Он повернулся и направился ко мне. Теперь я уставился на его член, болтавшийся между ног, и вдруг прекрасно вспомнил те ощущения, когда он так вот висит. Я раньше на это даже не обращал внимание, болтается да болтается, какие там ощущения. Просто привычка. А вот сейчас я даже вспомнил его вес. Мне вдруг захотелось дотронуться до него, вновь ощутить его рукой, как когда-то свой. Он подошел вплотную и хотел нагнуться. Но я поднял руку, взял его за пенис и легонько потянул на себя.
— Алиночка, извини, солнышко, меня вызывают, нужно ехать.
— Пять минут ничего не решают, — прошептал я, все сильнее и сильнее заводясь. — Я хочу тебя, иди ко мне.
Я потянулся и поцеловал головку, постепенно все сильнее и сильнее засасывая еще вялый пенис в рот. И вот он начал оживать, я чувствовал, как наполняется рот, вот я ему уже делаю вечный вход. "Стоп, а откуда я это знаю?" Но мысли тут же улетают, я продолжаю играть с яичками, иногда целуя их и беря в рот. Он уже стонет, а я продолжаю чередовать входы и выходы с облизыванием головки и всего ствола. Я уже до предела возбужден, засовываю одну руку себе между ног и начинаю массировать клитор, постепенно засовывая в себя пальчики. Тут он отстраняет меня; я, не понимая, что произошло, с жадностью смотрю на пенис и облизываю влажные губы.
Он тем временем быстро и даже как-то грубо разворачивает меня задом и резко входит. Я задыхаюсь, мне не хватает воздуха. Вот вырывается первый тихий стон, с каждым толчком он все громче и громче, я уже пытаюсь как можно глубже вогнать его в себя. У меня уже нет сил, а он все работает и работает. Меня выгибает судорогой, от этого я кричу и пытаюсь соскочить, но мне это не удается: он крепко держит меня за талию. Я падаю на локти и сильно сжимаю подушку. И тут же чувствую где-то глубоко внутри себя, как его член начал пульсировать, и из него в меня ударила струя. Не смотря, что у меня там все горело огнем, я почувствовал, какое оно горячее, его семя. И в этот момент меня вновь сковала судорога. И я просто висну на его руках, держащих меня за талию. Он нежно опустил мою попу на диван и, перевернув на спину, наклонившись, поцеловал меня в губы. Я даже не ответил, вернее, попытался, но сковавшая лицо гримаса боли не позволила шевельнуть губами.
— Алина, с тобой все в порядке? — спросил он.
Я молчал. Он опять задал тот же вопрос. Я даже не открыл глаза, не хотел. А слышал я его как эхо. "Ну что ты пристал? Иди уже, со мной все хорошо, даже лучше. Как мне хорошо!" — подумал я, а ему слабо кивнул головой. Но он снова задал тот же вопрос.
— Ну что ты пристал? Иди уже, — кое-как ворочая языком, ответил я. "Еще бы таблицу умножения спросил, — это я уже подумал. — Сначала введут девушку в транс, а потом с вопросами лезут".
Я услышал, как в ванной потекла вода, и тут почувствовал, как из меня что-то вытекает, но шевелиться совсем не хотелось. Мне хватило сил только сдвинуть ноги и повернуться на бок, и я опять затих. Сколько прошло времени, не помню. Но когда я почувствовал на своих губах его губы, я уже мог реагировать и тут же впился в них.
— Алин, извини меня, но мне правда нужно ехать. Прости, что так получилось. Давай, завтра встретимся?
Но я не слушал его, я вновь начал заводиться. Он, видимо, все понял и отошел в сторону.
— Я позвоню тебе, — он быстро и крепко взял мое лицо в ладони и страстно поцеловал в губы. И, развернувшись, пошел, а я, издав стон, упал на спину. — Алина, закройся! — услышал я его голос с прихожей.
Я слышал, как хлопнул замок, как стукнула вторая дверь. Но вставать не хотелось. Я сунул руку к киске и подтер пальцами то, что текло — сперма вперемешку с моей смазкой. Тяжело сел и, посидев немного, побрел в ванную. Из зеркала в ванной на меня смотрела взъерошенная уставшая девушка, но глаза светились от счастья.
— Ну что, подруга, радуешься? Сегодня ты выиграла, но больше по твоему не будет, — сказал я и улыбнулся отражению.
— Ну это мы еще посмотрим, — ответило мне отражение и так же улыбнулось.
— И смотреть нечего, я проиграл бой, но не войну.
— А тебе что? Совсем не понравилось?
— Нет, я не могу спать с мужчиной, я сам мужчина.
— Ты посмотри в зеркало, кого ты там видишь? Ну и? Вообще, давай жить дружно, раз уж ты в этом теле, забудь, что ты мужчина, прими его как свое, тебе же станет легче. Неужели оно тебе не нравится? Ты посмотри на фигуру, посмотри, какие бедра, а какая грудь, ты бы наверняка клюнул бы на такую фигурку. А теперь ты являешься ее обладателем, так наслаждайся.
— Тут я согласен, я бы клюнул. Но одно дело иметь такую фигуру, ведь за ней надо ухаживать. А я бы предпочел ласкать ее и видеть со стороны.
Я помотал головой и задумался: "Ни фига вшторило, с зеркалом говорю! С этим нужно что-то делать, пора к психиатру". Я встал под душ. Не смотря на физическую усталость, на душе было очень легко, в голове звучала какая-то музыка, настроение было петь. Хотелось летать.
Выйдя из душа, я нашел халат и накинул его. Не устраивало меня это правило: дома ходить без одежды. Зайдя на кухню, я налил в бокал коньяк и пошел на балкон. Думать я ни о чем не мог. В голове постоянно крутилась сцена проведенного вечера. Обратив внимание, что еще не совсем стемнело, я посмотрел на часы. Надо же, только десятый час.
Память опять понеслась к Егору, я вдруг вспомнил его губы, его поцелуи. Как он ласкал меня. Какие у него руки, жилистые, в них чувствуется крепость и жесткость. Как мне понравились его ласки этими шершавыми грубыми ладонями. "Стоп, куда это меня несет?" — Почувствовав сырость на половых губах, остановил я эти мысли.
— Это опять ты? — произнес я.
— А ты думал, кто? — ответил мне второй голос. — Я же тебе сказала, что не отстану, пока не примешь меня как себя.
— Я с тобой скоро в психушку попаду. Ты вообще кто?
— Я? Ты не узнаешь? Я — это твое женское "я". И если ты меня не примешь, то вот тогда точно попадешь в психушку. Пойми, Серега, ты уже не мужчина, ты — женщина, как ты этого не видишь? Смирись, пойди по течению, не мучай себя. Ты уже спишь с мужчиной и не только спишь. Тебе уже даже девушки меньше нравятся. Подумай.
— Я и так думаю, не мешай.
Я вновь хотел разобраться, что же произошло, почему я так накинулся на Егора, я ведь не думал о сексе с ним. Но думать не хотелось, я вновь вспомнил его губы. Блин, что за фигня: он не выходит у меня из головы.
— Алина, — услышал я громкий голос Марины. — Ты где?
— Я тут, — вздохнув, я глотнул коньяку и пошел в квартиру. Марина стояла на кухне. — Что кричишь?
— Это я кричу? Я просто шепотом говорю, по сравнению с тобой, — она улыбнулась.
А я начал заливаться краской.
— Марина, ты извини...
— Да ладно, не парься, а вообще ты, сестренка, даешь. А кто это был?
— Егор, — смутившись, ответил я и глотнул еще коньяк.
— Егор? Это тот...
— Да.
— Ни фига, ты его уже в постель затащила? И как он?
— Не виноватая я, он сам пришел! — издал я реплику с известного фильма, и мы вдруг вместе прыснули смехом.
Я обрадовался, что Марина проснулась, мне хотелось с кем-то поговорить. Не именно на эту тему, а просто поговорить.
— Ну, давай, рассказывай, как он? Тебе понравился?
— Как-как? Нормально.
— Это ты называешь нормально? Ты так, ой, извини! — она закрыла ладошкой рот.
— Марин, я что, действительно так кричала?
Она посмотрела на меня исподлобья, покивала головой и весело засмеялась.
— Да иди ты, я просто не помню.
