Может ли быть так, что все, здесь заточенные, тоже призваны Вьюгой освободить ее? Нет. Так быть не может. Судя по всему, только Никс способна пользоваться в мороке воплощенной в солнечный клинок магией. Она посмотрела на Керри, который помог ей выудить из себя этот самый клинок.
Керри представлял собой достаточно занятное зрелище. Бернардина и Лирес повисли у него на обоих локтях, о чем-то звонко переговариваясь и хихикая, Сая увлеченно рассматривала золотистые украшения в его волосах. Керри не знал, куда девать ладони и глаза, но резких движений не делал. Его обычно белая кожа чуть ли не сравнялась цветом с волосами, на лице выражение мученичества сменялось то смущением, то удивлением.
Никс мстительно хихикнула про себя и помогать ему справляться с девушками не стала. Пускай привыкает. Может, ему понравится.
— Так как, сударь, свободно ли ваше сердце? — спросила Керри Бернардина, как самая напористая.
Керри погрустнел и вздохнул:
— К счастью ли, или к несчастью, я отдал его той, чьи руки нежны, а слова мудры, глаза глубоки, словно море или вечернее небо земель исхода. Но нам не суждено быть вместе, ведь я — Третье Дитя Нашедшего Путь, хранитель и страж Мира Снов, а она — просто... человек.
— Вот еще, просто, — фыркнула Никс. — Ладно. Пожалуй, хватит. Все равно, даже если мы освободим всех, мы не сможем никак их отсюда вытащить.
— Постойте-ка, — вмешалась Шани. — Может, и есть смысл в таком освобождении. Мы же однажды проснемся? Не станут же они держать нас вечно в искусственной этой коме? И тогда...
— ...если мы все будем знать, что делать... — продолжила Никс. — А ведь точно. Мы проснемся в тех же камерах или — как получится. Мы будем знать, что наши товарищи тут, рядом. Что там в камерах? Огнеупорное покрытие, вольфрамовые колодки? Так просто не сжечь. К тому же... — Никс покосилась на Лирес. — Не факт, что бороться захотят все. Может, кому-то и так нормально. К тому же, противостояние чтецам может аукнуться. Я в сомнениях.
— Я никак не оправдываю того, что они с нами сделали, — покачала головой Шани. — Кем бы они ни были на самом деле. Это противозаконно и... бесчеловечно. Я никогда не нарушала закона и жила по Заповеди.
Никс хмыкнула про себя: так уверенно сказать о себе самой она бы не смогла.
— Нужно подумать, перебрать все варианты, — серьезно продолжила Шани. — Вот сейчас нас уже пятеро. А если нас будет сто? Мы же будем настоящей силой!
Никс смотрела на нее задумчиво. Ей вдруг в голову пришла мысль, что коллеги-то они коллеги, но ничто не мешает кому-то из девочек быть не просто против протеста, но заодно с чтецами. И тогда, если они и придумают какой-то план, один такой предатель может разрушить сразу все. А как проверить, кто есть кто?
Да никак.
Тут или довериться, или нет.
— Мне нужно подумать, — спокойно сказала Никс. — Будьте здесь, думайте тоже. А мы пока отойдем недалеко, туда, где я смогу сосредоточиться. Я вернусь за вами, так или иначе, — пообещала она. — Но сейчас мы не можем действовать сгоряча. Пока что, если нас разбудят, молчите и делайте вид, что тут ничего не случилось. Вы ничего не знаете и ничего не видели.
— Но мы действительно ничего не знаем, — Шани развела руками. — Разве только... они собрали нас тут, желая разыскать тебя?.. Ты ведь — явно необычная. Кто ты?
Никс поняла, что не может найти ответа.
— Я элементалист огня, — сказала она. — Такой же, как ты. Мне просто немного не повезло. Керри, идем.
— Постой, — Шани ухватилась за ее рукав, — ты точно вернешься? Чтобы освободить тех, кто остался в этих шарах?
— Я вернусь, — пообещала Никс.
Мироходцы: битва
Они стояли на холме, глядя вниз, на усыпанный огнями город, обосновавшийся в долине между огромными каменными столпами, покрытыми вьющейся зеленью, связанными между собой паутинками веревочных мостов. Над деревянными остроугольными крышами парили воздушные змеи в форме бабочек и птиц: в городе был праздник, и фейерверки окрашивали ночь то в красный, то в зеленый, то в синий.
Это был религиозный праздник — люди поклонялись местному своенравному божеству по имени Варасшу.
Ветивер сказал, что это очень важно. Айра не до конца понимал, почему.
В этот день они не искали утерянное Айрой, но должны были сделать важное для Ветивера дело. То есть Айра должен был только смотреть и учиться, а Ветивер — действовать.
Ветивер предупредил Айру, чтобы тот держался поодаль и ни во что не вмешивался. Он сказал, что итоги этого "урока" они обсудят позже — если у Айры будет желание их обсуждать. Ветивер сказал, что Айре может не понравиться то, что он увидит. Но это — часть пути мироходца, как его понимал Ветивер.
Айра сказал, что готов ко всему и что не будет делать поспешных выводов. Он клятвенно пообещал, что не станет мешать Ветиверу. Это обещание гарантировало, что они и дальше продолжат путь как ученик и учитель. Айра не думал, что он уже готов путешествовать самостоятельно. Он чувствовал, что узнал не все.
Городские ворота открылись, и на дорогу вывалила нарядная, веселая толпа.
— Сейчас будут танцы, — сказал Ветивер.
Действительно: на пригорок вышли музыканты, вытащили валторны и барабаны, скрипки и дудки. Из ворот следом за толпой выплыли бутафорские многоголовые драконы, поддерживаемые снизу сокрытыми за занавесями людьми, зазмеились разноцветными лентами, стали водить хороводы вокруг восхищенной толпы.
— Пора, — сказал Ветивер. — Будь здесь и смотри.
Айра остался стоять на холме.
Ветивер начал спускаться — медленно, разведя ладони в стороны.
Никто из праздных горожан не обращал на него внимания. Айра видел, как в руках Ветивера нарастает свечение. Он уже начал догадываться о том, что будет дальше, но обещание не вмешиваться сковывало его.
Он смотрел и не верил своим глазам.
Ветивер повел правой рукой, оставляя на земле перед собой светящуюся выжженную полосу.
Музыка стихла не сразу.
Толпа замерла на миг, прежде чем разразиться визгами и превратиться в испуганное стадо.
Ветивер взмахнул другой рукой — огненная плеть попала в башню над воротами, закрутилась вокруг. Ветивер вскинул ладонь, и башня обвалилась, руша ворота и придавливая пытающихся спрятаться в городе людей. Крики ужаса и отчаяния наполнили ночь.
Кто-то не стал убегать. Мужчины вынули из-за поясов ритуальные кинжалы, сгруппировались и пошли на Ветивера. Из-за их спин показались другие, с цветастыми ружьями. Прогремели хлопки. Ветивер отмахнулся от пуль, как от мушек. Он хлопнул в ладоши — и земля треснула, накренилась, горожане оказались в самом центре обвала. Они пытались карабкаться вверх по осыпающейся земле, но их засасывало все глубже.
Ветивер наклонился и поднял с земли камень. Взвесив его в руке, он размахнулся, неспешно прикинув траекторию, и запустил камень в город.
Камень превратился в пылающий огненный шар.
Через стены и дома прошла расплавленная, развороченная полоса шириной в человеческий рост, а затем камень врезался в один из столпов, подпираемых городом, и огромная скала, покачнувшись, начала крениться вбок.
Айру сковал ужас.
Все это заняло не более трех минут.
Он дрожал, глядя на то, что делает Ветивер, злился и не мог отвести глаз.
А потом ночь затрещала, как разрываемая ткань, реальность помутилась на миг. Айра покачнулся, еле удерживая равновесие. Землетрясение?
Он услышал дикий вой откуда-то сзади. Оглянулся, тщетно пытаясь закрыть уши от пронизывающего все сущее гортанного рева.
