— С чего ты взяла? — недоумённо уставился на сообщницу вор, ещё не до конца проникшийся фатальностью ситуации.
— Да сам глянь! — не сдержавшись, прикрикнула девушка, поспешив тут же прикрыть рот руками. — Они же дебилами будут, если систему защиты высшего разряда здесь не затянули. И знаешь что?
— Что? — послушно уточнил юноша.
Алеандр наклонилась уху парня и доверительно прошептала:
— Я, кажется, где-то этих парней уже видела.
Виль взглянул на потрёпанную девицу, как на реинкарнацию Кровавого Князя, потребовавшую от него мирового господства в удвоенном размере. Не столько испуганно (на лице наглого вора эта эмоция вообще с трудом представлялась), сколько недоумённо.
— Нет, точно, — недоверие спутника порождало в душе маленькой травницы настоящие боевые порывы, внушая уверенность и даже какую-то наглость, развившуюся из нездорового материнского инстинкта, поэтому, отползя подальше от невидимой границы, она зашептала уже куда громче: — Это же орнитологи! Те самые орнитологи! Нужно что-то делать! Нужно срочно что-то делать! Где мой болтун? Ты мой болтун не видел? Куда я могла его только засунуть, хотя на нём всё равно нет заряда, зато есть на Танкином! Нужно немедленно связаться...
— Эй-ей, помедленнее. Чего ты так всполошилась? — Снежев попытался придержать взволнованную девушку за плечи, но травница вывернулась из чужих объятий и зашипела ещё рассерженнее:
— Потому что это бандиты! Настоящие бандиты, а не какие-нибудь твои подельники! У них артефакты убойные, толпы нечисти и настоящие чародеи! Нужно срочно связаться! Нельзя, чтобы им всё так просто сошло с рук!
Лицо смешливого вора неуловимо переменилось, словно по нему пробежала волна трансформации, стирающая любые эмоции, которые, впрочем, тут же вернулись, хоть и в изменённом виде. Даже сквозь синевато-жёлтые синяки и редкую припухлость был заметен шок, приправленный доброй толикой недоверия и скепсиса. Он был готов поднять на смех излишне впечатлительную девицу, но что-то в выражении её глаз ему очень не понравилось. Резко подскочив на ноги, молодой человек подхватил немного опешившую травницу под руку и стремительно двинулся в чащу леса, лишь изредка предусмотрительно оглядываясь на оказавшийся таким коварным пень, будто тот мог в любой момент броситься в погоню.
— Почему ты так уверена? — серьёзно поинтересовался Виль, когда они остановились возле жидколапой чахлой ёлки самого неказистого вида на достаточном удалении от "зоны риска".
— Да потому, что видела этих сероплащников в действии! — вяло огрызнулась Валент, принимаясь растирать несчастные стопы, о которых в поспешном отступлении оба напрочь позабыли.
— Когда это умудрилась? — всё ещё немного недоверчиво хмыкнул молодой человек, ловко вытягивая из босой девичьей пятни еловую иголку. — Они действительно настолько серьёзны?
От длительных рассказов про все свои недавние злоключения Валент лишь досадливо отмахнулась, не видя в лице худосочного вора достойного слушателя, способного оценить всю глубину переживаний.
— Настолько, что могут себе позволить бодаться с Советом? — не удержалась от ехидненького замечания девушка, с удовольствием следя за тем, как расширяются в удивлении глаза собеседника. — Не знаю, какие у них покровители и вдохновители, только наши тихие славенисты на такое не способны по определению, поскольку нищи и запуганы инквизицией и ищейками. Но что-то мне не очень верится, что, приди эти орнитологи к власти, сразу же бросились бы творить добро в особо крупных размерах. Не знаю как теневых лордов, а меня, как одного из Замка Мастеров, такой расклад категорически не устраивает.
Виль рассеяно потеребил подбородок, невольно хмурясь. Выглядел вор растерянным и порядком смущённым, что совершенно не было удивительным в свете последних известий.
— Плохо, очень плохо, практически отвратительно, — заметил молодой человек, выпуская, наконец, из цепких пальцев девичью ногу и помогая несчастной подняться. — Я понял, что дело дрянь, но что же ты предлагаешь делать? Не можем же мы бравой тройкой штурмовать целое поместья, крича о справедливости и благе народа. Я как-то вообще с трудом представляю, что мы можем в этой ситуации сделать.
— Скорее всего, ничего существенного, — вынужденно призналась девушка. — Зато я знаю человека, который сможет.
На её заявление парень лишь невесело усмехнулся:
— Неужели, ты приходишься сердечной подругой князю или, может, внебрачная дочь одного из его бастардов? В любом случае, он будет делать лишь то, что взбредёт в его лысую голову, хоть ты на брюхе перед ним валяйся.
— Лучше, — самодовольно улыбнулась травница, не стараясь скрыть превосходства над долговязым потрёпанным вором, что так упорно не желал признавать её стоящей целительницей. — Сын Главы Совета! И перед ним ползать на брюхе не придётся, потому что должен он мне, как овод кобыле!
В ответ на привычную саркастическую ухмылку вора, Эл немного смутилась:
— Э-э-э, ну, да, сравнение вышло не ахти, но сути это не меняет.
— И как же его угораздило, бедолагу?
— Не хотелось бы хвастаться, — издёвку в голосе спутника травница предпочла проигнорировать, — но я его буквально с того света вытянула, при чём трижды, если не считать мелких инцидентов. Случай с медведем, я даже за покушение не считаю. Я была его персональным Лекарем и очень качественно остановила и заражение, и расхождение раны. Кстати, надеюсь, столичные целители не загубили весь процесс. Там очень тонкая ступенчатая блокада от молочной кислоты установлена, чтобы движений не стесняло. Теперь веришь, что если я сообщу, то действительно смогу приструнить эту шайку?
Виль, молча, кивнул, он не выглядел особо ошарашенным, так как, похоже, не особенно страдал обострённым чинопочитанием, но лёгкая растерянность на лице не могла не радовать.
— Пошли уже скорее, пока Танка там одна ещё какой-нибудь заговор себе не напридумывала, — девушка оперлась на подставленный локоть и, едва сдерживая болезненные стоны, поковыляла в направлении к "Стойбищу". — Знаешь, как-нибудь потом напомни мне рассказать про то, как мы Арна в первый раз спасали. Это было что-то! Ночь, всюду нечисть прибитая шляется, и мы его из урочища волочём, как два голодных гуля.
— Уже представляю себе, — слабо проговорил юноша, едва не вздрагивая от резкого хохота травницы.
* * *
* * *
*
* * *
*
* * *
*
* * *
**
— Не порядок, — Снетап Сигурдович нервно похлопывал уголком деревянных счёт о мощное, успевшее затянуться слоем здорового жирка бедро, поглядывая в окно за выгрузкой посылки.
Бледные лучи затухающего телепорта, запрещённого, но такого незаменимого в хозяйстве всё ещё, казалось, озаряли вызывную площадку, порождая во всём теле прожжённого жизнью завхоза невольный трепет. Глупо было бояться гнева инквизиторов за использование запрещённых артефактов, когда в подвалах хранились вещи посущественнее разовых телепортов, а псарня кишела на диво отвратными тварями. Только бывший морской волк, благополучно пристроившийся на суше, никак не мог справиться с собственной фобией перед именно этими конструкциями. Стоило только завидеть проступающий ровный круг, как что-то в груди начинало болезненно сжиматься предчувствием приближающегося инсульта, будто из центра этого круга непременно выскочит десяток обозлённых демонов и полыхнёт Подмирное пекло. Однако в этот раз Снетап Сигурдович переживал по другим причинам, и переживал настолько, что даже заставил себя наблюдать за ненавистным процессом, пусть даже и из окна. Его, как человека служивого отсутствие крепкой руки и конкретного начальства, ужасно беспокоило и неимоверно раздражало. В княжеском войске, где чины покупались и раздаривались, такое положение вещей не было в новинку и большинство парней сейчас спокойно, даже с ноткой ностальгии, относились к царящему бардаку, а вот ребятам из группировок или пиратских шхун приходилось туго. Это только со стороны казалось, что бандиты — шайка отбросов без мозгов и дисциплины, а по жизни там иерархия, будь здоров, чуть зазеваешься или позволишь себе лишнее — свои же и прикончат, чтобы смуту не разводил. Вот и привык Снетка Шпак, в миру Снетап Сигурдович Шпаковски, к порядку. Только порядка в штабе номер шесть как раз таки и не было.