— Я проснулась и не могу понять, испугалась, выскочила в прихожую, потом только все поняла. На кухне, смотрю, вино, конфеты, и среди всего этого твой лифчик лежит, а на полу — платье. Я убрала все и убежала спать. Правда, пришлось наушники одеть, — она подскочила со стула, подбежала ко мне и обняла за плечи. Поцеловав меня в щечку, произнесла: — Ой, Алинка, я так рада за тебя, он тебе нравится?
— Не знаю, нет.
— Да ладно тебе, в постель затащила и не знает. А как тебе вообще... ну это... секс?
Я обхватил ее за бедра и посадил к себе на колени.
— Нормально, — и чмокнул ее в щечку. Я не знал, как ей все объяснить. — Марин, я не помню, как так получилось. Ты ведь помнишь, что мне ввели возбудитель.
— Ну, помню, и что, он действует?
— Еще как. Вере тоже такой вкололи, только раньше. Нас просто превратили в шлюх. Мы не можем долго без секса. Когда я была там, я не была Алиной, мое мужское я, постоянно борясь за выживание, заглушало все желания, я чисто психологически мог бороться с этим. Но тут я расслабился, мужчина во мне затих, и этот препарат вышел наружу. Ты только не думай ничего такого и не смейся, просто... я даже не знаю как сказать.
— Ну ты что такое говоришь, Алиночка, сестренка моя, — она прижалась ко мне сильнее. — Как я могу смеяться или что-то думать? И говори как есть, тебе некого стесняться. Кто, кроме нас, тебя поймет? — она прижалась губами к моему виску.
— Понимаешь, я еще вчера поняла, что все еще впереди. Если там я думала, что препарат заглушен, и уже думать о нем забыла, то вот вчера, когда Егор сел в машину, я почувствовала: что-то не так. Я вдруг начала гореть, грудь вот тут, там, мне нечем стало дышать. А когда я с ним заговорила, то из меня хлынуло как из ведра.
— Я заметила, но подумала, ты играешь.
— Какая игра? Там, в доме, где Вера была, я уже чуть не набросилась на парней. А когда пошла в магазин, и мне позвонил Егор, я только от его голоса чуть не промокла. И вот представь себе, что случилось, когда он пришел. Я потеряла контроль над собой. Такое у меня уже было, в Новосибирске. Я держалась, пока не сели в такси. Оказавшись рядом с ним, я уже еле сдерживалась, а стоило ему засунуть мне руку под платье, и все — потеря контроля. Вот так, сестренка. И что мне делать, я не знаю. Вот сейчас у меня все нормально, на девочек не реагирую.
— Ну, может, у тебя родственное?
— Нет, Маришка, я и на Веру так не реагирую, как раньше, сначала был порыв, но потом все затухло. И, кстати, мне мужские ласки больше понравились, чем женские.
— Вера мне тоже самое говорила, у нее так же. Что с вами сделали, девочки? — Марина ухом прижалась к моим волосам.
— Ничего, просто...
— У меня тоже кое-что поменялось... — тихо сказала Марина. — Мне ведь тоже что-то кололи. Конечно, не так, как у вас, но я тоже в последнее время чувствую: что-то не так. Я до этого удовлетворялась одним разом, а теперь мне все больше и больше надо...
— Ну, тебя же тоже готовили на продажу. Давай, не будем об этом, Маринка.
— Давай, только ты не комплексуй из-за сегодняшнего. Я правда за тебя рада. Ты же моя сестренка, — она посмотрела мне в глаза и улыбнулась. — Правда?
— Правда... — улыбнулся я в ответ.
— Ты кушать не хочешь? — спросила она.
— Хочу, а накормишь?
— А кто же еще накормит, кроме старшей сестры? — она засмеялась. Но потом вдруг спросила серьезно. — А как ты вообще? Расскажи, что у тебя на душе творится, я же чувствую, что у тебя там кошки скребут., Выскажись, легче станет.
Я посмотрел на нее и решил все рассказать: то, как я разговариваю с отражением в зеркале.
— Мне кажется, что ты уже принял это тело наполовину. Ты попробуй найти в жизни девушки "плюсы", поверь, их больше, чем "минусов". Я тебе могу назвать только один "минус". Это, что надо предохраняться. Ой, а ты таблетки пила?
— Какие? — удивился я.
