Эпилог
*Бэйр *
Люциус толкнул нас в портал, покончив разом со всеми сомнениями, и нам в глаза ударил яркий свет. Когда же темные пятна рассеялись, мы увидели, что стоим на песчаном берегу под пальмами.
Приятный морской бриз обдувал волосы, кожа быстро взмокла под плотной походной одеждой... вокруг было градусов сорок, не меньше!
— Да! — Люциус упал на колени и захохотал, погружая пальцы в теплый белый песок. — Ха-ха, мы сделали это! Нагрели этого серафима, как последнего!...
Я хотела было последовать его примеру, но, осмотревшись вокруг, встретилась с десятками любопытных глаз.
Загорелые люди в купальниках нежились под солнцем и наверняка меньше всего ожидали увидеть компанию чудиков в странной одежде и с гигантской собакой. Но нет — наше появление из воздуха посреди пляжа произвело не больше впечатления, чем, скажем, драка двух чаек. Парочка зевак наставила на нас камеры телефонов, сделала пару снимков, и на этом интерес к нашей компании у зажравшихся туристов закончился.
Зато Люциус и Арланд, когда увидели, где мы находимся, лишились дара речи. Виной тому определенно было многообразия обнаженных женщин, растянувшихся под солнцем, блестя намасленными ягодицами.
— Да ты нашла путь в рай!... — произнес Люциус фальцетом, боясь не то что шевельнуться, даже моргнуть, чтобы, не приведите боги, не спугнуть чудесное видение.
— Никакой культуры!... — пробормотал Арланд, поспешно опуская глаза в землю. Его уши пылали алым, но он крепился.
— Привыкайте, но ни к кому не подходите! — посоветовала я.
Вручив свои сумки Арланду, я подошла к одному белокожему мужчине лет пятидесяти. Он лежал на шезлонге под зонтиком и с любопытством разглядывал нашу компанию. Его огромные английские усы почему-то внушали мне огромное доверие.
— Не подскажете, где мы находимся? — спросила я у него, вежливо улыбнувшись.
— What did you say? — переспросил он, приподнявшись на локтях. — Do you speak English?
В моей голове тут же что-то щелкнуло, я начала вспоминать язык, который, видимо, неплохо знала до моего путешествия на Скаханн.
— Could you say what is this place, please? — повторила я, наверняка коверкая произношение, но понять мы друг друга должны были.
Усатый в самом деле понял и, добродушно улыбнувшись, ответил:
— Brisbane, Honey, it`s Australia! — он обвел руками пляж, море и несколько деревцов, из-за которых виднелись коттеджи, и рассмеялся. — Welcome!
Смесь чувств, которую я испытала от такого известия, была непередаваема: там было все, и страх, и ужас, и зачатки истерики, и желание громко, отчаянно громко засмеяться над всем этим. Я сдержалась, чтобы не пугать мужичка, и вернулась к своим.
— Что он сказал? — спросил Арланд.
— Мы в Австралии... — ответила я, нервно потирая шею. — Это очень... очень далеко от того места, где я жила. Если честно, я не знаю, что нам делать... я едва ли помню язык!
— Я присоединюсь к вам позже, вы не против? Там такая женщина!... Это любовь! — Люциус дернул меня за рукав.
— Сомневаюсь, что ее привлекают небритые задохлики с больными глазами, — я поспешила схватить чародея за руку, останавливая. — За домогательства тебя еще и в обезьянник могут посадить, а нам тебя потом вытаскивать? Лучше держись возле меня, пока не освоишься!
— Может, пойдем в город? — предложил Арланд. — Найдем место, где можно поесть, и узнаем, где заночевать... К тому же, я хочу посмотреть твой мир! Ты говорила, у вас полно машин, а я еще ни одной не видел за две минуты!
— Сомневаюсь, что это будет так-то просто без денег и в таком виде, — ответила я, хорошенько осознав ту задницу, в которую мы попали. — К тому же, у нас нет никаких документов, которые были бы здесь действительны... Эээх... Пока стоит отсидеться подальше от людей, может, в каком-нибудь лесу. Если мы пойдем в гостиницу, есть все шансы нарваться на полицию — местную стражу. Узнав, что у нас нет даже паспортов, нас могут депортировать куда-нибудь похуже, а то и засадить за решетку...
— Прорвемся уж, — Арланд перебил меня, ободряюще потрепав по плечу. — Не думаю, что выжить здесь будет сложнее, чем в моем мире.
— О чем вы вообще говорите!? Это мир, где женщины ходят без одежды! Это — самое безобидное и замечательное место во всех вселенных! — воскликнул Люциус. — Даже умереть здесь — большое счастье, а жить... Жить тут можно как угодно, хоть на воде и хлебе!
С того момента и начался наш долгий и трудный путь освоения нового мира, а фраза Люциуса про хлеб и воду стала чем-то вроде нашего девиза.
Поблажек родной мир мне давать не собирался, слабые надежды на то, что на Земле сработает магия, не оправдались. Ее как отрезало и от меня, и от Люциуса, зато белое пламя Арланда отлично работало, правда, больше не светилось. Еще у Люциуса осталась связь с ипостасью лошади, и он мог превращаться в коня, но толку от этого не было почти никакого.
Поначалу нам действительно приходилось жить дикарями в джунглях, питаться дичью и чураться большинства людей. Но постепенно я немного вспоминала язык и научила его основам Люциуса и Арланда, мы стали выходить в город, пытались устроиться на какую-нибудь совершенно ужасную работу по устному договору и тем самым заработать хоть немного денег.
Люциусу повезло, его дурацкий цвет волос и подвижное лицо психопата нравились детям, и он в легкую устроился продавцом мороженого в лавчонку на пляже, за что получал неплохие деньги. Арланд нанялся грузчиком в один продуктовый магазин и тайком таскал нам просрочку, а я... я выгуливала собак.
Можно было бы еще зарабатывать на второй ипостаси Люциуса, катая на нем детей, но седло и прочая лабуда были такими дорогими, что только их нам бы пришлось полгода отрабатывать. Не говоря уже о том, что по многу часов сидеть на одному месте ни мне, ни колдуну не хотелось.
Скопив определенную сумму, мы не без труда откопали какого-то парня, который занимался поддельными документами, и заказали себе фальшивые паспорта. Это были какие-то карточки, распечатанные с разводами на древнем принтере и заламинированные. Но теперь мы хотя бы жилье могли снять или билеты в соседний город купить — выполнить какие-то действия, где важно скорее наличие документов, чем их подлинность. Это дало нам возможность устроиться немного получше.
Арланд из грузчика сделался раскладчиком — или, если покрасивее, мерчендайзером. Я смогла пойти уборщицей, а Люциус уже ненавидел детей и думал, куда сбежать из своего вагончика и клоунского наряда.
Он спросил у меня, кто может заработать больше всего денег, ничего не умея и не зная языка, и я, растерявшись, рассказала ему про танцоров в ночных клубах. И кто бы мог подумать, что он воспримет мои слова серьезно?...
Люциус действительно попытал счастья в одном ночном клубе, но первое же выступление чародея закончилось скандалом. Скорее всего, он не понял и половины правил, которые ему объясняли менеджеры, и решил действовать, что называется, интуитивно.
Я же, совершенно неприспособленная к такому дурацкому занятию, как уборка, получила несколько выговоров, а потом была уволена. Только Арланд удержался на своем месте и теперь был нашем единственным кормильцем.
Так прошел год. Мы перебивались с работы на работу, питались больше дичью, чем покупными продуктами, и жили, кочуя по джунглям и лесам вокруг города, прячась от егерей и полиции. Казалось, это никогда не кончится! Чертова бюрократия не давала нам влиться в жизнь, найти нормальную работу и даже просто заночевать под крышей, в обыкновенной человеческой кровати.
Магия скорее мешала, чем помогала: любые приборы с беспроводным сигналом слепли и глохли, стоило мне и Люциусу оказаться рядом. Нам была закрыта дорога даже в обычные магазины, мы не могли ничего купить, потому что в восьми и десяти случаев кассы глохли, стоило нам зайти внутрь. В итоге мы могли или ходить только по рынкам, или гонять за понравившимися вещами Арланда. Чтобы техника и при нем не начала глохнуть, он продолжал наносить на себя татуировки из запасов чернил и продолжал жить на обезболивающих, и это сводило на нет весь смысл переселения.
Но мы верили, что станет лучше. Кофемашины, сигареты, одежда, любой какой захочешь фастфуд... это все давало нам силы продолжать путь. Люциус и Арланд приходили в настоящий экстаз от магазинов: они просто не верили, что так можно есть каждый день! Мороженое, торты, стейки, чипсы — все подряд было уже приготовлено и только ждало, пока они протянут за это пару бумажек. По началу все заработанное уходило на еду и вещи: двоих иномирян перло от всего подряд. Особенно им понравились футболки и шорты, у Люциуса их была целая коллекция, хоть музей открывай. Арланд решил, что черные очки должны стать неотъемлемой деталью его стиля: он ходил в них всегда и везде, даже в помещениях, и скупал любые, какие ему нравились.
Почти все деньги, которые не уходили на еду, они тратили на кино и комиксы... честное слово, я ждала того момента, когда они дорвутся до компьютерных игр.
Жизнь проходила странно: по меркам Скаханна мы жили не хуже королей, однако по факту мы оставались чудаковатыми бомжами с кучей барахла. Но в один месяц все как-то наладилось. Мы с Арландом, надеясь заработать на зрительских симпатиях, устроили шоу драки на шестах в парке, мимо проходил владелец частной школы боевых искусств и, заинтересовавшись нами, пригласил попробовать себя в качестве преподавателей самообороны для детей.
В школе мои занятия имели успех, видимо, тому причиной была природная харизма. А еще детям нравилась моя бирюзовая рука с белыми наростами — я прямо видела проклятия в глазах их родителей, которым мелкие наверняка заявляли, что сделают такую объемную татуху, когда вырастут. Слова их родителей о том, что у меня наверняка какая-то опасная опухоль, детей не смущали.
Арланда выгнали из школы через месяц, это случилось после того, как он сильно повздорил с отцом одного непоседливого парня. Но инквизитор не сильно жалел об увольнении. Посидев какое-то время в поисках, он нанялся стричь газоны в районах с коттеджами, и за работой умудрился подружиться с одним из своих заказчиков, старичком-профессором. Старичок оказался врачом и, узнав о том, что Арланд может лечить без всякого знания медицины, сильно заинтересовался им. Свои умения инквизитор представил, как потомственное лекарство, и сумел продемонстрировать их старику. Тот сильно впечатлился — еще бы, Арланд сломал ему всю систему! Старик сильно порезал руку, но та зажила буквально за несколько часов благодаря фокусу с белым пламенем. Это небольшое представление сделало для Арланда больше, чем он мог представить. Да и для всех нас в конце концов.
Старик, искренне поверив в то, что перед ним посланник божий, взялся устроить инквизитору медицинскую карьеру. Похлопотав, профессор пристроил его в один из колледжей, где у того были друзья.... как он это сделал, учитывая то, что у Арланда не было ни документов, ни даже базового понимания нашей биологии, я не знаю!
Теперь инквизитор все время проводил у своего покровителя и усердно учился, к нам в лачугу возвращался далеко не каждый день, а когда возвращался, плакался о том, что не вынесет такого разочарования: мир, оказывается, состоит из атомов, а все живое — из клеток! Что он сам — это не Арланд, а куча сплетенных между собой тканей из каких-то непонятных мелких существ!
Поскольку он из кожи вон лез, чтобы вызубрить все необходимое, а профессор ему в этом способствовал, инквизитор без проблем выдержал курс лекций и быстро получил бумажку об образовании. К тому времени добрый дедушка сделал ему документы и гражданство, назвав своим дальним родственником, и мы, наконец, смогли снять небольшой домик на окраине города!
Что это было за счастье, спать в настоящей человеческой кровати, пользоваться водопроводом и туалетом, настоящей ванной и душем, а не кабинками на пляжах! Первые несколько дней мы просто не могли вылезти из нашего дома, мы все трое взяли больничный, и, накупив еды, целую неделю сидели в своем новом гнездышке и смотрели телевизор.
У Люциуса тоже все шло неплохо. После долгих просьб, а скорее многонедельного нытья под дверью кабинета начальства, его приняли на одну пригородную конюшню — он должен был чистить стойла. Как ни странно, грязная работа не претила Люциусу: он с радостью проводил время с лошадьми и каждый день находил, что рассказать о своих, как он считал, питомцах. Ничто, кроме них, его больше не интересовало. Было похоже, что он нашел свое призвание — воспитывать копытных.
Мои уроки в школе боевых искусств пользовались успехом, набралось несколько групп для детей и женщин, которых я учила самообороне. Никогда не думала, что физкультура с Кудеяром принесет мне столько денег! Но преподавание, хоть убейся, было не мое. Каждый день работать с детьми при том, что я совершенно не умею с ними обращаться, это то еще испытание. Все занятия я пыталась построить на дисциплине, так как с трудом разрешала даже самые пустяковые детские ссоры.
Арланд с помощью своего покровителя открыл личный кабинет "нетрадиционной медицины" и во все практиковал, исцеляя безнадежных больных, снимая порчи и стремительно обрастая знакомствами. Белое пламя стало для него необходимостью, и, к счастью, на Земле нашлись вещества, подошедшие для состава татуировок, — а доступ к ним и к хорошим обезболивающим у Арланда теперь имелся. Все это мне не нравилось, но стало для нас обоих необходимостью, такой же, как на Скаханне.
Я попросила его узнать, можно ли где-нибудь среди его знакомых найти не то чтобы лабораторию, но хотя бы просто магазинчик косметики, которому, может, требуется лишний продавец-консультант или секретарша.
Несмотря на то, что магия помахала мне ручкой, я по-прежнему не использовала ничего, кроме собственноручно приготовленных шампуней и кремов, и уже начала неплохо разбираться в веществах родного мира. Мне вполне по силам было работать не только консультантом, но и разрабатывать что-нибудь свое для скромного семейного бизнеса. Не то чтобы меня так привлекала идея вечной красоты, но мне очень хотелось работать головой и руками, подальше от людей, а не языком в толпе мелких неоформившихся личностей.
Арланд отнесся к моей просьбе серьезнее, чем я ожидала, и сумел отыскать знакомых, через которых я попала в небольшой магазинчик домашней косметики.
Некоторое время я стояла за прилавком и рассказывала покупателям вызубренные факты о товарах, а потом не выдержала, и обратилась к хозяину с предложением выставить на полки пару баночек по моим собственным рецептам. Их состав проверили, протестировали на знакомых, и они разошлись на ура, открыв мне путь к любимому занятию!
Так и пошло из года в год. Арланд пробивал себе карьеру врача-экстрасенса, Люциус — конюха, а я в итоге стала кем-то вроде косметолога.
Через четыре года каждый из нас уже неплохо зарабатывал и жил, как коренной землянин. Я, как законная жена Арланда, получила гражданство и даже настоящий паспорт, Люциус же, чтобы защититься от властей, женился на какой-то странной девушке, которую мы с Арландом никогда не видели, но через год колдун стал полноправным жителем страны кенгуру и развелся с ней.
