться, хотя то, что Милисент Булстроуд и Гермиона Грейнджер общались, удивляло. В Хогвартсе эти двое и двух слов друг другу не сказали.
Сам ритуал принятия опеки над магическим ребёнком был прост до безумия. Стороны подписывали кровью обязательство. После чего пергамент сжигался на открытом огне, под речитатив нескольких заклинаний, а после стороны пили красное вино с пеплом.
Грейнджер сделала три глотка с таким видом, будто принимает быстродействующий яд. Теодор же с очень заметным, просто-таки неподобающим для слизеринца, облегчением допил остатки вина.
Вроде всё... Миллис?
Да, всё закончилось. Теодор, ты чувствуешь родственную связь?
И раньше не чувствовал.
Грейнджер?
Гермиона пожала плечами и засунула руку в маленькую сумочку, которую притащила с собой. Волшебники молча наблюдали, как она вытаскивает светло-розовые пелёнки, что-то кружевное и сооружение, напоминающее колыбель с ручкой, предназначенное для переноски. Чудеса заклятья Незримого расширения.
