— Сульс! Рассказывай, что вы там такого увидели? И почему Расти был таким гордым. Надеюсь, он ничего не "утянул"? — Даэрос не зря волновался. Вдруг мальчишка не сдержался? Придётся отправлять, куда обещал.
— Докладываю! Сорэад, Свищ и те двое, что так и не назвались, привели нас к дому на берегу местной речки. Это один из притоков Беноры. Дом стоит частью на земле, частью на сваях, заколоченных на мелководье. Стоит высоко. Под дом можно загнать и лодку. Но у них сбито четыре плота. Два стояли поначалу торчком, за домом, а два подогнали под дом. Из дома крышка погреба открывается прямо над водой. Сам дом ограждён частоколом, что тебе крепость. Я поначалу подумал, что это вроде как постоялый двор. Но дом-то — четыре стены и крыша. Огорода нет. Курятников, свинарников и прочих построек для живности тоже нет. А двор-то большой. Во дворе только конюшня. Поначалу, всё было так тихо, что мы было решили, только эти четверо там и бывают. Сорэад принёс нам сыра и хлеба. А ещё кувшин вина. Но вино мы пить не стали. Расти тихо выплеснул его за конюшней. Может и зря, но это так, на всякий случай. Потом два раза они подкрадывались смотреть за нами. Один раз Расти на Пегаша глянул и сказал, что чужой идёт. Мы завалились на сено, и вроде как спим. Другой раз уже я смотрел за Пегашом. Как он всхрапывает, значит, опять кто-то идёт. За полночь Расти подкрался к дому. Приполз обратно, сказал, что там ещё двое. Очень уж тихо сидели, значит.
— Дай, я! Дай я дальше, дядька Сульс!
— Ну, давай, только не торопись, обстоятельно докладывай. Проныра. — Сульс говорил с Расти почти ласково.
— Ага! Значит, ползу я к их хибаре и слышу: голосов вроде как много. Послушал, а там и точно — все как вонявые говорят. Так я под самый дом залез и смотрел. А они крышку опустили вниз, и давай грузить. Один на плоту стоит и мешки принимает. И рукой воду щупает. Я смекнул — смотрит как плот притопился. И потом он сказал чего-то. Второй на плот спрыгнул, и они его шестами потолкали. Вверх по речке. Недалеко, к забору, что в воду заступает. Сами обратно так пришлёпали. Подогнали второй плот. И опять стали мешки вниз класть. А в доме ругаются и ругаются. Я ж думал делёжка у них. Щас как порежут друг друга, и всё золото наше... Но не порезались, не! Когда те двое, что с плотом, стали второй отгонять, вроде как в доме всё затихло. Слышу, из дома все потопали. За новыми плотами, значит. Ну, я в лаз сунулся — никого. Оно и ясно — плотины здоровенные, все и пошли тащить. Я обсмотрелся, бедно живут. Тюфяки соломенные на полу прямо, стол один, да чурбаки, чтоб сидеть. И по всему видать не жилой дом. И ничё такого там нет, чтоб так делить-то! Я только приметил, что на столе вроде как большой кусок кожи лежит. А лезть за ним не сподручно было, я ж извозился мальца. Вылез обратно, возвращаются. Ну, я чесанул вокруг дома. К окошку. Стол-то напротив окна стоит, оконце приоткрыто. Глянул на этот лоскут, там всё линии да закорючки. Пополз обратно, рассказал дядьке Сульсу. А он и говорит: карта это у них. Утянуть бы надо.
— Значит, всё-таки, "утянул"? — Даэрос зло покосился на Сульса.
— Да, не! — Расти запереживал. — Когда утянуть, а потом сразу и назад — это разве ж утянуть? Это ж не насовсем! А зато мне Дядька Сульс свой ножик давал!
— Сульс, Вы зачем вооружали ребёнка?!
— Помилуйте! Да я же ножик давал этому... разведчику, чтобы он щеколду на окне приоткрыл. Подцепил. Он же всё там приметил: и сколько кружек, и что ели и как запор на окне устроен. Это же — наше горе, если в какой дом где зайдёт, то хоть всё потом прячь и перекладывай!
