Телни поймал себя на том, что рычит: — Может быть, она родит мне сыновей и дочерей.
— Нет, — сказал мальчик.
— Что значит "нет"?
— Она тебе не подходит.
— Она ученый из Форо! Она из тех, кого вы в первую очередь привезли сюда, чтобы заполнить Платформу!
— Крайне маловероятно, что у нее есть изображение. Мало у кого в ее семье есть. У твоей партнерши должно быть изображение. Вот почему...
— Селекционное разведение, — выдохнула Мина. — Это правда. Эта машина действительно разводит людей, как скот...
— Мне плевать на изображения! — закричал Телни. — Мне плевать на тебя и твои дурацкие проекты. — Он подошел к мальчику, который стоял, дрожа, явно напуганный, но не в силах сдвинуться с места.
— Телни, не надо, — позвала Мина.
Мальчик дрожащим голосом сказал: — Ты уже проделал хорошую и проницательную работу, которая...
Телни нанес сильный удар открытой ладонью по голове мальчика. Поупи с визгом упал.
Мина бросилась вперед и втиснулась между Телни и мальчиком. — Что ты наделал?
— Он, это — вся моя жизнь...
— Это вина этого мальчика? О, отойди, дурак. — Она опустилась на колени и положила голову ребенка к себе на колени. Пуповина все еще свисала с его шеи, и Поупи плакал, как-то странно, сдержанно. — У него будет синяк. Я думаю, ты, возможно, повредил ему ухо. И челюсть — нет, дитя, не пытайся говорить. — Она повернулась к Оружию, которое бесстрастно парило в воздухе. — Не заставляй его снова говорить за тебя. Ему больно.
Телни развел руками. — Мина, пожалуйста...
— Ты все еще здесь? — прорычала она. — Иди за помощью. Или, если ты не можешь этого сделать, просто уходи. Уходи!
И он понял, что потерял ее в тот момент, одним глупым ударом. Он отвернулся и направился в больницу Платформы, чтобы найти медсестру.
Он не увидит это Оружие снова в течение двух десятилетий.
Маленький мальчик вошел в камеру Телни, волоча за собой серебристый кабель, свисавший сзади с его шеи.
Телни свернулся калачиком на своей койке, накрыв тело одеялом из шкуры веретенника. Несмотря на лихорадку, Телни дрожал: от выпивки он высыхал, и не в первый раз. Он хмуро посмотрел на мальчика. — Снова ты.
— Будь справедлив, — сказал мальчик. — Мы не беспокоили тебя двадцать лет.
— Тебе не двадцать. — Его расчеты были туманными. — Там, в Низинах, меньше года...
— Этот мальчик еще не выздоровел.
Телни увидел, что лицо мальчика было искажено с правой стороны. — Я приношу извинения. — Он сел. — Я прошу прощения у тебя — как, черт возьми, тебя звали?
— Поупи.
— Я прошу прощения у тебя, Поупи. Не у того, что тобой управляет. Кстати, где оно?
— Это не пролезло бы в дверь.
Телни откинулся на койке и рассмеялся.
— Мы не ожидали найти тебя здесь.
— В вытрезвителе? Ну, меня уволила аптекарша за то, что я слишком часто опустошал ее аптечный шкафчик. Для меня это была выпивка. — Он похлопал себя по животу. — По крайней мере, от нее у меня прибавляется жира на костях.
— К чему это медленное саморазрушение?
— Назовем это экспериментом. Я иду по стопам своего отца, не так ли? В конце концов, благодаря тебе у меня не больше шансов стать счастливым, найти смысл в своей жизни, чем у него. И, кроме того, скоро все это закончится большим скандалом, не так ли? Как вы, умные машины, без сомнения, уже знаете.
Оно отреагировало на это не сразу. — У тебя никогда не было жены. Детей.
— Лучше вообще не иметь детей, чем плодиться по твоей воле.
— Ты давно потерял контакт с МинойАндри.
