— Ты ничего не знаешь, мальчик.
— Да ну? Что именно я не знаю? Господи, дед, вы тут с ума сошли, что ли?! Оплодотворить Ксению, заставить ее выносить и родить ребенка от давно погибшего Элиота? Вы нормальные вообще? И да, как вы это вообще собирались реализовать? Нет, ладно, как вы это собирались сделать с Ксенией, это я понимаю, более или менее, но Элиот погиб!
— Мы достали его тело из воды и забрали материал, который хранили все это время. Он был последним потомком ветви Старшего сына первого Правителя, первого Правящего нашего мира. Сыном эльфийки и смертного, которого она пыталась превратить в высшее существо, вырвать из рук смерти, предначертанной каждому человеку.
Ага, ну вот, что-то проясняется: все-таки это была эльфийка.
— Рассказывай, — вздохнул Ярик, садясь прямо на пол и глядя на деда.— Ты же понимаешь, что я все равно всё узнаю.
— Весь в мать, — проворчал Эйсан. Действительно, по-настоящему проворчал, но при этом маг услышал вековую тоску деда по дочери.
И в это мгновение Ярик понял, почему перед ним высохший древний эльф. Дед много десятилетий провел в одиночестве, лишившись дочери. Но даже не это иссушило Эйсана. Глупо было не догадаться сразу: Ярослав столько слышал об одной любви любого эльфа.
Так вот что происходит, если эльф теряет любимого или любимую. Вот почему мама никогда не сердилась на отца за проклятие Александра: она знала, видела, каково это — жить веками без любимого.
Эйсан высох от Тоски, настоящей, бесконечной, вечной Тоски Эльфа.
Живи, отец, живи хоть волком, хоть флоком, но живи, пока жива мама.
— Теперь ты знаешь, почему так строг закон о том, что мы не должны связывать свою жизнь с человеком. Это заканчивается бедой. Всегда заканчивается бедой.
— Как в случае с эльфийкой, что создала Правящих? Она сама или вы ей помогали?
— Эва думала, что сможет все изменить, — пророкотал Эйсан, и его взгляд, направленный на Ярика, словно устремился в прошлое.
Ага, Эва.
Ярик вздрогнул: ему показалось, что рядом кто-то есть. Он оглянулся, но вокруг была пустота Хрустального зала. Странное ощущение.
А тут водятся привидения?
— Она была моей теткой, сестрой матери. Словно женщины этой семьи приговорены любить смертных!
Дедушка сердится, надо же. Но Ярик молчал, подавшись вперед: он ждал, он чувствовал, что сейчас ему откроется самая древняя, самая сокровенная тайна, которая привела их мир к тому, что они сейчас имели.
Значит, все Правящие произошли от сестры его прабабушки, надо же. Родственнички, мать-Природа.
Одна эльфийка повернула Колесо судьбы этого мира. Жуть.
— Отец предупреждал ее. Глупая эльфийка! Она была уверена, что сможет сделать человека таким, как мы, приравнять его к нам, сделать его бессмертным.
— И как она это сделала? Как сделала из человека Правящего?
— Она нашла в этом мире другую магию, Чужую.
— В смысле �нашла�? — не понял Ярик.
— Я не знаю. Отец не воспринимал всерьез её слова о том, что она все изменит, что сможет сделать своего человека бессмертным. Хотя, конечно, Арон не стал бессмертным, как мы.
Ага, первого Правителя звали Арон. Сколько всего интересного знали эльфы...
— Мы пережили падение Великих камней, Хаос, пожар и Большую воду. Сколько смогли, спасли людей, гномов и других созданий: магических и обычных. Маги отстояли Древо, хотя оно было буквально в эпицентре Великого пожара, что обрушился на землю.
Ну да, ведь один из камней лежит, можно сказать, у порога Академии. Ярик никогда не думал, как случилось, что Древо выжило. Значит, и сейчас оно не сгинуло в пожаре, что бушевал в Северном городе после нападения Чужих. Что ж, это даёт надежду.
— Тогда погибло много людей, очень много. И Эва испугалась потерять своего человека, осознала, насколько внезапно он смертен. Никогда и никого из эльфов любовь к человеку не доводила до добра.
— Почему это? Я добро, и мой брат — добро, и мы с ним результат любви эльфа и человека, — пожал плечами Ярик, терпеливо ожидая, когда дед уже перейдет к главному. Эйсан молчал, хмурился, и нужно было его подтолкнуть в нужное русло. — Так как Эва сделала Арона Правящим? Что за Чужая магия?
— Мы знаем только то, что создал в Летописи Времён последний гном Северных земель.
— Гном?! Какой гном?
Дед почему-то вскинул голову и посмотрел за Ярика. Парень оглянулся: дверь в зал была приоткрыта, и в неё заглядывал Лирио с выражением полной готовности слушать Царя.
Кажется, дед был удивлён, и Лирио это понял, резко исчезнув в дверном проёме. Наверное, проверял, не убил ли деда Ярик. Парень даже улыбнулся, но потом решил вернуться к теме интереснейшей беседы с Царём эльфов.
— Так что там был за гном? Который летопись написал, — напомнил он деду, на чём они остановились. Дед хмурился, явно недовольный, что их прервали. Нарушение субординации, что ли?
— Кто бы знал! — рыкнул Эйсан, явно не любивший гномов так же сильно, как людей, в которых влюблялись эльфы.— Летопись Времён гномов писали анонимно. Мы нашли её, когда гномы окончательно покинули материк, когда стали свободными от власти людей и Правящих. Они оставили почти все, бежав от Чужих.
Ярик вспомнил Бородулю, который кажется века назад правил их кораблем, на котором им удалось удрать из Красного города. Отличная причина, чтобы бежать, не оглядываясь, и не заботясь о скарбе.
Дед молчал, и Ярик не выдержал:
— И что там было написано? В летописи!
Дед молчал, и Ярик ждал: когда-то Эйсан должен расколоться. Маг считал, что дед видит его насквозь и понимает — внук не отступится и узнает правду. К тому же Ярослав должен знать эту правду по праву рождения. Как бы ни сопротивлялся дед, он не мог не понимать: Ярик его наследник, другого уже не будет.
Когда-то Ярик считал эльфов высшей безгрешной расой, но, прожив на свете уже более тридцати зим, давно расстался с этим заблуждением. Эльфы ничем не лучше людей или гномов. Могущественнее — да, но не лучше. Добро эльфов слишком часто смахивало на зло. Нет в этом мире ничего чисто светлого и ничего чисто чёрного. Хотя нет, есть, Ксения — Светлая, но это исключение из всех правил.
Как там отец с Джеймсом и Ксенией?
Молчание в зале затянулось, но Ярик ждал, понимая, что Царю Эльфов нелегко принимать такие решения. Когда очень долго хранишь какую-то тайну, кажется, что если её раскрыть, случится что-то непоправимое.
— Я расскажу. А ты скажешь, что передали тебе в Дар гномы, — последнее слово дед произнёс с презрением, и юный маг хмыкнул.
— Дар? — не понял сначала Ярик, почесав в затылке. Волосы были спутанными, он уже забыл, когда мылся в последний раз. Не в снегу же валяться. Мама учила его руне очищения, но она не действует на физическое состояние тела.
— Ты собрал круг и треугольник Гномов, и вы забрали скрытые Дары, — пророкотал дед, и Ярик наконец понял, о чём он. Интересно, взят ли подводный центр флоков или еще держится? — Что отдали тебе гномы?
— Песочные часы, — пожал плечами Ярик, не зная, почему дед этим интересуется, но подозревая, что он прекрасно осведомлён о часиках.
— Где они?
Маг справился с соблазном засунуть руку в карман, где под охранной руной хранил важные для себя предметы, в том числе песочные часы. Уже несколько недель назад он пересыпал песок в пустую колбу: для экономии места в кармане, да и из практических соображений. Он чувствовал, что однажды ему придётся воспользоваться часами, причём достаточно экстренно.
