В начале XVI в. поселения в странах Карибского бассейна, Центральной и Южной Америки привлекали все большее число эмигрантов из Кастилии и Португалии; в колониях росли потребительские рынки, не в последнюю очередь для азиатских товаров, таких как шелк и специи. На мировые рынки поступили новые продукты (например, бразильское дерево, кошениль, табак) и, что самое важное, в мировую экономику было закачано огромное количество серебра и золота. Во второй половине века серебро из рудников Мексики и Перу перетекало через Атлантику в экономику Европы, а из Лиссабона отправлялось на Восток, где оно смешивалось с растущим потоком серебра, которое поступало прямо через Тихий океан из Мексики в Манилу. Более того, в то же время португальцы сыграли важную роль в развитии добычи серебра в Японии, которая выросла примерно до половины объема добычи этого драгоценного металла в Испании и которая также вошла в экономический поток азиатской экономики. К началу XVII в. испанские серебряные реалы стали первой в мире международной валютой обмена — средством, с помощью которого можно было вести бизнес повсюду, от Китая до Перу. Увеличение количества серебра, хотя оно и могло быть одной из причин инфляции, в основном привело к расширению производства и потребления, а также к большей ликвидности в мировой торговой системе. Именно португальцы в большей степени, чем любой другой народ, связали различные формирующиеся торговые системы. Как писал Джеймс Бояджян:
"Из всех азиатских и европейских купцов португальцы находились в уникальном положении, непосредственно участвуя в расширении азиатской торговли и одновременном развитии атлантической торговли с Западной Африкой и Америкой... Португальцы возглавили создание атлантической экономики"27.
Опыт флорентийца Франсиско Карлетти, который в конце XVI в. путешествовал по всему миру в качестве купца, ведя торговлю от Кабо-Верде до Южной Америки, Японии, Китая и Индии, показывает, в какой степени торговые пути всего мира уже были сплетены в единую сеть 28. Хотя итальянцы и голландцы создали и управляли торговыми сетями Северной Европы, Средиземноморья и Ближнего Востока, именно португальцы и в некоторой степени испанцы создали сети, пересекавшие Атлантику, Индийский океан и Тихий океан. К 1600 г. международная торговля приобрела поистине глобальный масштаб, и торговые дома могли мыслить категориями глобального рынка.
Флора и фауна
Однако не только серебро и другие товары, пригодные для торговли, текли по этим новым каналам глобальной торговли. Португальская экспансия привела к другим, возможно, более глубоким изменениям в человеческих обществах в поистине глобальном масштабе. Самым важным из них в долгосрочной перспективе было расселение растений и животных. Относительно медленная миграция видов, имевшая место до 1500 г., оставила во многих частях мира очень разные экосистемы. Португальцы и испанцы грубо и, с точки зрения эволюционного времени, очень быстро изменили их. Первым бразильским индейцам, пришедшим на борт корабля Кабрала, показали живого барана и курицу, которых "они почти боялись и не хотели брать в руки"29. В Новый Свет были завезены европейские лошади и домашний скот наряду с европейскими культурами, такими как пшеница, цитрусовые и виноград; американские продовольственные культуры попали в Европу и Африку, в частности кукуруза, картофель, ямс, табак, какао и помидоры. Американские продовольственные культуры обогатили основной рацион питания жителей Африки и Европы и помогли осуществить поистине революционные демографические изменения, позволив достичь такой плотности населения, которой достигли американские индейцы до 1500 г.30 Образ плывущих на всех парусах португальских каравелл, на палубах которых стоят цветочные горшки с черенками, и загоны с домашними животными — мирный образ, который можно поставить наравне с более традиционными изображениями пушки, креста и конкистадора.
Однако каравеллы везли с собой и болезни — оспу, корь и тиф из Европы, желтую лихорадку из Африки, новые штаммы сифилиса из Америки. Во многих отношениях о первых встречах иберийцев с остальным миром можно поведать с точки зрения болезней. Опустошения, нанесенные популяциям американских индейцев, которые были полностью уничтожены на большей части Карибского бассейна и сократились на 80-90 процентов в заселенных районах Центральной и Южной Америки, позволили Испании, а затем и Португалии колонизировать terra firma (материковые земли), которые были в значительной степени освобождены от коренных народов. Точно так же болезнь подорвала португальские предприятия в Африке и практически в одиночку разрушила их попытки завоевать Мономотапу и основать колонии в Анголе. Одна из ироний истории состоит в том, что африканцев защищали от завоеваний те же самые факторы, которые в Америке привели к падению цивилизаций коренных народов.