— Можно и так сказать. — Когда месячный тур философов Полки завершился, она отправилась с ними домой, чтобы продолжить прерванную жизнь на Форо. С тех пор ускоренное время Полки унесло ее от него навсегда. — Через... сколько, триста лет там, наверху, больше? — она превратилась в прах, ее потомки не будут помнить ее, даже язык, на котором она говорила, будет полузабыт. Мертвые становятся еще мертвее, знаешь ли, по мере того, как стираются все следы их существования. Это единственное, чему научила нас жизнь на Старой Земле. Чего ты вообще хочешь?
— Твои исследования Грозной Ласки.
— Если это можно назвать исследованием.
— Твоя работа хороша, судя по тому, что мы видели из той части, которой ты поделился с другими учеными. Ты не можешь не делать хорошую работу, Телни. Любопытство, которое я заметил давным-давно в том десятилетнем мальчике, все еще горит ярко.
— Не пытайся анализировать меня, ты, тварь.
— Расскажи мне, что ты обнаружил...
Он не мог утаить то, что узнал, он нашел. По крайней мере, рассказ отвлек его от тяги к выпивке.
После своего открытия огромной скорости, с которой обитатели Старой Земли стремительно уносились в будущее Вселенной, Телни заинтересовался историческими периодами. На Полке лежали письменные свидетельства, датируемые примерно четырьмя тысячами лет по местному времени. Эти записи были собраны новой цивилизацией, поднявшейся из руин более древней культуры, которая сама была разрушена катастрофой, известной как Грозная Ласка, предположительно произошедшей примерно за шесть тысяч лет до этого.
— Но во внешней Вселенной, — сказал Телни, — десять тысяч лет Полки соответствуют более чем трем миллиардам лет. Так много я вывел из своих маятников, раскачивающихся под Платформой среди потоков дерьма веретенников и мочи грузовых конюхов... Все всегда думали, что Ласки происходят из-за местных событий. Чего-то связанного с самой планетой. Но три миллиарда лет — достаточный срок для того, чтобы события развернулись в более широком, универсальном масштабе. Согласно тому, что реконструировали ученые Полки, этого времени достаточно, чтобы звезды родились и умерли, чтобы плавали и сталкивались целые галактики... Галактика, кстати, очень старый термин для обозначения звездной системы. Я выяснил это сам. Итак, видишь ли, я подумал, могут ли эти Ласки иметь какую-то космическую причину.
— Ты начал переписываться с учеными на Полке.
— Да. После того первого визита группы Мины мы поддерживали регулярную связь с ними — раз в пару лет для нас, раз в поколение для них... Я поговорил с тамошними астрономами о том, что они видели в небе. И их археологами о том, что было замечено в прошлом. Снобизм, знаете ли, существовал всегда. Те из нас, кто находится внизу, в минусе, думают, что мы лучше, потому что мы ближе к первоначальному виду Старой Земли; те, кто наверху, в синем, кто произвел больше поколений, верят, что они являются превосходными продуктами эволюции. Ничто из этого меня не беспокоило. И по мере того, как проходили десятилетия, я думаю, что своей настойчивостью помог сформировать целые программы исследований.
— Должно быть, это было полезно для тебя.
— В академическом плане, да. У меня никогда не было никаких проблем в академическом плане. Вся остальная моя жизнь — это кусок дерьма.
— Расскажи нам, что ты обнаружил.
— У меня нет моих заметок, моих книг...
— Просто расскажи нам.
Он сел и уставился в лицо пугающе изменившегося мальчика, который, к его чести, не вздрогнул. — Первая Ласка уничтожила почти все, что было до этого, на Полке и, предположительно, в других местах. Почти, но не все. Сохранились некоторые следы надписей, в частности, резьба по камню. Изображения, фрагментарные, и фрагменты текста. Записи о чем-то в небе.
— Что-то?
— Галактика — это звездный диск, спираль. Мы, жители планеты, встроенной в диск, видим это в поперечном разрезе, как полосу света в небе. Большая ее часть скрыта пылью.
