Есть хотелось всё больше и больше, — он внезапно понял, что совсем забыл, когда ел в последний раз. Прикинул, — где-то здесь, по идее, должна быть таверна... или у тёмных такого не бывает?
— Эйранель, — раздался вдруг голос. Он обернулся: перед ним был парень, на вид молодой, темноволосый. — Извини, если что. Тебе точно помощь не нужна?
Эйранель чуть улыбнулся — от неожиданности.
-Спасибо... вообще-то я думал о том, где здесь у вас найти таверну или что-то подобное...
— Строго говоря, таверны у нас здесь нет, поселок маленький, мы все сами себе готовим, — сказал парень, — но у Нэнны все частенько собираются, так что у нее стол всегда полон. Хозяйственная женщина, — он улыбнулся. — Хочешь, провожу.
Эйранель секунду подумал, затем кивнул: выбирать не приходилось.
Парень пошел вперед.
— Это из-за тебя Горт прилетал сейчас? — спросил он.
-Не из-за меня, а со мной, — усмехнулся Эйранель. — Отвёз подальше от нуменорских владений.
Они подошли к большому дому — в три этажа, с верандой, объединявшей первый и второй этажи; она была вся увита диким виноградом.
— Понятно... Вот уж не думал, что доведется самому тебя встретить.
Дикий виноград... Эйранель на миг закрыл глаза. Когда-то давно, в детстве, это было почти явью, — веранда, увитая зелёными плетьми, и тепло, вечное лето Нуменора, и покой... который давно уже потерян и не вернётся никогда.
-У него на меня особые планы, — пояснил Эйранель. — Он собирается устроить представление позначительнее сожжения на площади: войну между Нуменором и Мордором. И чтобы королева Нуменора якобы победила, чтобы нуменорские войска героически вошли в Мордор и победоносно освободили... в том числе и меня.
Парень даже остановился.
— Твою мать, — с чувством проговорил он. — Ну ни хрена себе... Это он тебе сам сказал?!
-Сам, — во взгляде Эйранеля, обращённом на парня, проявился даже некоторый интерес к происходящему. — Надо полагать, на днях наши уже увидят мой "труп", и это будет прекрасным предлогом для маленькой победоносной войны. А дальше — эта самая инсценировка.
Они поднялись на крыльцо.
— Насчет трупа сомневаюсь, это на него не слишком похоже. Когда Горт что-то устраивает, он обычно все так прорабатывает, что со стороны комар носа не подточит... Ладно, давай ты поешь сначала.
Парень провел Эйранеля по коридору — и они оказались на кухне. Здесь, у большого очага, сейчас не разожженного, все было более похожим на обычную нуменорскую обстановку. Только, пожалуй, чище... Посреди большого помещения красовался стол.
— Так, что тут у нас... — парень деловито огляделся по сторонам. — Ага. Ну, я думаю, жареное мясо и овощи тебя устроят... Только если потом будешь приходить сюда, смотри — брать можно все, но потом за собой сам моешь посуду и все такое. В Нуменоре на все слуги, знаю, у нас тут все сами.
Он переложил на глиняное большое блюдо несколько кусков мяса с овощами — и поставил на стол. Сам достал из массивного шкафа кувшин, налил себе в кубок вина.
— Ешь давай.
-Спасибо... а как насчёт денег?
— Денег? — парень удивился даже. — А, да... Нет, тут у нас все даром. Тут же все свои.
-И что? — тут уже пришёл черёд Эйранеля удивляться. — Если свои, так труд ничего не стоит? А если, допустим, вот лично ты не умеешь выращивать хлеб, зато кузнечное дело знаешь, так что же — так и побираться по соседям? Это ж унизительно, когда постоянно просить у других, кто умеет, и ничего не мочь дать взамен.
Парень засмеялся.
— Да нет, деньги-то у нас есть. Но обычно не на такую вещь, как еда. Поймешь потом. Не морочься, ешь.
Он отхлебнул вина.
Эйранель принялся за еду. Всё здесь было странным, — всё не как у людей... кроме того, что этот парень разговаривал с ним, как с хорошим давним знакомым.
Парень, не спеша, попивал вино. Дождавшись, пока Эйранель уговорит мясо — чтобы тому не говорить с набитым ртом — он сказал:
— На самом деле, у нас сейчас только о тебе и разговоров. Не здесь, я имею в виду, а по всему Мордору.
-Ишь ты, — Эйранель покачал головой. — И с чего вдруг? Ну, пленник, ну да, знатный. И что — не бывало раньше таких, что ли?
— Да нет, не про это. Про это никто еще узнать не успел, кроме нас. Это в связи с тем, что объявился прямой потомок Беора, и в связи с твоим подвигом с неупокоенными душами. Это же для всех был просто шок... никто и не подозревал, и вдруг, бац, оказывается, у нас под боком едва ли не целый народ в бесплотном состоянии с Первой Эпохи пребывает, да так, что и в Незримом никто их не видал!
-А, да, — Эйранель неловко улыбнулся. — По правде сказать, я про это уже и подзабыл. Столько всего успело произойти...
— У нас не позабыли... Бедолаги, — парень покачал головой, — это ж надо в такое попасть... Потом — ход войны. Ясно, что как ни крути, ты — одна из главных фигур. Горт надеялся, что вы сойдетесь с Мириэль — это был бы лучший путь. Война эта проклятая никому не нужна. Сколько жизней она уносит с обеих сторон, а сколько бедствий в Ханнатте, и ненависть копится, ненависть — у наших меньше, но там...
-А Горту одной Мириэль мало, да? — резко спросил Эйранель. — Ему бы всех под свою руку взять, и чтобы делали всё так, как он считает. Женился бы сам на ней, раз на то пошло, так нет — мне сватал...
Парень хмыкнул и засмеялся.
— Куда ему... Он майа. У него и детей-то быть не может...
-Не надо было в тёмные подаваться, — отовался Эйранель. — Мелиан вон не подавалась, и, знаешь, как-то по-другому всё сложилось, а что до других майар светлых... я так полагаю, им просто это не надо.
— Мелиан Тингола любила, — сказал парень. — Хотя что она в нем нашла, не понимаю — по всему судя, надменный был эльда и довольно бестолковый, на том и погорел в конце концов с наугрим: догадался, перед кем бахвалиться...
-Ну, не нам судить, — сдержанно отозвался Эйранель. — Вот Мелиан бы тебе ответила на это всё, а я — не стану.
— Это да. А ведь и сейчас живет — где-то там, в Валиноре, и никто здесь не знает, вернули ей Тингола, или он по-прежнему в Чертогах... Муж погиб, дочь ушла в Эа, страну разорили... тоже — судьба, — парень вздохнул, — не слишком радостная.
-Ну, это ты не знаешь, — негромко проговорил Эйранель. — Я-то знаю.
— Откуда?
-Спрашивал, — коротко ответил Эйранель. — У тех, кто пришёл из Валинора. С ними был ещё майа Владыки Ирмо тогда, Алатар. У него и спросил.
— Которого убили... Я не знал этого. Да, это слышать отрадно. И как он тебе, Алатар?
-Алатар сам не захотел оставаться в Эндорэ, — голос Эйранеля стал жёстким. — Вы, конечно, выдали его уход за то, что его убил Курумо. Но это не так. А сам он — в нём была какая-то тайна, недосказанность, неуловимость... Я надеюсь, ему сейчас хорошо там, дома, куда он вернулся.
— Ну разве что в чертогах Феантури, — хмыкнул парень, — в остальном сомневаюсь. Валинор этот... — парня аж передернуло. — Впрочем, Мелькор говорит, что нельзя судить так однозначно: говорит, Валинор — огромный материк, там есть совсем разные земли, и народы эльфов — разные, и города их, и поселения... Все равно. Жить без времен года, без весны, зимы и осени, одно сплошное лето... Не знаю. Я бы не смог.
-А я вырос в этом, — негромко сказал Эйранель, и на лицо его легла тень грусти. — Это так прекрасно, когда — тепло, когда не надо думать о зимней одежде, мёрзнуть, кутаться... когда мороз не отгораживает тебя от простора, когда ты здесь, сейчас, а в открытое окно вливается воздух, и для того, чтобы выйти на простор, не надо натягивать на себя кучу одежды...
Он помолчал.
-Мелькор — он что, с народом общается, или только с избранными?
— Ну как, — сказал парень, — со всеми сразу, конечно, не пообщаешься, его же не тысяча штук. Чаще в Тай-арн Орэ пропадает, с Гортом. А вообще можно позвать. Да вот, я же тут неделю, при мне он прилетал, сидели тогда все вместе, он про Первую Эпоху рассказывал... Да, — парень вздохнул, — женщин до него лучше не допускать. Или ему — чары облика носить, как Горт делает.
Эйранель уставился на парня, — с изумлением.
-Вот никогда не думал, что вала может быть бабником, честно. Как-то в голову не приходило. А... как же его раны, глаза... залечили?
— Он-то не бабник. Но ты бы видел, как ОНИ на него смотрят... даже обидно, честное слово. А он в этом плане вроде и понимает все, и старается даже себя не показывать, а все равно не удается толком — чувствуется, что скучает по веселью, по людям, по жизни обычной, без страха войны. Раны, глаза... Да. Горт с улаири занимались, с трудом, правда, но справились все же.
Эйранель кивнул, — взгляд потемнел.
-Больше похоже на орочьи забавы, хотя, конечно, те-то кузнечным делом не владеют. И как же он после этого рассказывает про Первую эпоху?
— Ну как... Обыкновенно. Он же про хорошее рассказывает, а не про плохое... Кстати, напрасно думаешь, что не владеют. Очень даже владеют... только уровень хреновый.
Эйранель посмотрел на опустевшую тарелку, допил вино.
-Я вообще-то хотел прогуляться по окрестностям. Надо полагать, препятствовать мне будут только если я вознамерюсь отправиться куда-то в сторону своих земель. А скажи мне, — он действительно... вечно страдает по своим эльфам, как рассказывается в писаниях нуменорских тёмных? Вечно в скорби?
Парень пожал плечами.
— Не знаю. Я такого не видал, чтобы он был в особой скорби. То есть проглядывает иногда, если присматриваться, можно заметить... но не больше. А писания эти я читал... Горт говорит — эта манера у людей еще в Первую Эпоху появилась, но тогда не слишком было распространено. А пошло издавна. От времени после Войны Стихий. Вроде как от самого Горта и пошло, он этого не скрывает — по его словам, они с Тхурингветиль и теми немногими, кто выжил, в те годы едва не рехнулись, а сам Горт вообще в безумии был несколько лет, еле вытащили... Потом они себя в строительство Твердыни вложили, не до скорби стало: у них тогда ненависть копилась, а не скорбь. А вот когда начали вырастать новые поколения людей, да при Мелькоре, да при том, что не слепые же — видели, каково ему со всеми этими ранами незаживающими и прочими валарскими побрякушками. Пресекай, не пресекай — все равно поползло.
Эйранель слушал, — вроде бы со спокойным лицом, но по глазам читалось: он оценивает и проверяет... по каким-то своим, только ему ведомым критериям чуть не каждое слово.
-Ясно... Послушай. Если у тебя сейчас нет других дел, — покажи мне ваши края. Надо же в конце концов узнать, куда тебя засунули.
— Пошли, — парень встал. — Покажу. Кстати, меня зовут Таир.
Эйранель чётко склонил голову, поднялся.
-А скажи, если тебя пошлют на войну — против моих... Ты пойдёшь?
— Я воевал. Я... — он запнулся, — в адунаике нет подходящего слова... Ну, в общем, в том числе и целитель, хотя сражаться у нас умеют все. Мы же в союзе с Ханнаттой, когда нуменорские легионы идут на их новые земли, мы посылаем Ханнатте поддержку. Почему, ты думаешь, столько времени уже Нуменор не может продвинуться вглубь?
Они вышли наружу. Время начинало клониться к вечеру.
-Я воевал и в Ханнатте тоже, — как-то буднично сообщил Эйранель, глядя на вечереющее небо. — Потом меня перевели в Умбар, командовать гарнизоном. Последнее место службы — побережье, да... я был начальником лагеря, где высаживался Ар-Фаразон, и откуда Горта увозили в Нуменор. После этого, — он усмехнулся, — служба пошла как-то несколько наперекосяк.
— Я знаю, что Горт бы не возлагал надежды на сволочь. Ты нуменорец, и у тебя выбора не было. Но что ваши творят на завоеванных землях... Ладно, не стоит об этом. Ну что, к берегу пойдем или на коне вокруг пролетимся?
-Лучше к берегу, — подумав, ответил Эйранель. — Как оно тут с высоты, я уже понял... недавно прилетели.
Таир кивнул, и они, не спеша, пошли вниз, к берегу.
— У нас здесь все больше по воздуху... это и быстрее, и удобнее — если, конечно, надо быстро куда-то попасть. На крылатых конях или, — он усмехнулся, — на дракошках.
-Ну, "куда-то попасть" — это мне не дадут, — напомнил Эйранель. — Так что... я просто прогуляюсь.
— Нет, почему же? — возразил Таир. — Думаю, в Аст-Кьоннэй тебе можно, как и в другие места, скорее, Горт даже доволен будет, если ты не будешь все время в четырех стенах сидеть. Это городок тут неподалеку...
-Послушай, — в голосе Эйранеля промелькнуло раздражение. — Я вовсе не собираюсь делать что-то в угоду Горту. Он, конечно, заявлял, что я ему симпатичен, и да, он спас мне жизнь, но пойми меня правильно: я здесь пленник, а он — тюремщик.
— Разумеется. Но с его наличием приходится считаться. Тут уж как ни крути... А главное, ну что ты сам, хочешь так и сидеть, не выходя из комнаты? От скуки же можно скончаться.
-Знаешь, делать перед собой вид, что я здесь _живу_, у меня, извини, не получится. Так что... пойдём куда-нибудь.
— Пошли по берегу, к лесу. Там как раз земляника начинает поспевать...
Они вышли к самой кромке воды. Под ногами была галька вперемешку с песком, справа, на берегу, поднималась высокая трава с бледно-розовыми цветами. Волны то и дело накатывали под ноги, оседали пеной, убегали снова в море... вернее, в озеро.
Эйранель подошёл к самой воде, — та, словно почувствовав в нём своего, тут же отозвалась более высокой волной, лизнула сапоги. Он нагнулся, набрал в горсть гальку... прицелился и пустил камешек скакать по поверхности. Протянул другой Таиру.
-Ну-ка, попробуй.
— Ха! — Таир довольно улыбнулся. — Спорим, я тебя обставлю.
-На что спорим? — уточнил Эйранель.
— Вот не знаю. Просто так, — Таир прищурился... Запустил гальку. Камешек действительно ускакал очень далеко. — Я эту игру еще в детстве любил.
Эйранель запустил камешек в свою очередь. Отсюда, с берега, казалось — вровень.
-На любое желание, — предложил он. — Ну, разумеется, в рамках законов чести.
— Да мне желать-то про тебя нечего... Знаешь, а мы и не разглядим, пожалуй, так. Давай под углом, вдоль берега, чтобы видно было.
Эйранель кивнул.
-Ну, если выиграешь, придётся придумать. Твоя очередь, кстати.
— Считай "блины", — сказал он.
Таир кинул камешек теперь уже под углом, так, что можно было замечать все и считать.
Эйранель с серьёзным видом считал вслух, — оказалось семь.
-Ничего, неплохо. Теперь я кину, а ты считай.
— Давай, — деловито кивнул Таир.
Эйранель пару секунд прицеливался, — а затем плоский камешек запрыгал по волнам, сбивая с них брызги.
-Двенадцать, — объявил он. — Ну хорошо, одиннадцать, последний совсем мелкий был.
— Ладно, обыграл, — засмеялся Таир. — Практики у меня давно не было. Но я свое еще возьму, увидишь... Ну что, давай твое желание!
Эйранель усмехнулся.
-То, чего я действительно хочу, ты всё равно не сделаешь. Хотя кто тебя знает... Если я напишу сестре письмо, — передашь?
— Отчего же? Где сестра-то? Она в Нуменоре или на материке?
-В Нуменоре. Я не успел её вывезти на материк во второй раз.
— В Нуменоре, — повторил Таир. Задумался. — Ну что ж... Попробовать можно.
