— Я прочел пояснения к чертежу этой миноноски, Михаил Лаврентьевич. То есть, как назвал ее или его Всеволод Федорович — "торпедного катера". С учетом того, что в самой форме корпуса кроется источник повышения скоростных данных, я не хочу отдавать этот заказ за рубеж. Даже немцам. Ибо мы еще не в тех отношениях. Надеюсь, пока не в тех...
И на счет двигателя этого, американского... Незадолго до Вашего появления в Петербурге, был у меня разговор с вице-адмиралом Верховским. Он рассказывал мне о скоростных катерах и их гонках. Увлекательно, кстати! Может быть, после войны мы и у себя нечто подобное организуем...
Так вот: в Германии с Даймлером уже более десяти лет работает наш соотечественник. Зовут его Луцкий. Борис Григорьевич Луцкий... Он участвовал в создании оригинального шестицилиндрового газолинового мотора, который стоит на нашем первом подводном миноносце. Мотор этот очень мощный для своего размера, развивает силу трехсот лошадей. Я его осматривал лично, не в работе, правда. Моряки же нареканий по испытаниям не высказывали. По словам Владимира Павловича, инженер этот ему недавно рассказывал, что при его участии Даймлер якобы уже строит газолиновую машину силою в 350 лошадей! При этом главный конструктор ее — Майбах. Она еще меньшего веса и размера будет, чем на "Дельфине", поскольку не из трех отдельных секций состоит, а как-бы единая. Они хотят ее установить на рекордном катере.
Но сам Луцкий по секрету показывал Верховскому чертеж уже новой машины, на основе этой, строящейся Даймлером. Они с Майбахом ее Даймлеру не хотят отдавать. С восемью цилиндрами, а не с шестью. И вот она, по их расчету, должна легко развить мощность в полтысячи лошадей!
Борис Григорьевич достиг выдающихся успехов и в конструировании двигателей для авто. Он приезжал в Петербург два года назад, когда был мне впервые представлен и демонстрировал немецкие грузовые машины с его двигателями. Мы закупили их, на заводе Лесснера по лицензии Даймлера сейчас строят. Луцкий там консультант, хотя сам живет и занимается конструированием в Германии.
Кстати, флот наш с ним уже несколько лет работает. Мотор для быстроходного катера, что на "Баяне" установлен, это тоже его рук дело. А с год назад моряки его загрузили работой по сверхмощным двигателям для миноносца типа Невского завода. Он заказал их строительство у Ховальда. Верховский меня предупредил, что в случае нашего интереса, Луцкий в три дня готов быть в Петербурге. Он сам, правда, предполагал разговор о серии двигателей для подводных миноносцев Круппа, от постройки которых мы решили отказаться. Но у нас теперь, как видите, интерес к катерам. Стоит пригласить его, как Вы думаете?
— Непременно! Но есть один деликатный момент, о котором я Вас обязан предупредить.
— Слушаю Вас, Михаил Лаврентьевич.
— Двигатели у Луцкого для "Видного" не получатся. Нужно немедленно достраивать миноносец, как и однотипные. С паровыми машинами и котлами. А контракт с Ховальдом расторгать. Тем более, что и сроки сораны уже.
— Вот тебе и раз. А в чем проблемы? В конструкции?
— Нет, Ваше Величество. В теории все должно было работать. Но на практике пока еще нет материалов, способных выдерживать взрывы в камерах сгорания такого огромного объема. Они просто разрушат поршни. Сейчас немцы увеличивают блок, делают массивнее сами головки поршней, шейки вала усиливают. Но, во-первых, в результате машины в 350-тонный истребитель просто не влезут, а во-вторых, во время стендового прогона первый рабочий мотор все равно разрушится. Так что тут, как говорится, размер имеет значение. Верховскому наш морской агент в Германии Долгоруков об этом пишет, но адмирал, я полагаю, Вам доложить боится...
