В целом, Минато был доволен тем, что слышал, и был готов познакомить ее с остальной семьей, прежде чем назвать ее днем. Документы могли подождать, ему нужна была длинная ванна и еще больше сон, прежде чем он почувствовал, что справляется с проблемами в городах.
[EX]
"О, мой, она просто дорогая!" Найкс пожала плечами, увидев Россвейсс, теперь в костюме бизнес вместо своих боевых доспехов. Жители бархатной башни собрались на ужин, как они это делали каждую ночь, на этот раз не имея гостей из Гремори или Ситри Пэража за пределами Соны, Конеко и Кибы. Казалось, что Риас, Акено и Иссей были заняты тем или иным делом в отношении обучения мальчиков, пока Ирина не закончила контракт. Остальная часть Sitri Peerage тренировала Саджи в выносливости, что-то, что Минато считал, что мальчику не хватало в первую очередь.
Взгляд, который дал ему Сона, когда он согласился с ее словами о том, что его невыносимая выносливость сначала была недоверчивой, прежде чем она сразу замаскировала его. Сона быстро сообразила, что Минато говорит о другом типе физической выносливости, чем об этом говорила большая часть ее Пейера, и не беспокоилась об этом.
Сона была рада, что ей удалось уйти от глаз куклы, которые ее подчиненные всегда делали друг с другом, имея достаточно времени, чтобы продержаться у нее на всю жизнь. Цубаки был, по крайней мере, разумным, чтобы сделать только кукольные глаза в Кибе, и даже тогда это были едва ли одинаковые взгляды.
"Я благодарю тебя." Россвейсс покраснел от похвалы, не привык быть в присутствии таких вежливых Богов и Богинь, как Танатос, Никс или Офис.
Вступление прошло довольно гладко, и, похоже, все были благодарны за то, что она присоединилась к фракции.
Минато тратила больше времени на оформление документов на прошлой неделе, чем на то, чтобы провести время с теми, кто заботился о нем глубоко, и это беспокоило их до конца. Если Rossweisse смог помочь справиться с массовым притоком документов, то Минато сможет провести больше времени со всеми остальными.
Лилит и Офис снова стали соревноваться за то, кто может монополизировать кормить самого длинного, оставляя Минато неспособным съесть его обед, поскольку он слишком занят кормлением своих жадных Драконов, чтобы сделать это.
Никс не потрудилась ответить, вместо этого просто улыбнулась голубоглазый Валькирия, прежде чем вернуться к ее обеду и вину.
Ксеновия все еще была взволнована оранжевым кольцом, которое появилось на ее пальце после того, как Минато, похоже, проверил три ранее вечером. Это дало ей теплое чувство, которое, как она поняла, чувствовала, что ей все это время не хватало. После того, как она появилась на ее пальце, казалось, что она может либо попасть в ее тело, либо оставить его как неактивное кольцо.
Минато быстро сообщила ей, что это Священный Механизм с названием "Переменная детонация", которая позволила ей вызвать любую поверхность, с которой она вступила в контакт, чтобы взорваться. Ксеновия сразу же перевела это, чтобы взорвать меч, который взорвался, и влюбился в него, как только сформировалась мысль.
Взрывные мечи должны были умереть.
"Я интересуюсь изучением норвежской магии, если вы не возражаете учиться?" Ксеновия вопросительно спросила, повернувшись лицом к серебряной волосистой Валькирии и не сосредоточившись так сильно на оранжевом кольце на ее пальце: "Мне нечего предложить взамен ..."
"Я бы совсем не возражал". Россвайс подтвердил, зная, что она должна ладить с теми, кто жил с Танатосом, а также: "Если кто-то еще захочет учиться, я бы не стал против обучения". Во всяком случае, перспектива преподавания очень понравилась ей. Это была одна из немногих вещей в мире, которая заставляла ее чувствовать себя полезной, если угодно. Постоянно подавляемый Одином и другими Валькириями заслонял ее самооценку, чему-то помогали другие, помогавшие другим.
Минато так же интересовался обучением, поскольку его единственные скандинавские заклинания были довольно разрушительными. Если бы он мог понять, как снизить силу, получив новые руны для использования в своих магических кругах вместо тех, которые связаны с заклинаниями "Гром-царство" и "Нифльхайм", то, возможно, он мог бы даже начать разворачиваться и создавать свою собственную руницу Футарка алфавит, как он делал со своими собственными творениями.
Минато сомневался, что Один хотел бы знать, что один из его сигнатурных нападений был способен называться другим Богом, даже если бы оба имели дружескую связь друг с другом в этот момент. Нифльхайм, однако, был свободной игрой, Локи мог забраться в себя, насколько Минато заботился о предательском гиганте, обратившемся к Богу.
Он предложил научить Россвейссе нескольким его собственным приемам, в свою очередь, как и Бенния с магией Грима Рипера, что, по-видимому, было очень востребовано. Магия, приходящая из Земли Мертвых, была древней, намного старше, чем вавилонская магия, которую Минато так интересовал. Минато уже узнал все, что мог, от маленького Грима Жума, даже выпил его, как обезвоженный человек в пустыне.