Трудовая миграция
Если распространение флоры, фауны и болезней по всему миру имело поистине революционные последствия для истории человечества, то два других совершенно разных аспекта глобализации также берут свое начало в португальской деятельности. Португальцы превратили многовековую торговлю рабами через Сахару и Средиземноморье во всемирную коммерцию. Африканцы были насильственно включены в глобальную систему Португалии в качестве моряков, солдат, домашней прислуги, ремесленников, торговцев и матерей детей португальских мужчин. Двести из них сражались вместе с Албукерки в Малакке в 1511 г. Они сопровождали португальцев по всей Азии, участвовали в войнах на Цейлоне, сбросили в море голландцев, напавших на Макао в 1623 г., и служили телохранителями португальских фидалгуш на улицах колониальных городов от Гоа до Нагасаки 31. Однако, в основном, их перевозили в Новый Свет, чтобы компенсировать сокращение численности индейского населения — их использовали в качестве неквалифицированной или полуквалифицированной рабочей силы для выращивания тропических культур, а также для строительства и обслуживания новых иберийских поселений. Эта многогранная африканская диаспора была основана португальцами и, возможно, стала первым проявлением глобального рынка нового типа — рынка рабочей силы. Повсюду в Атлантике, Новом Свете и Африке, где были основаны португальские поселения, они строились и поддерживались трудом африканцев и в значительной степени смогли сохраниться благодаря детородным способностям африканских женщин. В этом отношении португальскую экспансию можно рассматривать как взаимодействие и слияние двух крупных диаспор населения — самих португальцев и африканского населения, без которого иберийские поселения никогда бы не появились и не смогли бы выжить.
Язык
Еще одним следствием роста португальской глобальной империи стало использование португальского языка в качестве первого глобального языка. Конечно, латынь была и в XVI в. все еще оставалась универсальным языком общения образованных классов Европы, в то время как арабский язык понимался и использовался повсеместно в мусульманском мире, но португальский стал на два или более столетия языком морской торговли во всем мире. Четыре примера могут послужить иллюстрацией этой мысли. Португальский язык довольно рано утвердился на восточных индонезийских островах. Антониу Гальван часто упоминает, что местные мусульмане не нуждаются в переводчиках, и после его успешного нападения на Тидоре в 1536 г. он пишет, что "вожди этого острова говорят на португальском и кастильском языках"32. В 1589 г. выжившие с потерпевшего крушение нау, "Сан-Томе", вступив во владения вождя Инхаки, "были чрезвычайно рады, встретив кафра, который очень хорошо говорил по-португальски"33. Двадцать лет спустя, когда голландцы прибыли на Восток, им пришлось вести переговоры с местными правителями на португальском языке, как обнаружил Йорис ван Спилберген, когда он прибыл к Баттикалоа в июне 1602 г., и "несколько сингальцев поднялись на борт и привели с собой переводчика, который также говорил на португальском"34. В 1650-х гг. правители Макассара, по-видимому, свободно владели португальским 35.
Португальский язык получил настолько широкое распространение на Востоке, что, когда голландцы основали свое поселение в Батавии, они обнаружили, что это единственный язык, который понимали рабы, моряки и ремесленники, а также женщины, которых они брали в жены. Как писал Леонард Блюссе: "Несмотря на все попытки властей расширить использование голландского языка и пресечь распространение португальского, португальский язык стал лингва-франка Батавии"36.
Утверждение о том, что португальский язык стал глобальным языком, не означает, что все, кто занимался морской деятельностью в семи морях, понимали и использовали язык Камоэнса, но в значительной степени португальский язык был языком, на котором велась мировая торговля и которым пользовались все европейцы для общения с народами Африки и Азии. Он стал важным средством коммуникации для тех, кто торговал в рамках мировой торговой системы.
Важность португальского языка как языка торговли надолго пережила упадок португальской имперской власти. Он широко использовался голландцами везде, где они пришли на смену Португалии, и долгое время был повседневным языком Батавии. Многие из португальских креольских языков, возникших в XVI в., сохранились по сей день на островах Атлантического океана, в Западной Африке, Малайзии, Шри-Ланке, Индонезии и Индии, несмотря на подавляющее доминирование, которое английский приобрел в качестве мирового языка с XIX в.
Международный мировой порядок
На более абстрактном, но не менее важном уровне, португальская экспансия непосредственно привела к созданию нового международного мирового порядка и к зарождению международного и морского права в том виде, в каком оно известно сегодня. Европейская идея международного права выросла из притязаний папства в средние века, и папские буллы, дарованные Португалии в XV в., предоставили ей права и юрисдикцию над новооткрытыми землями, а также над их населением. Однако именно договоры Португалии с Испанией впервые разделили неевропейское пространство, включая морское пространство, и ввели отдаленные районы мира в сферу европейской дипломатии 37. Испания и Португалия не только разграничили юрисдикцию над своими собственными поселениями, но и над землями и морями, которые еще даже не были открыты. Притязания дона Мануэла на власть над морями привели к распространению над самими океанами определенной формы юрисдикции. Эти претензии впоследствии были решительно оспорены, но те, кто бросил этот вызов, особенно голландцы, сделали это, развивая идею международного права еще дальше, пытаясь универсализировать свои контраргументы. Концепция mare liberum, свободы морей, молчаливо предполагавшаяся на протяжении многих столетий, теперь стала закреплена в международно признанной правовой системе 38.
