Приближалась колонна бронетехники с суррогатами. До него только теперь это дошло, а ранее он не реагировал ни коим образом на посторонние шумы.
Прямо перед ним вынырнул танк. Он швырнул в него тем, что попалось под руку — и банку тушёнки, перепутав с гранатой. Сам себя отругал за то, что натворил, и злился не по поводу противника проскочившего мимо него на полном ходу, а из-за тушёнки. Пропал продукт ни за что, а и сам едва.
Азаровский в отличие от него не растерялся.
— К бою!
Залёг одновременно с Петром, привлекая его к земле силой. Взрыва на мосту не последовало.
— Растяжку установили?
— Не успели, товарищ майор...
— Так какого ты явился ко мне с докладом?!
— Капитан приказал... И послал меня к вам...
— Вот послал Бог помощников безруких, а и безмозглых! — кинулся Азаровский к БМД в зарослях.
Парнишка за ним. Пока они заводили его, мимо них по мосту проскочило уже порядком военной техники противника.
— А ты куда? Вон из хаты...
Азаровский пошёл на таран, выкатив на мост, и влетел в грузовик с РСЗО "Град".
— Валим! Прыгаем...
Петро замешкался, и майору пришлось его выталкивать сначала из БМД, а затем ещё спихнуть с моста в реку, куда прыгнул сам, оставив внутри бронемашины на снарядах гранату без чеки.
Над головами диверсантов прогремел взрыв, и от моста не осталось следа. Переправа разлетелась по брёвнам на приличном расстоянии при детонации НУРС. Даже река в месте подрыва вышла из берегов, заливая всё кругом.
— Вот это гром... среди бела дня... — подняла взор в безоблачное небо Апанасиха. — И ливень...
Пролился на неё с девчушкой, да с такой силой, словно их окатили из ведра. И длился не больше минуты.
— А где мост?! — оживилась Юлька.
Вместо переправы она заметила на противоположном берегу большое скопление бронетехники, часть из которой уже ревела поблизости от них.
— Гастарбайтеры! Прорвались...
Мужики пропали вместе с мостом и БМД. Точно в воду канули.
— Да где же они? А Петька... — опасалась Юлька за всех них, но больше за друга.
Апанасиха не стала нагнетать напряжения, промолчала. Сдержалась в отличие от Юльки, но чего ей это стоило — знала только она. Самой сделалось не по себе. И ей также казалось: они остались одни. А соответственно: ждать помощи им больше неоткуда и не от кого.
Запись N27
— СМЕРЧ -
"В случае если вы находитесь в бомбоубежище
во время ядерного удара — не надейтесь выжить,
даже из ума нереально! Хотя если вдруг —
то вы либо дурак, либо просто чудак на букву "М"!
Вы лишь продлите свои муки, пока не наступит стадия
полного разложения вашего организма под воздействием
сильного радиоактивного облучения!"
(Памятка-напоминание "выжившим" после ядерного удара — считать армейским юмором)
Фомин ощущал себя живым мертвецом сродни фараона запечатанного в золотой гроб, поскольку его амуниция по земным меркам данного измерения не имела цены и была бесценна, достанься каким-нибудь учёным, занимающимся разработками в области нанотехнологий. По-прежнему не понимал, как до сих пор не умер. Ведь если логически помыслить, стараясь разобраться в непростой ситуации — доступ воздуха ему перекрыт. Неужели комбинезон на нём имел уникальную функцию по преобразованию углекислого газа в кислород?
Он ни разу не испытал чувства дискомфорта за исключением того, что не мог пошевелиться. Однако и непосильный груз монолитного и многотонного каркаса из оплавленного камня нисколько не давил него. Такое ощущение, словно угодил в саркофаг.
— Блин, спящая красавица! — выругался Егор про себя.
И снова все его мысли оказались обращены к амазонке. Что с ней? Как там она?
— Бионика...
Ответа не последовало. Она по-прежнему не отвечала. Ситуация безвыходная с одной стороны, а с иной — не сказать. Фомин сжимал в руке лёгкий атомный пистолет-автомат.
— Применить его что ли и...
Сомнения равнялись опасениям о возможной гибели в случае выстрела.
— Ну и это не жизнь! Не вечно же мне здесь валяться? Уж до скончания собственного века не хотелось бы!
Вот он и стремился сократить временной промежуток на камне длиной в две даты, меж коими жизнь обозначалось простой чёрточкой, подобно мигу.
Так вроде и не жил, хотя пытался, но не сказать: уж очень старался. То ли дело Паша...
— Усольцев!..
Наивно было полагать, что он выживет даже из ума после применения ядерного оружия наймитом против них. Егор ещё тогда отметил: противник применил атомное взрывное устройство мощнее аналога ручной гранаты того же образца. Отсюда вывод: помимо здания могло снести целый квартал, а то и город стереть с лица земли.
— Что же за устройство против нас применили эти, как их... Блин, забыл!.. — чуть не завыл Фомин от досады.
Егор был на гране сумасшествия. Того и гляди: присоединиться к психопатам. Кто-то же должен был выжить — хотя бы один из защитников здания ФСБ помимо него или сторонний наблюдатель. Всё ещё тешил себя надеждой: его найдут и обязательно откопают. Даже согласен был на то, что это непременно сделают враги. Уж тогда-то он их отблагодарит: мало никому не покажется! А дорого встанет!
Время шло, а ничего не происходило. Секунды казались минутами, минуты — часами, а часы и вовсе днями, если не месяцами. По его скромным подсчётам он пролежал где-то около года, а прошли всего сутки с момента его захоронения живьём под расплавленным камнем. Суррогаты покинули город. Улицы опустели от рабочих в оранжевых робах с оружием, и теперь там хозяйничали звери.
"Скот" был преднамеренно оставлен наймитом для прикрытия отхода суррогатов на новые рубежи. "Гастарбайтеры" оставили прежнее место дислокации. Возможно, их испугали военные, объявившись на подступах Брянска, а возможно причина была несколько иной. Никто толком не знал, а ничего понять не мог, даже прояснить ситуацию невольные свидетели зверских бесчинств устроенных в городе дикими строителями. Никто толком не знал, откуда они взялись, и что им вообще тут надо было.
Егор понемногу свыкся с гробовой тишиной, и тем, что его дальнейшая судьба теперь безразлична даже ему самому, как вдруг уловил на слух дрожь земли. То, что осталось от здания, завибрировало под воздействием приближения некой грозной техники. Он даже отметил про себя: именно бронетехники. А коль так, то вероятно два варианта развития ситуации: в город колонной вошли новые силы суррогатов на ней для удержания занятых рубежей, либо всё-таки это военные и напугали противника мощью своей многочисленной бронетехники.
Ответ пришёл довольно быстро. Где-то поблизости прогремел выстрел и взрыв.
— Началось... — не сомневался Егор. В городе идёт бой с применением тяжёлого вооружения.
Кто-то применил башенное орудие танка, либо САУ. Не столь суть важно — калибр несильно разнился. Но это уже не суть важно, а лиха беда начала. Ему должно повезти, а иначе быть не может. Он должен донести до военных, что за враг противостоит им, и как следует бороться с ним. Это в его силах. А вот выбраться по-прежнему не мог. Попытался что-либо предпринять, напрягая мышцы тела. Да где там — недолго надорваться, а и порваться. И результат останется неизменным.
И снова новый взрыв в непосредственной близости от оплавленных руин. Значит, кто-то засел в них, а военные выбивают суррогатов.
Егор ликовал. Он не сомневался. Если по руинам здания ФСБ отработают, как следует из САУ, монолит потрескается и...