Ужин перешел к обсуждению магической теории всего, что больше похоже на класс, чем на еду. Все за длинным столом узнали совсем немного в ту ночь, и каждый из них быстро заявил, что им понравится снова обсуждать этот вопрос как группу.
[EX]
Конеко тихонько последовал за ним в свой кабинет, не говоря ни слова. Минато велела ей следовать за ним после выхода из зала, и она могла сказать, что его мозг был чем-то тяжелым.
Большой сбор вернулся к тому, что они делали, от учебы до молитвы, учитывая добрый голос Азии, который Минато слышал в затылке.
Фактически, он понял, что почти всегда может слышать молитвы тех, кто находится в его Культа в этот момент. Чем больше они молились, тем сильнее была связь, которую он испытывал с ними. В конце концов, дело дошло до того, что постоянное использование его сущности для удовлетворения второстепенных желаний защиты и исцеления привело к постоянному росту его резервуара благочестивой энергии, которая обитала в нем.
"Все в порядке?" Конеко с любопытством спросила, когда она сидела на коленях, положив голову ему на грудь, когда его руки подошли, чтобы не пропустить пальцы по ее волосам.
Минато не ответил несколько минут, вместо этого задумался. Он больше не мог его откладывать, но он боялся нарушить предмет.
"Конеко ... ты мне доверяешь?" Минато в конце концов задала один вопрос, который, по его мнению, было бы лучше начать, глядя на маленького дьявола, который стал его первой связью в этом мире.
"С моей жизнью." Конеко ответил решительно, не пропуская ни единого удара, не обыскав ее слова. Минато сделала все, что в его силах, чтобы научить ее, защитить ее и провести время с ней. Вместо того, чтобы дистанцироваться, когда он знал, что мог, Минато позволила девушке приблизиться и подойти, пока она не использовала его как подушку чаще, чем нет.
Не совсем было так, что Конеко сделал это заявление. Минато захватила ее сердце, и она знала, что она тоже занимала там место. Минато была не чем иным, как джентльменом, заставляя ее смотреть фильмы и покупать ее конфеты, чтобы развеселить ее в те дни, когда она думала о своем прошлом.
Она прошла мимо простой раздавливания, мимо страсти во что-то, что она искренне знала, была любовь.
"Если ... Я сказал тебе, что твоя сестра не сошла с ума, что у неё есть причина ..." Мината замолчала, с выражением лица перебирая лицо: "Что, если я скажу, что она сделала это ради тебя?"
"Я ..." Конеко не сразу ответил, вместо этого пристально смотрел на Минато, не злой, но, конечно, не довольный. Она не ожидала, что Минато когда-нибудь воспитывает эту тему, хотя у него, очевидно, есть причина, если он это сделает сейчас.
Все стало иметь смысл для Nekoshou, насколько запах Youkai, который, казалось, висел вокруг Минато как облако в некоторые дни.
Она сделала все возможное, чтобы ее игнорировать, считая, что это было просто совпадение, и, возможно, в некоторые дни у него были гости Некомата.
"Я бы спросил, почему". Конеко сказал через несколько минут молчания, ее руки сжались в кулаки. Ее тело напряглось, как будто она собиралась захлопнуться, прежде чем Минато осторожно обнял ее.
Вместо того, чтобы пытаться сражаться, молодой Некошу начал успокаиваться, пока ее тело не расслабилось еще раз. Попытаться, как могла, она не могла расстроиться, пока не услышала, что он должен был сказать. Конеко не солгала, когда она сказала, что она доверяет Минато своей жизнью, и если он скажет, что Курока не сошел с ума, должна была быть причина, по которой он так думал.
Он не делал таких заявлений без убедительных доказательств. Минато не был простым человеком и сделал все возможное, чтобы подтвердить правдивость таких заявлений, прежде чем нарушить этот предмет самой Конеко, всех людей.
"Не хотите ли вы услышать это от нее? Это не моя история, чтобы рассказать". Минато осторожно расспросила, зная, что это будет решающим моментом, если она решит сказать "нет". В течение следующих нескольких минут он должен был очень осторожно проскользнуть, так как одна неправильная фраза, один промах языка мог привести Конеко к тому, чтобы разорвать все связи с ним даже с лучшими результатами.
" ... Да". Конеко в конце концов ответил кивком, заставив Минато глубоко вздохнуть, что он не знал, что он держится.
Она могла сказать, что то, как Минато держалась, что это что-то для него значит, и она, по крайней мере, хотела сначала услышать эту историю.
Текст был отправлен, и через несколько мгновений кто-то из Конекоса прошёл снова в ее жизни. Курка носила свой обычный набор черных и малиновых мантий с колокольчиками, прикрепленными к ее поясу, и показывала больше ее плоти, чем почти покрывала. Ее волосы были втянуты в два обруча, которые висели за ушами, как обычно, больше не терялись из-за конфликта. У старшего Некошу все еще была сочная форма, кое-что Конеко заметила с хмурым взглядом. Увидев ее старшую сестру, настолько заполненную, что она была сделана, Конеко чувствует себя немного неадекватно о своей собственной форме.