Результатом португальской экспансии стало не только морское право, но и совершенно новый международный порядок дипломатии и межгосударственных отношений, при котором европейские дипломаты в европейских столицах будут регулярно выносить решения по вопросам, касающимся народов Африки, Америки и Азии, и претендовать на суверенную власть над ними. С XVII по XX вв. почти в каждый европейский договор включались положения, которые регулировали дела неевропейских народов — почти всегда без их согласия. Более явного примера глобализации политической власти невозможно себе представить.
Глобализация знаний и культурный обмен
Наконец, португальская экспансия привела к быстрой глобализации знаний. В результате своих путешествий португальцы приступили к исследованию и составлению карт мира. При выполнении этой задачи они во многом полагались на арабские, китайские и японские географические и картографические знания, и многие из их карт явно представляли собой смесь их собственных прямых наблюдений и информации, полученной ими от местных экспертов 39. Они также не были первопроходцами современного искусства картографии в Европе, поскольку их карты были основаны на традиции портоланов, сложившейся в Средиземноморье. В своем обзоре португальских знаний Китайского моря Боксер отдает должное навыкам и знаниям португальских лоцманов, но говорит, что "они полагались главным образом на свои местные знания и рутейруш, поскольку нет никаких указаний на то, что у них были какие-либо карты, достойные этого названия"40. Тем не менее, португальцы не только использовали местные знания мусульманских мореплавателей и географов, но и во многих областях проводили свои собственные подробные исследования портов и якорных стоянок, которые подкреплялись письменными лоциями 41. Знания об истинных очертаниях массивов суши, которые к концу XVI в. позволили Меркатору создать свою великую проекцию, были основаны, прежде всего, на работах португальских мореплавателей.
Португальцы нанесли на карту не только массивы суши и острова. Они составили весьма точное представление о системах ветров Атлантического и Индийского океанов. Только понимание того, как использовать ветры, сделало возможной глобальную торговлю и империю. Сравнить географические знания конца XVI в. с теми, которые были доступны в начале, — значит увидеть качественный скачок в научном познании и понимании мира.
Научные достижения Португалии в других областях, возможно, менее впечатляющи, несмотря на важные новаторские работы таких ученых, как Гарсиа де Орта. Действительно, именно голландцы, а не португальцы, провели первые географические и научные исследования Бразилии. Более того, в описании языков и культур мира португальские достижения, какими бы важными они ни были, иногда выглядит разочаровывающими. В XV в. португальцы, посетившие Африку или атлантические острова, почти не оставили серьезных описательных произведений. Хотя "Esmeraldo de situ orbis" представляет собой важную работу, сочетающую в себе географические знания с историей, в ней на удивление мало говорится о культурах и народах Африки 42. Путевой дневник Алвару Велью и письмо Ваша да Каминья о Бразилии остаются первыми по-настоящему значительными португальскими работами, в которых их авторы попытались описать новооткрытые народы. Хотя некоторые португальцы на Востоке начали писать важные описательные произведения (например, Дуарте Барбоза, Томе Пиреш и Франсишку Алвариш), ни одно из них не было опубликовано, за исключением пиратских итальянских изданий 43. Первые португальские печатные работы начали появляться только в 1550-х гг., и даже тогда в публикациях по-прежнему доминировала традиция королевских хроник, в которых этнографическое описание было подчинено национальному или имперскому повествованию. Таким образом, большая часть португальских сочинений осталась ненапечатанной и неопубликованной, и только в XIX и XX вв. начало осознаваться в полной мере все богатство португальских сочинений об их экспансии 44.
Важным исключением из этого правила являются сочинения иезуитов и, в меньшей степени, доминиканцев. Часть миссии иезуитов заключалась в пропаганде работы Общества по обращению язычников, а письма иезуитов, написанные для публикации, содержат серьезные описания религий и культур регионов, где они работали. Более того, иезуиты предприняли первые серьезные исследования неевропейских языков и религий, и их работа, в основном проводившаяся под эгидой португальской Короны, привела к распространению в Европе знаний об индийской, китайской, японской и эфиопской культурах и языках. Письма иезуитов должны были оказать глубокое влияние на зарождающиеся идеи Просвещения и его критику европейских институтов. Не в последнюю очередь утверждалось, что именно литература, возникшая в результате зарубежной экспансии Португалии, сыграла решающую роль в возникновении в Европе осознания своей собственной идентичности. До эпохи Великих географических открытий европейское самосознание не существовало в полной мере, а развилось как один из результатов конфликта с другими культурами. Именно "благодаря осознанию своей непохожести португальцы пришли к определенному пониманию того, что значит быть европейцем"45.
