— Знаешь, что меня сейчас больше всего радует? — слишком бодро для своего покойного состояния уточнила лежащая девушка. — Что следующей мы будем делать сцену твоего повешенья.
Яританна бессильно и очень жалостливо вздохнула, но стоны её не тронули сердца порядком подмёрзшей соседки по комнате. Ташина при всей своей внешней хрупкости и лёгкости характера в некоторых вопросах отличалась чрезвычайным холоднокровием и демонической принципиальностью. В определённых кругах это принято было считать проявлением успешности и целеустремлённости, но большинство этакое поведение миленького молодого оракула вводило в ступор и отбивало желание близкого знакомства. Оно не было грубым, просто выбивалось из стереотипов настолько, что давало отдохновение циничной некромантской натуре.
— Удушение, — уныло протянула Яританна, последний раз выравнивая артефакт, так чтобы изображение не захватило край казённой койки, заваленной отбракованной для постановки одеждой. — Почему именно удушение? Твой Ратур для иллюстрации к своей дипломной работе не мог выбрать другие виды смерти?
Жених "убиенной", в отношении упрямства и дотошности превосходил даже свою суженную, а потому говорить о возможности самовольных трактовок в столь принципиальных вопросах не приходилось. С младшего Мастера-Оракула вполне могло статься забраковать работу многих месяцев при обнаружении парочки нестыковок. Не стоит говорить, что при работе над исследованиями, грозящими принести ему звание Мастера, Ратур был особенно щепетилен и строг.
— А чем тебе так удушение не нравится? — тут же насторожилась Таша, принципы жениха полностью разделявшая и всячески способствовавшая его научным изысканиям, хотя бы в качестве наглядного пособия. — Вон Адрию пришлось вообще растерзание вурдалаком отыгрывать. И ладно бы ещё трупом лежать, так пришлось в костюме нечисти париться, ведь достаточно качественной иллюзии не было.
— Ну, лучше в кровищи, чем в имитации собственных фекалий, — сморщила нос Чаронит, но тут же отдёрнула себя, боясь, что нанесённая пудра потрескается.
"Труп", призванный символизировать погибшую от запретных чар чернокнижницу, весело засмеялся. Проходя на оговоренную позицию, "отлетающая душа" не удержалась и всё же легонько пнула излишне веселящуюся девицу, чтобы та не нарушала столь тщательно выверенной позы. Её давно мучали сомнения, что выбор образов для иллюстраций различных летальных исходов был далеко не случайным, и маниакально весёлые оракулы неплохо посмеялись, подбирая исполнителей для разных эпизодов. Единственное, что смягчало неминуемое унижение, то, что конкретно её лицо в конечном итоге будет ассоциироваться с внутричерепным кровотечением.
— Ладно, — Яританна простёрла над телом руки и постаралась придать лицу выражение полагающегося Марре коварства. — Сейчас задержи дыхание. Я для большего эффекта разверну резерв: может быть неприятно, даже немного больно. Потерпи.
До срабатывания артефакта осталось десять ударов сердца.
Чаронит постаралась отвлечься от всколыхнувшегося было раздражения и медленно, тщательно контролируя любой выверт подпорченной ауры, приоткрыла резерв. Тёмная энергия, густая и насыщенная до всполохов непроницаемой черноты, хлынула наружу, растекаясь по комнатке незримой патокой самой смерти. Как и ожидалось, обычная чародейка, ощутив прикосновение злой силы невольно дёрнулась, но до срабатывания время позволяло. Зато чувствительный артефакт непременно выдаст на пластинке лёгкую дымку, характерную дли проявленья Марр. Жаль, только, что это проявление невольно прочувствует ещё парочка этажей Воробьиного замка.
"Потерпят, — с толикой природной мстительности подумала некромантка. — Окружающих нужно время от времени пугать для профилактики".
Всё же великие Могучи были совершенно правы, распределяя меж потомками силу. Характер их последки для вечности оказался чрезмерно крут, коль с малой толикой возможной энергии она умудрялась приводить окружающих в благоговейный трепет и манипулировать их жалкими порывами одной лишь вздёрнутой бровью. Подобные ей, даже будучи не-чародеями, могли терроризировать целые города и страны, если, конечно, умудрялись дожить до того возраста, когда способности проявляются в полную мощь. Танке такую возможность предоставила сама судьба, пусть и, вписав в жёсткие рамки контракта, чем теперь девица бессовестно наслаждалась. Нельзя сказать, что наследница древних некромантов всё своё время проводила за стращанием окружающих (здравый смысл её не покинул), но раненое постоянными неудачами тщеславие, добившись хоть какого прогресса, требовало отмщения. Когда ваше подсознание, очень агрессивное и неустойчивое, чего-то настоятельно требует, то лучше уступить ему в мелочах, пока оно не захватило всё и сразу.
Девушка добавила в мрачную атмосферу свежую нотку эманаций страха, боли и обречённости с толикой поветрия навсегда запомнившейся кровавой реки. Именно так пахли редкие Марры, вылезавшие из Межмирья за новыми жертвами, именно такой след останется на пластинке, и она будет, не она, если смотрящие на изображение не начнут заикаться от ужаса.
Пять ударов до считывания изображенья. Четыре... Три...
Дверь в комнату приоткрылась, хотя все были предупреждены против визитов в весьма категоричной форме. Любой случайный сквозняк, может повредить тщательно наводимую иллюзию. Два...
В проёме появились цветы. Внушительная связка крупных, как выражаются, перезрелых роз, была просто впихнута внутрь, с какой-то явно недоброй целью, если судить по странности жеста и резкости, удушающего аромата, замечательно вписавшегося в "трупность" обстановки. Один...
Яританна не успела испугаться. Она так отвыкла это делать, что, просто не сориентировалась и лишь коротко вскрикнула, зажмурившись, когда чёрный вихрь ворвался в затянутую мёртвым духом комнату, взрывая злополучный букет прыснувшей во все стороны силой. В многострадальное горло впились ледяные пальцы, а её саму подбросило в воздух и отшвырнуло к стене. Удар по затылку вмиг вывел из привычного ступора, прояснив сознание настолько, что в потоке чужой силы удалось прочувствовать знакомые нотки.
"Всё, конец, — единственной связной мыслью крутилось у неё в голове. — Сосновский меня нашёл".
Вопрос смерти для неё, на самом деле, был лишь вопросом времени, поскольку скрыться от проклятого в этой реальности было невозможно даже некроманту. Вряд ли Сосновский станет миндальничать с единственной официально признанной наследницей, чья гибель, если не избавит от проклятья, то принесёт несказанное моральное удовлетворение. Противопоставить его силе и опыту девушке, в сущности, было нечего. Дышать становилось всё тяжелее, сосредоточиться в хаосе чужой энергии не получалось, и Танка, скрепя сердце, решилась воззвать к крови, всерьёз сомневаясь, что перенесёт эдакий финт, как возле самого уха раздался пугающий до дрожи шёпот:
— А теперь, тварь, ты ме-е-едленно выпустишь душу и подпитаешь связку, если хочешь опять вернуться в свой мир.
От удивления Яританна даже забыла, что собиралась почти самоубиться, призывая Могучей. Она широко распахнула глаза, дабы перед смертью увидеть того идиота, что не только принял её за Марру, но и осмелился сцепиться с поджигательницей за прихваченную душу.
Перед ней, искажённое яростью, застыло лицо, дикое и будто незнакомое без прежней легкомысленной маски. Чуть тронутую загаром кожу пересекали многочисленные рубцы, невнятным месивом покрывая подбородок и щёку. Точёные ноздри, делавшие длинноватый нос особенно хищным гневно раздувались. Точнее двигалась лишь одна: вторую пересекал толстый рубец. И без того не самое красивое лицо приобрело звериное выражение. Но самым ужасным всё-таки были глаза, сощуренные, злые. В них было столько эмоций и иррациональной силы, что, казалось, по светло-серой радужке пробегают серебристые молнии. Неожиданно, на место молний пришли искры, а злость начала сменяться узнаванием.
— Ты, — с облегчением выдохнул Сосновский, разжимая захват на девичьей шее.
До Яританны медленно доходило, что прямо сейчас убивать её никто не планировал, а возможно, даже и вовсе попытались спасти. От пережитого шока девушка почувствовала, как подгибаются ноги.
Упасть ей не дали. Сосновский ловко подхватил девушку на руки с изяществом, наводящим на нехорошие мысли о долгих репетициях, и понёс к свободной от сваленного барахла кровати. Яританна настороженно замерла интуитивно уловив изменение общего настроя встречи. Для неискушённой девицы, знакомой с проявлениями романтики сугубо пошлыми и примитивными, подобные ощущения были внове. Она никак не могла сообразить, какая же реакция с её стороны подойдёт для этой ситуации больше всего, и в своём сомнении, кажется, совершенно теряла некую изящность и знаковость момента. Под подошвами дорогих сапог с зычным хрустом ломались стебли разлетевшихся роз, от волос и рубашки проклятого пахло дорогими духами, и Чаронит совершенно не понимала, что происходит.
— Как Вы себя чувствуете? Я Вас не напугал? Вы не ушиблись? — спросил чародей, осторожно усаживая её поверх собственных коленей и проникновенно заглядывая в глаза. — Я не смогу себе простить, если по моей вине с Вами что-то случилось! Такое неземное создание, подобное Вам не должно страдать. Ну, что же Вы молчите? Скажите хоть слово, чтобы я смог удостовериться, что собственной неосмотрительностью не причинил Вам не поправимого вреда...
В голосе Сосновского звучала даже не патока, а настоящая варёная сгущёнка. Не знай Танка его раньше, решила бы, что перед ней классический образчик пылкого рыцаря из любовных баллад. С циничным и жестоким Сосновским, который ради своей цели готов был залить кровью полкняжества, подобная чувственность соотносилась слабо. Девушка осторожно обернулась: вдруг её просто слишком сильно ударило головой и мужчина на самом деле говорит совсем не то, что разбирают ушибленные мозги. Нет, ударило её о дверцу встроенного шкафа, что делалась из самой дешёвой древесины; реально опасная каменная кладка и печной короб находились чуть в стороне.
— Я Вас утомил, радость моя? — печально поинтересовался нежданный поклонник, губы его изогнулись в томной полуулыбке опытного соблазнителя. — Вам следовало бы отдохнуть после сегодняшнего потрясения. Возможно, я Вам мешаю? Что ж прошу простить мою назойливость. Отыскать чудо, подобное Вам было задачей настолько трудной, что лишь раз уловив блеск Ваших глаз, я совершенно потерял голову. Спеша сюда в надежде получить хоть каплю Вашего внимания, я невольно помешал Вашим научным изысканиям. Такая красота, да ещё с острым умом, какое интригующее сочетание.
Последнюю фразу чернокнижник почти промурлыкал и, деликатно притянув к себе её ручку, неторопливо поцеловал изящные пальчики. От прикосновения горячих, чуть влажных губ к коже по позвоночнику прошла мелкая дрожь, сменившись слабостью и жаром. Случившееся очень насторожило Танку и та, хоть ощущения и были приятны, поспешила высвободить руку.
— Прошу Вас, не смущайтесь, — улыбка стала чуть лукавой. — Мои слова искренни, как и моё восхищение. Могу ли надеяться, что сиятельная госпожа простит мне дерзость и согласится...
— Эй, Вы закончили уже? — заорали снаружи и несколько раз для профилактики пнули в дверь ногой.
— Вон!!! — гаркнул чародей так грозно, что в щель эхо донесло лишь мелкий перестук туфель по коридору.
На краткий миг Сосновский стал прежним, точнее тем, кто запомнился чародейке по времени совместного путешествия. Сквозь идеальную маску светского льва и сладострастного кавалера, безукоризненного в своей изысканности, словно проступили новые черты злого, напряжённого эксперта, пытавшегося расплести нити проклятья на каком-нибудь редком артефакте. Это выражение тоже было несвойственно насмешливому рыжему вору, но ведь и не оно показалось знакомым. Знакомым было ощущение обмана, так долго не дававшее ей покоя в их недолгом путешествии. Заворожённая собственным открытием (не каждый день узнаёшь, что способна чувствовать такую мастерскую игру), Танка неосознанно потыкала пальцем в изуродованную щёку, будто под рубцами могла оказаться не кожа, а неизвестная пластичная субстанция. Сосновский ловко перехватил её руку и, коротко поцеловав ладонь, отвёл в сторону, ненавязчиво всучив парочку погнутых цветов.
— Мой невзрачный вид обеспокоил Вас, милая? Прошу, простить мне ту дерзость, что позволила предстать пред Вами в эдаком уродстве. События последних месяцев не позволили уделить достаточно времени и усилий для восстановления. Чему подтвержденьем остались эти следы, столь неприятные девичьему взгляду. Но, молю Вас, не делать поспешных выводов и взглянуть на это с другой стороны. Восстановить их можно в ближайшее время и уже в соответствии с Вашими предпочтениями.
— О-о-о, — не нашлась, что ответить на подобное заявление, Танка, но, чувствуя необходимость какого-то ответа, попыталась проявить вежливость; её опыт общения с противоположным полом говорил о полной нереальности того, чтобы внешность в угоду объекту симпатий меняли именно мужчины.
— Я не жду от вас ответа немедленно, — ласково заверил её Сосновский, — но уповаю на Вашу удивительную дальновидность и прозорливость, очаровавшие меня с первой встречи.
Со стороны Яританна понимала, что ведёт себя глупо, но понимание это было как-то зыбко и почти иллюзорно, лишь краем захватывая сознание. Её неизменная паранойя указывала на вопиющую неправильность ситуации и непременный подвох, а неожиданно встрепенувшиеся под заветревшейся циничностью гормоны принялись беспорядочно метаться, не зная по наивности, какую именно эмоцию должны вызывать. Ещё чуть-чуть и девушка пришла бы к решению, что у неё только два выхода: сокрушительная истерика и глубокий обморок.
— Девчонки, у вас заварка осталась, а то у меня голый кипяток к печенью? — в дверь, так недальновидно оставшейся приоткрытой, показалось бледное личико Нэлии и мешочек с печеньем, вероятно для большей убедительности.
Тенеглядка привычно окинула взглядом комнату одногруппницы в поисках новых свидетельств её тёмной и ужасной натуры (для Виткаловой это определение являлось комплементом) и неожиданно наткнулась на выразительную композицию на кровати. Труп на полу, лужа крови, перевёрнутый артефакт и ковёр из роз шокировали её значительно слабее, чем вид давней подруги в объятиях мужчины. Подруга, правду, выглядела больше растерянной, чем охваченной страстью, зато взгляд мужчины был более чем красноречив. Девушка, до этого наивно полагавшая себя знатоком тёмных материй и любительницей леденящего душу ужаса, резко побледнела.
— Н-ничего, — проблеяла она, нервно хихикнув, — кипяток так кипяток.
Дверь в этот раз закрыли плотно и основательно. Танка даже смогла представить, как за стеной мелко выдыхает Нэл, утирая с висков холодный пот. Мужчина, все ещё мягко удерживающий её, тяжело выдохнул. Кажется, происходящее не лучшим образом сказывалось на его выдержке.
— Итак, на чём нас прервали, милая? — как ни в чём не бывало обернулся он к собеседнице.
— Сосновский, ты ли это? — настороженно проговорила Яританна, уже достаточно пришедшая в себя, чтоб больше не пытаться тыкать пальцами в нежданного гостя.