Его оглушило новым взрывом. Казалось, снаряд угодил в голову, и она трескается у него, вместо того, чтобы взорваться одним махом. И треск стоял такой, что в пору было оглохнуть. Лишь по истечении какого-то незначительного промежутка времени до него дошло: начался самый настоящий обстрел по секторам города в данном квартале. Работают и впрямь военные по тем местам, где ими обнаружено наибольшее скопление противника.
То, чего он так ждал и чему так радовался, сейчас Егору больше не казалось спасением из плена, а напротив грозило верной погибелью.
Час от часу нелегче. А ему приходилось выживать в этом аду.
— У-у-у... — напрягся он в очередной раз и...
Из лёгких вышибло дух, а из памяти сознание при новой вспышке света и... Он погрузился в кромешную тьму и гробовое безмолствие. Ненадолго. Кто-то его потревожил. И кто — не сразу уловил. Поначалу даже решил: парит — его душа отправилась на небеса.
Не тут-то было. Какая-то хищная зверюга из числа стервятников прихватила его с собой, взмыв в небо над кварталом, спешно покидая зону массированного обстрела военными людьми, пытаясь создать гнездовье на пепелище.
Сомневаться, что он оказался во власти животного-суррогата, Егор не стал, как и выискивать у зверюги чип. Просто воспользовался атомным пистолетом и...
Военные узрели вспышку в небе подобно огненному выбросу, от которой отделилось нечто тёмное и полетело вниз, прямо им на головы. Они даже решили: это бомба — ядерная. Бросились сломя головы кто куда в поисках любого укрытия, которое можно было использовать в качестве примитивнейшего аналога бомбоубежища.
Не сказать: Егору повезло, что по нему не открыли пальбу, но и не особо пронесло. Он падал на землю с приличной высоты. Так что ему показалось: на этот раз дни жизни его сочтены. Но что-то странное и случилось с ним: перед глазами не промелькнули за одно мгновение все его годы. И почему? Это стало очевидно миг спустя, когда он угодил в крону дерева, сминая на своём пути при дальнейшем падении листву с ветками и ветвями. Под конец и вовсе рухнул в кусты, но так и не коснулся телом твердыни. Она замерла у него перед глазами в считанных сантиметрах в виде высокой травы.
Не успел он толком перевести дух, а уж придти в себя и подавно, как вновь кто-то навалился на него и...
Он почувствовал удар по голове, отражённый шлемом без особых последствий для его обладателя. Сначала один, затем второй и третий...
Егору не следовало реагировать поворотом головы на того, кто столкнулся с ним, поскольку подлетели иные люди и...
Факт оставался фактом — военные, а не суррогаты, но действовали ничуть не лучше их, приняв его за того, кто руководил ими. Егору пришлось пугнуть их и заставить залечь наземь при выстреле из атомного пистолета в воздух. Удачно. Крона дерева спасшего его от неминуемой гибели — вспыхнула. На Фомина осыпался пепел.
— Чё-то я не тае сделал... — озабоченно произнёс Егор.
Военные сейчас стремительно улепётывали от него.
— Нашёл с кем воевать, когда что и должен был сделать — отблагодарить...
Рано Егор уверовал: всё самое опасное позади. На него выкатила САУ, опуская орудие прямой наводкой.
— Нет, что угодно, только не это!
Ну не мог он выстрелить в неё из атомного пистолета — пожалел экипаж. Зато те не стали щадить его, оказались беспощадны. Прогремел выстрел и...
Егор угодил под выброс волны образовавшейся от взрыва. Его отбросило и...
— Хоть бы хны... — хмыкнул довольно про себя Фомин, поднимаясь как ни в чём небывало на ноги. — Это становиться интересно!
Знать помереть ему здесь сегодня и сейчас не судьба, а злодейка, и сыграла с ним очередную шутку.
Егор нашёл выход из положения, пока экипаж САУ не продолжил перестрелку с ним — направил атомный пистолет в фонарный столб из железобетона и обрушил его на ствол орудия "Гвоздики". Вовремя. Выстрел из него пришёлся прямо между ними. Ударной волной ударило не только в Егора кусками разбитого асфальта дороги, но и по самоходке.