Видимо, этот момент не за горами.
— В надежном месте, — если часы так нужны Царю Эльфов, значит, надо держать их от него подальше. — Что в них такого интересного?
�Никогда никому не отдавай их и не показывай. Никогда�, — рокот внутри головы оглушил Ярика. Видимо, дед сделал это для пущего эффекта. — �Никогда�.
— Хорошо, — пожал плечами Ярик, считая, что Царь эльфов говорит прописные истины. Подобные артефакты вообще должны бы быть заперты, зарыты поглубже, а на этом месте следует возвести каменный замок. — Так что там с летописью? Ты расскажешь?
Дед опять замолчал, Ярик ждал, что он попросит взамен на тайну о Правящих отдать ему песочные часы, но Эйсан ничего такого не сказал.
Вдруг дед поднялся с места и, к удивлению юного мага, направился не к дверям, что было логично, а обогнул своё кресло, за которым падал быстрый поток воды.
�Идём�.
Ярику показалось, что это сам водопад позвал его, поскольку дед как-то внезапно исчез в потоке. Надо же! Он вскочил на ноги и буквально влетел в воду. Ну или иллюзию воды: он совсем не намок и не почувствовал прикосновения водопада. Пара шагов — и он догнал деда в большой пещере.
Это на миг оглушило после простора Города Эльфов, стекла, воды и зелени. Это действительно была пещера с высокими бурыми потолками-арками. Ярик присмотрелся и ахнул: он никогда не видел ничего подобного.
В потолке, на вырезанных на стенах колоннах мерцал свет, отражаясь от тысяч крошечных камней, вделанных в поверхности. И один факел освещал всю пещеру, стены которой между колоннами занимали удивительной красоты полотна. Это были огромные картины, от пола до потолка, такие большие, что охватить взглядом одну за раз было невозможно.
Ярик подошел к ближайшей стене и прикоснулся к картине: она была соткана из гладкой нити, но такой плотной, что напоминала на ощупь камень.
�Это Летопись Гномов�.
Ярик с удивлением оглянулся на стоявшего за ним деда: он был уверен, что Летопись гномов — это книга. А это была огромная, кажется, бесконечная пещера. Маг посмотрел в её глубь — коридор спускался вниз и терялся вдали ярким, блестящим пятном.
— Почему Город Эльфов стоит над Летописью гномов? — спросил Ярик, разглядывая ближайшую к себе картину и начиная в светящейся нити различать фигуры каких-то фантасмагорических существ в песках. И они двигались, и вдруг маг понял, что чувствует запах горячего сухого песка и потоки жаркого ветра на щеках. Он услышал все отчётливее шум шагов этих существ...
Внезапно он вернулся в пещеру: дед взял его за плечо и отстранил от картины.
— Не сосредотачивайся на записях, затянет. Идём... — Царь Эльфов пошёл вперед и вглубь, почти не издавая шума. — Наши предки заняли эти земли, когда гномы оказались в услужении у людей.
Бедные гномы. Рабы людей, потом рабы Правящих. Несчастный народ, который делал такие потрясающие вещи.
Ярику пришлось смотреть себе под ноги, чтобы снова не окунуться в какую-нибудь из �записей� этой природной Летописи, оставленной целым народом под городом захватчиков. Если так подумать, гномы — самый невинный из всех нынешних обитателей мира. Ну, разве что могут с ними поспорить какие-нибудь феи.
— Здесь оставались несколько гномов-летописцев, мы разрешили.
— Удивительная щедрость, — хмыкнул Ярик, идя рядом с дедом. Коридор, кажется, был бесконечным.
— Последнюю запись внёс гном из рода каменщиков, которые добывали горячий камень из небесного материала, что вызвал Хаос.
— Они работали на территории Академии, рядом с Древом?
— Да, и этот гном тоже там работал, — дед внезапно остановился и посмотрел на Ярика в упор. Только тут маг заметил, что перед ним искрящаяся тупиковая стена. Видимо, гномы, ведя свою Летопись, пробивались все глубже в породу, очищая коридор под записи.
