Свист пролетел над водной гладью, откликнулся многоликой трелью в степях.
— Сарынь на кичку! — Вслед за этим грянуло, как громом из верховного каравана.
— Сарынь на кичку! Слава Стеньке Разину, и великой Отчизне! — Гремело со всех сторон, многоликими тысячами голосов, дававших отзвуки. Этот крик как зимняя пурга крутился по воздуху.
На черноморских стенах, высоко над Волгой затолпился народ, разом распахнулись сразу трое ворот и из них вылетели удалые ватаги казаков. Волжские камыши зашевелились и из них как чертики из батарей выскакивали челны. Вся Волга вдруг зашипела, ладьями с многоликим ратным людом, от лапотных мужиков, до стрельцов с живописными казаками. Конные и пешие воины, росли словно грибы после теплого дождя, некоторые из них еще и подпрыгивали на самодельных батутах.
Князь Семен чуть не слетел с ног. Вот это да! Следовало отдать приказ, зарядить пушки и фальконеты и пли, но язык словно одеревенел. Сердца вдруг забилось, словно в груди помчался резвый татарский табун. Он повернулся к Кокшкину, тот замах руками, давая сигнал барабанам и сопелям.
Вдруг парус с ликом Христа Спасителя засветился ярко-желтым отблеском, Затем послышался громовой, словно из тысячи труб глас:
— Как вы смели поднять руку, против Бога, Государя и русского народа! Слушай повеление Всевышнего и совести! Бей кровососов и переходи на службу к Степану Тимофеевичу!
Сам Разин стоял на переднем струге, ничего не страшась, он протянул руку. Глас перекрывал шум барабанов и сопелей. Он пронимал в каждое сердце:
— Выбирайте свободу, служение Богу, Родине, Царю, скинув власть мироправителей века сего: помещиков и бояр!
— Да здравствует наш батька Стенька Разин! Взревели тысячи голосов с астраханских стругов.— Слава батьке великому атаману!
— Измена! — Заревел Кошкин и тут же замолчал пригвожденный к матче метко пущенной стрелой в грудь.
Князь Семен безуспешно пытался зарядить порохом пистоль, руки дрожали. Вот взмахнула саблей, и капитан-иноземец рухнул с отсеченной головой. На палубу выскочила едва прикрытая одеждой девушка, неписаной красоты, с золотыми сверкающими волосами. Она бросилась на Яна Ружинского, свалив стремительный ударом( примем мельница) еще двоих наемников. Князь, едва успел, моргнуть, как с большим ускорением слетела вместе с медной каской башка полковника. Еще казаки, целясь крючками, карабкались на струг. По Волге летели, и летели челны к большому воеводскому и рейтарному стругу, похоже, что казаки уже поняли, что только одни наемники-иноземцы готовы драться с народной армией. Девушка была восхитительная, узки полоски кожи прикрывали лишь грудь и бедра, не скрывая голых рук и ног, под загорелой кожей перекатывались шарики мускулов. Она рубила сразу двумя саблями, да еще так стремительно, что воины-мужчины падали под её ударами как колосья под серпом, не успевая парировать молниеносные движения. Вот почти пополам была разрублен полковник датчанин Виндронг, странно не помогли прочные бронзовые доспехи, и что за дева... Может и впрямь ангел, или воплощенный в женскую плоть Сатана? А казаки и мужичье, все лезут и лезут, князь бросается с саблей в схватку и получает деревянной палицей по голове. Медный шлем смягчает удар, но все равно Львов валиться и его подхватывают сильные руки, вяжут... Волокут в челн.
Семен часто моргает, от полуоглушен, и видит кошмар, как затихает схватка на караване, как падают убитые начальные люди. Но вот уже травят якоря и летят сотни приветственных шапок.
Победа! На князя плеснули водой, и связанного поволокли на атаманский струг. А стрельцы уже братаются с казаками и поют песни. Сам Стенька Разин встретил Семена. Окинул некогда грозного стольника, с которого стекала водица, и усмехнувшись подмигнул:
— С легким паром князюшка, как водица, что довелось напиться! Ты вполне достоин бочки вина, ишь какую армию мне привел!
Князь жестко возразил:
— Не к лицу атаману глум! Так получилось, что твоя взяла, что же фортуна изменчива... Можешь меня казнить или на дыбу, но смеяться не смей! Мои предки еще с Мономахом в поход ходили.
Казаки зашумели, подталкивая друг друга: как ответит атаман, или сам снесет голову шашкой, или прикажет пытать дерзкого стольника.
Но Разин в ответ лишь рассмеялся и протянул руку:
— Молодец, что не оробел князь! Молодей! Да и мне не пристало Ваньку валять, и скоморошничать! — Атаман чуть суровее вдруг заметил. — Одного казака ты все же успел срубить...
Князь смело ответил:
— И жалею что только одного! Какой я воин, если достойно биться не сумел!
Семен выдержал тяжелый взгляд Степана. Тот вдруг смягчился и хлопнул его по плечу:
— На войне нет убойства! Есть брань! Ты правильно поступил князь, что хоть чуть-чуть порубился. Златоволосую деву в бою видел?
Князь вдруг смутился и покраснел:
— Да это просто Сатана в юбке! Никогда не видел еще столь лютого бойца!
Разин улыбаясь, по-доброму кивнул:
— Вот на таких женщинах и держится Русь! А вы казаки развяжите князя. Гостем у нас будет, меня принимал с добром, а теперь мой черед, чарку с медом и икоркой ставить. — Казаки и особенно стрельцы одобрительно закивали. Разин продолжил. — Обиды не чинить, обращаться с князем, как с лучшим моим другом, а иначе... — Глаза атаман по тигриному сверкнули. Ему подали в руку бумажный, заранее написанный свиток с печатью и Степан ловко, словно был мальчиком-циркачом, а не массивным взрослым мужчиной, запрыгнул в челн и поплыл к стрелецкому каравану.
У Черного Яра по высокому, да крутому берегу пылали костры. Вокруг пламени, пили, если плясали. Вздымались и стукались кружки с вином, и брагой. Стрельцы вполне искренне братались с разинским войском, многие находили своих прошлогодних знакомцев. Даже приставшие татары, казались родными и близкими, не смотря на вековую вражду.
Скелеты казненных мальчишек сняли, и со всеми почестями и цветами зарыли. Помянули и, павших казаков... Корабельный священник усилено махал кадилом, и благословлял казаков. В соборной церкви Черного Яра заунывно с какой неведомой грустью, звонили колокола.
Стрельцы выбирали себе атаманов, некоторые командиры из числа природных руссичей остались на своих местах, в основном расправлялись с лютыми иноземцами. Сталенида подсказывала им заявляя:
— Командир в первую очередь, должен быть командиров, и во вторую бойцом!
Девушке было весело, вот одержана очередная победа, причем легкая, почти без потерь... Хорошее начало, но впрочем пока ничего форс-мажорного нет. Ведь и в реальной истории армия князя Львова перешла на сторону Стеньки Разина, а затем почти без боя пала Астрахань! Вот о чем до сих пор спорят историки — это роль, князя Семена Львова. Одни утверждают, что он сам перешел на сторону Стеньки Разина, а затем они с ним что-то не поделили и стольник, был казнен. Другие, будто войско взбунтовалось, а князь не был убит сразу, поскольку Стенька хотел перетянуть его на свою сторону! Много в этом восстании было неясного, кроме того историю пишут победители, и Разина конечно же хотели всячески опорочить царские власти. Хотя тот факт, что Степан Тимофеевич, мужественно принял мучительную смерть четвертованием, и стойко держался под пыткой, даже официальные летописцы вынуждены были признать. Как впрочем, и факт всенародной любви к Разину, и широты восстания, охватившего почти всю империю.
А вот и сам князь, невеселый, хмурое лицо, неспешный шаг между кострами. Стрельцы весело кричат ему:
— Подходи к нам в круг князь! Выберем тебя есаулом! Будешь над нами снова атаманом!
Львов не отвечал им... Стрельцы, конечно, уважали доброго и справедливого князя, но радоваться нечему. Он попал в позорный плен, и теперь ему этого не простят, даже если Степан и не вздернет бывшего приятеля в петлю.
Солнце уже садилось, начало темнеть. Казаки позвали пленного стольника на струг. Туда прибыл и атаман мятежного войска. Разин был возбужден удачей, его светлые глаза сверкали сильнее, чем обычно, а движения не по возрасту: легки и быстры. Он выскочил их челна, а за ним одним махом перемахнула воительница Сталенида. Разин, пожав руку князю словно извиняясь заявил:
— Видишь, сколько дел привалило! Пять тысяч отборного войска: пушки, пищали, струги и порох, ты мне привел по старой дружбе. Добра не меряно, и силы привалило... Вот и припоздал я к тебе, пока все разместил и еще впрочем много осталось. Может, в шатер зайдешь, а то комарики заедят.
В подтверждение слов атамана, Сталенида срубила одним стремительным взмахом, десяток комаров.
Внутри шатра, две юные прислужницы-казачки поставили свечи, поднос с золотыми в камушках кубками, затем мелькая розовыми, девичьими пяточками поставили еще и богатой закуски.
Князю Сталенида подала подушку, а сама уселась рядом с ловко по-татарски поджавшим ноги Степаном. Воительница налила мужчинам вина, Разин слегка пригубил, посмотрел на князя.
— Гляди веселее Семен Иванович! — Подбодрил он пленника. — Что ты так расстроился и радость казачью, да и не только казачью, а всего народа российского мутишь!
Князь несколько с расстановкой ответил:
— А в чем мне радость? Был князь, а теперь грязь! Да и какова и народу радость, если... Ну ты сам Стенька знаешь и все понимаешь.
Разин отпил еще немного и кивнул:
— Каждому свое... Вот сейчас наша победа, может это просто удача, но народ за меня горой. Лопатин разгромлен, Царицын, Камышин, Черный Яр, вот и твое войско... Еще неделя и Астрахань будет моя, хоть в ней не одна сотня пушек и тысячи стрельцов. Сам ведь знаешь, что будет.
Князь Семен покачал головой и тихо ответил:
— Ну, что если и будет... Только еще больше русской крови прольется. Ты умный человек Степан, не при, как медведь на рогатину, и не веди на брань народ, иначе Русь в крови утонет!
Разин спокойно возразил:
— Не я пру, а народ поднимается с колен! Довели бояре Русь, даже плакать нет мочи. И не в Разине, дело, а в том, что предела терпению народному нет. Думаешь, кроме меня не найдутся атаманов. Россия как высохшая степь, искру выбей и она запылает... Видал как степь горит, неугасимо... Люди хотят воли, возможности жить по справедливости, свободно не гнувши спину...
Князь Семен и тут возразил:
— Народ всегда был недоволен, а бедный завидовал богатому. Так было во все времена, но по-настоящему восстания были когда появлялись вожди... Лжедмитрии, Болотниковы и прочие... Вроде Кромвеля в Британии... А когда их нет, люди смиряются, как мудрой пословице: Бог терпел и нам велел! А ты ради их же блага смири народ, ведь силу пошлют на вас!
Степан от души рассмеялся:
— Вот ты шел с силой. Целую армию вел на меня! И что вышло? Где битва? Где кровь? Подумай над этим! Где люди князь, там и сила моя! — Разин приподнялся, а Сталенида подтверждая, с нажимом заявила. — А разве не так? Ведь нет на Руси, кому жить хорошо! Даже бояре при всей своей сытости от страха трясутся. Люди стали как хищные волки, и только ради этого, чтобы человек, стал человек, и перестали все относиться друг к другу хуже зверей стоит все поменять! Пусть даже если будут жертву, но в будущем, придет час: когда люди и уже не будут убивать и терзать, друг друга.