Из башни по пояс выскочил военный. Егор готовился вступить с ним в переговоры, да где там, тот противопоставил ему крупнокалиберный пулемёт, закреплённый сверху на башне. "Корд" сделал первый и последний аккорд, поскольку за счёт него военный стремился разобраться с тёмной личностью, которую для него представлял собой агент ФСБ. И Фомин не вытерпел, также ответил, начудив. На счастье военного, тот своевременно среагировал на огненную вспышку при выстреле противником из ручного оружия, и вновь скрылся в башне, успев ещё и крышку люка вернуть на место. А когда появился после взрыва снаружи, обнаружил идеально гладкую поверхность вместо крупнокалиберного пулемёта.
— Сдавайтесь! И я не трону вас! Надо поговорить... — неожиданно предложил провести переговоры тёмный тип.
Не тут-то было. Поблизости объявился снайпер. Шлем принял очередную пулю крупного калибра на себя, из-за чего Егор неестественно дёрнул головой на бок один раз, потом ещё раз и ещё...
Разозлился.
— Скажите этому долба...ку, если он не прекратит стрелять в меня, я буду вынужден разобраться с ним, как с вами сейчас на раз! — потребовал Фомин от стрелка с САУ.
Какое там — снайпер снова опередил, нарвавшись на большие неприятности — атомный взрыв в миниатюре. Егор не стал убивать его — своего-то за что, да пусть он полный кретин, если на то пошло — всё одно не повод. Обрушил под ним перекрытие, заставив рухнуть на этаж ниже. И уже к нему обратился:
— Чтоб я тя в ближайшее время не только не слышал, но и не видел! Убью...
Снайпер и сам уже уяснил: кто вышел победителем в дуэли — сделал ноги.
— Я сотрудник местного отделения ФСБ... — повёл разговор Егор с захваченным врасплох экипажем "Гвоздики", поскольку пленными он их не считал. Хотя они себя — кто знает. Это уже их проблемы, а не его. Но если хорошенько разобраться... Вот и пытался, и не только с ними, а во всём том, что произошло в Брянске. — Сорняк! Только не подумайте чего ни того, а и плохого...
Разговора не поучалось, и происходил в одностороннем порядке сугубо по инициативе самого Фомина.
— Короче, кто здесь у вас старший? И как мне связаться с командиром вашего подразделения?
А там и развёрнутого штаба в полевых условиях был не прочь.
— И это... — опустил Егор атомное оружие. — Руки-то опустите, братцы...
Подозвал того, у кого на погонах красовались звёзды лейтенанта.
— Вот мои документы, тёзка...
Егор сунул ему корки. Они и впрямь оказались таковыми — обгорели самую малость.
— Читай, а я тебе скажу, что там написано.
Всё перечисленное следом совпало тютелька в тютельку. Лицо показывать было бессмысленно, фотография потемнела. Так что выглядел Егор нынче соответственно документу. У него вместо лица тёмное забрало шлема. Со стороны экипажу САУ очень напоминал фантастического героя сил зла — лорда Дарта Вейдера.
— Да Егор я! Фомин — моя фамилия! Я лейтенант, как и ты сам, тёзка! Мы с тобой по званию! Вот только я сотрудник ФСБ брянского отделения МУ "С.О.Р." в отличие от тебя! И мои полномочия выше — даже командира твоего подразделения! В город вошла колонна бронетехники? Так...
— Точно... — продолжил артиллерист.
— Какой численности?
— Бригада...
— Вот не люблю я этого армейского юмора сродни бандитского! Проще скажи: кто у вас командир — майор или...
— Или...
— Полковник?
— Подполковник...
— Давай его сюда! Живо вызывай! Разговор есть — серьёзный! Как и я сам! Всё понял? Поскольку не привык повторять два раза! Исполнять! Это приказ, лейтенант!