Пробивали тоннель в тьму веков.
— Помни, кто ты и где ты, — пророкотал Царь Эльфов. — Смотри.
Ярик сделал большие глаза, предвкушая что-то чудесное, удивительное, и посмотрел на огромное блестящее, оживающее перед ним, полотно времени.
Вокруг стояла полная, абсолютная, пугающая тишина. Джеймс неподвижно сидел у кушетки, на которую Александр положил Ксению, когда они друг за другом выскочили из портала Фриды.
Ксения спала. Или была без чувств. Парень не знал. Он держал её холодную руку, сжав своими большими изодранными и исцарапанными ладонями, ловил её дыхание и ждал.
Он не знал, сколько прошло времени с тех пор, как они сбежали от деда Ярика. Кажется, в домике, куда их закинула Фрида, начало смеркаться, или же просто темнело в глазах от усталости и беспокойства за Ксению.
Почему она не просыпается?
Джеймс вздохнул, разрушая пелену тишины, и взглянул в окно, единственное в небольшом деревянном доме, где они оказались. Там, за окном, был снег, значит, они попали за пределы города эльфов.
Но отец Ярика не стал снова волком... Джеймс не знал, что это значит, и размышлять в этом направлении он не хотел. Он так устал и так сильно беспокоился за Ксению, что ни о чём другом не мог думать.
Он сидел на краю тахты и просто смотрел на Ксению, думая лишь о том, чтобы она очнулась. Иногда, кажется, он погружался в дрёму и просыпался, когда чувствовал, что падает.
В домике было тепло, хотя за окном снег. Наверное, это место готовили для себя родители Ярика, собираясь бежать от эльфийского царя. Где он стоит, этот дом, как им отсюда выбраться, куда делся Александр... Как Алексис?
Мысли неуловимо проскальзывали в сонном сознании, а Джеймс все равно ждал и смотрел на Ксению. Ему казалось, что сейчас вся его жизнь зависит от того, очнётся сестра Лектуса или нет.
Он не знал, что хотели с ней сделать эльфы, но был уверен, что что-то адски мерзкое. От этой мысли в голове прояснялось, и Джеймс мог на несколько минут очнуться от дрёмы...
Парень вздрогнул, когда открылась дверь, внося запах морозного ночного леса. В комнате было темно, лишь едва заметно светились окно и дверной проём, в который вошел высокий силуэт.
— Это я, — отец Ярика плотно закрыл за собой двери. Он принёс и оставил внутри аромат хвои, снега и холода, такой знакомый Джеймсу с детства.— Она не очнулась?
Джеймс помотал головой, вглядываясь в лицо Ксении, пытаясь заметить хоть какие-то признаки пробуждения. Её руки немного согрелись в ладонях парня, но она была вся неподвижная, словно замёрзшая.
— Ей нужна помощь. Нужно куда-то идти, — пробормотал парень, совершенно не зная, куда. Академия сгорела, маги уплыли на кораблях, Северный город захвачен кровососами. Ярик пропал где-то в городе эльфов. Где Алексис и Лектус, кочевник не имел понятия.
— Мы за границей эльфийского города, я ходил туда, — Александр сел у стены прямо на пол, поводя широкими плечами. — Надо дождаться Ярика.
— А мы дождёмся?
— Эйсан его не тронет, — уверенно ответил ныряльщик, и Джеймс внезапно увидел, как в темноте сверкнули два звериных глаза. Парень испуганно замер, хотя отчётливо видел, что на полу сидит человек.
Человек со звериными глазами.
— Почему вы не стали снова волком?
— Я стал, — с усмешкой в голосе ответил Александр. — Я чувствую себя волком, но обращение не произошло. Видимо, граница эльфийского города что-то сломала в проклятии Дхана. Не зря меня не пускали даже близко к ней, стреляли сразу.
— А так бывает? — Джеймс спрашивал без особого интереса, просто чтобы заполнить тишину и темноту словами. Ему было всё равно, как и что творится с оборотнем. Ксения никак не приходила в себя.
