— Даааа! — с края площадки раздался довольный возглас.
Мне же пришлось отплевываться от пыли, которая серым облачком летала вокруг. Да, не очень приятно, зато я успокоилась и теперь без лишних треволнений вошла в медитационное состояние.
Ветер струился вокруг моего тела, ускоряясь с каждым вдохом, заключая меня в клубок все утончающихся нитей. Но вместо обычного умиротворения, меня охватывало возбуждение, подстегивая магию двигаться быстрее. Мне казалось, будто я сама стала живой энергией, сдерживаемой лишь тонкой оболочкой человеческой плоти. Хотелось вырваться, поддаться обуявшей меня жажде свободы.
— Кали! Калемааар! Остановись же ты! Я больше не могу защиту удерживать! — донеслось откуда-то извне.
До меня смутно доходило, что именно необходимо сделать, и я рефлекторно открыла глаза. Мамочки, что это происходит!? Под куполом творилось что-то невообразимое: в полупрозрачную оболочку защиты непрерывно били молнии. От ярких вспышек слезились глаза, а непрекращающийся треск заставлял морщиться. По ту сторону купола стоял бледный перепуганный Влад, вливая в ослабевающую защиту еще силы. А в центре всего безобразия висела я.
— Помогите! — заорала я с перепугу, и молнии засверкали еще чаще.
"Кел, Фэй, ну хоть кто-нибудь", — едва сдерживая слезы, запричитала я. "Если сейчас все не прекратится, то Влад точно перегорит. Кошмар! Что же я наделала!"
— Что здесь происходит!? — внезапно раздался знакомый голос.
— Кел! — радостно вскрикнула я, из-за чего от меня отлетело разом пять молний.
— Света, постарайся успокоиться! Тебе ничего не грозит, — выкрикнул, спешащий со стороны лаборатории, Гладиус.
— А Влад? — сдавленно пискнула я.
Ответил мне Кел:
— Он уже в неопасности. Просто успокойся, возьми себя в руки, почувствуй свою стихию.
— А с тобой все в порядке? Ты ведь близко. А тут молнии, — забеспокоилась я.
— На мне щит. Так что не отвлекайся, тебе еще усмирять этот хаос, — дроу обвел рукой сотворенное мною непотребство.
— Так это действительно я? Но почему молнии? — поняв, что основная угроза устранена и апокалипсис отменяется, я загорелась желанием разобраться в ситуации.
— Ты, ты. И если не хочешь в очередной раз проваляться с потерей сил из-за стороннего вмешательства, то рекомендую срочно взять стихию под контроль. А то твой учитель прямо сейчас раздумывает, стоит дать тебе еще время или устранить проблему самому, чтобы ты на собственной шкуре прочувствовала последствия магической разбалансировки.
— Чтооо?? — я возмущенно посмотрела на Гладиуса, и в его сторону полетел очередной разряд.
Надо срочно брать себя в руки. Глубокий вдох, медленный выдох. Раз. Два. Три. И снова я чувствую нежное ментальное касание, от которого почему-то становится легче. Страха больше нет, вокруг лишь таинственное мерцание родной стихии. Я протягиваю ладони, и мгновенье назад напряженные нити силы начинают таять, возвращая источнику не до конца растраченный потенциал. Снова воцаряется покой, и только запах озона напоминает о минувшей буре.
— Видишь, не так уж все и сложно, как кажется на первый взгляд, — дружелюбно проговорил Кел, потом протянул мне руку.
— Спасибо, — я едва прошевелила губами, зная, что он все равно услышит, и подала свою. Дроу рывком поднял меня на ноги, и лишь тогда я поняла, что сегодня не шлепнулась на землю, как обычно, а плавно опустилась на то же место, где начинала медитацию.
— Светлана, это хорошо, что ты все же смогла взять стихию под контроль. Однако ты понимаешь, когда допустила ошибку? — спросил подоспевший к нам архимаг.
— Мм, — виновато покачала я головой.
— Что ж, тогда пойдемте завтракать, а после я тебе все объясню.
* * *
После завтрака Гладиус, как и обещал, объяснил мне суть произошедшего. Оказывается, маг воздуха, реже маг воды, способен войти в состояние управления ультратонкими потоками стихии, в процессе которого вокруг мага генерируется субстанция, схожая с грозовыми тучами. Вышеозначенная субстанция и является источником возникновения магических молний. У воздушников существует несколько разновидностей заклинаний молнии — ленточная, шаровая, стрела — но использовать их способны лишь опытные маги ранга Магистр четвертой степени и выше. Спонтанные же выбросы, как в моем случае, практически невозможны. В древних трактатах подобные происшествия описывались. В пору, когда магическая наука только зарождалась, и большинство магов были самоучками, при довольно высоком потенциале на фоне неустановившегося магического баланса, случалось множество инцидентов, исходы которых нередко становились летальными как для самого мага, так и для окружавших его людей. Маги пережили тяжелые времена гонений и всеобщей ненависти. Представление о человеческих магах начало меняться только во время войны. Как оказалось, лишь они были способны защитить простое население от внешней угрозы. Тогда же появились первые магические школы: все, владеющие силой были призваны для защиты человечества. Но сначала их следовало обучить. И не только технике боя. Новообращенным адептам прививали навыки концентрации и самоконтроля, так как необученные маги даже в обычной жизни несли угрозу окружающим, а под постоянным натиском врага и страха смерти нередко являли миру настоящие катаклизмы.