— Так утянул я или не утянул, а? Господин... хороший? — Расти смотрел на Полутёмного с недетской надеждой во взгляде.
— Нет, не утянул. Это означает, раздобыл сведения. И где они? Сульс?
— Ну, а как добыл? Что не говорить, да? — Расти расстроился. В его жизни произошло такое замечательное событие — "утянуть" и незаметно положить обратно... это означало "утянуть два раза", что было в два раза сложнее, чем просто "утянуть"... И главное, не имело трагических последствий в виде оттасканных ушей или отбитой спины. Мальчишка переживал весь остаток утра и всю дорогу до постоялого двора: что же ему такая замечательная идея раньше-то не приходила в голову? Взял-положил, взял-положил. Сплошное удовольствие! Можно даже по три раза так "таскать".
— Ну, хорошо, только коротко. Сейчас свернём и дальше уже поедем галопом. — Даэрос показал на еле приметную дорогу, ведущую к Запретному лесу.
— Так нам ведь не туда! — Оружейник не понимал, почему Тёмный решил повернуть на старую дорогу.
— Сульс, я точно знаю, что туда. Расти, продолжай!
— Ну, я значит, к дому подполз. Пошастал, посмотрел. Двое в доме залегли, остальные по плотам спят. Прямо на золоте, значит. Я щеколду ножом приподнял, нету той кожи на столе. Ну, думаю, по столу лезть, вдруг чё зацеплю. Но я прикинул, что не спят же они на ней. На подоконник залез, по стенкам пошарил, а там на гвоздях сумки висят. И та кожа в одной сумке в трубку свёрнутая. Я её утянул, окошко поприкрыл и к дядьке Сульсу. А уж потом я в конюшне сторожил, а он за угол подался, чтоб ниоткуда света не было видно. Он солому сухую палил. Нам же ни свечки, ни плошки масляной не дали. Дальше пусть он скажет. А я ту кожу назад положил. И окошко прикрыл. Всё прям как ничего и не было. Вот!
— Так, понятно. Сульс, Вы запомнили карту? Кстати, это действительно была карта?
— Карта. Точно. Только я её не запоминал. И надписи там мне не прочитать. Как мог, перерисовал.
— Где? — Даэрос и Нэрнис хотели немедленно видеть карту.
— Так не здесь же показывать! На спине. То есть, на спине моей рубахи. Не очень ярко, красок-то нет, а рубаха небеленая. Я вот чем! — Гордый Оруженосец предъявил свою пострадавшую левую руку. Бедняга исколол себе все пальцы. Сульс уже решил, что когда в его карте отпадёт надобность, если она вообще будет, что для него было не так существенно, то такую благородную вещь — карту нарисованную кровью, можно будет вставить в раму и повесить на стену.
— Сульс! Вы просто герой! Расти — ты тоже. А теперь галопом. Мы направляемся к деревне у Запретного Леса. Там найдём место, поставить лошадей.
Отряд гнал коней галопом почти до полудня. Вскоре начались дороги, настолько заросшие травой, что они лишь слегка угадывались, и то на самых каменистых местах. Но Полутёмный знал, что делал. Первая заброшенная деревня тоже была опознана только Даэросом. Для всех остальных она казалась чем-то вроде кладбища: если каждое травянистое всхолмие считать могилой когда-то стоявшего здесь дома. С этого места пошли аккуратнее — то шагом, то рысью. Запретный Лес стоял ещё далекой стеной, когда эльф повернул влево. Так, пробираясь и петляя по неприметным тропинкам, они добрались до домов, которые хоть и не пребывали в сохранности, но по крайней мере не были всего лишь кучей брёвен.
— Вот тот, крайний к лесу дом видите? Лет двадцать назад я тут был и стащил сюда несколько брёвен — подпереть стены и крышу. Должны ещё стоять. Я зайду первым, проверю и подправлю. — Даэрос подъехал к постройке, которая только сбоку выглядела как дом, но совсем не имела стены, обращённой к лесу. По количеству наискось стоявших подпорок, это были не просто несколько брёвен, а несколько брёвен и вся бывшая задняя стена. Даэрос ощупал все бревна, проверил остальные три стенки и "гости" заехали внутрь. Пола в этом строении тоже уже не было, яма погреба оплыла и заросла. Чем это место было лучше прочих, никто поначалу не понял.
— Вот там, — Полутёмный махнул рукой в сторону от леса, — есть колодец. В нём бьёт ключ и вода там должна быть. Если заилился, подкопаем. Травы кругом на табун лошадей хватит. Место пустое, люди здесь не ходят. Лес только "шалит". Звуки слышны страшные. Но, кроме звуков ничего. Сульс, Расти, когда мы уйдем, будете сидеть здесь. Коней на ночь стреножьте. Обязательно. В остальном здесь вполне безопасно. И нечего так обиженно смотреть на меня. Сходить в лес, это только половина дела. Обратно надо будет спешить, может быть, быстрее, чем сюда. И ещё неизвестно, что страшнее — ошалелый от страха Пегаш или какой-нибудь лесной зверь. Все несогласные могут отправляться в Дрешт и далее в Руалон. Несогласные есть? Вот и славно, что нет! Сульс, снимай накидку и показывай своё кровавое творчество.
Из всех полотен Сульса, это было самое лучшее. Линии, перенесённые с карты, удались ему в большей степени, чем черты "лиц". На копирование надписей времени у него не было, но Бенора и притоки опознавались и без этого. А ещё, там была широкая извивающаяся полоса. Сульс пояснял:
— Вот тут всё было замазано. Я точку поставил, мол "замазано". А то крови не напасёшься на такую полоску. А вот тут кружочек, тут у них дерево было нарисовано, вот, рядом с полосой. Прям впритык. Кружок значит "дерево". А тут... — Сульс показал по другую сторону полосы, которая делила рубаху на верхнюю и нижнюю часть. — Тут у них башенка была. Но башенку соломинкой рисовать долго. Вот я руну "б" написал. Значит "Башня"...
Условностей было столько, что Нэрнис очистил пол от травы, обтряс дёрн, заровнял землю, и принялся переносить карту по рубашке и пояснениям, вычерчивая её заново ножом.
— Вот так было? — Светлый закончил рисунок.
— Точно. Ну, башенка чуть другая, и вот эти загогулины чуть острее. Но, в общем — так.
Эльфы смотрели на результат. Притоки Беноры у Даэроса сомнений не вызвали. "Загогулины" обозначали горы или холмистую местность. Только эта местность располагалась по обе стороны от полосы. И за полосой "горы" были гораздо острее и протяжённее. Как и должно было быть. Что означала башня... да всё, что угодно — от простого дома, коряво нарисованного, до крепости. Но самое главное, на взгляд Даэроса, заключалось в одиноком дереве, стоявшем рядом с полосой. Было бы несколько нелепо предполагать, что никаких других деревьев в Запретном лесу нет. А сама полоса не могла означать ничего иного, кроме как сам Великий и Загадочный Предел.
— Может быть ещё что-нибудь? Расти, ты карту хоть мельком видел?
— Видал. Тока я в этом не смыслю ничего. Вот, могу сказать, где было пальцами затёрто и засалено. Два пятна с обратной стороны. Как будто попало что-то. По краям, где они лапами хватали — тоже. А вот посередь кожи, на этих линиях, вот эта — грязная.
— Ну, просто даже не знаю, что сказать. Что бы мы без вас делали! — И Даэрос нисколько не преувеличивал.
Судя по тому, что сказал Расти, если прибавить к этому тот разговор, содержание которого они уже знали с помощью Знающих, выходило, что плащеносцы и в дороге и в доме спорили насколько далеко можно подняться по притокам выше их слияния. Если верить "засаленной" линии, то Тасьву обсудили так, что затерли. Видеть бы самим ту кожу...
Расти и Сульс отправились за водой к колодцу. Нэрнис решил сначала пройтись к лесу, но увидел, чем занимается его брат и остался. Полутёмный копал погреб.
— Даэр! Зачем здесь эта яма? И так в этом месте впадина, а ты её ещё и увеличиваешь!
— Нэрьо. Это не впадина. Это погреб. Ясно?
— Бывший.
— Нет, действующий. Лучше помоги. Я тут припрятал кое-что. Двадцать лет назад.
— А что прячут в погребе?
— Нэрьо, ну не еду же на двадцать лет! Просто некоторые мелочи. Например, верёвки, три запасных плаща, смену одежды — всё в промасленном кофре и пергаменте; котелок, три набора накладных волос, два — с бородами, камни, золото и шесть ножей. Мало ли что... Место — замечательное. Если бы пришлось бежать и отсиживаться — лучше не придумаешь.
— Даэр! Ты меня, конечно, прости, но...
— Копай, копай. Вон тем куском доски. Тут, кстати, глубоко копать.
— Чем ты таким занимался, что... в общем, чтобы тебе потребовались места для "отсиживания", а? Мне-то ты можешь сказать, а я постараюсь понять, как ты дошёл до такой жизни.
— Ой, Светлый! Ну, что ты выдумываешь? Да ничем я таким не занимался.
— Но... а... зачем?
— На всякий случай. А вдруг пришлось бы заняться чем-нибудь таким, после чего пришлось бы отсиживаться? А тут — такое место зря пропадает.
— Чем? Таким?
— Я тебе что, прорицатель будущего? Брат, никто не знает, что будет завтра. Но, видишь, пригодилось же.
— Даэр, мне дядя Морнин рассказывал, что все Тёмные слегка... "того".
— Слегка, это не страшно. Это полезно. Вот некоторые — совсем "того". Мнительные чересчур. И подозрительные себе во вред. А главный у нас по этой части — Выползень. Если он не найдёт за пару лет ни одного заговорщика... Это будет страшно. Ты не отвлекайся, ты копай.
— А что будет? Это же хорошо, когда подданные тебя любят. Я так считаю.
— Нет, брат. Это не хорошо. Это подозрительно. А когда очень любят, то это очень подозрительно. Ещё хуже, когда пытаются добиться от него взаимности. Этих он сразу переводит куда пониже, чтобы недалеко потом было на выработки идти. И чаще всего, он оказывается прав. И чем чаще он оказывается прав, тем подозрительнее становится. И так — почти две тысячи лет. Представляешь, что из него получилось?
— Прости, но я бы сказал — чудовище.
— Не стесняйся так. Он это название очень любит. Скажи, можно любить чудовище?
— Нет. Чудовище... нет, нельзя.
— Вот! Чудовище, знает, что оно — чудовище. И, что его нельзя любить. Из чего следует, что любовь подданных, это более чем подозрительно. Понял? Копай!
— Брат, по-моему, ваш Выползень — самое несчастное чудовище на свете.
— Ничего подобного! Несчастно только то чудовище, которое ощущает себя несчастным. Уверяю тебя, он не имеет ни малейшего намерения так себя чувствовать. Знаешь, кто у него теперь самый подозрительный подданный? По глазам вижу, ты догадался. Я!
— Да тебя же столько лет не было... Ты...
— Вот именно!
— Но у тебя же не было особенных способностей! Мы с тобой только недавно вместе и это, вероятно как-то повлияло...
— Брось Нэрьо. Ему этого не хватит даже на пять дней. Не сегодня-завтра вся наша история будет им пережёвана, выплюнута и слеплена заново. Я тебе даже могу рассказать, как именно. Хочешь?
— Ну, попробуй. Ой, тут доска!
— Правильно. Отгребай землю, сейчас вскроем тайник. Так вот! Это будет примерно так: Светлые мерзавцы и заговорщики рассчитали, что от твоего дяди и моей Матери может родиться что-нибудь достойное по части возможностей. И подсунули твоего дядю послом. Когда их расчёты оправдались, мне посоветовали исчезнуть из Его владений. Потом выяснилось, что я могу обрести потрясающую Силу в паре с братом или другим близким родственником. Долго думали-гадали и, наконец, появился ты — Надежда Светлого Заговора! Как только ты подрос и показал свои способности, замаскированные как бесконтрольные, тебя немедленно послали на встречу со мной. Мы вчера хорошо повеселились со шкурой, да? Это мы так втирались в доверие! И, конечно же, не продемонстрировали и части того, на что действительно способны. Он на всякий случай завысит наши возможности в десять раз. Как только прибудем в наши Тёмные Владения, ты лично встретишься с Выползнем, который будет нацелен на твоё горло, как... как голодный выползень. Вот так.
