— Влад, я мужчина, — нервно перебил Громов, — а девчонке нельзя быть такой бескомпромиссной и эгоистичной.
— Антон, ты опять?
— Влад, ну согласись, что это реально слишком.
— Не знаю, быть может ты и прав, — забравшись к любимому на колени, и обвив руками его за шею, Владислава, перебирая между пальцами непослушные волосы, осторожно спросила — Антон, а ты не хотел бы с ними встретиться и нормально обо всем поговорить? Попытаться понять?
— Я ужу однажды поговорил. С меня хватит! — начиная злиться, прикрикнул Громов, — надоело мне все это! И вообще что мы обо мне и обо мне! Я уже рассказал тебе обо всем. Теперь твоя очередь. Ты, кажется, в машине что-то говорила...
— Антон, я не знаю, как сказать... — прикрыв глаза, девушка мысленно сосчитала до десяти, пытаясь собраться с духом.
Она ведь уже и забыла, что её ждет важное признание, полностью окунувшись в прошлое Антона. Хотя теперь, услышав его историю, страх сам собой стал медленно растворяться. Отчасти от понимания, откуда взялась эта стена холодности и циничности любимого. После такого вообще удивительно, что он не сломался. Но видно, каждый выбирает свой путь. Пасть под обстоятельствами, либо ожесточится и доказать всем, что ты и сам чего-то стоишь. Антон выбрал второе. В противном случае, кто знает, свела бы их судьба. В любом случае вряд ли эта встреча обернулась тем, во что вылилась сейчас. Она ведь любит его такого. С его злостью и эгоизмом, эгоизмом и жестокостью. А теперь еще, как оказалось, со своими личными трагедиями и слабостями. И теперь Влада больше не боялась, как он может воспринять её слова. Ведь вслух он может сказать что угодно. Но внутренне... она знает наверняка, он не может не обрадоваться. Или же снова оттолкнуть. Не настолько этот мужчина жесток...
— Говори, как есть, — нежно пригладив Владиславе волосы, попросил Громов, — я же рассказал все как есть, и как видишь, ничего смертельного.
— Просто понимаешь, этот обморок... — серьезно всматриваясь в любимое лицо, замялась девушка, — он вовсе не от впечатлительности...
— Так, — нахмурившись, Антон вмиг поджался, и резко подхватившись, увлекая за собой Владиславу, прикрикнул, — и почему ты молчала? Что-то серьезное? Я так и знал... Вот вечно из-за своего эгоизма не замечаю ничего! — обеспокоенный голос, хмурый взгляд и поспешные и рваные поглаживания волос, переходящие к вискам, щекам, и поднимающиеся обратно, — нужно было сразу вести тебя в больницу. А я, идиот, делить тебя не хотел ни с кем! Ну, точно, придурок!
— Антон, тише, все нормально... — попыталась унять беспокойство мужчины Владислава, — все совсем не так страшно, как ты думаешь и не нужно...
— Не нужно, — перебил Громов, — я сам знаю, что нужно, а что не нужно! Ты главное не переживай, все будет хорошо! Я что-нибудь придумаю... Боже... Громов, что делать, что делать... — обезумивший и невидящий взгляд, словно сквозь Владу, и невнятное бормотание. Казалось, что сейчас он не видит и не слышит ничего вокруг, полностью зациклившись на своих переживаниях.
— Антон, успокойся, уже поздно что-либо делать...
— Поздно? — застыв, с недоумением выдохнул мужчина, — что значит поздно? Ничего не поздно! Хватит строить поспешные выводы! У меня есть знакомый кардиолог в Германии. Я, конечно, ничего в этом не понимаю, но думаю, через него можно будет выйти на любого другого специалиста.
— Антон... — не скрывая улыбки от такой неожиданной, но очень приятной и искренней заботы, повторила девушка.