— И?
— На последних записях древних изображены две группы, расположенные под углом друг к другу. Есть свидетельства того, что вторая группа стала ярче, заметнее. Хронологическую последовательность установить трудно — лучшие из этих предметов были разграблены и использованы в качестве очагов или алтарных камней последующими поколениями павших...
— Тем не менее, — подсказал мальчик.
— Тем не менее, есть свидетельства того, что что-то пришло с неба. Что-то огромное. Другая галактика, так считают некоторые — и я тоже верю. И затем есть грубые, нацарапанные изображения — на самом деле, карикатуры — взрывов. По всему небу. Миллион солнц, внезапно появляющихся. — Он представил выживших, ютящихся в руинах своих городов, выцарапывающих то, что они видят, на упавших камнях. — После этого — ничего, на протяжении поколений. Люди были слишком заняты изобретением сельского хозяйства, чтобы заниматься астрономией. Это было десять тысяч лет назад.
— Следующее свидетельство относится примерно к трехтысячелетней давности, когда натурфилософ по имени ХуроЭлдон основал новые научные центры в Форо и ниже по Низинам... Мы снова начали вести хорошие астрономические записи. И вскоре после времен Хуро астрономы заметили на небе...
— Еще одну группу звезд.
— Нет. Спираль — звездную спираль, неровную, звезды горят и умирают, колесо, вращающееся вокруг точки интенсивной яркости. Казалось, этот объект подплыл к нам, и при его ближайшем приближении на небе вспыхнула еще одна вспышка ослепительных новых звезд — но на этот раз Ласки не было. Спираль исчезла в темноте.
— Скажи нам, что, по твоему мнению, это означает.
— Я думаю, все ясно. Эта другая спираль — галактика, похожая на нашу собственную. Одна вращается вокруг другой. — Он изобразил это сжатыми кулаками, но его руки дрожали; пристыженный пристальным взглядом мальчика, он опустил руки. — Как звезды-близнецы могут вращаться одна вокруг другой. Но в отличие от звезд, галактики представляют собой большие, рассеянные структуры. Они должны стремиться друг к другу, разрывая эти кружевные спирали. Возможно, когда они соприкасаются, то создают вспышки звездообразования. Поистине Грозную Ласку.
— Последняя Ласка была первым проходом, когда вторая галактика подошла достаточно близко к нашей части нашей спирали, чтобы вызвать мощную вспышку звезд — и эта вспышка, дождь света, падающий из синевы, было тем, что разрушило наш мир. Затем, во времена ХуроЭлдона, два миллиарда лет спустя, снаружи был другой подход — на этот раз не такой близкий, не настоящая Ласка; это было захватывающе, но не причинило вреда, по крайней мере, нам. А потом...
— Да?
Он пожал плечами, вглядываясь в крышу камеры из конструкционного материала. — Небо неровное, полное разорванных спиральных рукавов. Две галактики продолжают вращаться вокруг друг друга, возможно, направляясь к полному слиянию, окончательному столкновению. И это, возможно, вызовет новую вспышку звездного света, новую Ласку.
Мальчик стоял молча, обдумывая это, хотя одна нога дрожала, как будто чесалась. Он спросил: — Когда?
— Этого я не смог вычислить. Я пытался немного посчитать по орбите. Прошло много времени с тех пор, как я оставался достаточно трезвым, чтобы довести это до конца. Но в археологии есть еще одна информация. Всегда существовала традиция, что вторая Ласка последует через десять тысяч лет после первой по времени Полки. Возможно, это воспоминание о том, что смогли рассчитать умные люди, жившие до первой Ласки. Они знали не только о Ласке, которая им угрожала, но и о том, что последует. Действительно, замечательно.
— Десять тысяч лет, — сказал мальчик. — Что означает...
— Примерно сейчас. — Телни ухмыльнулся. — Как ты думаешь, если наступит конец света, меня выпустят отсюда посмотреть шоу?