А вот двигатель от Майбаха и Луцкого в 500 лошадей — это бы сейчас было самое то, что нам нужно для торпедных катеров. Разница по силам с американцем — в полтора раза. Да и за основу взят уже работающий мотор, получится быстрее... А уж если нам удастся еще и документацию на американский двигатель получить, желательно с расчетами, тогда точно все козыри в одной руке соберем. Полагаю, что Бориса Григорьевича немедленно нужно вызвать. Вы не будите против, если мы это сделаем, минуя Верховского?
— Хорошо. Попросим Гейдена, чтобы он немедленно связался с ним через Долгорукого.
— И, кроме того, Ваше Величество, предлагаю пригласить как можно скорее Алексея Николаевича Крылова — заведующего опытовым бассейном. Будущее показало, что это великий ум... Больше того, впоследствии он станет самым знаменитым российским ученым-кораблестроителем. Ему надо немедленно поручить работу над моделями катеров по эскизу Руднева и Балка. С ним же, кстати, неплохо бы обсудить некоторые моменты по изменениям в проектах будущих броненосцев. Зачем строить заведомо слабые, но дорогущие корабли? Вы ведь докладную Руднева о новых линкорах прочли, и как я понимаю, общие идеи одобряете...
— А куда денешься, приходится одобрять, раз уж предотвратить постройку английского броненосца мы не можем. И опять нужны деньги, огромные деньги! Вы хоть представляете себе, в какие суммы все это нам встанет! 24 миллиона по бюджету прошлого года считайте уже выкинуты на ветер... Но Вам, Михаил Лаврентьевич, сейчас отдельная благодарность.
— За что, Государь?
— Вы только что добавили к эскадре Чухнина еще один истребитель, — Николай улыбнулся в усы, — Не Кутейникова значит? Крылова, говорите? У нас был уже один знаменитый... Так его последнее круглое создание, похоже, больше никогда из Севастополя не вылезет, а "поповки" обе морячки сами в Николаев загнали, с глаз долой...
— Ваше Величество, это, клянусь Вам, — совсем другой случай. Адмирал Попов все-таки не был ученым-кораблестроителем. В нашей же ситуации, именно с Алексеем Николаевичем нам и нужно обсудить все моменты по этому катеру, по винтам в частности, да и где строить, из чего, если у нас. Может быть в Або? И, простите, но упомянутый Вами генерал Кутейников, уж слишком в возрасте для таких задач. Слишком инертен, да и не здоров уже.
— Что ж. Давайте пригласим и Крылова. С этой его вечно торчащей, неухоженной бородой... Алики его уже увидела однажды, и чуть не испугалась до полусмерти. А ей бы это сейчас ни к чему. Хотя, при чем здесь борода, конечно. Дело есть дело. Можно даже сегодня, часа за два до ужина. Хотя, нет. Все-таки, сегодня я подустал...
Ну, что ж. Значит, до завтра, Михаил Лаврентьевич. Кстати, Вы упомянули в разговоре несколько названий новых для меня классов кораблей. Если не затруднит, напишите мне коротенькую записочку, что они из себя представляют, хорошо? А в начале мая поедем смотреть "Орла" в Кронштадте, раз уж Вы так настаиваете, а потом к Менделееву, он возвращается в Питер только 3-го числа...
* * *
Борис Григорьевич Луцкий оказался высоким, стройным брюнетом, с умным, несколько встревоженным взглядом и общим налетом некой показной безупречности. Чисто выбрит, подстрижен, как будто по лекалу, по-германски, идеально симметрично подбриты усы. Про качество материала фрака и то, как он был подогнан по фигуре хозяина, можно даже не упоминать. Однако общее ощущение тревоги и внутреннего дискомфорта владельцу всей этой безупречности скрыть за ней не удавалось. Хотя, как знать, возможно вовсе и не этот срочный вызов в Петербург был тому причиной?
Вадим, отрекомендованный царем Луцкому как секретарь Особого совещания по военно-морским делам, который обязан застенографировать их официальную беседу, молча, украдой рассматривал гостя. Тем временем Николай после приветствий и рукопожатий не дал тому и тени шанса для начала доклада по ходу строительства восьмитысячесильного ДВС для истребителя "Видный", папку с которым инженер имел при себе. Об этом Императору было доложено дежурным флигель-адъютантом...