Приближённые с каким-то сумасшедшим единодушием избегали сурового и весьма страшного в гневе завхоза, что пытался выбить из них хоть какие-то объяснения или точные указания. Зато с не меньшим упорством появлялись то возле хранилища артефактов, то у хозяйских спален, как плесень на сыре: сколько ни избавляйся, а краешек зеленен. Снетап Сигурдович иногда ощущал себя последним бастионом перед ордой оголодавших шакалов, готовых от страха или же малодушия растянуть последние запасы на закуску. Да что там бастионом! Среди бесцельно слоняющихся или напротив погружённых в глубокую панику чародеев бывший пират порой ощущал себя главнокомандующим или боевым капитаном, жаль, только, что в приюте для блаженных. Другие работники обслуживающего звена, похоже, этой идеей так же прониклись. И Кайло — усатый иностранный повар, слегка коверкавший слова, и обстоятельный хмурый помощник бывшего нежитевода, властвовавший в зверинце, и главный техник, и даже некоторые из чародейских чинов были с таким самоуправством согласны. Да и простые вояки выдохнули с облегчением, почувствовав хоть что-то определённое в штабе. Многие уже, махнув рукой на трясущихся перед неминуемой трёпкой от Cefa приближённых, напрямую шли к Сигурдовичу решать все насущные вопросы, да и ситуации посложнее.
Вот как сейчас его в разгар погрузки попытался отвлечь молоденький парень из дежурных, только что за рукав не дёргал, как юнга малолетний:
— Снетап Сигурдович, — юноша слегка картавил, от чего собственное отчество показалось завхозу ругательством, — Тут из зверинца вам от кузена прислали. Сразу читать будете иль кому из чародеев дать.
— Козлу портовому дай, — привычно огрызнулся мужчина, заставив курьера так же привычно икнуть, — нашлась давалка.
Крупный, слегка неповоротливый из-за разросшегося на лёгкой сухопутной службе живота, завхоз грубовато выхватил из рук цилиндр и одним ударом ладони выбил крышку, как пробку из бутылки. На подоконник тут же был выложен мешочек с небольшой, скорее символической ввиду родственных связей, мздой, которую, впрочем, опытный пират пересчитывать на глазах у посторонних не спешил, и грязноватая записка, выведенная по старому образцу молоком поверх обычных заверений в верности и признании. Пришлось откладывать в сторону совершенно ненужные счёты, чей вид и позвякивание просто успокаивали Снетапа Сигурдовича в нервных ситуациях, и осторожно, придерживая двумя руками ворочать замусоленный листок вперед блёклым, каким-то совершенно не летним утренним светом. Чем дольше штабной завхоз вертел листок, вчитываясь в бегло разбросанные знаки, тем больше суровело его слегка одутловатое лицо. Наблюдавший за этой метаморфозой паренёк заметно разнервничался, теребя воротник форменной рубашки, словно она принялась неожиданно его душить. Все в штабе номер шесть знали: в гневе бывший пират страшен.
— Вот что, сынок, — наконец проговорил Снетап Сигурдович, похлопывая посыльного по плечу, от чего тот едва не присел, — беги-ка ты к Филантьеву и передай, чтоб парочку ям в своём зверинце выделил из пустых, а то знаю я его шуточки.
Парень понятливо кивнул и метнулся по коридору, будто опасаясь, что ему в спину прилетят завхозовские счёты. Снетап Сигурдович рвения не оценил. Мужчина методично разрывал на мельчайшие клочки столь своевременные вести от своего осведомителя, придавливая их в влажную землю стоящего рядом фикуса. Вероятно, именно для таких неотложных целей горячо любимые покойной Госпожой Травницей вазоны и располагались по всему штабу, как отголоски будуара. Плюнув на закопанный компромат, для пущей надёжности, завхоз вытянул из-под пиджака ярко-красный болтун и со вздохом набрал код бывалого чародея-погодника со своей последней шхуны, а заодно и помощника одного из приближённых:
— Жумпель, мне тут птичка понашёптывала, что возле Березняков ищейки ошиваются. Может, пихни там своих и ребят поднимите. Устроим им разминку и перестрахуемся на всякий случай. А если старшие возникать будут, скажем, учения... эти... плановые!
Закончив разговор, Снетап Сигурдович запихнул обратно артефакт, тщательно расправил складки на дорогой ткани и, приоткрыв форточку, что есть мочи, а лёгкие у бывшего моряка были такие же знатные, рявкнул:
— А ну, ленивые задницы, поторапливайтесь! Все на загрузку! Вытягивайте глистов с казарм! Старшин ко мне!
От его громогласного крика движение за окном ускорилось. Ободрённые рёвом начальства вояки снова пришли в действие и с преувеличенным рвением похватались за ящики. Из казарм выгнали праздно валявшихся рядовых, погоняя криками и бранью. Любо-дорого посмотреть. Снетка Шпак помимо воли расплылся в щербатой улыбке:
— Будем к осаде готовиться...
* * *
* * *
*
* * *
*
* * *
*
* * *
**
Яританна уже несколько раз подряд брала в руки огрызок карандаша и так же неизменно откладывала его в сторону. Отчёт с мёртвой точки не двигался, пребывая в состоянии пустых пометок и россыпи удачных словесных оборотов, отдающих изрядным интеллектуальным превосходством и буквально пышущих глубиной познаний. Что-нибудь новое воспалённый мозг выдавать отказывался, предпочитая ограничиваться головной болью и роем мельтешащих перед глазами чёрных точек.
"Триликий, напомни мне на досуге, никогда не подбираться ко дну резерва, а лучше, вообще отказаться от чародейства как такового!" — мысленно взмолилась Чаронит, страдальчески возводя глаза к стареньким часам.
Заклинательство, казавшееся таким простым и доступным на первый взгляд, показало всё своё коварство, когда денег в рюкзаке не перевалило и за половину. Каждая монетка оттягивала на себя по капле резерва, создавая длительную связку, что в пересчёте на десятки и сотни выходила для среднестатистической чародейки практически неподъёмной. Девушка даже пару раз порывалась смошенничать, но как-то совершенно не к месту вспоминалась протекающая крыша в веранде, старый продавленный диван в гостиной и совершенно растрескавшийся пол в прихожей. Поэтому духовник лишь плотнее стискивала зубы и упрямо зачерпывала новую пригоршню добычи, на уровне автоматизма проговаривая слова-схему заклятья. К концу она даже свыклась с ощущением рваной боли в районе затылка, погружаясь в подобие слабого транса. Теперь вот приходилось мучиться от последствий собственного героизма в вопросах выживания и благоденствия их маленькой семьи.
"И где же эта Эл, когда она так нужна! — едва не взвыла терзаемая истощением девушка, прикладывая ко лбу тарелку, так как кружки и ложки уже были бессовестно горячими, а других народных средств снятия головной боли духовник просто не знала. — Почему, когда ты чувствуешь себя здоровой, от неё просто отбою нет, а стоит хоть слегка приболеть и травницы как не бывало? Сейчас, видать вора отлавливает со своими примочками. Вот и смысл на него травы переводить, когда человек сам явно против лечения. Может ему морда опухшая нужна для конспирации, а она..."
