Уже под ночь я упал спать на полу в келье, где до этого провёл ночь. Лаура всё так же с холодным безразличием нагишом легла на кровать. Даже не укрывалась. Утром проснулся чуть раньше девушки. Долго лежал, стараясь ощутить перемены в себе или изменение самочувствия. Девушка встала, оделась, покрыла голову платком и встала на колени пред распятием. Краткая молитва и она ушла.
День был насыщенным. Меня произвели в рыцари. Вручили фолиант о моём баронстве и земельном наделе. Не много — не мало, почти пятнадцать квадратных километров. Да только землица много труда и средств просит. Два года без налогов, а потом извольте платить. Капканчик такой интересненький. У самих руки не доходят, так нашли кому задачи нарезать. Баронство наследное и земля тоже. Только майорат не делим. Может наследовать только один наследник.
Глава 5.
День сороковой.
...из выпуска новостей ЦТ(центрального телевидения). Наш корреспондент, Анастас Вольский, первым из представителей масс медиа находится в заброшенном городе Маяпан, бывшей столице "Страны Пернатого Змея". Так поэтично индейцы называют свою родину. Да! Родину! Этот анклав возможно старейший в этом мире. Почти две с половиной тысячи лет живут здесь люди своим своеобразным укладом. Они бесспорно достигли значительных результатов в деле выживания и использования местных ресурсов. У них нет известных многим гражданам Новой Федерации проблем с воспроизводством населения. Но об этом в последующих репортажах. Главная новость этого дня, подписание многочисленных договоров, экономического и политического характера. А главнейший из них, подписание договора о стратегическом партнёрстве. Сейчас рекламный блок и мы продолжим...
Основная часть экспедиции лагерем стояла у Маяпана. Я и ещё несколько человек вернулись в лагерь. Шла повседневная работа, в которой много рутины и однообразия. Я сразу же отправился к начальнику экспедиции, мы долго обсуждали дальнейшие планы. То, что мы открыли, этого хватит на годы скрупулёзного изучения. Одна долина Неандерталь, чего стоит. Так окрестили место, где жили неандертальцы. Я хотел двигаться дальше, пока мы не исчерпали ресурсы, пока люди не устали, у них горели глаза. Я просто должен был дойти до плато нацистов в горах. И "Глаз бога" хотел увидеть воочию. Найти племя "валькирий".
Почти три часа мы решали и согласовывали по составу групп и по срокам рейда. Через три дня моя команда на "Ушкуе" приедет в лагерь. Пока они прикрывают археологов в долине Неандерталь. Через два дня прибудет четвёрка сталкеров и отделение егерей. Уже без научных модулей, верхом на лошадях, иначе просто не пройти, мы направляемся к "Глазу бога". Если верить картам местных, от Маяпана вверх по течению мёртвой реки на плато не попасть. Высокие скалы, каскад водопадов, непроходимые леса. Дней пять прорабатываем маршрут, ждём лошадей и проводников и выходим.
В экспедиционный лагерь я прибыл не один, с Лаурой и Илгой. Меня уговорили взять с собой девушку. Не себе, с собой. Там много причин наговорили. Существенно одно, она не пришлась ко двору. Индейцы добродушны как дети, но также жестоки к не таких как они. Её зелёные глаза, это глаза ягуара. Светлая кожа и белые волосы, прямая отсылка к богине смерти. Да и сложно ей, на солнце её кожа быстро обгорала. Тяжко ей давалось жить в мире религиозных догм, суеверий и не обустроенности с точки зрения человека конца двадцатого столетия.
После совещания настало время обеда, и я повёл девушек в столовую. Фурор они произвели. На контрасте, пацанка брюнетка и грудастая блондинка в компании со мной. Видя, как на них оценивающе смотрят, эти две красавицы буквально продефилировали мимо занятых столов. Но вот реакция наших экспедиционных дам, меня просто убила! Вроде обошлось без пошлых комментариев. Но дружное дамское, шёпотом -Ууууу, суки! Я расслышал. Мы невозмутимо отобедали. Илга неожиданно решила навести коммуникацию с нашими экспедиционными, подходит к длинному столу, где сидят почти одни наши девушки — Хай! Меня зовьют Илга! У кого-то брякнула ложечка и через секунду смачное -Хрясь! Кружка с чаем не выдержала жёсткой посадки на деревянный пол.
Вечер, почти ночь. Устал. Устал не физически, устал морально. Всё стало трудно, всё решается с огромной инерцией. Пока убедишь и покажешь перспективу, семь потов сойдёт. И как ни странно, но моя потливость, обычная в этой духоте, почти пропала. Сердечко не давит. Почки вполне нормально работают. Прилива сил, бешенной работоспособности не ощущаю. Но вот нормализация некая наступила. Нет перепадов настроения, нет взрывной реакции на раздражение. Стал спокойнее, уверенней. Илга каждый день подсовывает мне питьё, лёгкого кисло-сладкого вкуса. Порошок из травок подсыпает мне раз день в еду. Остро и пряно, вполне терпимо.
Ушёл я в душ. Включил свет, разделся. Долго сидел на скамейке, решая, что делать на следующий день. Долго пропускал воду. В баке вода остыла, а нагреватель разом же не нагреет. Насос шумит, вода из сорокаметровой скважины, чистая. Скважину мы пробурили. Теперь в окрестностях есть источник чистой воды. Так-то мы ещё пять скважин пробурили. Две на моей земле. Может и люди сюда потянутся, узнав, что есть чистая вода. К сожалению, в верхнем слое почвы много солей. Так, что ещё долго здесь не бывать хорошим урожаям. Если только не навозить земли.
Встал под струи воды. Голова занята мыслями. Сколько так простоял, не знаю. Резанул по ушам женский гомон. Слышу Викин голос, — Что так кошатиной воняет? Девки чуете? Вот ей бог, кошак блудный все углы пометил и скрылся. Аж голова кружится. Пошли быстрее ополоснёмся, смоем запах, а то провоняем.
Пятёрка наших экспедиционных девушек неторопливо вошли в душевую. Что их пятеро, я по голосам понял. Я стоял в последней кабинке. Что меня с подвигло так встать, не знаю. Всегда занимал ближайшую к входу.
— О! Так вон чего кошатиной тащит! Наш товарищ командир тут. Кыссс! Кыс! Котик... кошара ты блудный. Тебе Мишаня нас мало, так ты всяких ещё по дороге подбираешь?
— Вика, что за наезд? Я тебе должен? Или ещё кому из присутствующих?
— Миша! Не знаю, как другим, а мне так должен! Смотался хрен пойми куда, да ещё двух сучек с собой приволок. Вот скажи, тебе баб мало? Ты ещё находишь? Сердечко сдюжит?
Остальные четверо девушек с улыбками слушали нашу перепалку. Эта пятёрка самых молодых женщин из состава экспедиции. Про Вику мал-мал вы знаете. Варя — травматолог. Пожалуй, самая строгая из них. Ульяна — микробиолог. Тихая, скромная, зацикленная на работе. Алин — палеоботаник. Китаянка, родилась на Земле в России. Это ассистенка того профессора, которого я нагнал из экспедиции. Без своего "благодетеля" стала много проще, душа коллектива. И она работает, работает и работает. Поистине — терпение и труд, всё перетрут. И пятая, это Устинья. Рыжая, конопатая, чутка полненькая хохотушка. Она айтишник. Говорят, у неё голова, как дом советов. За десятерых пашет. В их компанию ещё входит Кристина, она самая старшая из них, геолог, геодезист и дальше в этих направлениях. Очень такая притягательная женщина, все анекдоты про блондинок, это не про неё. Умная, дисциплинированная, ответственная. Сегодня она не с ними, группа геологов выехала на съёмку местности. Ещё нет Сабрины, но она больше в другой компании общается. Вся эта пятёрка без стеснения стоит в чём мать родила, наглючим образом меня рассматривают. Ещё шуточки сальные отпускают. Совсем распустились, вот бы я вас! Мало в детстве вас пороли!
-Вик! Ты чего завелась? — очень так устало получилось у меня это сказать.
-Да бл..., долбите меня семеро! Миша, будь человеком, раз уж так знатно отпружинил меня, так и другим дай удовольствия.
-Ни хочу Вик! Ей бог, не хочу... прости, устал, очень устал...
-А месячных нет? Голова не болит?
Я не отвечаю, натянулась пауза. Именно натянулась. Викины смеющиеся глаза враз стали участными. Вот только, что баба орала и раз, почти материнские интонации в голосе, готова от себя отрезать и тебе отдать.
— Что Миш с тобой? — Вика подошла, очень нежно положила руку на мой лоб. — Чем помочь? Ты прости дуру, ну хочу я ещё. Ну прости... ты как потух. Может порчу на тебя навели?
-Угомонись. Просто устал. Пойду я. Спать хочу...
-Так ты давай, к нам в блок!
-Ага! Растерзаете ещё.
-Ладно, по ржали и будя! Миша... такое дело... помоги Ульке. Просто сделай ей лялечку.
-Вика! Ты сдурела? — сказала до сей поры молчавшая самая низкорослая, но вполне так ладная девушка.
-Улька! Прижми охлопоть(задницу) и не суетись! Сама же ревмя ревела! Ещё год не родишь и твой тебе развод оформит. Он и так сикеру (финиковая водка, 15-16 градусов, на Земле рецепт утерян) хлещет, да берёзовицей (забродивший берёзовый сок) запивает. Пока по праздникам, а дальше, каждый день будет? И ославишься, будут тебя пустобрюхой звать! Хрен кто ещё замуж возьмёт. Пять минут потерпишь. Миша у нас холостыми не стреляет. Бабы предохранялись и то от него залетали. (Откель дровишки? Кто так от меня залетел?) А то будешь эль старградский пить, закусывая слезами. А у тебя и дни нужные и от мужа как три дня. Ляжешь на спинку, ножки раздвинешь и повторяй таблицу умножения. Он сам всё сделает. Через день закрепишь. И забудешь. Это как гинеколог, зеркало вставил, поковырял, помазал и убрал. А ты с лялечкой и муж счастлив. И родители его. Давай-давай! Тебе с ним в губы не целоваться. Лежи и дыши ровно.
-А ничего, что я здесь? Меня кто-то спросил?
-Миша! Ну ладно я сука такая, за три года два мужа и всё попусту. Но реально, помоги девке! Не за себя прошу. Она ж мужа любит. Но не беременеет ни как. У неё жизнь семейная рушится, сделай её счастливой. Тебе спермы жалко?
-Может можно как-то по-другому?
-Как? Каком? ЭКО? Или ты в презик кончишь, а ей потом шприцом закачать? Всё это можно бы было. Да только Улька наша свет батьковна, деванька старградская, да ещё идейно религиозная. Ей проще чужому мужику дать, чем все эти богомерзкие премудрости. Миша не ломайся. Она сейчас душ примет и идите в наш спальный блок. Тебе надо то минут пять-десять, без уговоров, прелюдий. Вставил, кончил и ушёл. Мы подождём. Не делай такое лицо! Я тебе больше скажу. В моей конторе двести человек работает, баб и мужиков примерно поровну. Две трети семейные. Во всех семьях по твое-трое детей. А вот если генетические анализы сделать, папками у всех деток, человек пять будет. Как потом кого замуж и женить, один господь знает. Или ты думаешь мужья не догадываются, что половина деток не их? Ещё как знают. А что делать, если на этой планете всё самое простое так сложно! Муж может литр семени жене подарить, а не вяжется! А другой на пол шишечки и лялечка получилась. А ты думаешь легче забеременеть от коллеги по работе и потом постоянно видеть его физиономию, сгорая каждый раз от стыда. Или от случайного "пассажира", с которым побыл вместе несколько дней и знать его не знаешь. И не мелькает он немым укором перед глазами. Мы же все не лярвы конченные, предложи Ульке просто так перепихнутся, рожу расцарапает. Она мужа любит на зависть многим. Но вот ради забеременеть, в муках совести, но паинькой будет. Надо приободрит, надо, поможет вставить, надо и мышцы напрягать будет. Ты излей семя в неё и забудь, шо такое было. Да чё я тебя уговариваю, засандаль ей по самые гланды, она стерпит, главное кончи побольше и иди куда хочешь.
-Уля! Ты староверка? — спрашиваю девушку.
— Ниии, мы пятничники! Не знаю, есть ли в старом мире такие. Это как староверы, но многое по-другому. Наверно из-за жизни в этом мире.
-Что мне с тобой делать? — спрашиваю девушку.
В ответ молчание.
-Иди и трахни её! Да вы заколебали! Кобенитесь тут оба! Миша, иди одевайся, она быстро. — Вика взяла на себя функцию командира или свахи, уж не знаю, как это назвать. — Уля подмылась, мохнатку на прямой пробор, халат накинула и бегом в блок. На койку ляжешь, ножки по шире, свет не включаешь. Когда Миша закончит, подушку под под попу и минут двадцать лежать так. Всё! Цигель! Цигель! Бельё твоё Варя захватит. Всё, понеслась.
И как зарядит ладошкой по ягодице Ульяны, бедная девушка с визгом, если не со слезами убежала в самый конец душевой.
Дальше без подробностей...
Ан нет! Была пара моментиков... но я не о скабрёзном. Чисто психология.
Полная темнота, у Ульяны дрожь такая, что говорить толком не может, зубы стучат. Я даже занервничал.
— Михаил Матвеевич, я в исподней рубахе буду. И можно я не на спине буду. Вы со спины, по собачьи. Так легче мне будет, не буду видеть. А то срамно очень...
Пять минут детотворства и никакого эффекта. Ульяна как резиновая кукла, да ещё плачет по ходу.
Ещё пять минут в пытке оплодотворить мраморную статую...
И совсем неожиданно, она даванула педаль газа... условно конечно... ну вы понимаете. Кто не понимает, бог с ними.
Дичайший одновременный финиш.
— Ааааа! Мамочки! Мамочки! Мамочкиииии! Сука! Бл...! О божечки ты мой! Боже! Какая я плёха!
— Тебе плохо? — спрашиваю хрипящим голосом.
Её колотит нешуточная дрожь, бешенное дыхание, спазмы внутри понемногу успокаиваются.
— Мне... хорошо... я плёха! Это хуже, чем блядь! Уйди охальник! Уйди! Ненавижу... ненавижу себя... первый раз чужому мужику дала и это лучше, чем с мужем. Уйди пожалуйста! Тошно мне, срамно... Господи! Окаянная я! В бесовской позе обкончалась...
Девушка сползает с кровати на пол, потом встаёт, шатаясь уходит в угол спальни, там на столике иконка. Отметил для себя, когда в блок зашёл, этот предмет обстановки, пока Ульяна свет не отключила. Она падает пред образом на колени, уже и плат на голову накинуть успела.
Уже уходя услышал, как она молится.
— Пресвятая Богородица! Царица небесная! Заступница рода человеческого! Прости меня, грешную. Прелюбодействовала я, не ради услады грешной, ради продолжения рода человеческого...
Дальше я не слышал, ушёл. Её подруги стояли у входа в блок. На вопрос Вики, что за вопли были, только рукой махнул.
Пришёл к палатке начэкспедиции и тут меня осенило, а где я спать буду? "Ушкуя" нет. Пошёл к дежурному по лагерю. Благо свободных палаток много. Лёг в палатке дежурной смены. Через час проснулся, мужики менялись. Ушёл в медблок. Там никого, тишина. Рано утром напугал Варю. Она пришла первой, не подозревая о спящем мне, преспокойно переодевается. Я спал. Но тут протренькал один из приборов, затарахтел принтер. Я подрываюсь, Варя стояла спиной ко мне, расстёгивает лифчик. Я значит что-то нечленораздельное мекаю. Девушка ошарашенно оборачивается, глаза по советскому рублю! Запускает в меня своим лифаном, оставшись в одних трусах. Хватает упаковку со шприцем, рвёт её. С иглы зубами срывает колпачок, чего-то там набирает в шприц.
— Не подходи! Импотентом сделаю!
Долго мы потом вместе хохотали, пока чаи гоняли. Она, когда меня заспанного, взлохмаченного и ещё не пойми какого увидела, решила, что у меня крыша очень так поехала. Типа я их голыми всех видел, с Викой было, с Улей вчера. Но вот и подловил её, дабы ребёнком наградить. А она замужем, дочери два года и нормально от мужа родила. После экспедиции планировала ещё забеременеть, но не так экстремально!