— Ты проделал замечательную работу, Телни. Это совокупность свидетельств, извлеченных из человеческой культуры, которые мы не смогли бы собрать сами. — Даже когда он произносил эти спокойные слова, мальчик задрожал, и Телни увидел, как моча стекает по его голой ноге.
Телни фыркнул. — Ты действительно не слишком хорош в управлении людьми, которых пасешь, не так ли, машина?
Не обращая внимания на потеки на ноге, Поупи продолжил: — Однако, что касается работы, мы искусны в вычислениях. Возможно, мы сможем воспользоваться этими подсказками и реконструировать вычисления древних или даже улучшить их.
— Значит, ты узнаешь точную дату конца света? Это поможет. Возвращайся и расскажи мне, что ты выяснил.
— Мы узнаем. — Мальчик повернулся и пошел прочь, оставляя следы мочи на гладком полу.
Телни посмеялся над ним, лег обратно на свою койку и попытался заснуть.
Прошло очень много времени, прежде чем Телни снова увидел Оружие и сопровождающего его человека.
— Он отказывается умирать. Все очень просто. Ничто, кроме его собственного упрямства, не позволяет ему выжить...
Теперь его слух был настолько плохим, что казалось, будто его уши набиты ватой. Но, лежа на своем тюфяке, он слышал каждое их слово.
И, хотя в эти дни ему нужно было много спать, он был в сознании, когда его перевезли в Морг, готовый к собственной смерти, готовый схватить свой дух-изображение, когда оно будет выпущено из его семидесятисемилетнего тела.
— Оставьте меня здесь, если хотите, ублюдки. — Он попытался рассмеяться, но это только заставило его закашляться. — Я просто буду лежать здесь столько, сколько потребуется.
— Столько, сколько потребуется для чего?
— Чтобы это вернулось снова.
Но прошло более тридцати лет с момента последнего посещения, и лишь горстка медицинского персонала знала, о чем он говорил.
В конце концов, конечно, это произошло.
Он очнулся от очередного наркотического сна и обнаружил маленького мальчика, стоящего у его кровати.
Он попытался сесть. — Привет, Поупи. Как у тебя дела? Ты немного подрос. Ты ведь не боишься меня, правда? Послушай, я старый и отвратительный, но, по крайней мере, я больше не могу бить тебя по голове, не так ли?
Ему показалось, что он увидел какой-то проблеск в глазах мальчика. Прощение? Жалость? Страх? Презрение? Что ж, он заслужил последнее. Но затем Поупи заговорил тем странным монотонным голосом, таким знакомым даже после стольких лет. — Мы были здесь в начале твоей жизни. Теперь мы подошли к концу.
— Да. — Он попытался щелкнуть пальцами, но безуспешно. — Для тебя это просто еще одна искра в пламени, верно? И теперь ты пришел посмотреть, как я отдаю свое изображение, чтобы ты мог запереть его в этой своей коробке.
— Мы бы не назвали это...
Он схватил мальчика за руку, пытаясь сжать покрепче. — Послушай, Оружие. Ты можешь забрать мое изображение. Какая мне разница? Но я не собираюсь умирать вот так. Не здесь, не сейчас.
— Тогда где и когда?
— Пятьдесят лет, — прошептал он. Он взглянул на медицинский персонал, который толпился по краям Здания. — Я провел свои собственные расчеты. У меня ушло десять лет. Ну, мне больше нечего было делать... Пятьдесят лет, верно? Это все, что у нас осталось до фейерверка.
Мальчик серьезно сказал: — Мы предполагаем, что наша модель взаимодействия галактик несколько более сложная, чем твоя. Но твой ответ по существу правильный. Ты понимаешь, что эта Ласка будет другой. Те, кто на Платформе, выживут. Конструкционные материалы Зданий защитят их. Это всегда было одной из долгосрочных целей проекта "Платформа" — обеспечить убежище. И из этого семени восстановление цивилизации после Ласки должно быть намного более быстрым.