— Борис Григорьевич, поскольку мы осведомлены о постигшем Вас только что тяжком жизненном ударе, вполне понимаем, сколь трудно Вам сейчас полностью отдаваться работе. Рана, нанесенная Вам тяжела. Но Вы еще молоды, и у Вас, ей Богу, все впереди, а техасская певица Вам все-таки была не пара. Поверьте, но по части дам, связанных со сценической жизнью... Одним словом, для многих мужских сердец сие общение дает грустный опыт, — Николай сочуственно улыбнувшись, кивнул Луцкому, болезненно пережившему недавний развод, — И ради Бога, простите нашу бестактность, ибо советовать здесь — дело последнее и неблагодарное, но Вам сейчас лучше не думать постоянно об этой потере. Время все лечит. Как и большое, интересное дело...
Но, к сожалению, беда одна не ходит. Вы знаете, мы ведь ПОЛНОСТЬЮ в курсе проблем с двигателями для "Видного", — Никалай пристально смотрел на потемневшего лицом, внутренне сжавшегося Луцкого, — Давайте уж взглянем сегодня правде в глаза, и признаем, что эта задача пока оказалась непосильной. Даже для Ховальда...
— Ваше Величество! Мы делаем все возможное...
— Борис Григорьевич, поймите... Сейчас война. И нам готовый обычный истребитель важнее, чем месяцами стоящий у стенки в ожидании ваших двигателей. Мы принял решение. О расторжении контракта на этот двигатель.
— Государь, позвольте мне хотя бы доложить Вам о том, что сделано к этому моменту! Ведь мы уже начинаем стендовую гонку второго образца. Мы провели перерасчет всей поршневой группы и теперь...
В этот момент Николай легким жестом остановил Луцкого, и тихо, голосом полным сочувствия завершил эту тему:
— Сожалею. Борис Григорьевич. Но вынужден повторить. Сколь бы огорчительным ни было для нас всех это решение — оно уже принято. Но, ради Бога, не волнуйтесь так... Подумайте, может оно и к лучшему. Ведь Вы, как инженер и конструктор, сами скорее всего понимаете, что тупик не в конструкции, а в материалах. Цилиндры из стали такого состава не выдержат столь мощных детонаций...
Луцкий вперился в лицо Николая совершенно сумасшедшим взглядом. Он просто не мог поверить, что царь способен разбираться в таких инженерных тонкостях. Детонации, состав стали! Значит кто-то из немцев уже слил Долгорукову или прямо в Петербург итоги их недавнего совещания? А если... Нет. Тогда это окончательная катастрофа. Конец...
— Борис Григорьевич, что с Вами?
— Все... Все хорошо. Ничего страшного... Просто я положительно и окончательно разорен. Простите, Ваше Величество. Разрешите мне откланяться. Примите мои уверения в...
— Не разрешаю. Может быть Вы соизволите дослушать то, что я Вам намерен сказать?
— Ах, простите, Ваше Величество... Конечно...
— Хорошо. Тогда — к делу. Да, именно к делу. Или я сказал Вам, что порываю с Вами деловые отношения? По-моему, речь шла об одном, отдельно взятом контракте, нет?
— Да. Но для меня он значит...
— Знаю. Однако это — не катастрофа. Я НЕ НАМЕРЕН Вас бросать в беде. Ибо Вы нужны России, Борис Григорьевич... Вы меня услышали?
Итак, продолжим. Во-первых, я намерен покрыть все Ваши издержки по этому незаконченному проекту. Подготовьте записку со сметой, пожалуйста. Учтите там затраты Ховальда и Майбахов. Я не заплачу Вам планировавшейся маржи, естественно, но прямые затраты и стомость содержания всех работавших по проекту будут возмещены, включая кредитные ресурсы. Это — гарантирую.