Самый младший Некошу знал, что ее тело не было таким, что привлекло бы большинство людей, вместо этого оставив ее целью стать лолизонсом, как некоторые из ее клиентов. Минато, похоже, не восхищалась ею за ее маленькую форму или даже держала ее против нее. Вместо этого он принял ее за то, кто она, размер и все, и это заставило ее так сильно о нем беспокоиться.
"Привет, Широне". Курка приветствовал легко, почти больно. Взгляд на ее лице был одним из тоски, как будто он смотрел в теплый дом в холодный день, зная, что тебе некуда идти. Чувство было настолько сильным, что Минато мог почти попробовать его, отчаяние оттеняло его совершенно другим вкусом, чем раньше. Меланхолия и любовь были двумя странными эмоциями, которые смешивались, но они шли вместе, как будто им суждено было следовать друг за другом.
"Kuroka." Конеко поздоровался просто, не двигаясь с места на круге Минатоса: "Скажи, что ты скажешь".
Курка кивнула головой, прежде чем садиться в кресло перед столом, изучая лицо своей младшей сестры в первый раз за долгое время.
Ее шпионаж заставил ее оставаться на расстоянии, не в силах увидеть точные детали, которые она так отчаянно хотела видеть.
Широне собиралась быть красивой, когда, если бы она начала ударять ее всплески роста, Курока не сомневался в этом. Даже сейчас она была самым симпатичным котенком, которого когда-либо можно было увидеть, но это были ее собственные предвзятые мысли, заставляющие ее думать такие вещи. Ее золотые глаза были светлее, чем янтарные глаза Куроки, о чем мог рассказать старший Некошу одним взглядом.
Она держалась с гордостью, и прямо сейчас, Конеко, казалось, был территориальным, так как она скрывала Минато от просмотра подсознательно спиной. Тогда у младшего Нэкошу были сильные чувства к Минато. Курока был доволен, поскольку это означало, возможно, в будущем, она могла сыграть одну из своих самых мрачных фантазий.
Это было, если Конеко когда-нибудь простил ее. В первую очередь ей пришлось беспокоиться об этом вопросе. Курока все еще боролся с концепцией не считая своих цыплят, прежде чем они вылупились.
"Я ... я сожалею, Широне. Я знаю, что не имею права просить прощения, а не после ... не после того, что случилось с тобой из-за меня. Я сделал это, чтобы защитить тебя, Широне. Я не буду сахариться с ним, — Курока умолк, пытаясь проглотить воздух, исторгнув запасы ее отчаяния: "Он собирался экспериментировать с тобой, он будет проводить их на меня, желая использовать силу сенджуцу для себя , и когда я попытался сопротивляться ... он пригрозил идти за тобой в его экспериментах, я не мог позволить ему это сделать ".
Конеко почувствовала, как ее мир наклонился и неудобно, как ее гнев, ее ненависть к сестре была онемела.
"Она ... сделала это для меня?" — неуверенно подумала Конеко, и она могла сказать, что не только ее внутренний голос был неустойчивым. Она почувствовала, что Минато немного подтянула его, чтобы не сдерживать ее, но чтобы она чувствовала себя комфортно. Конеко почувствовал, как он наклонился в его объятиях, но в то же время он мог быть подсознательно, поскольку в тот момент в ее голове не было ни одной, понятной мысли.
На данный момент Конеко не мог чувствовать ничего, кроме пустоты.
"Я ... я мог бы умереть!" Конеко закричала, в ее голосе пронзила ярость, когда ее глаза сверкнули опасным янтарем: "Я был почти ХУНГ!"
"Я ЗНАЮ!" Курика плакала, слезы падали с ее глаз, когда она смотрела на свою младшую сестру, кого-то, над которой она думала, что она больше никогда не заговорит: "Я умолял о твоей жизни! Я просил Сирхий пощадить тебя! Он знал правду!"
"Ты ..." Конеко снова замолчал, в желудке нарастало тонущее чувство. Сирийцы знали? Сирксис знал, что Курока не сошел с ума, но утверждал, что она это сделала? Тогда на нее зашло понимание.
Сирхий не мог высказаться, чтобы пощадить каждого члена Некошу, поскольку все они попали под контроль семьи Баэля. Вместо этого он сделал все возможное, чтобы пощадить одного человека, который имел в виду самого Куроки, и это была сама Конеко. Он был готов пожертвовать своими "политическими моментами", чтобы спасти свою жизнь по воле Куроки.
Курка не будет просто привлекать Сирхий, если она не сможет поддержать свое требование, особенно учитывая, что Конеко мог попросить Риа подтвердить это ей в одно мгновение.
Это означало, что ее старшая сестра защищала ее от экспериментов, а также висела на публичной площади на территории Баэля, как и остальные их виды. Что же она имела, если не ее гнев на сестру? Из ее страха перед сэндзюцу? Что случилось с Конеко, теперь, когда она знала, что большую часть своей жизни она ненавидела сестру, она сделала то, что сделала, чтобы защитить ее?
Курка убила того, кого она служила, чтобы защитить ее от экспериментов, а затем изгнала из тюрьмы как преступника самого высокого порядка, даже позволив себе в результате попасть в психопат.
