— И, честно говоря, как бы нам всем ни было грустно видеть, как он уходит, я думаю, что нам всем действительно нужен был этот ужин. Эта вечеринка. Возможность поделиться друг с другом нашими сердцами и надеждами. Это была тяжелая пара месяцев.
Она знала, что выражение ее лица и тон выдают больше, чем она на самом деле хотела, но это было нормально. Они были ее родителями. Они заслуживали правды... и в любом случае не было смысла пытаться их обмануть. Ее отец был слишком хорошо осведомлен о силах флота, чтобы не знать, что произошло в Найтингейле и что это означало. А Дом Уинтонов всегда был честен со своими подданными. Никто не стал бы разглашать какую-либо важную с тактической или стратегической точки зрения информацию, но, хотя в коммюнике военного флота иногда может отсутствовать информация, скрывающая передвижения кораблей, они никогда не лгут. Такова была политика Мантикоры со времен королевы Эдриэнн.
И это означало, что ее родители знали, как жестоко был разбит Шестой флот.
Она нажала на значок паузы и откинулась на спинку стула, потирая переносицу, так как ее глаза горели от непролитых слез. Может, сейчас они и не пролились, но они текли — о да, текли — раньше.
Четыре корабля. Именно столько боевых кораблей Шестого флота никогда не вернутся от Найтингейла. "Король Майкл", "Гидра", "Прометей" и "Тандерер". "Король Майкл" и "Тандерер" погибли в ракетной перестрелке до того, как адмирал Уайтхейвен направился к "Бандиту Один". Два других были просто разорваны на части в неописуемой ярости прямого энергетического обмена между кораблями стены. Безжалостный ракетный обстрел Шестого флота до этого нанес сокрушительный удар по "Бандиту Один", что было единственной причиной, по которой Уайтхейвен не потерял еще большую часть своей стены, и окончательный подсчет в конце битвы стал явной тактической победой Мантикоры. Уничтожение этих четырех кораблей стены КФМ стоило "Бандиту Один" семнадцати его собственных единиц, и все пятнадцать выживших были повреждены, по крайней мере, два из них почти наверняка не подлежали ремонту.
Но если были уничтожены только четыре корабля стены Шестого флота, то еще шесть были выведены из боевого порядка из-за повреждений. Как инженер, Брэнди сомневалась, что "Кадьяк Максимус" будет достоин ремонта, а "Мирмидону" потребуется как минимум восемь месяцев на верфи. Кораблям ее величества "Кейси" и "Виндикатор" могло потребоваться почти столько же времени на ремонт, сколько "Мирмидону", и все четыре были супердредноутами, а не обычными дредноутами. "Лэндинг-Сити" и "Герою", вероятно, потребуется всего месяц или два, но из-за времени ремонта и потерь личного состава, которые они понесли, ни один из них не вернется в бой в ближайшее время. На самом деле, было вполне вероятно, что ни один из них не вернется в строй до конца года, так что с таким же успехом они могли быть уничтожены вместе со своими погибшими братьями.
В совокупности это составляло сорок два процента от боевого состава адмирала Уайтхейвена до Найтингейла, и при других обстоятельствах, по крайней мере, еще два его корабля также были бы отправлены домой на ремонт. Вместо этого "Хуан Наварро" отправил рабочие группы на борт КЕВ "Гиперион" и "Викториэс" — и полудюжины других кораблей — трудиться с их инженерами и бригадами контроля повреждений, чтобы устранить повреждения, которые были слишком "легкими", чтобы оправдать их возвращение на ремонт. Как и "Ника" после выхода со станции Хэнкок, они были слишком нужны, чтобы отправлять их домой до тех пор, пока не появится замена.
Шестой флот был слишком важен, чтобы оставлять его без поддержки, поэтому замена и подкрепление уже готовились. На самом деле, "Полифем" вернулся в 17-ю эскадру всего два дня назад. Его возвращение после повреждения на Мэтиасе стало долгожданным подкреплением, и в эскадре баронессы Триплетт теперь не хватало всего одного корабля. Но потребовались бы по меньшей мере недели, чтобы восполнить другие потери Шестого флота.
