Охотники, напряженно следившие за каждым его движением, стали торопливо пятиться, освобождая пространство для взывающего к духам старика.
Устами Колдуна мудрые предки должны назвать имена участников самой главной охоты в году. По одному из каждого рода. Не удивительно, что попасть в их число считалось очень почетным. Аратачи полагали, что именно им духи будут оказывать особое покровительство.
От едкого пахучего дыма, застилавшего пещёру, першило в горле, и слезились глаза. Дергающиеся движения Колдуна, бессвязные выкрики, стук бубна, бряканье колотушек и тонкий звон колокольчика вкупе с напряженным ожиданием заставляли зрителей слышать невнятные, таинственные голоса, видеть носившиеся по воздуху призрачные фигуры.
Именно в этой пещёре охотники племени Детей Рыси особенно остро чувствовали незримое присутствие предков, чей прах, собранный в священные кувшины, хранился где-то в одном из многочисленных гротов.
Перестав метаться, колдун замер возле колонны с изображением праматери. Воздев руки к потолку, он, издав хриплый горловой крик, рухнул на пол, забившись в конвульсиях. К нему тут же бросился ученик с кувшином воды и кто-то из молодых охотников. Очнувшись от наваждения, вождь подбросил в затухавший костер охапку хвороста.
Толстяка стало рвать. Потом он, словно испытывая терпение аратачей, долго, шумно пил воду, отдувался, жалуясь на усталость и годы.
С трудом сдерживавший снисходительную улыбку Белое Перо всей кожей чувствовал нарастающее нетерпении. Наконец, имена были произнесены. Как вождь и надеялся, Глухого Грома среди них не оказалось.
Счастливчики остались в пещёре, где им предстояло провести следующие четыре дня без пищи и солнечного света, очищая себя перед столь важной охотой. Дело в том, что на пятый день им предстояло отправиться в лес и добыть рысь. При чем убить священного зверя следует как можно безболезненней. Прочие охотники отправились по своим вигвамам. У них тоже имелись свои не менее важные дела.
С пустым желудком не повеселишься. Какой же праздник без обильного и разнообразного угощения? Вот только оно ещё бегает по лесам и не собирается само приходить в стойбище. Поэтому на следующее утро отряды вооруженных мужчин разбрелись по окрестностям, а женщины принялись готовить желудевую и ореховую муку.
Окрестности долины не могли похвастаться обилием дичи, вот почему аратачи охотились здесь только во время зимовки. Однако на этот раз добыча оказалась на редкость скудной.
— Зверя нет, вождь, — мрачно заявил Мудрый Камень, присаживаясь у костра.
— Совсем пусто, — подтвердил Суровый Ветер, бросив на раскисший снег двух глухарей и тетерева. — Вот и все, что набили за целый день.
— А у нас и этого нет! — отозвался кто-то из охотников. — Одна белка.
Послышался негромкий смех и невеселые возгласы.
— Даже следов не видать! Как зимовать будем, вождь? Чем кормить женщин и детей? Какой тут праздник!
Белое Перо терпеливо ждал, давая людям выговориться. Когда шум поутих, он поднял руку, призывая к тишине.
— Праматерь рысь и добрые предки не оставят своих детей, — негромко заговорил он, заставляя крикунов замолчать. — Такое случалось и раньше. Завтра идем на юг. В тех местах с дичью получше. В стойбище остаются "рысята" с наставниками и по трое охотников из каждого рода. Главным будет Широкий Поток.
— Почему ты оставляешь меня с женщинами и детьми, вождь? — набычился, не скрывая обиду, старейшина рода Серых Рысей. — Или я дрянной охотник?
— Мы пойдем быстро, мудрый Широкий Поток, — почтительно объяснил свое решение предводитель Детей Рыси. — А твоя нога ещё не совсем оправилась от раны.
Вздохнув, старейшина кивнул, признавая правоту его слов.
— Если вы выйдите завтра, то пропустите начало священной охоты, — встревожился Колдун. — Это может не понравиться духам предков и праматери Рыси.