Во-вторых. Сейчас в Америке пакуют к отправке в Данциг на Шихау несколько 300-сильных моторов господина Карла Риотта. С ними едет и он сам. Я понимаю, что это Ваш конкурент. Но с некоторых пор он готов стать Вашим коллегой и партнером.
— Бог мой! Как такое возможно, Ваше Величество?! Ведь он с братом...
— Просто. Нам нужны мощные двигатели для сверхскоростных миноносок. Не менее чем в 450 сил и не тяжелее 2-х тонн. И ОЧЕНЬ быстро. И мы готовы за это заплатить. ОЧЕНЬ много. Вы, Майбахи и Риотт с его наработками сможете сделать такой мотор в кратчайший срок, а Ховальд подготовить производство и построить серию...
Так вот: я намерен предложить Вам, Борис Григорьевич, стать руководителем этого проекта. Подробности о самом катере и финансировании узнаете у Михаила Лаврентьевича. При условии, что согласны, конечно. Так как?
— Вы только что сохранили мне жизнь. Ваше величество. Я Ваш вечный, неоплатный должник! Я не просто согласен... Да я для Вас готов хоть с башни Эйфеля...
— Вот и замечательно. Значит — по рукам. Но теперь Вы будете иметь дело не с адмиралом Верховским. А непосредственно со мной. И если кто-то из моих подданых вздумает опять что-то с Вас вымогать... Пожалуйста, поставьте меня в известность незамедлительно. Срочную связь по всем нашим делам поддерживать будете с господином Банщиковым... И, пожалуй, господа, сегодня я вас больше не задерживаю.
Да, еще... Михаил Лаврентьевич, пригласите-ка Бориса Григорьевича сегодня на ужин. А то и в самом деле надумает сигануть откуда-нибудь. Глаз да глаз за этими инженерами...
— Глава 10. Богатырские забавы
Японское море, Владивосток 08-19 апреля 1904 года
Очередной крейсерский набег на японскую "дорогу жизни" в Корею Руднев возглавил сам, подняв флаг на "Богатыре". Он решил, что если японцы начали столь широко применять для патрулирования свои вспомогательные крейсера, то самое время с ними разобраться и перешел к тактике терор-групп. Проверить столь соблазнительно выглядевшую на бумаге тактику охоты "тройками на живца" на деле, он решил лично.
В Цусимский пролив направились "Богатырь", "Лена" и экс-японский угольщик получивший имя "Кама". Вспомогательные крейсера шли с двадцатимильным опережением "Богатыря" на расстоянии пятнадцати миль друг от друга. Получался как бы невод, которым прочесывалось море в полосе двадцати пяти миль. На ночь крейсера стягивались в плотную группу и держались в кильватерной колонне до утра. У восточного побережья Японии подобным образом действовало соединение из "России", "Оби" и "Сунгари". Но они могли себе позволить идти с увеличенными интервалами и не кучковаться по ночам, им встреча с японскими боевыми кораблями теоретически не грозила.
Самым узким местом при планировании операции, по старой русской традиции, оставалась связь. Станции беспроволочного телеграфа во Владивосток доставили незадолго до выхода кораблей в этот поход. Начальник порта контр-адмирал Гаупт, в последнее время начавший смотреть на порт-артурского выскочку с уважением, вызванным тем с какой скоростью выполнялись его заказы, обалдело спросил:
— Но откуда, Всеволод Федорович?
На что последовал рассеянный ответ:
— На Черном море СЕЙЧАС радио ни к чему.
— А потом?
— Потом и нам сюда, и в Артур, и обобранным нами черноморцам, доставят новейшие германские "Телефункены" с дальностью работы под 500 миль или даже больше. Заказ уже размещен, наши агенты в Берлине Енгалычев, Шебеко и Поллис весьма оперативно все оформили. Но пока, увы, придется этими поповскими да "Дюкерте" обходиться: пятьдесят миль — все удовольствие, если еще с погодой повезет. Только вот "Шпиц" опять в своем амплуа. Прислать из Севастополя еще и телеграфистов, увы, не догадались. А я не докумекал сразу вытребовать. Доживешь тут с вами до склероза...
