— Вы здесь чужие. Вас не звали сюда!
Майя обернулась ко мне:
— Это не материальное существо? Кто оно? Или что?
Нечто расхохоталось деревянным смехом:
— Это не ваше дело! Уходите, сгиньте, исчезните!
Оро сменила тактику и заговорила с ним, как с неразумным дитятей:
— Ничего не случается просто так. Если мы сюда пришли, значит, это для чего-то нужно.
Говорю ей:
— Это же какой-то бюрократ, разве не слышишь — в нем нет ничего живого!
И пусть слышит, что это о нем — таких тварей изменить невозможно, разве что связать по рукам и ногам взаимоисключающими инструкциями. Связать... ну, да, идея.
Эльфийка, смотрю, уже планы строит — поймать, допросить... А хрен ли допрашивать то, у чего мозгов не водилось сроду и соображалка не работает? Оро предложила тряхнуть ментал, но мне это как-то после всего, что мы учинили в дороге, не захотелось. А то идут три милых девушки, а за ними только хаос, смерть и разрушения... тьфу, гадость какая.
Предлагаю:
— Погоди трясти, давай, я с ним поговорю, когда почувствуете, что можно — пойдете... вон туда, в низину. Там Оракул.
Оро передернула плечами:
— Да мне и щаз можно. Для меня не существует преград.
А Майя согласилась:
— Ну, как хотите. Я посижу пока.
Спрашиваю:
— Оро, можешь Криса провести?
— Да. Кого-нибудь одного, кого угодно — запросто.
— Тогда бери его и тащи. От Оракула вернетесь каждый в то место, откуда вас в туман выдернули. А мы тут бюрократу уши попарим, знаешь, любимое занятие еще с земной жизни. Отдохни, Майя, надеюсь, хоть тут получится без насилия.
Ороро пальчиком поманила Криса, тот страдальчески закатил глаза, но всё-таки подошёл. Она обняла его за плечи, и они пошли дальше, иногда пропадая из виду. Бюрократ дернулся за ними, но поймать, при всем желании, не смог — так, как если бы ловил отражение в стекле.
Вот теперь-то и поговорим! Расквитаюсь хоть с одним монстром бюрократической матрицы:
— Так что вы сказали? Повторите, а то у меня опять что-то со слухом.
Нечто:
— Убирайтесь отсюда.
— С удовольствием! Пропустите нас — и мы уйдем, — и делаю движение в ту сторону, куда ушли вампиры.
— Вы не уйдете! Я вас не пропущу.
Делаю большие глаза:
— Вы говорите — "убирайтесь", а потом — "не пущу". Если вы нас не пропустите, мы не уйдем, приказ-то неисполним! И вы это понимаете.
Нечто:
— Идите назад.
— На чей зад? — наглею. — Ваш? А где он? Честно говоря, я и вас-то не вижу, тем более, вашу филейную часть. Мы сможем пойти туда, если только вы нам ее покажете.
— Не мой зад! Я сказал — возвращайтесь!
— Если это не ваш зад, то чей? И где он? И как мы можем туда вернуться, если мы там никогда не были?
— Не в зад! Не в зад!
Тут мангаки не пробегали? Если нет, то откуда яой?
— Простите, — говорю. — А я вам туда ничего и... кхмы... не делаю.
Нечто чуть не плачет от моей тупости:
— Я сказал — не в зад, а назад. Возвращайтесь назад, обратно.
Прекрасно! Значит, не замечает, как я потихоньку отправляю зеркальные йеры на его перевитые щупальца. Дожмем? А то как же!
— То есть, вы приглашаете заходить к вам еще? С огромным удовольствием! Только сейчас мы вынуждены торопиться — пропустите нас, и мы сюда еще вернемся. Хотите — пирогов принесем? А еще у нас на Ирайе потрясающий напиток есть, дщез называется. Настоящая табуретовка, спирт рояль рядом с ним — сопли аристократа. Напиток крутых парней. Вы — крутой парень?
Нечто обиделось:
— Я не парень! Ухо...
Радуюсь:
— Так вы — девушка! Как здорово! Значит, разбавим чернилами. Ну, то есть, пойлом из синюшек. Пробовали?