— А будет лучше, если мы станем их чествовать с одними желудевыми лепешками? — проворчал Белое Перо.
Толстяк недовольно засопел. Его можно понять. Именно Колдун обязан защищать соплеменников от гнева духов и объясняться с ними.
— В стойбище остаётся достаточно народа, чтобы достойно проводить участников священной охоты, — примирительно заметил вождь. — Предки не должны обидеться. Сам говорил, что они все знают. Значит, им известно, что в окрестностях мало дичи.
Собравшиеся одобрительно зашумели, поддерживая своего предводителя.
— Мы вернемся с богатой добычей, будем есть жирное вкусное мясо и славить добрых предков.
Дождавшись, когда охотники начнут расходиться, вождь забрался в свой вигвам. Нужно хорошенько выспаться перед дальней дорогой.
— Это все Бледная Лягушка, — громко, чтобы он слышал, ворчала Легкое Облако на женской части вигвама. — Где это видано, чтобы Дети Рыси возвращались в стойбище с пустыми руками?
Супруг мог бы с ходу назвать ей несколько подобных случаев, но промолчал, не желая унижаться до спора с женщиной.
— Она, что всех зверей распугала своим глупым нарядом? — фыркнула вторая жена. Но собеседница не приняла её шутливого тона.
— Девчонка нарушила наши обычаи и заветы предков! — заявила она, для убедительности подняв вверх палец с криво обгрызенным черным ногтем.
— Да в чем? — непонимающе вскинула брови Медовый Цветок. После того, как выяснилось, кто на самом деле убил Упрямую Веточку, даже её стала раздражать бессмысленная ненависть Легкого Облака к посланнице Владыки вод.
— Разве ты забыла, что женщины не должны охотиться? — ехидно поинтересовалась старшая жена.
Собеседница прыснула, зажав рот руками.
— Это Бледная Лягушка охотится?! Ой, ну и насмешила.
— Да! — не сдержавшись, во весь голос рявкнула толстуха, нисколько не заботясь о покое супруга. — Мне Кудрявая Лиса сказала, что ей Поющая Сова передала, что Снежный Ландыш рассказывала, будто её отец Бледную Лягушку охотиться учит!
— Ой, ну да ладно! — презрительно фыркнула Медовый Цветок. — Чему он её там научит?
Притворяться спящим дальше не имело смысла. Кряхтя, обернувшись к притихшим женам, Белое Перо наставительно проговорил:
— Рыбы не летают, женщины не охотятся!
— Но она из лука стреляет, ловушки ставит и с копьем бегает! — торопливо перечислила Легкое Облако. — Разве так можно?
Вождь мысленно поморщился. Ну какой из девчонки охотник? Но оставлять слова жены без ответа он не мог:
— В своем вигваме пусть чему угодно её учит. А в стойбище я её с копьем да луком не видел.
И вполне довольный собой Белое Перо демонстративно отвернулся от жен.
— Да может сплетни все это? — неуверенно проговорила Медовый Цветок. — Ты что Поющую Сову не знаешь? Для неё соврать, что под кустом присесть. Сходила девчонка разок с охотником ловушки проверить, а она уже не знай чего говорит!
— Что-то ты с мужем по лесам не шляешься! — фыркнула Легкое Облако.
— У меня и без того дел полно, — усмехнулась та. — А ей, может, скучно одной за каменной стеной сидеть?
— Я завтра сама схожу к Снежному Ландышу и все узнаю, — зловещё пообещала собеседница.
Продолжение разговора вождь уже не слышал.
Как и подобает настоящему мужчине, Белое Перо старательно делал вид, будто его совсем не интересуют глупые женские разговоры. Однако тревога о том, что духи и впрямь могут обидеться на непристойное поведение Бледной Лягушки, нет-нет да и посещала вождя. Что если они действительно оставят Детей Рыси без добычи? Тем более, что сроки уж больно поджимали. В стойбище необходимо вернуться через три дня к окончанию священной охоты. А удастся ли за это время добыть мяса для почти семи сотен человек, Белое Перо уже начал сомневаться.
