Ну, и где здесь был диск с буквами "LZ" и толстенным буклетом внутри коробочки? А! Вот же он! Ну, бля! Ща будет...блюз!
Так. Чай не помогает. Есть что ещё, а, Людвиг? Е-есть! Я ж мужик запасливый!.. Не, кот, тебе не налью, низзя тебе такое. Да и мне тоже...низзя... Но, нада... Оно, кот, страх притупляет... Ну, ладно, вру, не страх, а осознание его присутствия. Тогда можно сесть и выпить с ним на брудершафт. И о чём-нить договориться. Ну, чтоб пореже приходил, что ли...
Вот! Наконец!! Музыка... Величайшие музыканты, величайшие импровизаторы Вселенной... Просто черти! Led Zeppeli-in!!!! Стоп... Приехали. Бля. Там Плант играл, или Пейдж? Ч-чёрт, не помню!!! Я не помню, кто играл в Led Zeppelin!!! Ч-чёррт! Что? Буклет? Ну, если верить буклету, то Пейдж... Чё, Людвиг, верим буклету? А? Написанному — верить, говоришь? Ладно, если что — виноват ты будешь. Как, ты тут при чём? А кто не знает людей из Led Zeppelin? Я или ты? А? Ну, ладно, Людвиг Ван, не обижайся... Ты прав... Я не знаю...
Ха! Люд! Я те главного не сказал! Ухо подставь, ибо тайна это... Я её ток щас вспомнил. Кароч, Люд, ОНИ ТАМ ОБА ИГРАЛИ!!!!!
Смотри-ка, кот! Листок-то уже не белый. А я и не помню, как рисовал... Дорога. Дорога вдаль и два путника на ней. Им не разойтись — кто-то обязательно должен сойти на обочину, канаву. Но...гордость. Гремучая штука. Опасная...
Людвиг! Сука! Ты...чего?! Что ты там... Ма-моч-ки-и-и... Там...кто? Что за звук??!! Бля-а-а... Эй, Людвиг! Ты куда? Что там? Вы же...чуете такие вещи...потусторонние. Что за зву-ук??!! Нож — в руку. Лезвие — от себя, как Хантер когда-то учил. Кто вздумает напасть, обязательно напорется. Тюль резко в сторону... Бл..дь! Ха! Что... Ну, и, Леш, штаны, как? Сухие? Ты ж сам недавно окна утеплял. Пенопласта на халяву достал и на радостях попихал в щели. А его выдуло ветром. Вот и скрипит по раме, воет, человеков с такими вот ни на что негодными нервами до дрожи доводит. Во! Так тебе! И так — тоже! Теперь, бля, не поскрипишь, когда поглубже запихали.
Что? Я...плачу?! Да...да...не может быть! Я... Действительно. И что тут такого? Мужчины не плачут? Да кто это придумал?! Какой урод? Точно, кот...тот, кто не умел плакать. Или не умел любить и бояться за любимых...а, значит, и за себя...
Ветер...ветер... Снёс всё ветер... Меня, себя... Себя? Эт как? А так, блин! Нёс-нёс, и унёс. Пролетел мимо, порушил всё вокруг, да и дальше... В другом месте рушить...
Что, Людвиг? Стих, говоришь, получается? Не, ты чё... Просто мысль интересная... Ща, погоди, запишу её...только пошли, кот, в комнату... На том столе писать удобнее.
Ветер, ветер... снёс всё нервный...
Снёс слова, дыханье...сны.
Ветер, знаю, я — не первый,
На твоём стою пути.
Так и сбил бы меня... Боже!
Сбил бы! Ну, чего молчишь?
Улыбаешься. Ты...тоже
По родне своей грустишь?
Ну, так, может...полетаем?
Над ночной землёй, и — вниз?
Что ты, ветер? Я? Скрываю?!
Только, разве что...эскиз...
Что на нём? Убей — не знаю.
Может, там моя судьба
Рисовала? Да, играю.
Для тебя? Лети сюда!
Ветер, что это? На флейте?!
Ты... с ума сошёл?! Ах, сам...
Ты, играй. Для всех на свете!
Всем на свете парусам!
Ты играй, а я — поймаю,
Я... гитару попрошу.
Да, умею. Ноты знаю.
Хочешь, ветер, покажу?
Ноты? Это, брат мой, — сила.
Это словно...ураган!
Знаешь, музыка сносила
Стены. Если верить снам...
Как когда? В Иерихоне.
И в Берлине. Ты ж там был.
Ну и что, что ты невольно
Пылью облака закрыл?..
Ты не знал, что мы — не помним??!!
Облака... Они ж...туман...
Мы же — люди. Мы же — тонем!
Почему? Подумай сам.
Что? Ах, да... Уже играю.
Ты что? Плачешь? Ну...ну что ж...
Это... слишком утомляет.
Всё? Не будешь? Брат. Ты — врёшь!
Ну... А я не зарекаюсь.
Слёзы — это благодать.
Да, смотрю. Не собираюсь.
Что ты! Мне б экзамен сдать.
Как какой? На жизнь, быть может...
А получится ль? Как знать...
Только...что-то сердце гложет...
Брат мой, ветер, мне б...поспать...
Отпускаю. Возвращайся!
Навсегда — не уходи.
Буду ждать, ведь это — счастье,
Знать, что встреча впереди.
Ну, конечно! Чай согрею.
Любишь кофе? Тоже есть.
Ах, покрепче? Я? Хмелею!
Это? Маленькая месть!
Ну, давай-давай, подальше
Улетай. Чего стоишь?
Я? Давно не тот, что раньше.
Ты... Ну вот! Опять грустишь.
Так. Давай. Собрал все мысли,
Все слова свои собрал...
Прочь! Там паруса повисли!!!
Был же ветер, но пропал...
Всё! Я злой... Пошёл отсюда!!!
Буду рад, когда уйдёшь.
Не жестокий. Просто груда
Навалилась. Не свернёшь...
Ух! Ушёл! А мне — не грустно.
Правда, я не спал давно.
Я...пойду? Экзамен? Устно.
Чёрно-белое кино.
Да, цветные сны — у психов.
У меня? Что за вопрос?!
Это ветер... Как он лихо!..
Он вернётся. Да. Всерьёз!
Гляди-ка, Людвиг! Точно, получилось!!! Ты, кот — гений! Ну, и я...немного...
— Леш, — Алик решительно отобрала у него бритву. — Не брейся пока, а? Мне очень нравиться, когда ты...
— Колюсь как ёж! Аля, ты уникальная женщина! — и при этом — моя жена!!! — Ух, щас помру от зависти к себе, что ты такая у меня есть!
Алик взъерошила ему волосы.
— Леш, ты, что, опять не спал всю ночь? Меня не было... Тогда, что тебе мешало? Или кто?.. — хитрюще так, мол, знаю, что сам себе не давал глаз сомкнуть, но...приличия требуют подкола. Да и настроение тоже...
— Аля! Ну что ты? Да...никто!!! Я...сам не спал. И делал глупости и гадости. — про глупости расскажу, а вот про гадости не спрашивай. Хотя...все мои вчерашние гадости можно смело считать глупостями. Блин, придётся рассказывать всё...
— Ну... Я сегодня ночью закидал яйцами Валеркину машину...
Алик фыркнула и потянула Лешака в комнату.
— А он что?
— Пока ничего. Молчит.
Она подозрительно принюхалась...
— Ты пил, — утверждение.
Не помню. Может быть... Да. Пил. И мне не стыдно... Почти...
— Ну, так...есть немного... — виновато покосился на пустую бутылку, лежащую у ножки дивана.
— Леш, не пугай... Пить в одиночестве...
— ...первый признак алкоголизма, — вздохнул. — Знаю, Аля...
Знаю, потому клянусь, что такое не повторится. Я, если, что, лучше снотворного выпью...под чьим-нибудь чутким руководством.
Потом, думала Алик, потом он мне сам расскажет, с какого перепугу — или радости — он пил ночью один и писал стихи...может быть.
— Ой, Леш! Я ж тебе кое-что купила!.. — она смешно подпрыгнула и выскочила из комнаты. — А то ходишь у меня как неприкаянный холостяк!.. — в коридоре взвизгнула молния на сумке. Алик чертыхнулась, чем-то зашуршала.
Ага. Холостяк... Если б все холостяки так одевались... Ха!
Алик протянула Лешему пакет. Там было что-то мягкое и хрустящее. Что-то из одежды, раз она про холостяков вспомнила, решил Леш. Он посмотрел на свою, в которой был. Чёрная футболка, застиранная, штопанная им собственноручно уже раз шесть, если не больше. С надписью "Hard Rock Cafe. Berlin" Эх, подумал, скоро совсем расползётся. Жалко. Не отдам Але на тряпки. Лучше сам порву и выброшу. Или сожгу. Там, за базой вечно мусор какой-то жгут. А кому-то отдать... Не, нельзя любимые вещи отдавать чужим. С ними и немного себя отдаёшь. Мало ли, вдруг тобой полы мыть будут...
Да и джинсы...не целее... Не, не рваные, но изрядно истончившиеся...в некоторых местах...да и на коленках уже почти появились прорехи...
— Ух, ты! — Лешак уже открыл пакет и теперь держал в руках нечто кружевное и чёрное. — Ух, ты! — повторил. — Ну, эт точно не мне!..
— Ой! Леш... Забыла выложить... — Алик залилась румянцем.
Он отложил пакет на диван и притянул жену к себе на кресло.
— Одна из тех вещей, за которые я тебя люблю, это то, что ты до сих пор краснеешь!.. Аля, признайся честно, — притворно строго посмотрел на неё, — Ты ведь специально не вытащила своё новое бельё, чтоб меня подразнить?
Вместо ответа она расстегнула свою рубашку.
Бля-а!!! Аля!!! Ты меня с ума сводишь... Меня всего, а мои руки в особенности: вон, уже как забегали по твоему телу... Ч-чёрт! Аленька, ты меня разбаловала!! Я уже не помню, как оно...ну, вот это, такое же кружевное...расстёгивается!!! Он с лёгким сожалением отпустил её.
— Не одевайся, а... Дай любоваться буду... Зачем тебе всё это? — кивнул в сторону дивана, на пакет с одеждой.
— Чтоб некоторые особо волосатые особи мужского пола... — она лукаво посмотрела на Лешего, — ...немного понервничали... — Она потянулась, встав на цыпочки, и почти достала до потолка.
Леший закусил губу. Он обожал такие игры, когда ему надо было ждать, ждать долго, как хищнику у водопоя, чтоб заполучить свою добычу. Да и добыча того стоила...
— Ага. Особо волосатый, особо наглый и вечно жаждущий. — Лешак подхватил её на руки. — Мне без тебя так паршиво было... — признался он.
— За одну ночь ты так соскучился?
Да. За одну очень страшную, просто жуткую ночь. И дело не в полнолунии и прочей мистике...
— Аленька, мне действительно было без тебя очень не по себе...
Верю, Лёшка, верю... Тебя ведь стихи тянет писать когда тебе очень хорошо, или очень плохо. Причём именно стихи, а не тексты к песням. Текстов ты штук двадцать за день наваять можешь. Довольно неплохих, ведь мыслей в голове у тебя...не передумать и за три жизни, не то, что за одну ночь...
Леший обнимал жену и сам себе удивлялся. Откуда пришёл его ночной страх? Где? Когда? От кого он подхватил эту заразу — шарахаться собственной тени у себя же дома?! Сейчас-то что? Кошмары растворились, сбежали, испугавшись Али... Никуда её не отпущу больше.
— Леш! — Алик потянула его за ухо. — Отпусти, а?
Она соскользнула на пол, успев провести горячей ладонью по его колючей щеке, по шее...
— Примеришь?
Конечно, Аля! Только одни футболки, ладно? Остальное сама носить будешь, а я с тебя это снимать, хорошо?
Лешак стащил с себя свою любимую "Hard Rock CafИ" и повёл плечами...
— Ты, что это специально так, да? — шутливо обиделась Алик.
— Да нет, что ты... — подмигнул Леш ей в ответ.
Конечно же, ДА!!! А ты как думала? Ха! Я тож на нервах играть умею... Мурр-рряу!
Футболок было две. Серо-синяя, с надписью "Castle of Rock" и соответствующим рисунком. А вторая...
— Аля-а!...
На чёрном фоне призма, преломляющая свет. И подпись "Dark Side of the Moon". Лешак не утерпел. Одел и повернулся к Алик.
Ну, как?
Ма-ать... По-моему ща я её с него того...и очень быстро...
— Во! — сказала Алик и подняла вверх большой палец. — Шикарен, зар-раза! Теперь буду ревновать даже к фонарным столбам!..
А то!
Леший повернулся к ней. Прокашлялся. Это — тебе.
Старый парк...паутина искрится на солнце,
Ветер дремлет в объятиях рыжей листвы,
Отражения звёзд улыбаются мне из колодца,
На скамейке — письмо на кусочке немой бересты.
Приблизился...дотронулся до руки, привлёк к себе... Аля-а...
Я устал...под ногами шершавые листья
Шепчут мне про великий оранжевый бал,
О тропинках, в хрустальной протянутых выси,
О словах, что когда-то я Вам не сказал...
Ей...на ухо... Тихо так — вдруг кто-нибудь ещё услышит эти слова...
Леди, стойте! Прошу Вас, не надо обиды!
Не к лицу Вам порой дождливая хмурая проседь...
Улыбнулась она, расправляя складки хламиды,
Золотая судьба, мной любимая вечная осень.
Алик молчала. Дышала быстро и неровно, кусала губы.
— Аля... Ты...плачешь?! Я...что-то не то сделал?! Аля-я!..
Какие же вы, мужчины, странные... Леш! Ты... Ты мне... Да... Боги! Сколько женщин на этой планете мечтает о том, что их мужья, сыновья, внуки посвятят им хоть пару строк! Пусть чужих, где-то прочитанных и выученных... А ты... Леш! Ты...
— Лёшка! — выдохнула, уткнувшись ему в плечо. — Ты у меня самый лучший...
— Я... Я тоже тебя люблю, Аля... — и, в отличие от многих, я никогда не забуду, когда у тебя День Рождения. Скоро, блин...
Вокруг них ходил рыжий кот и довольно мурлыкал. Нет. Зря этот че-ло-век — какое сложное слово! — так напугался. То, что приходило, было совершенно не опасно, а просто любопытно, как маленький котёнок. Оно играло. Вы, че-ло-ве-ки, когда взрослеете, слепнете, потому и страшно. Дети только видят и не боятся. Муррр... Оставлю-ка я вас наедине... Вон, обнялись, в кресле сидят... Она улыбается, он ей что-то го-во-рит.
Странные вы...
Быть снаружи
Пакет. Объёмистый такой. С печатями. В ящике. Просовываю ключ между дверцей и стенкой, откидываю защёлку. Письмо. Из архива.
Сердце замерло, нервно стукнулось туда, куда не следует. Снова трепыхнулось. Застучало. Лучше бы оно не делало этого. Ладони сразу стали влажными, кончики пальцев похолодели.
Вверх! Вверх, туда, где грязи и мусора не видно!!! Домой...
Дверь открываю, пакет — на стол в комнате. Сажусь рядом. Молча. Не раздеваюсь. Только ритм сердца слушаю. Ускоряющийся. Там...он. Страх.
Жарко стало. Куртку — прочь. На пол.
Лучше б это происходило не со мной. Или вообще не происходило. Или... Или...
Потянуло закурить. Бл..дь! Нельзя...
Снаружи находиться интересней. Смотреть, как бегут другие по дорогам, мостам, сворачивая не там и не туда... А тебе кажется, что только ты свернул туда, куда надо... Да ещё и в самый подходящий для этого момент. Ща! Эт только кажется...
Может, не надо сворачивать? Может, надо идти туда, куда дорога ведёт? Ей же лучше знать, куда мне надо...
Или всё-таки нет?..
— Ч-чёрт...
Лёг на пол. Руки под голову. Глаза закрыл. Не думать...
Озноб... наверное, это нервное.
— Леш! Э-эй! Не спи!
Аля...я не ждал тебя...так быстро...
Нахмурилась.
— Ты б разделся б, что ли... — вон, грязи сколько нанёс с улицы... — Леш?..
— Аля, — не отрываю взгляд от потолка. — Там. На столе.
Зашуршали бумаги... Тишина.