Умом Брэнди понимала, что потери хевов в Найтингейле были намного тяжелее, чем у Шестого флота. Наилучшая оценка Абдура О'Хэнлона, основанная на данных собственных сенсоров Шестого флота и двух осторожных разведывательных полетах после битвы, заключалась в том, что итоговое соотношение было больше, чем три к одному в пользу Мантикоры. Тридцать два корабля стены народного флота — более 229 900 000 тонн — были уничтожены или выведены из строя на несколько месяцев, по сравнению всего с десятью мантикорскими кораблями стены общим водоизмещением "всего" 72 350 000 тонн. Но Шестой флот также потерял почти двадцать девять тысяч мужчин и женщин. Она могла надеяться, что хевы спасли хотя бы нескольких выживших с потерянных ими кораблей, но даже если бы это было так, лагеря для военнопленных на Хевене при законодателях представляли собой достаточно неприятное зрелище. На самом деле ей даже не хотелось думать о лагерях, которые может создать что-то вроде государственной безопасности. И правда заключалась в том, что потери на борту "Короля Майкла" и "Тандерера", по меньшей мере, должны были быть почти тотальными.
Все это было достаточно плохо, но во многих отношениях это было почти незначительно. О, боль из-за потери друзей была ужасна для всех них, и она подозревала, что станет еще хуже, когда время ослабит действие анестезии от шока. Определенно, после Хэнкока у нее было именно так. Но еще больнее, во многих отношениях, было не столько количество уничтоженных хевами кораблей и убитых ими людей, сколько то, как они сражались.
В любом случае, сражение при Найтингейле стало тактической победой Мантикоры. В меньшинстве два к одному и застигнутый врасплох "Бандитом Два", Уайтхейвен не просто прорвался вперед, но и нанес гораздо более тяжелые потери, чем понес сам. Брэнди была инженером, а не тактиком, но Джанет Бриско была тактиком до мозга костей, и, по ее мнению, Хэмиш Эликсандер только что доказал, что может пешком пересечь залив Джейсон в любое удобное для него время. Шестой флот доверял своему командующему до Найтингейла; после Найтингейла он стал боготворить его.
Но, с другой стороны, Найтингейл стал стратегической победой Народной республики. Впервые мантикорская атака была не просто остановлена, но и отброшена с тяжелыми потерями. И любой хевенит, ознакомившийся с тактическими данными о ходе сражения, понял бы, что спасение бегством Шестого флота — а Брэнди знала, что это можно было назвать только "бегством" — было делом нескольких минут. Возможно, даже секунд. Любое колебание со стороны Уайтхейвена означало бы катастрофу... и обе стороны это знали.
Те же самые тактические данные давали понять, что народному флоту еще предстоит покорить крутую вершину, прежде чем он станет равным КФМ в бою, но проигравшая сторона всегда узнает больше, чем выигравшая. Хевы собирались завоевывать позиции, и прошли те дни, когда мантикорские стратеги и тактики могли считать превосходство своего флота само собой разумеющимся.
По крайней мере, заслон Уайтхейвена вышел из Найтингейла невредимым. Как он и предполагал, корабли стены "Бандита Два" отправились за мантикорской боевой стеной, надеясь, по крайней мере, помочь справиться с любыми "калеками", вместо того, чтобы тратить время на преследование кораблей, с ускорением которых они никогда не могли сравниться. На данный момент большинство из этих крейсеров и эсминцев должны были прикрывать флотилии и сопровождать конвои, а не охотиться за хевенитами. В этом отношении Шестой флот сейчас был в значительной степени привязан к Мадрасу, прикрывая систему от возможной атаки хевенитов, пока не будут восполнены его потери.