Однако поход получился более чем удачный. В устроенную облаву попалось стадо кабанов, две лосихи, а на обратном пути встретился одинокий старый олень.
Правда, кроме мяса, охотники тащили на волокуше Сломанного Сука. Защищая маток, секач порвал ему ногу. Но, осмотрев на другой день рану, вождь решил, что мужчина, скорее всего, поправится.
Аратачи не знали ни слова "триумф", ни такого понятия. Но для встречи, которую устроили возвратившимся отцам, мужьям и братьям соплеменники, оно подошло больше всего. Женщины кричали и плакали от счастья, поспешно освобождая своих охотников от тяжелой ноши, с тревогой расспрашивая о самочувствии и обстоятельствах похода. Маленькие дети с визгом носились вокруг, норовя повиснуть на отцах.
Вот только в глазах супруги Белое Перо заметил откровенное разочарование, которое та пыталась скрыть за кислой улыбкой.
Странность встречи и непонятную реакцию Легкого Облака невольно разъяснил Кривой Клык, провожая его до вигвама и чуть не лопаясь от гордости.
— А все говорили, что вы ничего не принесете.
— Это ещё почему? — усмехнулся вождь и, не удержавшись, потрепал сына за жесткую шевелюру.
— Да из-за Бледной Лягушки, — простодушно объяснил "рысенок". — Рассказывают, что духи разозлились на неё и увели всех зверей.
Мужчина залился презрительным смехом, надеясь, что тот звучит достаточно натурально.
— Не слушай глупых разговоров, сын. Предки не заставят своих детей голодать из-за какой-то девчонки.
Ободряюще улыбнувшись Кривому Клыку на прощание, он направился в свой вигвам. В этот раз добычу заранее разделили по родам, а уж раздавать родичам будут сами старейшины. Исполнив свой долг, Белое Перо стащил измазанную в крови куртку.
— Легкое Облако! — окликнул он старшую жену, что-то оживленно обсуждавшую с Медовым Цветком.
— Что? — взглянула на него женщина.
— Зашей! — супруг с силой швырнул ей в лицо куртку. — Кабан подол порвал.
От неожиданности та едва не упала.
А вождь уже обращался ко второй супруге:
— Принеси новую рубаху, да поскорее!
Медовый Цветок испуганной мышью нырнула в вигвам.
Не обращая внимания на легкий мороз, мужчина продолжал раздеваться. Оставшись в одних териках и поясе, он почти вырвал из рук жены рубаху, грозно сверкнув глазами. Одернув подол, поправил ожерелье и перья в волосах, вождь неторопливо направился в ту часть стойбища, где располагались вигвамы рода Белых Рысей.
Снежный Ландыш уже резала мясо на ровные кусочки, которые довольный муж тут же жарил над костром, нанизав на острую палочку.
— Ты уже переоделся, вождь? — удивился Медвежье Ухо. — Думаешь, они вернутся сегодня?
— Вряд ли их стоит ждать раньше завтрашнего дня, — с сомнением покачал головой предводитель Детей Рыси. — Но не ходить же все время в грязной одежде?
Смутившись от таких слов, собеседник посмотрел на свою заляпанную куртку и торопливо предложил. — Раздели с нами мясо, вождь.
— Нет, — улыбнулся тот. — Я буду есть у своего очага.
Потом огляделся, словно кого-то выглядывая. — Где твой отец, Снежный Ландыш?
— Не знаю, — пожала плечами женщина. — Он сегодня у нас ещё не был.
— Как зайдет, скажешь, что я хочу его видеть, — велел вождь. — А я пойду к Умному Бобру.
— Хорошо, — кивнула женщина, бросив тревожный взгляд на переставшего жевать супруга.
Белое Перо опасался, что возвращение участников священной охоты произойдет именно тогда, когда племя ещё не успело как следует подготовиться.
Но вечером вместо усталых охотников к жилищу Белого Пера пришел озабоченный Отшельник.
— Ты хотел меня видеть? — спросил он, усаживаясь по другую сторону очага.
Глава племени посмотрел на него сквозь оранжевые язычки пламени.
— Где твоя гостья? Завтра у Детей Рыси большой праздник. Это неправильно, если она будет скучать, когда все веселятся.
Густые брови старика чуть дрогнули от удивления. Поднимаясь, он сказал:
— Я передам ей твои слова, вождь.
Как впоследствии выяснилось, охотники, помня строгий наказ Колдуна, специально провели в лесу лишнюю ночь, чтобы дать время уставшим мужчинам отдохнуть перед праздником.
ещё немного похолодало. С неба сыпался редкий, мелкий снежок. Над озером, которое не замерзало даже в самые сильные морозы, клубился легкий туман.
Хозяйки разожгли огни в очагах возле своих вигвамов. Встали охотники. Солнце поднялось над изломанной кромкой леса и сглаженными вершинами редких гор. Люди все чаще начинали с тревогой поглядывать в сторону леса. И когда самые нетерпеливые уже стали сбиваться в кучки, спрашивая друг у друга: "Не случилось ли чего-нибудь?" — раздался ликующий крик "рысенка". Вождь ещё с раннего утра послал двоих на деревья, чтобы те вовремя предупредили племя. На склоне гряды среди деревьев показались темные фигурки. Две из них несли на жерди убитую рысь.
По мере приближения к стойбищу все громче слышались горестные крики и плачь. Многие из аратачек падали на колени в жидкий снег, исступленно протягивая руки к мертвому животному — символу праматери. Стоявшие за их спинами мужчины мрачно сопели и отводили глаза, изо всех сил изображая безутешное горе.
Обычаи Детей Рыси запрещали охоту на первопредка. Убивать хищника разрешалось исключительно для самозащиты. Но, даже если так получалось, никто их охотников не вешал когти рыси на грудь. Даже говорить об этом лишний раз считалось неприличным.
И только раз в год на праздник Саненпой аратачи устраивали специальную охоту, чтобы обновить и ещё раз подтвердить связь с праматерью. Недаром это слово ещё означает "восхождение".
Бледные, сосредоточенные молодые люди шли к столбу предков по живому коридору плачущих соплеменниц. вперёди гордо вышагивал Рваный Удар из рода Палевых Рысей, друг Поющего Орла, и вообще хороший парень. Именно он нанес рыси смертельный удар.
У ярко пылавшего костра их уже ждали вождь и старейшины, одетые в лучшие одежды, щедро разукрашенные бахромой, иглами дикобраза и яркой вышивкой. Несмотря на холод, никто из них и не подумал надевать теплую куртку.
Мертвое животное положили на снег. После чего самые главные люди племени придирчиво осмотрели тушу. Нашли несколько незначительных ран и одну на горле, куда попал пущенный меткой рукой дротик.
— Смерть была легкой! — громко объявил Твердый Зуб.
И все окружающие заметили, как Рваный Удар облегченно перевел дух. В случае, если бы выяснилось, что рысь долго мучилась, не видать бы охотнику её шкуры.
Вождь со старейшинами отошли, уступая место Колдуну. Тот, расставив вокруг мертвого зверя талисманы и фигурки духов, принялся снимать шкуру священным кремневым ножом. А помощник принялся колотить в бубен, срывающимся от волнения голосом выкрикивая имена духов стихий и сторон света.
Из толпы вышла празднично одетая Прохладный Ветерок, жена Твердого Зуба. Поскольку мех зверя имел слишком ярко выраженный рыжеватый оттенок, никто не оспаривал у женщин рода Рыжих Рысей честь готовить священное мясо, хотя такое случалось не так часто. Как правило, шли столь отчаянные споры, что приходилось вмешиваться старейшинам, а то и Колдуну.
Пока Прохладный Ветерок вместе с женой счастливого охотника, тоже обряженной в лучшее платье, вешали котел и наливали воду, толстяк закончил возиться со шкурой, тут же передав её Рваному Удару.
Выпотрошив тушу, Колдун бросил внутренности в костер, а мясо отдал женщинам, которые тут же принялись сноровисто кромсать его ножами.