Война закончилась, и отношение к магам переменилось. Конечно, их все еще сторонились, но отрицать пользу уже не рисковали. А семьи, в которых появлялись неординарные дети, больше не становились изгоями. Если ранее магически одаренных малышей приходилось прятать, переезжать на дальние хутора, а то и отбивать у агрессивно настроенных фанатиков, то теперь достаточно было отдавать их в обучение. А маги, у которых навык удерживать баланс привит с раннего детства и воспринимается так же естественно, как дыхание или хождение, перестали нести угрозу.
И тут появляюсь я. По сути уже состоявшаяся личность, наделенная огромным потенциалом и совсем необученная. Не будь рядом со мной опытного мага, я бы не продержалась на Авалоне и недели.
После столь содержательного рассказа я по-иному взглянула на мои ежедневные тренировки. Разумом я и раньше понимала, что это необходимо. Но их целью считала в первую очередь качественное плетение заклинаний. А на кону, оказывается, стоит безопасность моих друзей. Нет, они-то успеют среагировать и выставить щит, например. И все-таки, даже по неопытности, запустить в них дюжину воздушных копий совсем не хочется. А если со мной этакая чертовщина случится в центре города, то пострадавших может оказаться немало.
— Ты должна уяснить, что подобные вещи происходят по незнанию и подстегиваются самими магами, — продолжал втолковывать мой наставник, — Не представляю, что у тебя произошло, но ты явно почувствовала магический всплеск, — он говорил, а я вспоминала, каким волшебным казалось мне утро, и как четко я ощущала движение воздуха — моей стихии, — Но вместо того, чтобы усмирить стихию, ты начала ее призывать. Света, для этого и служат медитации. Так ответь, почему, вместо того, чтобы медитировать, как обычно по утрам, ты принялась усугублять дисбаланс, привлекая все больше и больше магии из внешних источников?
— Я не знала, — практически простонала от сожаления я.
— Если бы мы с принцем Келзором находились дальше и, соответственно, позже почувствовали резкое снижение магического фона, то вряд ли успели вовремя. И тогда Владу грозило бы полное истощение, а, возможно, даже смерть. Ты понимаешь, какие последствия могут быть у твоего незнания?
Я вздохнула, и опустила глаза.
— Понимаю. Но вы ведь тоже должны понимать, что за один месяц на Авалоне, большую часть которого я добиралась до вас, узнать о магии все-все-все просто нереально. Раз уж на то пошло, и я настолько опасная, то нечего было оставлять меня одну. Если бы мне кто-нибудь сказал, что я что-то делаю не так, то я бы сразу же остановилась, но предупредить меня было некому.
— Что ж, ты права, — печально ответил архимаг, — Вина целиком лежит на мне. И я не злюсь на тебя. Просто запомни свои сегодняшние ощущения и больше не допускай такого.
Я просто кивнула.
— Да, еще кое-что, — недолго помолчав, вновь заговорил учитель, — Молодец, что все же смогла взять стихию под контроль.
— Спасибо, — улыбнувшись, ответила я.
— А теперь свободна. И чтобы до вечера я тебя не видел.
И после всей его отповеди я, наконец, покинула библиотеку.
* * *
Теперь каждый вечер я проводила с Келом. Фэй нетактично пошутила по этому поводу и сказала: "Раз уж тебе не нужны услуги репетитора по магии, пойду развлекаться каким-нибудь другим способом". И исчезла. Но по утрам решила подрабатывать будильником. Высококачественным будильником. Так как вопросы типа "почему она до сих пор не чувствовала второй волны" и предложения "хочешь, травки тебе дам, мужскую силу увеличивает втрое" моментально убивали желание поваляться в кровати. Поэтому на медитации я теперь не ходила, а бегала, дабы поскорей избавиться от назойливой подруги.
А после ужина спешно поднималась наверх, принимала душ и бралась за учебник по классической магии. Кел приходил через полчаса. Он рассказывал о магии, отвечал на мои глупые вопросы и даже научил парочке бытовых заклинаний. К тому же мы начали тренировать телепатию: дроу посылал мне мыслеобразы, а я должна была в подробностях описывать то, что вижу.
За последние десять дней я узнала об Авалоне больше, чем за предыдущий месяц. Я любовалась "Lossea losille" — эльфийским дворцом, белоснежные стены которого увивали цветы из хрусталя. Прозрачные бледно-розовые, матовые белые и бесцветные бутоны создавали ореол нежности вокруг сказочного здания. А когда лучи минара падали на стеклянные лепестки, дворец вспыхивал миллионом огней, словно ожерелье, усыпанное драгоценнейшими из камней.
Резиденция же темноэльфийского королевского двора не отличалась подобным романтизмом. Казалось, будто это странное здание само выросло из земли, оно абсолютно не нарушало гармонию природы. Плавные линии, округлые, словно вымываемые веками, провалы окон, мягкие натуральные цвета. Даже барельефы, вырезанные на каменных стенах, являли собой естественное продолжение этого поистине необычного места.
Для неподготовленного зрителя картина представлялась не особенно приветливая, скорее волнующая и где-то даже пугающая. Но ощущения, навеянные мне Келом, успокаивали, и пока я шаг за шагом считывала образ дворца из его памяти, в душе воцарялись безмятежность и чувство защищенности, словно я наконец-то вернулась домой.
— А у вас все здания в таком стиле строятся? — спрашивала я.
— Нет, но старинные здания подобны нашему дворцу. А новые появляются не слишком часто. Как, кстати и у светлых эльфов. Демографические особенности нации, так сказать.
— Кстати, почему такая разница в архитектурных веяниях, ваши государства, как я понимаю, одной территорией когда-то были?
— Наше противостояние коснулось всех сфер жизни. Как видишь, даже архитектурные школы противоборствовали. Результат — у нас и в Светлом Королевстве сконцентрированы самые необычные творения всех видов искусства.
В следующий раз я посетила Долину тысячи радуг. С вершины каменистого холма открывался прекрасный вид на дельту реки Ханоэ. Зеленым ковром распростиралась она до самого горизонта, рассеченная серебристыми змейками — рукавами великой реки. Легкий бриз приносил с собой соленый аромат не слишком далекого моря. Минар уже клонился к закату. Я не видела его, но чувствовала, как вечернее мягкое тепло ложится на плечи, не мои, Кела. Внезапно весь небосклон расцвел множеством радуг. Я вскликнула, не сдержав восторга.
"Тише, смотри что будет дальше", — раздался в голове мысленный шепот, и я приготовилась к продолжению зрелища.
Радуги становились все ярче и ярче, превращая долину в волшебную дорогу под разноцветными арками. Картина являлась поистине психоделичной — в здравом уме увидеть такое не представлялась возможным. Я с замиранием сердца наблюдала за разворачиванием сказки наяву. Но, увы, всему приходит конец. Дальние радуги начали бледнеть и постепенно исчезали. Через некоторое время растаяла и последняя. Я со вздохом вынырнула из чужих воспоминаний.
— Понравилось? — улыбаясь, поинтересовался дроу.
Я только кивнула, переваривая увиденное.
— Но такое невозможно чисто физически! — в конце концов, воскликнула я, прокручивая в голове все, что знаю об образовании радуг, — Три — это уже большая редкость. Но чтобы столько!
— Ты ведь смотрела и знаешь, что я это не придумал, — все так же улыбаясь, мягко проговорил Кел.
— Но как? — мой разум, привыкший все объяснять логически и даже магию уложивший в пределы закономерностей, отказывался верить в чудеса.
— Долина тысячи радуг — самая крупная магическая аномалия на Авалоне. Здесь потоки магии находятся в постоянном и хаотическом движении, держа в воздухе бессчетное количество капелек воды. Кстати, в самой долине невозможно колдовать — плетения либо вообще рассеиваются, либо результат их становится вовсе непредсказуемым, и еще неизвестно, что хуже. Радуги же появляются только тогда, когда минар находится не выше, чем в сорока двух градусах над линией горизонта. Причем количество радуг в разных точках, тоже разное. Внизу их бывает не больше пяти. С того места, которое показал тебе я, их видно больше всего — двести восемьдесят.
— Ого! А почему тогда в названии тысяча? — удивилась я.
— О, это древняя легенда, — начал было принц, а потом о чем-то задумался и замолчал.
— Расскажи, — попросила я, нежно потершись щекой о его плечо.
— Ты хочешь? Тогда слушай.
Кел притянул меня поближе, поцеловал в макушку, и крепко обняв, начал неспешный рассказ.
"На заре времен, когда все жители бескрайнего Авалона могли уместиться на куске земли, что сейчас занят не самым крупным городом, а Боги были ближе и милосерднее, жила в Обители Вечных златокрылая богиня Ильверан. Она была столь добра, сколь и прекрасна. Летая в небесах быстрее ветра, Ильверан окидывала взглядом человеческие селения, и если кому-то необходима была помощь, то всегда оказывала ее. Она же приносила вести с Авалона остальным Богам Обители, так как те не любили без особых причин покидать свой дом. Люди, эльфы, гномы — все любили светлую богиню, а их поклонение делало ее сильнее. И когда другие Боги поняли, что Ильверан возвысилась над ними, в сердца их ледяной змеей пробралась зависть. Собравшись вместе в очередную отлучку златокрылой, Боги, посовещались и решили заточить Ильверан в камень, ведь убить богиню даже для них не представлялось возможным. Но и в этом они просчитались — сил, полученных ею от чистой веры людей, хватило, чтобы раскидать предателей и бежать из обители.