Она встала, достала из холодильника упаковку и, вытащив стандарт, стала вытаскивать таблетку. Я прочитал на коробочке: "гинепристон".
— Что это?
— Лучше поздно, чем никогда, пей, — она сунула мне таблетку и стакан с водой. — Их Вера всегда пьет, так что и ты принимай их. А вообще лучше сходить к врачу, и пусть он назначит, а тебе нужно бы пройти обследование.
Я молча выпил таблетку.
— Что это? — спросил я.
— Противозачаточные, или ты думаешь, оно само проходит? Может и проходит, только через девять месяцев.
— Вот еще один "минус", — констатировал я. — А ты говоришь, "плюсы-плюсы". Пока я вижу одни "минусы". Нет, надо признать, есть один "плюс".
— И какой же? — подняла бровки Марина.
— Ну, скажем так: секс. Он намного ярче, чем у мужчин, но он же и "минус" — постоянно нужно заботиться, чтобы не залететь.
— Давай называй "минусы", а я послушаю, — весело предложила Марина.
— Хорошо, месячные — уже "минус".
Она посмотрела на потолок, прикрыв один глаз, подумала секунду и ответила:
— Скажем так, маленький "минусок". Сейчас есть удобные прокладки, удобные тампоны, обезболивающие. Я согласна, что это, конечно, вызывает неудобства, но тут огромный "плюс", иногда им радуешься очень сильно. Раз пошли, значит ты не беременная, — она развела руками.
— Ладно, пусть так. Каждое утро надо приводить себя в порядок часа два как минимум.
— Можно и за полчаса успеть, когда знаешь, что делать, и с вечера волосы расчешешь. Вот завтра ты будешь только волосы часа два расчесывать.
— Ну а что ты не сказала сразу? Короче, у тебя на все найдется ответ. Вот видишь, "минус" — с вечера волосы укладывать. Проще их обрезать. Пойду, — я встал и пошел за расческой.
— Давай, я помогу. И это кажется, что "минус", а вот привыкнешь, тебе это в "плюс" превратится. Знаешь как приятно? Я почему не обрезаю волосы? А ты как хочешь, но тебе очень идут длинные волосы. Когда они получат нужный уход, они станут еще красивее, природа не обделила девочку волосами.
— Ага, зато там нигде нету.
— Это большой "плюс", брить не надо. Я тоже в будущем хочу так же сделать.
— Я понимаю тебя так, что все "минусы" нужно превратить в "плюсы".
— Конечно! Правда, я не вижу "минусов". А если ты перестанешь воевать сама с собой, то и ты скоро их не увидишь.
Так, разговаривая ни о чем, она причесала мне волосы. Мне и вправду понравилось, когда она возилась с моими волосами. О чем я ей и сказал.
— Ну вот, видишь, один "минус" превратился в "плюс".
Легли спать мы в четвертом часу. Она поцеловала меня в щечку и шепнула:
— Не забудь, с утра мы начинаем новую жизнь, ты обещала. Поверь, быть женщиной, а тем более молодой и красивой девушкой, тоже неплохо. Спокойной ночи, красавица.
Уснул я практически сразу, сон был крепкий, мне даже ничего не снилось. Все же организм за последнее время выдохся. Но, как ни странно, проснулся я рано. Еще не было и семи, а я уже встал и вышел в кухню.
"Ну и с чего начинать эту новую жизнь?" — думал я, завязывая халатик и включая чайник. Зайдя в ванную, я посмотрел в зеркало и стал рассматривать лицо.
— Ну и запустила ты себя, Алинка! — я не знаю, какая половина это сказала, но спорить не стал и даже подмигнул отражению. — Не ссы, прорвемся!
Первая проснулась Вера. Увидев меня у туалетного столика, она подошла и с улыбкой чмокнула меня в щеку.
— Привет! Что, красоту наводишь? Тебе помочь?
— Ну, не знаю, помоги, а то я во всех этих тюбиках и бутылочках уже запуталась, — ответил я.
— Одну минуту, — я услышал, как она зашла в туалет, затем в ванную и минут через десять появилась. — Ну, давай с самого начала, — она начала объяснять и рассказывать. — Слушай, а кто это вчера был? — спросила она с хитрой улыбкой.