Князь с удивлением посмотрел на девчонку, с длинными, как феи-русалки волосами, сверкающими при свечах ярче сусального золота. Семен изумился:
— Что за краса и такая? Чудная девчонка и вместе с тем наивная... Как ты мыслишь изменить природу людскую? Или ты и впрямь ангел во плоти, а может быть и Сатана?
Сталенида невинно усмехнулась и начала говорить:
— Человек при рождении — это чистый лист, бумаги. Каким он будет решает воспитание и в меньшей степени природные задатки... Но главное, чтобы он с младенчества не был быдлом, а рос и воспитывался как самостоятельная и свободная личность. Чтобы никто не имел преимуществ по рождению, только потому, что ему повезло с сословием. Это мир, где каждый может быть первым, и где не будет такого, один барствует, а десять в рванье! Новая держава, в которой будет народный суд и человека не пошлют на кол из-за каприза одной личности, а пытки и истязания останутся в прошлом! Где крестьяне будут помогать друг другу, и никто не будет кормить жирного барина, который еще их плеткой опояшет и матом покроет!
Князь в ответ улыбнулся:
— Так ты что, благо и добра народу хочешь?
Вместо Сталениды, ответил Разин:
— Конечно иначе ради, чего все это затевать! Думаешь, мне мало богатства и славы, или меня бесы жаждой власти душат! Народ России разделен: на часовых и заключенных! Среди начального люда почти сплошь иноземцы, барщина в шесть дней, стала обычным правилом, пытки и казни простого люда, воровство воевод уже давно вошло в привычки, и попробуй, найди город, где царит справедливость. Русь в рабстве у бояр, а я хочу, чтобы народ сам властвовал и правил, а начальными были лучшие выборные люди, коих всегда круг из простых казаков (а все граждане России будут вольные казаки!) если они будут неспособны, может отозвать, избрав на их место других более достойных!
Князь Львов осторожно, словно опасаясь яда, пригубил вина и заметил:
— Бояре столетиями правят Русью. Они это умеют делать, знают многие тайны... Механизм управления налажен! А вы безграмотный народ, толпа как сможете с этим справиться? Ведь разрушать большого ума не нужно Степан Тимофеевич, а ты разрушаешь. Ну, а построить, без бояр, простые казаки, ремесленники и ремесленники разве смогут?
Разин спокойно ответил:
— А почему не смогут? Что мы не люди, не из одной утробы вышли? А народу темным не быть, школы построим, и будем детей бесплатно учить!
Сталенида кивая злотыми волосами, с жаром подтвердила:
— Я сама буду учебники писать, и мы Ликбез устроим, то есть ликвидацию безграмотности! Ведь бояре нарочно народ темным держат! А мы университеты откроем, науку разовьем! И не будет быдла, ибо человек, это не червь, а сокол! Основа мироздания — люди!
Князь Львов даже приподнялся:
— Ну, вы даете право! А ты часом не Сатана? Человек не может быть таким красивым и быстрым!
Сталенида игриво ответила:
— Без оппозиции власть деградирует и загнивает! Без сатаны мир был бы до сих пор, лишь сборищем нагих, отупевших дикарей! Так что никто не любит Бога как Дьявол, ибо он есть стимул для Всевышнего не рассыпать, и костенеть!
Князь сделал несколько судорожных глотков из золотого в камушках кубка, а затем перекрестился:
— В то что ты ангел легко поверить... Но будем считать, что ты просто человек, только с великими способностями... Стоит ли вам затевать столь безнадежное дело. Вот Стенька рад, что на твою сторону перешло пять тысяч стрельцов. А чему радоваться, если все они мертвяки, дыба, костер, крючья и клещи им уготованы. Государь пошлет на тебя полки, святая церковь против тебя станет! На гибель они обречены! Лучше прекратите бунт, покайтесь перед царем, и будет вам прощение. Султана разгромите, того войску Донскому вольность даруют!
Стенька Разин засмеялся звонче:
— Ну, ты князь прямо дитя! Как еще воля, бояре только и мечтают, чтобы над нами воеводу посадить и всех в крепость постричь! А ты воля! За свободу дерутся, а не выпрашивают на коленях!
