— Анамар, не надо убивать противника. И не отговаривайте его драться, — спокойно заметила магичка, направляясь к краю площадки.
— Это разумно? Что ты знаешь? — нагнал ее император.
— Я ему доверяю, — отозвалась девушка, загадочно усмехнувшись.
— Иногда я вас не понимаю, — покачал головой Лайяр.
— И не надо, — улыбнулась Реана. — Ты будешь правителем и должен привыкнуть к тому, что по твоему слову будут сражаться и умирать. Поэтому сейчас постарайся выглядеть уверенным и невозмутимым, чтобы эти пернатые подавились своим предвкушением легкой победы. Мы не проиграем.
Реана осматривала толпу крылатов. Большинство лиц выражали интерес и радость от неожиданного и необычного развлечения. На некоторых читалось злорадство, еще часть демонстрировали презрение и довольство, поскольку считалось, что человеку нечего противопоставить крылатому воину. Наткнувшись взглядом на одну блондинистую девушку, Реана заподозрила, что именно ее она видела с Анамаром на балу. И кажется, это про нее он говорил, упомянув необычную реакцию соблазнительницы, завидевший его... их родовой медальон. Возникал логичный вопрос: а не причастна ли эта красотка к происходящему? Волшебница пришла к выводу, что стоит понаблюдать за поведением незнакомки во время боя.
Капитан наемников с лихвой компенсировал отсутствие крыльев потрясающей ловкостью и удачей. Еще ни одно нападение с воздуха не было удачным. Бескрылый противник альдо блокировал удары порой самыми немыслимыми способами.
"А красивый был альдо", — отметила Реана, когда меч Анамара прочертил по щеке противника длинную линию, мгновенно набухшую кровью. Сражавшийся с ее братом брюнет зашипел от боли и злости и явно приготовился ударить магией, нарушая таким образом основополагающие правила как дуэли, так и тренировки, под которую было замаскировано данное действо. Магичка мгновенно сплела щит, готовясь выставить его перед блондином, и в очередной раз порадовалась, что способна видеть плетения магии альдо.
— Довольно, — раздался голос Ри-и-Ка, шагнувшего на площадку между застывшими противниками.— Ай-и-Эрис, тебе придется признать себя побежденным.
Было в голосе темнокрылого альдо что-то, заставившее взбешенного и раненого воина мгновенно взять себя в руки и даже коротко кивнуть Анамару, признавая его победу.
Реана проследила за взглядом Ри-и-Ка, с удивлением и интересом отметив, что смотрел он на ту самую изящную белокрылую альдо. На лице девушки читалась странная смесь облегчения и неприязни. Причем магичка затруднялась определить, было ли это чувство направлено на ее визави или на Анамара, стоящего чуть позади их сопровождающего. Как интересно...
— Кто это? — коротко поинтересовалась она, кивком указывая вслед удаляющейся блондинке, когда провожатый вновь приблизился.
— Дочь Нен-И-Ри Виена, — альдо помолчал, но все же задал вопрос: — Почему ты спросила?
— Догадка, — отозвалась девушка. — Пока ничем не обоснованная. Я могу с ней поговорить?
— Думаю, будет лучше, если предложение о встрече будет передано не через меня, — после небольшой заминки произнес Ри-и-Ка, явно решавший, стоит ли посвящать гостей в специфику их взаимоотношений с дочерью Правителя.
— Спасибо, — волшебница чуть склонила голову. — Впрочем, в любом случае это мне удастся не раньше, как после завтрашней поездки к аномалии.
— В таком случае, я не смею вас больше отвлекать, — поклонился альдо. — Вас проводят. Реана, надеюсь, наше дело мы тоже закончим после вашего удачного возвращения.
Магичка проводила взглядом удаляющегося мужчину со смешанным чувством раздражения и восхищения.
— О чем это он? — поинтересовался Лайяр, так же не отрывая взгляда от Ри-и-Ка.
— Да так, небольшой спор, — соврала она недрогнувшим голосом, думая, как удачно сложилось, что этого не слышала Верема, сейчас едва ли не квохчущая над Анамаром. — Я буду у себя в комнате, нужно подготовиться.
— Ты уже знаешь, что делать? — осторожно спросил он.
— Есть идеи, — снова уклонилась от правды девушка, — я сделаю все возможное. А теперь хотела бы отдохнуть.
— Конечно, — Лайяр жестом подозвал одного из альдо в форме дворцовых слуг и попросил проводить лиату в отведенные ей комнаты.
Реана еще раз скользнула взглядом по стоящим рядом воителям, неожиданно для себя ощутив укол зависти и тут же этого устыдившись. Нехорошо завидовать счастью других. Тем более, близких тебе людей. Но ведь было ясно, что они испытывают друг к другу нежные чувства. И ей так хотелось чего-то подобного для себя.
К сожалению, каждый раз все словно оборачивалось против нее. Не тот человек, или вообще не человек, не то место, не то время, не те чувства. Или же она сама все портила. Это тоже пришлось признать, хотя данная мысль заставила девушку скривиться.
Оказавшись в спальне, Реана привычным жестом закуталась в одеяло и устроилась в кресле у камина с дневником в руках. Цели были те же самые: либо найти разгадку к завтрашнему испытанию, либо узнать, как разовьются отношения Хранительницы и императора древности.
Волшебница глазам своим не поверила, когда оказалось, что речь в первой же записи пойдет о столь желанном ей предмете — аномалии. Оказывается, накануне она не дочитала каких-то полстраницы!
Реана заставила себя глубоко вздохнуть, успокаиваясь, чтобы набраться терпения и прочесть текст полностью, не перескакивая на концовку, желая узнать результат.
"Мейленей прекрасна. А я всегда считала, что места краше столицы империи не найти. Впрочем, эти два города сравнивать нельзя. Они разные, хотя оба величественны и восхитительны. Если забыть о причине, которая меня сюда привела. Наверное, это эгоистично, но не совсем понимаю, почему именно Хранитель императора должен заниматься вопросами альдо. В любом случае завтра я сделаю все от меня зависящее, руководствуясь его инструкциями".
Реана готова была взвыть. Неужели так сложно было написать, что именно сказал девушке ее Мастер? Потом нахлынула обида. Причем волшебница даже не старалась определить, на кого именно направлено это чувство. И так было ясно, что жаловаться она может лишь на судьбу, не наделившую ее наставником, который мог бы доступно разъяснить, как именно надлежит ей справляться с возложенной на хрупкие девичьи плечи задачей. Немного успокоившись, Реана усмехнулась: "Надо же, неведомая предшественница, так ни разу и не упомянувшая в дневнике свое имя, написала те же самые слова, которые она сама чуть ранее".
Следующая надпись следовала лишь спустя декаду. В голове магички уже успели промелькнуть сотни вариаций, почему получилось именно так. Впрочем, стоило просто прочесть, чтобы перестать мучаться догадками.
"Последние несколько дней стали самыми счастливыми в моей жизни. Впрочем, я забегаю наперед. В любом случае я только сегодня почувствовала в себе силы взять в руки дневник и сделать в нем запись. Итак, все началось с поездки в аномалию. Спустившись в ущелье, я оказалась неготовой к произошедшему дальше. Я ожидала увидеть нечто в виде волн разных стихий, а все оказалось с точностью до наоборот. Я с трудом поняла, что нужно было делать, да и то в последний момент. До этого все время тратила собственные силы на поддержание щитов против дикой стихийной магии. И этим едва себя не убила..."
Реана еще раз пробежала кусок текста глазами, стараясь найти зацепку, подсказку, как действовать ей самой. И не находила, чувствуя, как накатывает отчаяние. Она так надеялась, что найдет здесь ответы! Девушка подскочила из кресла и забегала по комнате. Мысли напоминали бабочек в банке, бились в голове, но не несли никакой информации. Волшебница наткнулась взглядом на дневник, который все еще сжимала в руке, заложив указательным пальцем последнюю прочитанную страницу. И тут же обругала себя. Она же даже не дочитала! Такая глупость. Ведь в самом начале эта девушка написала, что невообразимо счастлива. Может это будет каким-то образом связано с решением вопроса с аномалией. Девушка опустилась в кресло, поджав под себя ноги, чтобы спастись от холода горных ночей, который ощущала, несмотря на пылающий в камине огонь.
"...Я пришла в себя у него на руках. Никогда не видела всегда столь выдержанного императора настолько испуганным. Он тряс меня, как тряпичную куклу, беспрерывно повторяя, чтобы я дышала и не вздумала уходить. Плохо помню происходящее, сейчас остались лишь эмоции. Абсолютное счастье. Ведь тогда я поняла, что он просил вернуться к нему. Повторял, что я ему нужна. Признаться, в тот момент у меня возникла твердая уверенность, что я все же перенеслась в загробный мир, где исполнилась моя сокровенная мечта. Ведь он не мог быть в Мейленей и тем более не мог говорить мне все это. И целовать не мог. А может это были галлюцинации?.. Я всем сердцем надеялась, что нет.
Следующие несколько дней я почти все время спала. А проснувшись, обнаружила на постели охапку моих любимых цветов. А ведь они не растут на территории альдо. Догадка, что это его рук дело, показалась мне безумной. Но сердце трепетало.
Как оказалось, я не спала и не бредила. Это доказала наша следующая встреча этим утром".
Реана улыбнулась. Этот дневник — все равно что добрая сказка. Если б она не знала, что эти люди на самом деле жили, не держала в руках доказательство, то посчитала бы такой рассказ вымыслом.
Реана привычно глянула на виднеющееся за окном небо, отметив, что Мейленей уже окутывают сумерки. Разгадка относительно предстоящего ей с самого утра испытания найдена не была. Ее предшественница либо не помнила с нею произошедшего, либо не посчитала нужным "разжевать" суть произошедшего для потомков в лице Реаны. Теперь у волшебницы был выбор: либо лечь спать, в надежде на озарение, пришедшее во снах, либо продолжать читать дневник. На счет последнего у девушки были большие сомнения. Скорее всего, заметки Хранительницы превратятся в пересказ ее любовного романа с повелителем, содержащий массу любовных сомнений, надежд и прочей чуши. Реана не была уверена, что жаждет сейчас читать про чужое счастье. Это вызовет лишь раздражение, приступ недостойной зависти и уныния. Ведь если такое великое чувство существует, то почему же она сама его отыскать не в силах? И удержать.
Магичка подошла к столику и налила в кубок вино с пряностями. Подогреть успевшую остыть жидкость для нее проблемы не составило.
Попытки взглянуть на задание с разных сторон сводились к единому выводу: ничего спланировать заранее невозможно. Зелья и амулеты здесь бессильны ей помочь. Ей придется рассчитывать лишь на собственные силы, знания и удачу. Девушка нервно усмехнулась, осознав, что сейчас вообще предполагает возможным выжить лишь благодаря наличию знаний, полученных от Эльхиора. А ведь еще пару декад тому назад она даже предположить бы не смогла, что будет испытывать в отношении учителя подобные положительные чувства.
Как ни странно, принятие факта собственной беспомощности принесло странное облегчение. "Ведь дважды все равно не умереть", — решила новоявленная Хранительница и тут же, не сдержавшись, захихикала, вспомнив устроенное все тем же магом посвящение земной стихии. Вот и возникал закономерный вопрос: который раз это будет именно для нее, в случае провала?
Бокал опустел, в желудке поселилось тепло, а в голове легкость, словно Реана выпила значительно больше спиртного. Запоздало она вспомнила, что так ничего и не ела с самого завтрака. Впрочем, как-то даже и не хотелось, что само по себе было признаком ее душевных терзаний и неуверенности. Подобрав из кресла дневник, Реана потушила магический светильник в гостиной и отправилась в спальню. Зарывшись в одеяло, она открыла тетрадь памяти, с некоторой опаской приступая к чтению. К ее облегчению, соплей и восторженных девичьих отзывов о прекрасной жизни и доблестном императоре не наблюдалась. Безымянная Хранительница кратко сообщала, что по возвращению в столицу оба они негласно стали придерживаться предыдущей линии поведения. Вскользь девушка выражала сомнения, что, видимо, все же была подвержена галлюцинациям после магического истощения в аномалии альдо, ведь дни шли, а объект ее нежных чувств обсуждал с нею лишь вопросы магии. Они даже не оставались наедине. Он все так же улыбался придворным ларам, а она отводила взгляд, чтобы не выдать жгучую ревность, при каждом таком случае поднимавшуюся в душе. Но все это она выразила лишь единожды, коротким абзацем. И более о сложностях их взаимоотношений упоминаний не было.
Несколько последующих разворотов она посвятила кратким, но весьма содержательным комментариям относительно ею лично разрабатываемых заклинаний. Свободное от государственных обязанностей время предшественница нынешней Хранительницы проводила в библиотеке, штудируя талмуды, посвященные теории магии. Реана смутно улавливала суть ее поисков, чувствуя, как в ней разгорается азарт. Если доработать... Девушка одернула столь несвоевременный полет фантазии — сначала предстояло пережить завтрашний день.
Реана увлеклась написанным — когда речь пошла еще и об эксперименте, девушка вообще перестала замечать, как бежит время. Незнакомка была достаточно подробна: она излагала свои гипотезы, а потом опровергала их же, объясняя причины. Затем выдвигала новые. Реана с восхищением следила за логикой предшественницы, которая несомненно была умной и талантливой волшебницей. Несмотря на неудачи, Хранительница империи не собиралась сдаваться. Более того, она бралась за решение любых дрязг и проблем, за всевозможные запросы, поступающие в канцелярию магов. Хотя возможно в ее почти маниакальной жажде во что бы то ни стало найти разгадку немаловажную роль играло желание занять себя работой так, чтобы не анализировать собственные чувства, не скучать по выражению нежности в его глазах. Впрочем, это было лишь предположение — сама Реана, наверняка, поступила бы именно так. Собственно, сейчас она именно этим и занималась. Но развивать дальше эту тему не хотелось даже мысленно, и девушка вновь взялась за чтение.
Через несколько страниц Реана наткнулась на новую запись, сильно отличающуюся от предыдущего:
"Сегодня я в каком-то роде осиротела. Мой наставник умер во сне. До сих пор я постоянно чувствовала поддержку Мастера. И всегда знала, что в случае неудачи он поможет все исправить. А теперь я осталась единственной Хранительницей. Это пугает, но я поняла, что справлюсь во что бы то ни стало, чтобы не подвести учителя. У него будет повод гордиться своей воспитанницей".
Следующие несколько дней волшебница древности не отписывалась, хотя за прошедшее со времен ее поездки в Мейленей оставляла записи каждый божий день, пусть даже это была одна единственная фраза. Зато первый же после перерыва кусок текста был чрезвычайно эмоциональным.
"Глупо, но я целый день прячусь в библиотеке. И делаю это потому, что с большим пиететом отношусь к книгам. Иначе бросалась бы всем, что подвернется под руку.