Над широкой равниной, теряясь в грозовых облаках, возвышался многоголовый гигант, похожий на жирного прямоходящего змея. Длинные пальцы четырех мускулистых рук сжимались от ярости. Огромный серый хвост, суставчатый и гребенчатый, бил по земле, расплескивая реку, сметая поселки и мельницы, холмы и деревья.
Гигант приближался огромными шагами, но медленно, слишком медленно, как будто бы он застыл на месте.
— Эти примитивные боги не терпят, когда их паству убивает кто-то, кроме них самих, — произнес Ветивер ласковым довольным шепотом Айре на ухо, вдруг оказавшись рядом.
Айра вздрогнул от этого мягкого прикосновения и понимания, каков его спутник на самом деле.
В следующий миг Ветивер был уже далеко — на полпути к семиголовому шипастому исполину.
Айра видел, что Ветивер меняется — его фигура становилась больше, одежда давно порвалась. Он распухал, как труп. Из его шеи вырастали шипы, из лопаток — крылья. Он согнулся под тяжестью самого себя, чтобы в следующий миг распрямиться, как пружина, обратившись в поджарого, юркого красного дракона, раскрыть мощные узкие крылья, острые, словно клинки, взмыть в воздух и вцепиться в одну из голов гиганта, все еще превосходящего его размерами как минимум втрое.
Айра крепче сжал пальцы на холодном металле своего посоха, сам желая отчего-то уменьшиться, стать прозрачней и незаметней.
Он не мог с точностью предположить исход битвы, пускай и понимал, что вряд ли Ветивер стал бы ввязываться в бой, который не способен выиграть.
Красный дракон, словно кружащая над цветком пчела, облетал многоголового исполина, нанося удар за ударом, укус за укусом. Четыре когтистые руки не могли его поймать. Гигантский хвост хлестнул по красному дракону, отбрасывая того далеко в сторону. И загорелся. Пламя стало подниматься по хвосту исполина вверх. Красный дракон, взяв разбег, оттолкнулся от земли, прыгнул, ударился острой пастью в грудь гиганта и прошел насквозь, пробив в туше дыру. Из отверстия водопадом хлынула кровь.
Исполин взвыл всеми семью глотками, забил руками и хвостом, нанося удары хаотично. Из пастей полился жидкий свет. Красный дракон пытался не попадать в этот свет, но исполин начал плеваться им, силясь угодить в дракона.
Рывок — красный дракон взрезал крылом глотку одной из голов, вцепился в нее и оторвал с мясом, отбрасывая прочь.
Титан мгновенно вырастил из туши еще восемь рук, пытаясь поймать ими дракона. Но стоило ему схватить скользкую опасную тварь, как прочь полетели пальцы и ладони, а дракон, хищной стрелой кинувшись вперед, снес исполину еще две головы.
Айра заметил, что рядом с ним стоят на коленях люди из полуразрушенного города, и так же не могут отвести глаз от грандиозной битвы, происходящей в небе. Кто-то молится, кто-то закрывает голову руками, складываясь в священных поклонах. Кому они молятся? Почему они не бегут? У них совсем в головах пусто?
— Кому вы молитесь? — закричал Айра. — Они же убивают вас!
— Кто победит, тот и станет новым Варасшу, — ответил ему разукрашенный хной старик на своем языке. — Священная битва богов наполнит реки золотом, а чрева женщин понесут божьих детей, умеющих повелевать ветрами и грозами. Глаза тех, кто видел битву, смогут заглядывать в будущее. Смотри и впитывай белое золото Варасшу, а лучше становись и почитай его с нами, чужеземец.
Айра оторопел.
Этим людям было все равно. Они восприняли своих умерших... как жертву новому богу.
Айра взглянул на битву: у исполина не было никаких шансов с самого начала — теперь Айра понимал это. Красный дракон разрывал тело гиганта на куски, отгрызая руки и целые ломти костей и мяса, разбрасывая их вокруг и изрыгая их из окровавленной пасти языки пламени, озаряющие темное небо. В конце концов, красный дракон остался возвышаться над горой из разорванной плоти. Его острые, словно лезвия, крылья сверкали в пламени горящих лесов, он тяжело дышал и обозревал все вокруг бесстрастным холодным взглядом нового владыки.
Народ позади Айры запел. Это была странная песня — без слов, но с отчетливым мелодическим рисунком.
Они чествовали нового бога.
Бога, который, как знал Айра, уйдет отсюда, забрав с собой то, ради чего он все это затеял.
Красный дракон взмыл вверх.
Он закружился в небе, и, словно подброшенная монета, в разошедшихся облаках сверкнула луна. Дракон распростер крылья, издал громогласный клич, заглушивший хор голосов и сердцебиение Айры, а затем рассыпался сияющими бриллиантами звезд, просыпавшись на землю их осколками.
Кто-то продолжал петь, кто-то стал собирать драгоценные "слезы богов" с земли, кто-то наконец начал оплакивать мертвых, другие молились, стоя на коленях и отбивая поклоны.
Айра недвижно смотрел в небо.
Он нервно дернулся, когда кто-то положил ему ладонь на плечо.
Ветивер накинул на лицо капюшон, скрыв под ним ярко-алые волосы и горящие мягким зеленым светом глаза.
— Ну, вот и все, — тихо произнес он. — Пойдем отсюда.
Айра не шелохнулся.
— Пойдем, — сказал Ветивер. — Теперь настало время для ответов.
Айра, пересилив себя, двинулся следом за Ветивером — и полуразрушенный город сразу исчез из виду, а они оказались идущими по темному морскому берегу.
— Ты хорошо смотрел? — спросил Ветивер.
Айра, чувствуя как все еще от напряжения трясутся поджилки, сказал серьезно и яростно:
— Объясни, зачем это. Чтобы все это оправдать... я не уверен... я не уверен, что этому вообще может быть оправдание. Неужели есть что-то ценней человеческой жизни? Зачем?.. Ты — палач и убийца. Или... Что ты сделал? Кто ты есть? Зачем ты мне все это показал?
Айра понимал, что не смог бы остановить Ветивера, даже если бы захотел.
Ветивер повернулся к нему и раскрыл ладонь: в центре лежала светящаяся пульсирующая ягода красно-золотого цвета размером с горошину.
— Что это такое? — спросил Айра.
— Сердце бога, — ответил Ветивер.
— Такое маленькое? — Айра покачал головой. — Ради него все это было? Зачем оно тебе?
— В нем — тепло тысячи солнц и сила творения.
— Зачем тебе столько? Я чувствую в тебе мощь, подобную этой... зачем же еще? Куда? Ты же не просто мироходец. Я...
— Раньше ты этого не понимал.
— Да. Теперь я видел твою истинную суть. Ты — дракон?
— Нет.
— Ты — человек? Или бог?
— Ни то, ни другое, ни третье, — ответил Ветивер. — Для меня не существует слов, не пробуй их отыскать.
— Зачем ты показал мне, как убиваешь божество этого мира и достаешь его маленькое всесильное сердце?
Ветивер скинул капюшон — на берегу они были одни и прятаться было не от кого.
— Я учил тебя своему ремеслу, — ответил он. — Как ты того и хотел.
— Я не...
— Мне не приносит радости убийство невинных людей, но и ценности их жизни для меня не имеют.
— Но как же...
— Хорош ли их бог, что не сумел защитить их?
— Это тебя не оправдывает.
— Хороши ли эти люди, с легкостью меняющие богов?
— Это не оправдывает тебя тоже.
— Съешь это сердце, и ты поймешь меня лучше.
Айра смотрел на протянутую ему ягоду.
— Мне не нужна сила чужих мертвых богов, — ответил он твердо.
— Ладно, — сказал Ветивер. Поднес ладонь ко рту, запрокинул голову.
Айра почувствовал, как незримая, неумолимая волна прокатилась по миру, и центром ее был Ветивер. Но, несмотря на разрушительную силу этой волны, Айра устоял, держась за вонзенный в песок посох.
— Но зачем эта сила тебе? — спросил он. — Я чувствовал в тебе такую же... или похожую. Зачем тебе больше?
