— В прошлом году. Мэрия хотела какого-то скульптора из столицы выписать, но потом наши фермеры сказали — нечего, пусть местные делают. Даешь, так сказать дорогу молодым талантам. — усмехнулся Арвен: — Вот и стоит... пугало огородное. Говорят нигде в мире такой нету. У нас даже туризм из-за нее появился. Едут сюда, чтобы так сказать лично посмотреть на чудо.
— А что это такое? — спросила Хлоя, разглядывая скульптуру.
— Это один из основателей колонии на Верхнем Синнее, Вячеслав Улинский.
— Основатель, колонизатор, генерал... видная личность. В конце второй волны Конквистадорства его корабли приземлились на Нижнем Синнее. — хорошо поставленным голосом вещал Арвен: — Именно он основал нашу колонию, сплотил людей вокруг себя и повел их к светлой мечте.
— Ого. — сказал Перси.
— Не обращай внимания... — ответил Арвен, на секунду отвлекшись на управление такси: — куда прешь! Разуй глаза! — и снова к Перси: — не обращай внимания. Тут туристов стало много, вот и натренировался. Вместо гида.
— Слушай, Арвен, я же не сказал куда ехать... — вдруг спохватился Перси.
— А что тут говорить-то... ясное дело к дому. — ответил Арвен, сворачивая в до боли знакомый переулок.
— Да... верно. — удивился Перси: — Спасибо.
— Да не за что, старик. — Арвен ловко открыл багажник и извлек оттуда сумки.
— Я сам...
— Э, нет, дружище, это моя работа... — сказал Арвен, захлопывая крышку багажника: — Ну, вот и все, бывай. Заскочи в гости обязательно, Беа рада будет. В последнее время она все дома, да дома, сам понимаешь...
— Слушай, а деньги... — Перси полез за бумажником, но Арвен только рукой махнул:
— За счет заведения.
— Ну, тогда спасибо. — сказал Перси, замявшись.
— Всем своим привет. — ответил Арвен и сел в машину, хлопнув дверью. Перси некоторое время смотрел ей вслед.
— Он на самом деле был твоим другом? — спросила Хлоя.
— Сейчас это уже неважно... — ответил Перси. Дверь за его спиной открылась и на мостовую вышла Анита с видеофоном в руке. Видев Перси она всплеснула руками. Видеофон упал на гладкие камни и треснул.
— Перси! Что же ты... — она с разбегу бросилась ему на шею.
— Привет, Нитка! — Перси легко подхватил ее и закружил: — Скучала?
— Ах ты навозный жук! — кричала Анита: — что же ты молчал?! Сказал бы, что приедешь!
— Сюрприз! Кто дома? — Перси поставил Аниту на землю. Она видимо вспомнила, что ей все-таки уже исполнилось восемнадцать и надо вести себя по-взрослому, одернула платье и повернулась к Хлое.
— А это кто? Перси, ты, что — женился? — в этот момент дверь открылась еще раз и на улицу высыпало многочисленное семейство. Брендон — как всегда подтянут, как всегда блистателен, Эдит, Арчи — эти двое как всегда ссорились, пихая друг друга в бок, Торнтон — этот брюзга и зануда, как и все старшие братья, и наконец — ма.
— Перси! Привет, чертяка! — Брендон.
— О! А у тебя бластер есть? Дай пострелять! — Арчи.
— Привет, братец! — Эдит обняла его.
— Наконец-то явился. Небось всю неделю по девкам гулял. — буркнул Торнтон.
— Здравствуй, сынок, дай-ка я тебя поцелую. Проходи в дом. И вы тоже... Сынок, почему ты держишь эту леди на улице? Проходите, проходите, сейчас я поставлю чай. Прошу прощения, мой сын иногда забывает о правилах хорошего тона. — это ма, ма обращается к Хлое, Хлоя приседает в легком реверансе, она немного сбита с толку, но ма ее успокаивает, ма говорит, что не нужно волноваться, что здесь все в порядке, сегодня и всегда, что у нее, у Хлои — просто прелесть а не платье, что она, ма, всегда хотела чтобы он, Перси, подружился с хорошей девочкой. При словах 'хорошей девочкой' Перси громко фыркает, заслужив гневный взгляд и один чувствительный пинок в ногу, прямо в лодыжку.
— Здравствуйте, мэм. Меня зовут Хлоя.
— Проходите в дом. Брендон, помоги с вещами, Арчи, прекрати немедленно! Эдит одень хоть что-нибудь, а то простудишься. Анита Дорбан подбери наконец свой видеофон с мостовой и марш домой!
— Дай бластер, Перси, будь человеком! Мне надо одного зануду пристрелить! — взмолился младший братишка, вцепившись в рукав Перси.
— Не давай ему ничего, пока не скажет 'пожалуйста', сынок. — машинально заметила ма.
— Хлоя, а я — Эдит! Правда у меня красивое платье?
— Очень красивое.
— Перси а что это у тебя за висюлька? Медаль за нарушение дисциплины?
— Слушай, расскажешь потом, как в Прайме модники одеваются?
— Дай сюда бластер! Или я откушу ей ухо!
— Ой! Ма, а он кусается!
— Арчи, прекрати немедленно! Отпусти свою сестру! Проходите, Хлоя... прошу простить, у нас тут небольшой беспорядок. — ма улыбается извиняющейся улыбкой и они вваливаются в гостиную одной дружной толпой. Вещи вносят за ними, ма твердой рукой направляет Аниту на кухню, а Эдит — переодеться, умудряясь поддерживать светскую беседу с Хлоей. Перси понимает, что на самом деле ему не хватало вовсе не запаха весны и не теплого воздуха Верхнего Синнея, а вот этой родственной суматохи вокруг, уверенного руководства ма, брюзжания Торнтона, всего того, что не передать словами, что у них, у Дорбанов они называют семьей.
— Я — дома! — прошептал Перси: — Черт, наконец-то я дома!
— Не ругайся, дорогой. — сказала ма.
— Это точно, ты дома. Опять мое любимое кресло занял. — буркнул Торнтон из угла: — надрать бы тебе уши, ан нет — ты уже офицер.
— Только попробуй! — вступилась за Перси Анита, выглянувшая из кухни: — Он же герой империи! У него медаль и он летчик-истребитель! И вообще все девчонки в школе попадают, когда узнают! А фигура!
— Да, тебя, что, там не кормили, что ли? — прищурился Торнтон. На мягких креслах с чашкой чая в руках отбивалась Хлоя. Она уверяла Эдит, что платье — просто блеск, особенно синие цветочки по низу, именно такие сейчас и носят в Прайме, сейчас в моде естественность и натурализм. Что такое натурализм? Можно я сейчас не буду показывать, ладно? Нет, мэм, мы с вашим сыном еще не думали о официальной стороне наших отношений, да мы обязательно об этом подумаем, очень вкусный чай, спасибо. Нет, больше не надо, я сейчас лопну. Очень вкусная выпечка, мэм. Что? Называть вас просто ма? Ну, что вы...
— Наконец то я вернулся. — сказал Перси и, немного подумав отвесил подзатыльник Арчи, который собирался вытянуть из ножен парадный кортик офицера ВКС. Хорошо дома!