Было... непохоже, что такой человек, как граф Уайтхейвен, стал бы сидеть сложа руки в карманах. Он понимал, насколько важно сохранять как можно более высокий темп, и, если Брэнди не ошиблась в своих предположениях, это означало, что Шестой флот продолжит свои внезапные атаки и свои усилия по сокращению численности хевенитов. Она подозревала, что он будет подходить к операциям более осторожно, чем раньше, но никогда не сомневалась, что будет действовать так быстро, как только сможет.
Тем временем, однако, отчеты из домашней системы с ужасающей ясностью показали, что логистическая проблема ничуть не улучшилась. В этом отношении потери Уайтхейвена значительно усугубили ситуацию, и, по словам Дженис, командиров передовой линии даже предупредили об ограничениях при поставках боеприпасов. Даже КФМ, который предпочел ракетную доктрину старой догме о сражениях на дальности энергетического оружия, не осознавал, насколько велики будут его траты ракет в условиях реальной войны. Менее инновационные хевы почти наверняка имели меньшие довоенные запасы, чем Мантикора, но в данный момент это было слабым утешением. То, что Шестой флот и "Бандит Один" сделали друг с другом на близком расстоянии в Найтингейле, только еще раз подчеркнуло для Мантикоры необходимость использовать свое ракетное превосходство. Чтобы не попасть под энергетические батареи хевов, держитесь подальше от них, где внешние ракетные капсулы и более совершенные лазерные боеголовки дают КФМ явное преимущество. Но чтобы уничтожить супердредноут, требовалось много ракет — даже с лазерными боеголовками КФМ для крупных кораблей. И, по словам Дженис, за время, значительно меньшее, чем один год активных боевых действий, флот израсходовал количество ракет, произведенное за три стандартных года мирного времени.
Мы не можем продолжать в том же темпе, — подумала она, глядя на застывший экран перед собой. — Просто не можем. Рано или поздно нам придется остановиться и перегруппироваться. Мы это знаем, и я уверена, что тот, у кого была такая... внутренняя стойкость, чтобы разработать что-то похожее на их боевой план в Найтингейле, тоже это знает. И я думаю, что стоит рискнуть, когда речь идет о таких вещах, как циклы технического обслуживания и капитального ремонта, если мы сможем продержаться еще хотя бы немного. Оттесним их еще немного назад, обеспечим себе чуть большую глубину обороны. Но у "Принца Эдриана" и так уже на исходе, по крайней мере, четверть его систем. Есть предел тому, как долго мои люди могут поддерживать их в рабочем состоянии.
Она сжала челюсти, но затем встряхнулась.
Если сидеть и переживать, это ничего бы не решило, и не похоже, что она была единственным инженером, переживающим за свой корабль! Если несчастье и любило компанию, то она была одной из множества любимых людей.
Она фыркнула, скривив губы в кислой усмешке от этой мысли, затем прочистила горло и нажала на значок, чтобы возобновить запись.
— Это было нелегко, — сказала она своим родителям, — но я слышала, что вокруг много чего происходит, и мы с кораблем в надежных руках графа Уайтхейвена. Здешние люди любят его. Боже, как же они его любят! И на то есть чертовски веские причины. Он самый лучший. Он действительно такой. Так что не беспокойтесь о нас слишком сильно.
— Тем временем, похоже, в нашем коммуникационном трафике произошел сбой. Каким-то образом в последнем информационном пакете из дома не были указаны результаты футбольных матчей. И случилось так, что ваша дочь заключила небольшое пари со своим заместителем на то, кто выиграет Кубок Симпсона в этом году. Так что я была бы признательна, если бы вы сообщили мне эти данные. Последнее, что я слышала, это то, что "Ягуары" откатились на третье место в чемпионате Грифона. Очень надеюсь, что вы скажете мне, что это не так, потому что если вы этого не сделаете...
Корабль ее величества "Принц Эдриан"
Система Мадрас
17 апреля 1907 г. э. р.
Раздался сигнал связи.
Звук был не очень громким, но Брэнди Болджео быстро подняла голову, и беспристрастный наблюдатель мог бы описать выражение ее лица как "облегчение", когда просьба о внимании заставила ее... о, к сожалению, конечно! — оторваться от бесконечного моря бумажной работы.
Она нажала на клавишу приема, затем нахмурилась, когда на экране появилось лицо звонившего.
— Лейтенант Болджео, — представилась она. Этого требовали правила, хотя ее имя и звание уже появились в нижней части экрана другого офицера.
— Майор Хендрен, — ответил звонивший, который тоже был рабом правил, и она кивнула, хотя и понятия не имела, почему он ей звонит. На самом деле, в отличие от Виктора Естаченко, Клинт Хендрен носил звание капитана, означавшее, что он и Брэнди были равны по званию, хотя она была уверена, что старше его по времени присвоения. Однако на борту корабля его должным образом называли "майор Хендрен", потому что на военном корабле мог быть только один "капитан", и не должно возникать путаницы в отношении того, кто подразумевался под этим титулом. Из-за этого капитаны космопехоты получали "вежливое повышение" до майора. Это никак не влияло на их настоящие звания, хотя Брэнди знала пару космопехотинцев, которые, казалось, не понимали этого. Она еще толком не знала Хендрена — пробывшего на борту меньше трех дней, — но он показался ей достаточно приятным человеком.
— Чем могу помочь вам, майор? — спросила она.
— Ну, так получилось, что возникла небольшая проблема. — Хендрен улыбнулся, но что-то в его тоне прозвучало предостерегающе, и ей не очень понравилось, что он сделал паузу. Очевидно, он хотел добиться от нее ответа.
Поэтому она улыбнулась в ответ и просто приглашающе склонила голову набок.
Его губы, казалось, слегка сжались в тонкую линию.
— Я только что вернулся со второго причала шлюпочного отсека, — сказал он. — Оба моих катера отключены. Мне нужно их вернуть.
Брэнди подавила свой немедленный инстинктивный отклик.
— Конечно, вам они нужны, майор, — сказала она вместо этого. — Поскольку вы звоните мне, я предполагаю, что это проблема технического обслуживания. Если это так, то уверяю вас, мои люди помогут вам как можно быстрее.
— В данный момент мои люди не могут выполнять свою работу, — ответил Хендрен. — Они не смогут, пока нам не вернут птичек.
— Я знаю об этом. — На лице Брэнди появилось слишком много зубов, чтобы это можно было назвать улыбкой. — И вы получите их обратно, как только мы сможем.
— Я был бы более уверен в этом, если бы только что не вернулся из шлюпочного отсека и... у меня не состоялся бы интересный разговор. — Голос Хендрена звучал спокойно, но взгляд стал жестким.
— Что это был за "разговор"?
— И это заставляет меня задуматься, насколько на самом деле важны мои птицы, — ровным голосом произнес он. Глаза Брэнди вспыхнули неподдельным гневом, но он продолжил, прежде чем она успела ответить. — Сначала я поговорил об этом с шефом Харкнессом. Его ответ был таким... не совсем удовлетворительным, поэтому я обратился к лейтенанту Тремэйну, чтобы выразить свои опасения. На него, похоже, это не произвело впечатления. Именно поэтому я обращаюсь непосредственно к вам.
— В чем причина неудовлетворительного ответа главстаршины Харкнесса? — холодно спросила Брэнди и увидела, как напряглось выражение лица космопехотинца, когда она подчеркнуто поправила звание Харкнесса.
— Он, по сути, сказал мне дождаться своей очереди. — Голос Хендрена был таким же холодным. — Я сказал ему, что это неудовлетворительно, и он сказал, что это очень плохо, потому что он ничего не мог — или, по-видимому, не хотел — с этим поделать. Поскольку он казался непреклонным, я попросил разрешения поговорить с лейтенантом Тремэйном. Насколько я понимаю, он дежурный по шлюпочному отсеку. Но когда я высказал ему свои опасения, он сказал мне, что не намерен перечить Харкнессу. Полагаю, что на самом деле он использовал термин "сомневаться".