— Хотя... Черт! Есть ведь еще приятель в Канаде, — продолжал тараторить мужчина, — Он, правда больше по пластическим операциям, но при этом отличный хирург. Да и связей за годы проживания в Оттаве, думаю, огромное количество. Вот я только не знаю, через кого лучше... Говорят, что германские врачи очень хорошие, но и в Канаде с медициной все довольно-таки серьезно. Или быть может вообще Австрия? Это, нужно будет пробить где-то, куда лучше отправляться лечится. И это, наверное, зависит от вида проблемы... Влад, нам куда нужно? Ты только скажи, я найду самых лучших врачей!
— Антон, тише, милый, — заглядывая в любимые глаза, выдохнула девушка, проводя большим пальцем по слегка щетинистому подбородку, — мне не нужен ни кардиолог, ни тем более хирург. Разве что гинеколог и акушер.
— Как это не нужен? — не унимался Громов, — ты не сомневайся, я все сделаю, как нужно! Ты не думай, что я сейчас шучу!
— Я и не сомневаюсь. Хотя ты уже и так сделал все, что мог, — усмехнулась робко Влада.
— Погоди, причем здесь гинеколог? — запоздало осознавая смысл услышанного, с интересом уточнил Антон, — это еще зачем? Что ты имеешь в виду? И акушер?
— Угу, — виновато опуская глаза, Владислава нервно затеребила полы рубашки мужчины.
— Ты это... сейчас так шутишь, да?
— Нет, Антон, я серьезна, как никогда.
— Нет, ну погоди, гинеколог я еще понимаю. Там всякие женские дела непонятные, это да, — растерянно бормотал Громов, очевидно отказываясь понимать правильно слова Влады. Еще бы, не каждый день такое услышишь, — но причем тут акушер? Они же вроде только при родах нужны. Или...? Уж не хочешь ли ты сказать...? Влад, ты что беременна? — уставившись вопросительно на девушку, раздраженно прикрикнул Антон.
— Похоже на то, — уклончиво, боясь, что прямой ответ может отпугнуть, замялась Владислава.
— Я так понимаю, это мой ребенок, да? — задал самый идиотский из всех возможных вопросов мужчина. Но, видно, от него вряд ли стоило ожидать чего-то другого. И уж тем более мгновенной радости и довольных визгов. Не тот случай.
— Антон! — возмущенно закатив глаза, взвыла девушка.
— Ну да, что это я, в самом деле. До меня у тебя никого не было. Потом мы не так долго были не в месте, чтобы у тебя успел кто-то появиться. Да и знал бы я об этом, — вслух рассуждал Громов, все так же не спеша радоваться жизнеутверждающей новости, — Так ведь, Влада? К тому же, сколько должно пройти времени, чтобы можно было узнать о беременности? Недели две-три, не меньше?
— Антон! — снова одернула девушка.
— Да, прости. Что-то я совсем заговорился. Значит, ребенок точно мой. И давно это у тебя? — сощурившись, словно пытаясь разглядеть какой-то подвох в поведении Владиславы, продолжал допрос Антон, — почему я узнаю об этом только сейчас?
— Как ты сам сказал, недели три. И я сама об этом узнала только сегодня сутра. Когда, я, по-твоему, должна была тебе об этом рассказать?
— Ну, хотя бы как раз сегодня сутра и должна была.
— И как ты себе это представляешь? Пришла в офис и с ходу заявила — 'Привет, Антон, я беременна'? — передразнила Влада, — и что бы ты сказал в ответ? Обвинил во всех смертных грехах и послал бы?
— Влад, зачем ты так, в самом деле?
— А как? Хочешь сказать, что все было бы по-другому? На крайний случай сегодняшний поход в ЗАГС состоялся бы, но под предлогом того, что именно я тебе заставила и принудила. Разве не так?
— Владусь, не говори ерунды, — отстранившись, Антон отвернулся, устало растирая лицо ладонями, — во всяком случае, это лучше, чем, если бы я узнал об этом через несколько месяцев, когда явные признаки беременности уже скрывать стало бы невозможно. Я так понимаю, ты ведь именно так и собиралась сделать? — снова повернувшись, мужчина изучающее уставился на Владиславу.
— Антон, не говори ерунды, — заламывая ладони, нервно выдохнула девушка.