Нечто:
— Я не пью.
— Что, вообще? Язва? Или цироз? А, я поняла — гипертония, бич всех малоподвижных профессий. И еще, наверно, ожирение. Знаете, я полгода назад, на Земле еще, такую классную диету откопала...
Да, главное — побольше доброты и желания помочь, честную улыбку идиота — и внутри, и снаружи.
— Я не болею вашими болезнями и не питаюсь вырытым из земли!
— Удивительно! Поздравляю вас, вы меня удивили! Впервые встретила разумное существо, ни разу не пробовавшее клубней и корнеплодов. Это что, тоже диета?
— Я же сказал, что не ем...
— Не едите? Совсем? У вас анорексия? — только искренность, только неподдельное сочувствие... страстно верю в то, что говорю. — Вам срочно надо к врачу, сейчас это лечится, главное — вовремя успеть...
— Мне не надо к врачу. У меня нет анорексии.
— Все так говорят, когда встает вопрос о психиатре. Все думают, что здоровы! Но это им только кажется.
— Я все знаю доподлинно, мне не кажется.
— Ошибаетесь, любезный! Ничего вы не знаете! — а вот тут и искренность разыгрывать не надо, это тот самый прием, которым я столько раз обезоруживала своих идейных противников, от верунов до кастанедчиков. — Вы думаете, что видите меня с моей спутницей? А вот и неправда! Вы воспринимаете сигнал, который интерпретируете, как нас с нею. А вдруг это не мы, а, например, стадо оленей? Или ведро со шваброй? Или сальный анекдот?
Нечто:
— Это не анекдот.
— Почему вы так решили? Может быть, вообще ничего нет! Ни меня, ни ее, — кивок в сторону Майи. — Ни вас! А есть только пердеж спаривающихся мухарапундиков. С такими интересными завихрениями, которым кажется, что они человек, или орка, или эльфа, или страж...
Мухарапундики — это вообще тяжелая артиллерия, после того, как я столько раз использовала их для обессмысливания спора.
Нечто дернулось и застонало:
— Проваливайте отсюда! Уходите! Ухооху... ухооху... ухооху...
— Ну, слава Фаберже, наконец-то сработало. Столько зеркальных йеров в него вгрохать — это армию на марше остановить можно.
— Отдохнула? — спрашиваю эльфийку. — Тогда пошли.
Мы вдвоем обошли Нечто и, держась за руки, спрыгнули с невысокой горки, всего-то в мой рост...
Но на землю я приземлилась в одиночестве. Как и предупреждал учитель. Жаль, Майю мне хотелось сопровождать и дальше, вдруг что случится. По ощущениям тут, конечно, безопасно, но я привыкла оставлять всегда чуть-чуть недоверия для самых безопасных с виду ситуаций. Далеко впереди блестела гранями усеченная пирамида — там был Оракул. О чем его просить, если я все привыкла брать или делать сама? Наверно, о том, что у меня отобрали без какого-то внятного объяснения, просто по факту попаданства. Нет, не прошлого тела, его не жалко. Возможности выйти в ментал.
Глава XI. Жопа профессора Доуэля.
Девушки! Когда вы читаете о прекрасной любви — не верьте! Вам нагло врут. Это болезнь, маниакальное пристрастие, занимающее мысли помимо вашей воли, это паразит сознания, подминающий под себя любую умственную деятельность, это гипнотическое состояние, заставляющее вас делать то, чего вы бы сроду себе не позволили. Это не голословные утверждения, я сейчас все это ощущаю, и оно меня совсем не радует.
Если вы всерьез думаете, что личная жизнь может проходить только в специфических отношениях с противоположным (или своим, не будем ханжами) полом — вы глубоко ошибаетесь. Наблюдая однообразные телодвижения знакомых девушек вокруг объектов их страсти, я понимала, что ничего не теряю из-за своего отказа. Приобретаю значительно больше. Например, мне не нужно тратить время и деньги на покупку косметики и барахла (две пары непритязательных "базовых" костюмов — не в счет). Не волнуют меня и случайно брошенные в мою сторону взгляды. Ну и, конечно, все вопросы, решаемые дамами в кабинете гинеколога, идут строго мимо. Мое тело и мои нервы в целости и сохранности, мои друзья из числа мужчин откровенны со мной, поскольку я в принципе не посягаю на их холостяцкую свободу, их двери для меня открыты — они знают, что там я не задержусь. Ибо воистину: есть парень — куча проблем, нет парня — одна проблема, да и та не стоит внимания. А главное, в наличии трезвый взгляд и холодный рассудок. Когда-то он у меня был... да...
Сэкономленные время и деньги можно пустить на книги, музеи и фильмы, пешие и велосипедные походы, и вообще объездить всю Россию, а, главное, потихоньку заниматься вещами, вызывающими у серьезных людей презрение и насмешки. Я не о том, о чем вы сейчас подумали. Я об энергуйстве и прочих аномальных увлечениях. Меня это интересовало всегда, даже в пионерском детстве, когда я считала это дремучими суевериями. Как бы вы, например, охарактеризовали тетку, которая может проспать два выходных напролет, вылезая из кровати только затем, чтобы попить воды и сходить в туалет? Или, наоборот, бодрствует трое суток подряд без особых на то оснований вроде квартального отчета? Которая вместо колечка и сережек покупает бубен, медвежью челюсть и друзу лилового кварца размером с суповую кастрюлю? Вот именно, покрутили бы у виска. А, между прочим, правильно обработанная медвежья челюсть прекрасно отгоняет полевую мелочь во время практик, бубен — незаменимая вещь для вхождения в транс, а из друзы получился десяток резонаторов, позволивший народу с практикума хоть иногда заглядывать друг другу во сны. Ну, да, по Московской Области я не одна такая двинутая была, уже утешает. А уж если вспоминать о данженах и полигонках... Какой бы мужчина потерпел такое издевательство над всеми приличиями, когда его женщина вместо посещения спа-салона или какой-нибудь модной тусовки гоняет по лесу ёльфов? А если она, помимо ролевок, еще вместе с дигерами полезет в грязные и опасные катакомбы, рискуя не только наткнуться на бандитов, военных или ментов, но и просто попасть под обвал или отравиться метаном, то он запросто может сдать ее в психушку.
С сейдами тоже странная история вышла. Я тогда как раз с черными археологами ходила, за процент с того, что им правильно укажу. Обманывали меня, конечно, тоже по-черному, но я не возражала: оплачивают проезд — и ладно. Зато каждый сезон приключения. А уж как Сеня был доволен, всякий раз восклицая: "Это не ты, это мне интуиция подсказала!" Ну и подсказала она ему копать заложную могилу. Между прочим, до этого ребята здорово озолотились, было, на что пышные похороны устраивать. Только жадность губит не одного флибустьера, но и копателя. Я предупредила, что под сейдом черно, и лучше не трогать. Не зря же руной стейн камень сверху донизу расписан. Но вставать между копателем и кладом опасно для жизни, я и не полезла, только отошла подальше. Ну, а они подкапывали, благо, камень на песке стоял. Охта — река норовистая, изменчивая, ближе к истоку — пороги и скалы по берегам, в дельте, где берега низкие — заболочены, а тут намыло в излучину серого, тонкого как прах песка, и торчком стоит валун с петроглифами. И петроглифы эти — сплошь рунические печати. А ощущение рядом с камнем такое, что везде ясный день, а тут — сумрак вечерний, и тени дрожат, словно живые, и контуры предметов размазываются. Ну, не послушали меня — их право, ушла наверх, к палаткам, стала свои вещи собирать. Мало ли, бежать придется.
Но нет, не пришлось. Отрыли они каменный ларчик с черепом, лоб у черепушки просверлен, и в дыру шлифованный то ли гранат, то ли шпинель вставлена. Ну, и вся костяшка исчеркана какими-то письменами, не руническими, а кружочками на палочках. В общем, когда они эту штуку пытались коллекционерам загнать, им сказали, что такой грубой подделке самое место на столе малолетнего сатаниста, и нефиг было ради этого прикола гравировальной машинкой пользоваться. То есть, не ножом были процарапаны кружочки, а быстро вращающимся сверлом, из-за чего знатоки и забраковали находку. Но особо огорчиться этим фактом ребята не успели, оба осенью померли: Вадим отравился водкой на корпоративе, что интересно — единственный из всей компании, а Сеня с восьмого этажа из окна выпал где-то через полтора месяца после вадькиной смерти, и подозреваю, что ему помогли. Я с сентября и до марта по командировкам моталась, узнала обо всем с большим опозданием. Струхнула слегка — я-то в команде третья. Но мной никто не заинтересовался, наверно, потому что я в продаже черепа не засветилась.
