— Вёсла втянуть! Кто жить хочет — пусть оружие бросает да ложится! — повторил голос, и новая порция светлячков, на этот раз сопровождаемая грохотом и ударами по корпусу, полетела над головами.
Хельг, не создававший впечатления труса, отреагировал странно:
— Всем вёсла втянуть! Оружие на дно! Лечь! Лечь, я сказал! — раздался его крайне обеспокоенный голос.
Команда подчинилась непривычному требованию командира, а тот начал истошно орать:
— Новгород идёт! Олег! К Государю московскому и российскому!
— Олег? — вновь разнёсся над водой незнакомый раздражённый голос, — Сидите тихо, не шевелитесь! В случае чего — стреляю на поражение!
— Замрите! Все — замрите! — скомандовал Хельг и дружинники, а с ними и Иоанн, буквально перестали дышать, уж больно напуганным был грозный голова Ладожского торга.
Через некоторое время Иоанн понял, почему. С левого борта показалась высокая лодка с двумя мачтами. На борту её в чувствовавшемся даже издалека напряжении замерли непривычно одетые люди с какими-то непонятными не то копьями, не то луками в руках.
— Олег! Какого х..а тут происходит!? Живо! Отвечай! Кто на Москву напал!? — опять спросил голос, — Новгород тут каким боком!? Чего молчишь!? Сейчас всех положу — сам знаешь!
— Сергей!? Ты!? — завопил Хельг, — Что с городом? Мы серебро везли, монеты делать. Про нападение не знаем!
— Так! — через некоторое время продолжил голос, — Всем воинам лежать смирно! Олег! Ко мне!
Иоанн встрепенулся — он-то не дружинник, может, его команда не касалась, удастся с Государем тем потолковать. Всё происходящее проповеднику активно не нравилось. Так можно и цели своей не достичь. А ну как убьют всех? В подтверждение этих мыслей раздался грохот, и что-то с большой силой вонзилось в мачту.
— Я! Сказал! Всем! Лежать! Что это за хрен там шевелиться! — крикнул голос.
— То священник! Из Ромейских земель! С книгой! — выдал Хельг.
— Встань! — скомандовал голос, — Да-да, ты, в рясе который! К тебе обращаюсь! Книга где? Бери её и ко мне с Олегом!
Иоанн быстро поднялся на ноги и схватил сундук с драгоценным писанием. С большой лодки, прямо на их палубу, сбросили деревянную дорожку, по которой он с Хельгом пошёл под внимательными взглядами встреченных бойцов. Спрыгнули на двухмачтовое судно — их тут же окружили люди со незнакомыми поделками в руках. То, что это оружие, Иоанн уже догадался, чутьё не подвело. Да и Хельг, которого голос называл Олегом, тоже озабоченно пялился на стальные трубки. Не так себе представлял поездку проповедник, совсем нет так...
— Государь!.. — начал было Хельг.
— Заткнись, — грозным голосом приказал здоровым, высокий мужик с тёмными достаточно волосами, затронутыми сединой, — Кто напал на Москву? Кто город жжёт!? Как они мимо вас прошли!!?
— Неведомо том, хоть убей, — опустил руки Хельг, — сами княжеской волей сюда пришли.
— У города моего лодки. Сотни! Горит Москва, — с болью в голосе произнёс мужик, — Если узнаю, что Новгород в том замешан — утоплю к чертям собачим!
— Нет тут вины Рюрика, Сергей, то моё слово. Хочешь — на крови поклянусь, — вскинулся Хельг.
Тот, кого он назвал Государем опустил оружие.
— Кто тогда пришёл? Кого мне в землю прикапывать?
— Посмотреть на лодки пришлые надо, — сказал Хельг.
— Да они все у вас тут на одно лицо! — в сердцах махнул рукой его собеседник.
— Нет, — с упорством произнёс Хельг, — я отличу.
— Тогда оружие соберите с вашей лодки, на баркас его определим. И пару людей дай — дрова перебросить надо. Ежели чего недоброе замыслите, ты нас знаешь, ни один не уйдёт.
Хельг кивнул, и начал отдавать команды. Иоанна всё также охраняла пара человек. Дружинников новгородских разоружили, мечи да копья свалили на палубу другого судна, что было рядом с напавшей на Хельга лодкой. Оно было шире, больше, длиннее, и не имело ни вёсел, ни паруса.
— Ты! — из созерцания этой картины священника вывел толчок в плечо, он обернулся.
Человек, которого Хельг называл государем и Сергеем, смотрел проповеднику прямо в глаза. На лице у него была написана ярость и боль.
— Чего привёз? Почему через наших купцов не прислал? Доверенных?
— Книга тут, Библия, как ты просил. И от Ратибора свиток, — протянул священник сундучок.
Государь раскрыл его, поглядел внутрь, и закрыл со словами:
— Время такое, не до тебя сейчас. Иди обратно в Новгород.
— Я тут останусь, — упрямо повторил Иоанн, не собираясь упускать возможность разведать больше данных о новом городе и странных людях.
— Убьют — то твоё дело. Сам рыпнешься — на голову укорочу. Иди вон туда, там стоять станешь, некогда мне разбираться. Хельг! Готово?
— Да!
— Капитан! Давай к городу! Посмотрим, чего наш Олег скажет.
После этой команды что-то загудело под палубой, и лодка двинулась. Сначала тихо, но потом всё быстрее и быстрее. Иоанну стало страшно. Дым, выходящий из трубы, вызывал ассоциации с преисподней. Вскоре скрылись из виду оставленные лодку, в воздухе запахло гарью.
— Вон, глянь, что с городом, с..ки, сделали! — сорвавшимся голосом произнёс государь, и ткнул пальцем на восход.
Там был берег, стена деревянная на нём, каменные башни по бокам и куча лодок. Они стояли на земле или плавали по озеру. Над всем этим поднимался дым.
— У вас для зрения острого есть трубка такая, дай мне, — попросил Сергея Олег.
Тот молча протянул ему длинный цилиндр. Хельг стал в него смотреть, описывая увиденное:
— Вон те, возле башен, это викинги, мурманы. На правом берегу разные, и даны есть. Ещё от полуденного берега моря Варяжского пришли. Свеи есть. Много. Вон те мелкие, наверно, здешние, от корелов или саамов.
— Ваших нет, говоришь? — промолвил Сергей, — Как такая толпа через Неву да владения Новгородские прошла?
— Если ночью мимо Волхова проскочили, то мы могли и не заметить. Из Гребцов, кстати, тоже людей давно не было. Когда напали?
— Дней пять назад, по прикидкам.
— Знать, сначала чуть на полночь собрались после Невы, и сюда рванули, напрямик или вдоль берега. Если шли, себя не жалея, то могли быстро добраться. Но это всё — с захода люди, не наши.
— Б..ть! Ну что за хрень! — Государь со всей силы ударил по ограждению, — Что им, уродам, не сиделось спокой...
— Сигнал! Из Москвы! — истошно заорал человек, что сидел на верхушке мачты, к нему бросился молодой паренёк.
— Длинный, короткий, короткий, длинный... — сигнальщик стал выдавать какую-то непонятную не то молитву, не то приговорку.
Паренёк достал книгу (!), и начал быстро в неё записывать что-то. Потом чуть просветлел лицом, и бросился к Государю. Тот прочёл текст, чуть улыбнулся, глаза здорового мужика чуть повлажнели.
— Семафор на мачту крепите! Да поживее! — крикнул он своим людям, и повернулся в сторону дымящегося города, посмотрел с надеждой, и обратил, наконец-то внимание на Иоанна, — Как зовут?
— Иоанн.
— Отца как звали?
— Василий,— напрягся проповедник.
— Придётся тебе, чувствую я, Иван Васильевич, менять профессию, — сказал непонятное Государь, и ушёл к своим людям.
А Иоанн набрался смелости, и, бочком-бочком, приблизился к парню, что писал в книге. На листке, что так поменял настроение государя, была надпись на том же, похожем на греческий, языке. Долго всматривался в текст Иоанн. Наконец, где-то в глубине разума, буквы греческие удивительным образом сложились в слова словенские:
"ГОСУДАРЮ МОСКВА В ОСАДЕ ОТБИВАЕМСЯ"
КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ
