Или уже вышла. Да, еще тогда, впервые увидев ее рядом с Киром, она понадеялась, что славный, но угрюмый и замкнутый мальчик наконец нашел себе подходящий вариант. Но теперь, глядя, как Риса с Мариком общаются, понимая друг друга с полуслова, нежно, хотя и словно случайно соприкасаясь руками, Сатокана с сожалением поняла, что этот поезд уже ушел. Нет, все-таки Марик ей не брат и даже не ухажер. Так ведут себя давние любовники или любящие супруги, прекрасно знающие друг друга. Только вот не слишком ли рано в ее возрасте? Впрочем, незачем совать нос не в свое дело. И без того найдется немало ханжей-моралистов, не упускающих случая прочитать людям нотации, как следует правильно жить. И, в конце концов, еще не так давно на Могерате выдавали замуж в десять лет, следуя тысячелетним традициям.
Втроем они управились почти мгновенно, задерживаясь только из-за варящейся лапши. Разнеся заказы и выдав Рисе с Мариком горшочки с мисоникоми-удоном, Сатокана вернулась к прилавку — и тут тяжелый камень снова придавил ей сердце. Что же отец так надолго застрял с проклятым агентом? Неужели банк хочет чего-то большего, чем обычные платежи? Двенадцать лет. Двенадцать лет они держат здесь свое заведение, которое помнит еще и золотой век до Удара, и сам Удар, и кошмарные тяжелые годы сразу после него... Удар уничтожил реактивные самолеты, платежные терминалы, бытовую технику, в том числе настолько удобные кухонные комбайны, атомное оружие и атомные электростанции, но одно оставил в неизменности: банки. И выплаты по кредиту, разумеется. Она слышала, что некоторые банки разорились и умерли, потому что все их записи содержались в одночасье отключившихся компьютерах, но "Морская волна" неуклонно делала копии на бумаге... Если бы не Удар, они выплатили бы кредит полностью еще лет пять или шесть назад. Но теперь запоздалая отдача от событий восьмилетней давности, кажется, все-таки разрушила их семейное дело.
Сатокана опять поймала себя на том, что стоит, тупо уставившись в мойку с грязной посудой. Один из посетителей помаячил ей, уходя, и она рассчиталась с ним, пребывая в том же самом сонном отупении. На экране телевизора мелькнула заставка новостей, и она подошла прибавить звук. Тут же, словно по волшебству, вдоль внешней балюстрады террасы начали словно конденсироваться из воздуха местные попрошайки, временно оставившие свой промысел.
— ...но сначала — о главной теме: паладары, — бодро заявил с иголочки одетый ведущий программы после того, как закончили мелькать анонсы новостей. — Как заявил сегодня премьер-министр дэй Чьяко Ментеллано, Кайтар с нетерпением ожидает сотрудничества с пришельцами. Торговля всегда являлась одним из основных источников нашего богатства и процветания, и установление связей с иными цивилизациями...
Сатокана отошла к своему прилавку и вновь с тревогой посмотрела на дверь. Ну почему они так долго?
На террасе произошло движение. Вошли двое: высокий здоровяк в военном камуфляже, но без знаков различия и рода войск, а рядом с ним... Кирис? Ну да, точно. А вслед за ними — совершенно незнакомая девица: статная черноволосая красотка, ростом не уступающая Кирису, на вид — едва ли не фотомодель из глянцевых журналов. И хотя носила она скромную повседневную одежду из магазина готового платья, по настороженно-недоуменному взгляду, которым она одарила невзрачный интерьер заведения, Сатокана сразу же распознала непростую штучку. Из богачей, точно. Да и вошедший последним, на небольшом отдалении, мужчина в черных очках и строгом костюме со слегка оттопырившимися подмышками мог бы просто прилепить себе на лоб табличку: телохранитель. Все четверо тут же устремились к столику за которым сидели Риса и Марик. Однако же в интересной компании явился мальчик! Ага, а вон неподалеку у тротуара припарковались сразу два автомобиля: серая "Станца" трехсотой, кажется, серии с государственными номерами и наглухо тонированными стеклами, а за ней — длинный черный лимузин, о марке которого нищая кухарка вроде Сатоканы могла лишь догадываться, режущий глаза своей неприличной роскошью.
Кстати, а ведь не только Кир водится с интересными компаниями. Ведь и Риса — тоже. В другое время Сатокана немедленно воспламенилась бы любопытством, но сейчас окрашенный в унылые тона мир не располагал к любознательности. Она подошла к столику (замаскированный телохранитель настороженно взглянул на нее, но тут же расслабился) и спросила:
— Доброго дня, дэй и дэйя. Что я могу предложить?
— Привет, Сато! — приветственно поднял руку Кирис. — Мне гюдон, как всегда. А Фучи... Фучи, ты что любишь?
— Я могу принести меню, — Сатокана сделала движение к своему прилавку, но Риса остановила ее.
— Сато-тара, — сказала она на кваре, — им всем то же, что и нам. Я такой вкусной лапши в жизни не ела. Только дэй Джион... — она сделала паузу.
— С удовольствием приму ваш выбор, дэйя Серенова, — вежливо откликнулся телохранитель.
— Тогда четыре порции...
От хлопка двери Сатокана вздрогнула и быстро оглянулась. Давешний банковский служащий быстро шагал через террасу к выходу, а отец семенил позади, прижимая руки к груди.
— Очень сожалею, дэй Мэйдо, — у входа бросил служащий, не оборачиваясь, — но оценщик явится завтра.
И он направился к своему автомобилю. Сердце Сатоканы провалилось. Оценщик. Значит, все. Никаких больше отсрочек и реструктуризаций. Отец, встав неподвижно, какое-то время смотрел чиновнику вслед, затем вздохнул и понурился. Несмотря на свои пятьдесят семь лет, сейчас он выглядел глубоким стариком, и седина на его висках казалась признаком дряхлости.
— Отец! — позвала Сатокана, но тот только покачал головой.
— Дэй Венцо хороший человек, — грустно сказал он. — Он пытался найти выход. Но у него есть свое начальство, и он больше ничего не может сделать.
— Что-то не так, Сато-тара? — встревоженно осведомилась Риса. — Ты выглядишь плохо.
Сатокана обвела взглядом террасу. Столики. Цветочные ящики вдоль балюстрады. Дешевые репродукции на стенах. Телевизор. Рабочий прилавок в дальнем конце, плита с парящими кастрюлями, мойки, холодильные камеры вдоль стены... До боли родная и привычная обстановка — и уже им не принадлежащая.
— Сато! — Кирис вскочил из-за стола. — Что он за хмырь? Что ему нужно?
— Ты балда, Кир! — сердито фыркнула на него красотка. — Ты что, не знаешь, что такое "оценщик"? На сотню спорю, с банком проблемы. Э-э, дэйя... — она вопросительно посмотрела на Сатокану.
— Сато-тара, — подсказала Риса.
— Дэйя Сатотара, у вас какие-то сложности с долгами?
И тут Сатокана не выдержала. У нее подкосились ноги, и она без сил опустилась на ближайший стул, закрыв лицо руками. Слезы наконец-то пробили дорожки из уголков глаз, и она всхлипнула. Отец дошаркал до нее и успокаивающе похлопал по спине.
— Эй, Дзидзи! — окликнул один из посетителей. — Что, все так плохо?
— Банк требует немедленного покрытия задолженности по платежам, — еле слышно пробормотал отец. — И еще дополнительного обеспечения. Или они через суд потребуют немедленного возврата кредита, и дальше только аукцион.
— Ну ни хрена ж себе! — зло сказал Кирис, сжимая кулаки. — Ну, гады!
Сатокана оторвала руки от лица, утерла слезы и поднялась.
— Приношу извинения за... за... случившееся, — хрипло произнесла она. — Это наши проблемы, не стоит из-за них беспокоиться. Сейчас я займусь вашим заказом.
— Эй, Дзидзи! — позвал тот же посетитель. — А сколько ты должен-то?
— Восемь с лишним тысяч, — Дзидзи махнул рукой. — Тысячу нужно вернуть не позже конца декады, а остальное... Да что там, все равно не собрать.
— Риса! — Кир резко обернулся к девочке. — Ты... ты можешь помочь? Хоть как-то? В долг? Я отработаю, я...
— Мы не занимаемся благотворительностью, Кир, — покачала та головой. — Просто не можем. Извини.
— Фучи? — в голосе юноши прорезалось отчаяние. — Они же стараются, как могут! У них же лучшая лапшичная в округе! Они же...
Сатокана прикрыла ему рот рукой.
— Кир, не надо, — попросила она. — Прогорели так прогорели. Не мы первые, не мы последние.
— А какой банк? — спросила красотка.
— "Морская волна".
— Банк вашей семьи, дэйя Деллавита, — негромко прокомментировал телохранитель.
Несмотря на расстроенные чувства, Сатокана с изумлением взглянула на девушку. "Дэйя Деллавита"? Дочь, если судить по возрасту, самого Хавьера Деллавита, владеющего половиной города, если не тремя его четвертями? Вот так так! И что такая важная птица забыла в местных трущобах? Или она тут с Кирисом за компанию? Ну и знакомства же у мальчика, в самом деле!
— Фучи? — Кирис схватил красотку за руку. — А ты можешь попросить отца?..
— Нет, Кир, — вздохнула та. — Он деловой человек. Он... не прощает должников. Никогда, кто бы его ни просил. Кир, я вижу, что тебе это важно, я... у меня отложено немного денег в копилке. Надо посмотреть, там несколько сотен, не помню точно, и еще по мелочам наберется...
— Не надо, дэйя Деллавита! — твердо ответила Сатокана, и отец закивал, соглашаясь. — Мы подачек не возьмем, тем более от вас. Не примите на свой счет, но мы люди честные, сами себе на жизнь зарабатываем и никогда не попрошайничаем. Есть у нас свои сбережения, да и от продажи заведения что-то останется. Не пропадем.
— Я знаю, что можно сделать, — внезапно сказал тот парень, с которым пришла Риса. — Кара, насчет программы, которую мы обсуждали на днях.
— Да?
— Кто сказал, что подбирать персонал нужно обязательно на Могерате?
Девушка рассмеялась.
— Марик, ты телепат. Я как раз о том же пыталась думать, только никак мысль ухватить не могла. Так, Сато-тара и... Дзидзи-тара, да? У меня к вам деловое предложение. Кир, сядь и не нервничай, я знаю, как уладить дело.
Сатокана недоверчиво посмотрела на гостью.
— Сато, кто они такие? — ворчливо осведомился отец. — Ты их знаешь?
— Я здесь живу неподалеку, — быстро пояснил Кирис. — А они... а-а... друзья. Они хорошие... люди.
— Ну, раз хорошие, я слушаю, — почти враждебно сказал отец.
Сатокана хорошо понимала его настроение. Оказаться в компании дочки богатея, да не простого, а выбрасывающего тебя на улицу, не слишком-то приятно. Кир — хороший мальчик, но слишком наивный. Законы улицы он знает хорошо, а вот деловая хватка у него попросту отсутствует. Любой законник у него конфету отберет.
С другой стороны, хотя Сатокана встретила Рису всего лишь второй раз в жизни, она вряд ли могла в ней сильно ошибиться. Некоторые вещи подделать невозможно, и вряд ли бы дурные люди стали помогать ей на кухне. Своему сердцу она верила, а то пока помалкивало и об опасности не предупреждало.
— Дзидзи-тара, Сато-тара, — голос Рисы стал спокойным и почти безразличным. — Вы ведь из Хёнкона?
— Да, — кивнул отец. — Приехали двенадцать лет назад, еще до Удара.
— Как вы относитесь к тому, чтобы вернуться на родину?
— У меня нет времени на шуточки! — зло буркнул Дзидзи. — Нет больше никакого Хёнкона, некуда возвращаться.
— Но я не шу...
— Ты что, не слышала?.. — рявкнул отец. Его голос сорвался, и он мучительно закашлялся: похоже его хронический фарингит опять начал усиливаться. Девочка терпеливо дождалась, когда он успокоится.
— Ты не слышала, что ли? — уже спокойнее произнес отец. — Нет больше никакого Хёнкона — даже того, что от него осталось после Удара. По телевизору со вчерашнего вечера болтают, там какие-то сволочные инопланетяне поселились. Да даже и без них куда нам возвращаться? Там, говорят, и людей-то совсем не оставалось.
— Инопланетяне вовсе не сволочные, — покачала головой девочка. — Ты ведь наверняка слышал, что там открывается международный университет "Дайгака". А для университета требуются не только студенты и преподаватели. Нужен еще и обслуживающий персонал, в первую очередь для системы общественного питания. Можно обойтись без телевизора, автобусов и прочего комфорта, но есть человеку нужно ежедневно и не менее трех раз. Сейчас ректор университета ищет владельцев кафе и ресторанов, согласных переехать в Хёнкон, но при том еще и честных и порядочных, чтобы не допускать возникновения преступности. И владение катару обязательно, чтобы общаться с поставщиками из Ценганя и Кайнаня. Дзидзи-тара, Сато-тара, вы подходите по всем параметрам. Вы можете вернуться в Хёнкон и начать все с начала — если согласитесь, конечно.
Сатокана неотрывно смотрела на нее, стиснув руки у груди. Вдруг ей вспомнилось из вчерашней передачи, что именно здесь, в Барне, находилась одна из Чужих. Находилась под видом девочки... школьницы... школьницы восьмого класса... как же ее звали?..
— Да ты-то откуда знаешь, пигалица? — недоверчиво спросил отец. — И потом, к Чужим в зубы лезть — без головы останешься.
Риса переглянулась сначала со своим Мариком, потом со здоровяком в камуфляже, обвела взглядом посетителей на террасе и бродяг за ее балюстрадой, прислушивающихся к разговору, пожала плечами и пробормотала:
— Кажется, сейчас публика начнет нас бить. Возможно, даже ногами. Дэй Дзидзи Мэйдо, — уже в голос сказала она. — Моя настоящее имя — Карина Мураций. Я паладар и ректор университета "Дайгака" в Хёнконе.
Она подняла ладонь вертикально, и на ней вдруг проявился цветной рисунок: раскрытая книга с растущим из нее цветком.
Окружающие зароптали. Сатокана задохнулась. Паладар! Прямо перед ней сидит настоящий паладар, и, возможно, не один. Точно — Риса, Риса Серенова, она же Карина Мураций, которую по телевизору назвали спасительницей Барны! Милостивая Перелла, не может быть! Она что, спит?
— Я делаю вам и дэйе Сатокане Мэйдо, — продолжала тем временем Риса холодным формальным тоном, совершенно не вяжущимся с ее полудетской внешностью, — официальное предложение о найме. Если вы согласны, в течение четырех декад от текущего момента вы должны прибыть в Хёнкон. Вам помогут обустроиться на новом месте, и на год вы становитесь наемными сотрудниками с последующим правом выкупа своего заведения в беспроцентный десятилетний кредит. Вы также получите безвозвратную ссуду для облегчения переезда в размере двух тысяч леер. Жилье бесплатно предоставляется Университетом, а несовершеннолетние дети, если они у вас есть, получат доступ в бесплатную общеобразовательную школу. Устраивает ли вас такое предложение?
Отец молча смотрел на нее, беззвучно шевеля губами.
— Мы вовсе не сволочные и не мерзкие, Дзидзи-тара, — добавила девочка уже прежним нормальным тоном, опуская ставшую обычной ладонь. — Просто для Университета требовалось ничейное изолированное место, и Хёнкон оказался идеальным выбором. Марик, Мати, вы уже разобрались, как выписывать чеки?
— Система рассчитана на идиотов, — хмыкнул Марик. Он сунул руку под рубашку и извлек оттуда чековую книжку и шариковую ручку. — Здесь — имя, кому даешь, здесь сумма, здесь подпись.
— Замечательно... — Риса быстро вписала в графу имени "Дзидзи Мэйдо", в графу суммы — число "2000" и на мгновение задумалась.
— Образец подписи я переслал, — подсказал юноша.
— Спасибо, — Риса быстро черкнулась внизу чека, вырвала его и положила на стол. — Если соглашаетесь, получаете деньги по чеку, звоните по дриммадскому телефону...