А потом поняла, из-за кого их убили. Из-за того, кто до недавнего времени был заключен в черепе, как в темнице, и кого там уже не было. Он мне приснился перед майскими праздниками, аж дважды. Ничего жуткого, тощий патлатый дядька в полотняных штанах и длинной рубахе, со впалыми щеками и глубоко посаженными глазами, человеческий дух, а не какая-нибудь хитровыделанная нежить, и, по ощущениям, колдун. Такая плотная сила от него шла, холодноватая и сосредоточенная. Сперва по-фински бубнил, потом сообразил, что без толку, начал мыслями доставать. Вроде как он благодарен за свое освобождение и даже слегка жалеет, что двоих спасителей из-за него грохнули. А потом и заявил: "Стало быть, мой подарок одной тебе достанется, ничего, ты поднимешь". И научил трем вещам: растворению, слиянию и углублению. Во всяком случае, так оно в мыслях отобразилось. Первые два — как распределять сознание по обозримому миру, становясь с ним единым целым, и незаметно управлять — вызывать, когда надо, дождь или снег, также прекращать их, способствовать росту трав и злаков или быстро выбираться из леса, даже если тебя туда завели с завязанными глазами. Я этим часто потом пользовалась, правда, на полноценный дождь в засуху силенок не хватало, зато по мелочи — всегда пожалуйста. Дошло до того, что лес без напоминания угощал меня всякий раз, как я в него заходила, даже в январе подсунул кучу промороженных до звона опят на трухлявом пеньке, лишь бы я там ничего не практиковала.
А вот последняя методика пнула меня в нужную сторону. Поняла я ее не очень, а у мертвого колдуна переспрашивать постеснялась, решила экспериментировать сама. Вообще-то, "углубляясь в суть", я должна была научиться прозревать будущее, но у меня ничего не вышло. Вместо тех сплетений судьбы, которые удалось рассмотреть только сейчас, на Ирайе, вывалилась я в пространство символов и понятий. Уже потом, почти год практикуя эту методику, поняла, что никакой магии для этого не нужно, любой из вас может выйти в ментал, если, конечно, вы — существа мыслящие. Берете сложную задачу, нетиповую такую, для которой нет готового метода решения: инженерную, математическую, физическую. Да хоть экономическую — там тоже своя извращенная логика. И бьетесь над ней до полного опупения, до двух часов ночи и спичек в глазах. В определенный момент, когда уже "держаться нету больше сил", голова начинает странно работать — никаких обозначений, никаких формул и чертежей (хотя за то, что там нет графов, не поручусь), но так все понятно, что откуда, и почему работает, все взаимосвязи как на ладони, и ощущение такое яркое... всемогущества. Не в смысле "всех убью, один останусь", а в смысле "что нам стоит дом построить". Если в этот момент пересилишь себя и проснешься — задача решится почти сама. Главное, эти озарения записать надо, не полениться, а то ведь забудешь к утру, заспишь начисто.
Если регулярно практиковать над собой подобное издевательство, мышление в состоянии почти полной отключки становится привычным, и в самом глубоком, черном дельта-сне начинаешь осознаваться и отмечать необыкновенное сходство тамошних ощущений с состоянием озарения. И, если вспомнишь условия, то решать задачи эффективнее всего там, не приходя в сознание. Мало того, спектр задач, которые ты способен решить, расширится, главное — не только помнить, но и чувствовать, ощущать их условия. Казалось бы, ну чего необычного — мозги стали быстрее соображать. Но вспомните: именно в этом сне самая медленная мозговая активность! Дельта-волны — порядка двух герц, медленнее только в коме. Вот и подумайте, что и как там соображает...