— Значит, так оно и было бы. Отлично! Если бы я не решился потащить тебя в ЗАГС, о том, что стану отцом узнал бы в лучшем случае из сплетен! Или как? — начал злится Громов, хватая с земли камешки и забрасывая их в воду.
— Антон, я не знаю, правда... — закрывая лицо руками, пробормотала Влада, — ты ведь так убедительно утверждал, что не хочешь детей! Что это все неприятности и лишние ненужные заботы, что я...
— Что ты?
— Я не знаю... Не знала, что делать... — тяжело вздохнув, Владислава зажмурилась, опасаясь только одного — услышать от Антона, что он по-прежнему придерживается своего мнения. Что заставит делать выбор. А что? Это вполне в его духе. Он или ребенок... И ведь как бы Влада не любила мужчину, благодаря которому она сможет познать радость материнства, если предстоит делать выбор, то она не будет даже раздумывать. Ответ очевиден. Она никогда себе не простит, если избавится от новой жизни, зарождающейся в ней. От маленького человечка, являющегося уже частичкой неё...
— Не знала она! Да мало ли что я тогда говорил! — раздраженно вспылил Антон, — в конце концов, это мой ребенок и я не допущу, чтобы он вырос без отца, либо хуже того... Хватит, что мое детство пошло под откос! — с уверенными, стальными нотками в голосе, выдал мужчина.
— Ты, правда, так думаешь? — не сдерживая слез радости, Влада недоверчиво взглянула на Антона.
— Правда, — в пару шагов преодолевая разделяющее их расстояние, Громов властным жестом притянул к себе девушку, и большим пальцем стирая с её щек соленые капли, в своей немного грубоватой манере, выдал — не реви только! Терпеть не могу женских слез. Справимся как-то.
— Антон, как же я тебя люблю, — уткнувшись носом в плечо любимого мужчины, пробормотала Владислава.
— Все будет хорошо, — игнорируя признание, выдохнул Антон, поглаживая слегка подрагивающие плечи, — вырастим уж как-нибудь...
Глава 27
Бросив мимолетный взгляд на часы, Антон заглушил двигатель, и, аккуратно вытащив из заднего сидения шикарный букет белоснежных роз, с розоватыми вкраплениями, расходящимися с кончиков лепестков по всему бутону, прикрыв глаза, вдохнул сладковатый аромат. Поспешно отстранившись и поправив ленточку, выбрался из авто. Растерянно осмотрелся по сторонам, и в какой-то степени, с облегчением вздохнув, небрежно облокотившись на капот.
Успел! Боже, он так боялся, что не успеет закончить эти идиотские переговоры, пока освободится Влада. Но, к счастью, справился. А если уж говорить откровенно, попросту свернул их, так и не начав толком. И гори оно все, синим пламенем! В конце концов, он там главный! Имеет право. Такие переговоры хоть и не каждый день бывают, но основной договор подписан, а подробности уладить можно и потом как-нибудь. То ли дело поход любимой женщины на УЗИ. Первый в жизни Антона поход, между прочим.
Если честно, то он даже собирался пойти вместе с Владой, но... она попросту отговорила. Сказала, что с его 'впечатлительностью' лучше узнать, как все прошло потом, из рассказов. В принципе, мужчина и не особо был против. Что ни говори, а всевозможные больницы, врачи, запах медикаментов и эти жуткие однотонные кабинеты настораживали, и он предпочитал обходить их стороной. Но ведь рано или поздно, придется себя пересилить. Сегодня Антон решил попробовать. Для начала хотя бы встретить Владу у больницы. С цветами.
Эта шальная мысль ему пришла спонтанно. Когда Громов проезжал мимо цветочного магазина, то вдруг понял, что никогда не дарил любимой женщине цветов. Более того, он даже не пытался за ней ухаживать. Да, у них все произошло слишком поспешно, чтобы успевать размениваться еще и на такую совершенно излишнюю ерунду. Да, это не для него. Он никогда не занимался подобными романтическими сюрпризами, так как женщины и без того висли на шее. И вряд ли мужчина пошел бы на такое и впредь, но...
Владислава стала для него особенной. Ради неё он готов переступить через некоторые свои принципы. Вернее уже переступил, когда собственноручно привел её в ЗАГС, а потом даже раскрыл многие тайны. Теперь, хочешь, не хочешь, а Владу, имеющую на него такой компромат, отпускать от себя не стоит. Хотя, черт возьми, вряд ли Антон уже когда-то, хоть под каким-либо предлогом сможет отпустить от себя эту упрямицу. Слишком много она стала для него значить, сконцентрировав в себе всю вселенную.
Проводив взглядом, вышедшую из больницы, незнакомую женщину, Громов нервно постучал пальцами свободной руки по капоту. Влада ведь даже не знает, что он собрался её встречать. А вдруг она, уже справившись, ушла? Нет, вряд ли. По времени должна еще быть здесь. Стоило все-таки позвонить, прежде чем переться сюда. Но тогда вряд ли получился сюрприз. Еще эти цветы. Антону начинало казаться, что все на него начинают оборачиваться. Наверняка, выглядит, как идиот с ними.
Цветы... Как же он тщательно их выбирал. Хотелось чего-то стоящего и необычного. Подходящего только одной Владиславе. Да, однажды он сказал ей, что она достойна только роз, но не бордовые же дарить! Все это слишком банально. А такие, белоснежные с розовыми вкраплениями, очень даже необычно получается.
Как там говорила продавщица... розовый цвет символизирует нежность и привязанность, а белый цвет чистоту и невинность, говоря о настоящей искренней и крепкой любви. Что-то в этом роде, только более созвучными фразами. Бред, если здраво поразмыслить. Но между тем, когда обо всем этом грузила женщина, составляя букет, Антон даже повелся, развесив уши, забывая о том, что не верит в подобного рода нелепости. Вот что значит сила убеждения. Ему бы так научится. Хотя, к чему теперь уже все это. Владислава с ним, на фирме дела идут великолепно. Что еще нужно от жизни?
Еще один стук захлопнувшейся входной двери, оповещающий о том, что кто-то вышел из больницы, снова привлек внимание Громова. Опять не Влада. Мужчина. Или парень.
Брови Антона мгновенно поползли вверх, когда он понял, кто находится перед ним. Черт, неужели Ромашковод собственной персоной? Однозначно он! Такого слизняка вряд ли можно с кем-то спутать. Все такая же манера поведения, походка и придурковатая прическа.
Хотя, времени не так уж много произошло, а такие чудики вряд ли меняются спустя даже годы. И как ни странно, если раньше этот... кхм... парень вызывал у Антона желание хорошенько начистить ему рожу, то сейчас возникало одно единственное желание — рассмеяться.
Ухмыльнувшись про себя, Громов нарочито прокашлялся, тем самым привлекая к себе внимание, надеясь узнать, какими ветрами сюда занесло этого Ромашковода.
Реакция Андрея не заставила себя долго ждать. Поспешно направляясь куда-то в сторону остановки, он машинально бросил мимолетный взгляд в сторону Антона с явным намерением идти дальше, но тут же замер. Не скрывая любопытства, оценивающим взглядом окидывая Громова с ног до головы.
Усмехнувшись, Антон, позволяя осмотр, так же прошелся взглядом по Андрею, гадая, решится ли тот первым заговорить, или, как обычно сбежит. И как ни странно, но Власенко уже сделал несколько шагов в сторону Громова, явно намереваясь подойти, но...
— Антон, что ты тут делаешь? У тебя же переговоры! — звонкий оклик со стороны, отвлек мужчину от созерцания забавной картины.
Поспешно выйдя из больницы, расплывшись в улыбке, к нему шла Владислава. Такая счастливая и довольная. Его любимая девочка. Теперь Антон больше не стеснялся признаваться, себе, по крайней мере, в этом факте.
— Владусь, а к черту переговоры! — оттолкнувшись от авто, мужчина сделал шаг навстречу девушке, — меньше всего на свете я сегодня мог думать о делах.
Прижав свободной рукой к себе Владу, Громов, прикоснувшись губами к её виску, пробормотал ей на ушко:
