Глава XXVIV
Нейл проснулся, когда уже начало светать. С тихим стоном пошевелился на стуле и, морщась, выпрямился. Тело всё затекло. Зевая, он растер помятую щеку — на пальцах остался синий налет — и опустил взгляд на разворот раскрытой тетради. Судя по смазанной кляксе, еще недавно бывшей каким-то рисунком, уснул он прямо за столом и с пером в руке. 'Как же это меня угораздило?— вяло подивился молодой человек, нашаривая в кармане платок.— Ведь едва ли не целый кофейник вчера в себя влил...'
Вчера?
Его словно молнией ударило. С грохотом опрокинув стул, он вскочил и метнулся к окну. За стянутым морозным узором стеклом тихо занимался рассвет.
— Нет,— пробормотал Нейл, в ужасе глядя на серое небо.— Да как же... Ведь я же не мог... Сандра!
Рука, дрожа, скользнула в карман жилета. Щелкнула крышка часов — без четверти шесть. 'Может, еще успею',— подумал Нейл, распахивая окно. Ночью, похоже, снова мело — снежная шапка на подоконнике, еще вчера сильно просевшая, успела вернуть себе прежние размеры. Маг вывел ладонями в воздухе перевернутую восьмерку и вскинул руки. От локтей к запястьям побежали стремительные желто-зеленые искры.
Минуту спустя крупная белая ворона, бесшумно распахнув крылья, слетела с карниза. Набрав высоту, она поднялась до уровня крыши и устремилась вперед — к спящему в рассветных сумерках такому же белому особняку. Мелькнул внизу заснеженный чахлый сад, линия изгороди и одинокий храм Танора в окружении плакучих кипарисов. Птица, хлопая крыльями, опустилась на ветку клена у знакомого окна на втором этаже. Занавеси на нем не были задернуты, и жидкий свет нарождающегося утра проникал в комнату — увы, она была пуста. Ворона перескочила с ветки на узкий карниз и прижалась клювом к стеклу. Закрытая дверь, кровать с аккуратно расправленным покрывалом, старое кресло, придвинутое к самому окну, смятый клетчатый плед и крошечный огарок свечи в подсвечнике на подоконнике. Он не смог предупредить ее, но она ждала. Она знала, что он здесь — и верила, что он придет... Белый загнутый клюв ударил в стекло, оставив на нем тонкую паутину трещин. Птица с хриплым карканьем взмыла к небу. Стрелой мелькнув мимо окон третьего этажа, она описала дугу вокруг узорчатой башенки с закрытыми ставнями, поднялась над заиндевевшим куполом крыши и зависла в воздухе, трепеща крыльями. Внизу расстилалась пустынная подъездная аллея со змеиными отпечатками полозьев, бегущих к воротам. Опоздал! Увезли!.. Контуры распахнутых крыльев поплыли, осыпаясь вниз белой пылью — и тут же вновь до последнего пера проступили на фоне неба. Там вдалеке, за аллеей, за воротами, по дороге из пригорода к столице катился за шестеркой лошадей большой зимний возок. Из трубы его тянулась сизая ленточка дыма. Белая ворона вытянула шею. А после, расправив по ветру крылья, ринулась по дымному следу — вперед и вниз.
Экипаж, поставленный на полозья, шел ходко, но лошадям было не сравниться с птицей. Скоро фантом нагнал их. Описав круг над упряжкой, он обогнул кучера и, хлопая белыми крыльями, опустился вровень с окном. Уже совсем рассвело — сквозь заиндевевшее по краю рамы стекло стали видны высокие, обитые кожей сиденья, на одном из которых в такт движению экипажа покачивался хмурый барон Д'Элтар. Рядом, прижавшись к отцу и уронив голову ему на плечо, сидела Кассандра. Глаза ее были закрыты. Всю ночь она провела у окна в ожидании друга, и теперь крепко спала. Призывное карканье за стеклом не разбудило ее. Барон, погруженный в свои мысли, тоже его не услышал. Одна только герцогиня эль Тэйтана, откинувшаяся на спинку второго сиденья, взглянула в окно и удивленно приоткрыла рот. Снаружи, едва не касаясь крылом стекла, бок о бок с возком летела большая белая ворона. Очень большая и очень белая — с удивительно яркими для альбиноса голубыми глазами, в которых стояло отчаяние. И взгляд этих глаз, совсем не птичьих, был намертво прикован к склонившейся к отцовскому плечу темноволосой головке напротив. Осененная невероятной догадкой и словно сама еще не до конца поверив в нее, герцогиня подалась вперед, но было поздно. Кучер подхлестнул лошадей. Выбивающаяся из сил птица за стеклом, трепеща крыльями, клубком закружилась во встречном потоке воздуха, щелкнула загнутым клювом — и с хриплым надрывным клекотом рассыпалась в прах облаком снежной пыли.
Камин давно прогорел, а распахнутое настежь окно выстудило последние остатки тепла, но Нейл, сидящий на полу у подоконника, не чувствовал холода. Подтянув колени к груди и обхватив их руками, он сидел, уставившись в одну точку, и единственное, что билось в его голове — он опоздал. Может быть, уже навсегда. Война шла где-то далеко на западе, но будь так уж велики шансы Геона на победу, разве бросили бы Даккарай пустым?.. А будь это лишь перестраховкой, разве отправили бы в Предгорье одних первокурсников?.. Нет и еще раз нет. Кадеты, что скоро будут на пути в лагерь Райленд, больше пригодятся в бою. По лицу молодого человека скользнула кривая улыбка. Еще недавно он сетовал на несправедливость судьбы, оставившей им с Кассандрой всего одну ночь — что ж, видно, не стоило гневить богов. Они и ночи этой ему не дали.
Фантом Нейл дотянул лишь до середины восточного пригорода — слишком велико было расстояние. Конечно, он мог бы еще тогда броситься на почтовую станцию в трех милях от дома и взять курьерскую тройку до столицы, но что в том было пользы? Пока он добрался бы до станции, пока нашлись бы свободные лошади... Раньше баронского экипажа он к южным воротам все равно не успел бы, а даже если б догнал его, что потом? Сандру к месту сбора повез отец. А там, уж верно, и без них была толпа народу — другие кадеты, их родня, их командиры... Напрасный риск. И к Сандре он все равно на полсотни локтей подойти не смог бы. Поздно!
'Как же я мог заснуть?— неотступно думал Нейл, уткнувшись подбородком себе в колени.— Как? Я спал днем. И кофе... Много кофе! Я никогда его столько не пил — чуть не стошнило — но все равно уснул?..' Он тряхнул головой, и словно в насмешку желудок скрутило тягучим противным спазмом. К горлу подкатила тошнота. Прижав ладонь ко рту, молодой человек неуклюже вскочил на затекшие от долгого сидения ноги и едва успел добежать до умывального столика, как его вырвало. 'Похоже, с кофе я и впрямь перестарался',— подумал он, тяжело дыша. Подождал, пока отступит дурнота, взялся за ручку кувшина, чтобы прополоскать рот — и застыл, глядя вниз. Содержимое собственного желудка, исторгнутое им в медный таз, почему-то было густо-зеленого цвета. Ни индейка, ни каштаны, ни тем более кофе такого дать не могли. Хмуря брови, Нейл поставил уже поднятый было кувшин обратно на столик. Потом утер губы полотенцем и медленно обвел взглядом спальню. Он не мог заснуть — но заснул. Прямо за столом, склонившись над рисунком, и при зажженной свече — которая, в отличие от жалкого огарка на подоконнике в спальне Сандры, осталась почти целой. И он не замерз до рассвета без одеяла — хотя когда вечером вернулся к себе, пламя в камине уже едва теплилось. А эта странная зелень и целый кофейник крепкого черного кофе, что вместо бодрящего дал почему-то снотворный эффект?.. Лицо Нейла, без того бледное, сравнялось цветом с бумагой. К горлу опять подступила тошнота.
Это не могло быть простым совпадением. Кто-то добавил в его кофе что-то еще, то, что заставило его уснуть с пером в руке. Кто-то потом вошел в его комнату, запертую изнутри, погасил свечу, чтоб не случилось пожара, и заново разжег камин, чтобы он не замерз — даже не попытавшись его разбудить или уложить в постель, поняв, что не выходит... Кто-то, кто не хотел быть пойманным за руку. Тот, у кого были ключи от всех дверей, кто разбирался в зельеварении и кто точно знал, что Кассандра Д'Элтар проведет эту ночь под крышей отчего дома.
'Нет,— мысленно простонал Нейл, осененный страшной догадкой.— Он же не мог!..'
И тут же вспомнил отца, торжественно вносящего в гостиную поднос с кофейным сервизом. Потом вспомнил руку с гербовой печаткой на безымянном пальце, протягивающую ему наполненную чашечку, аромат пряных специй... Мог, безжалостно подтвердил догадку голос разума. Мог и сделал — больше было некому. Нейл стиснул в руках полотенце.
— Ваша милость,— как во сне услышал он стук в дверь и знакомый голосок служанки.— Половина восьмого, завтрак уже на столе, и ее светлость просила вас разбудить...
Нейл медленно повернул голову.
— Я не буду завтракать, Тина,— хрипло отозвался он.— Передай Анре, чтобы к девяти вызвал экипаж до столицы и разбудил меня через час.
— Как прикажете, ваша милость.
Она ушла. Нейл, постояв над тазом еще немного, намочил полотенце и растер им лицо. Потом набил рот снегом с подоконника, подождал, пока растает, прополоскал горло талой водой, сплюнул в таз и закрыл окно. И опустившись на край постели, бездумно уставился себе под ноги. 'Всё-таки ты редкий идиот, эль Хаарт,— всплыл в памяти насмешливый голос Фаиза.— Тащишь в рот что ни попадя, и ничему тебя жизнь не учит'
— Да,— пробормотал Нейл.— Ничему...
К девяти утра приехал наемный экипаж. Он отвез Нейла в Мидлхейм, на Кипарисовую улицу, и ворота королевского госпиталя вновь распахнулись перед ним. Нейл прошел длинной аллеей, поднялся по высоким ступеням крыльца и, оказавшись в наполненном людьми шумном холле, поднял взгляд к лестнице. Он сам не знал, зачем он приехал. Наверное, только потому, что обещал — пусть и понимал, что никто не расстроится, если он не сдержит слова. Таких, как он, здесь наверняка был не один десяток: чьих-то сыновей, пристроенных отцами на теплое место, где они точно так же, как дома, били баклуши — с десяти до трех, пять дней в неделю, именуя это ничегонеделанье 'службой'. Но на самом деле никому они тут не были нужны, даже сами себе. 'И я тоже не нужен,— подумал Нейл с какой-то усталой безысходностью,— к чему я здесь? К чему мне этот госпиталь? Что я буду здесь делать? Бумажки перекладывать, как Фаиз в своем дипкорпусе?' Подумав об алмарце, он мысленно усмехнулся. Пусть Нейл ничего не понимал в работе разведки, но даже ему было понятно, что должность младшего письмоводителя, которую с недавних пор занимал Фаиз ан Фарайя, по факту являлась ширмой. Служил он совсем другому делу, и служил всерьез. 'А я?'— в очередной раз подумал Нейл.
— Я могу вам чем-то помочь, сударь?..— раздался голос у него за спиной, и сын первого алхимика Геона обернулся. Давешний юнец в форменном камзоле, что сидел у дверей за конторкой, вежливо улыбнулся и повторил свой вопрос.
— Нет, спасибо,— пробормотал Нейл. Вздохнул, сделал шаг к лестнице — и, вдруг развернувшись, тряхнул головой:— Хотя погодите! Пожалуй, можете. Не подскажете ли, по какому адресу находится пятый солдатский госпиталь?
— Охотно, сударь,— все с той же вежливой улыбкой отозвался юнец.— Северная окраина, улица Ткачей, двадцать второй номер. Вам записать?
— Благодарю,— сказал Нейл.— Я запомню.
Пятый солдатский госпиталь — длинное одноэтажное здание красного кирпича, с узкими окнами и проржавевшей оградой — располагался в самом конце улицы Ткачей. Выглядел он запущенным и старым. Нейл отпустил экипаж и вошел в покосившиеся ворота. У одной из створок сидел боец в наброшенной на плечи шинели, что-то вырезающий из деревяшки перочинным ножом — на незваного гостя он даже не взглянул. Нейл миновал недлинную, всю в колдобинах, подъездную аллею, окинул взглядом пустынный двор со службами и, поднявшись на три ступени вверх, потянул на себя ручку высокой двери. В открывшемся за нею холле было сумрачно и пахло карболкой. Еще один боец, уже в солдатском мундире, дремлющий за столом у входа, поднял голову на скрип дверных петель. Лицо у него было опухшее и сонное.
— Чем могу служить?— спросил он, глядя на Нейла.
— Доброе утро,— несколько смущенно ответил тот.— Мне... Я бы хотел увидеть полковника Рейли.
— Вам назначено, сударь?— с сомнением уточнил боец. Нейл покачал головой.— Тогда как прикажете доложить?..
Нейл назвал себя. Боец раскрыл лежащий перед ним потрепанный гроссбух, сделал короткую запись и снова поднял голову.
— Сэм!— позвал он, обернувшись к темному коридору за своей спиной.— Эй, Сэм!.. Поди сюда!
Полминуты спустя из коридора появился еще один солдат.
— Тут вот,— кивнув в сторону Нейла, сказал ему дежурный,— посетитель к его высокоблагородию. Ему не назначено, так уж будь другом, сведи к капитану в приемную, пусть он решает. Капитан ведь у себя?
— Был у себя,— пожав плечами, отозвался солдат.— В город собирался, но пока вроде еще не уехал... Покорнейше прошу за мной, сударь.
Он сделал приглашающий жест рукой и направился через холл в коридор напротив. Нейл шел следом, втихомолку вертя головой по сторонам. Да, пятый солдатский госпиталь был не чета королевскому и определенно знавал куда лучшие времена: несмотря на царящую вокруг чистоту и порядок, обветшалость его бросалась в глаза. Беленые стены кое-где шли трещинами, рассохшиеся доски пола, скрипя, гуляли под ногами, а от окон сквозило так, что только держись. Похоже, полковник Рейли не преувеличивал, говоря о бедственном положении дел. 'Неужели и в палатах то же самое?'— ежась от холодного сквозняка и неодобрительно хмурясь, подумал Нейл. Вслед за своим провожатым он свернул в следующий коридор, потом еще в один, и остановился перед закрытой дверью, выкрашенной зеленой краской.
— Как прикажете доложить, сударь?— обернулся к нему солдат. Нейл снова назвал свое имя, и боец скрылся за дверью. Вернулся он быстро.
— Капитан Фоссет примет вас, сударь,— сказал он.— Покорнейше прошу...
Нейл, благодарно кивнув, переступил порог скудно обставленной приемной. Секретаря здесь не было — лишь длинная лавка у одной стены, несколько закрытых высоких шкафов у другой, пыльное окно и еще одна дверь напротив. Она была открыта.
— Капитан Фоссет?— потоптавшись у порога, подал голос Нейл.
— Входите, входите, милостивый государь,— отозвался из смежной комнаты чей-то энергичный голос. Молодой человек вошел и поклонился стоящему над заваленным бумагами столом высокому подтянутому офицеру лет тридцати, в синем мундире и наброшенном поверх теплом плаще. Тот улыбнулся, приветственно склонив голову, и указал посетителю на стул.
— Прошу,— сказал он, сдвигая бумаги и тоже усаживаясь.— Его превосходительство сейчас на операции, так что, боюсь, в ближайшее время никак не сможет вас принять. Но как его заместитель я к вашим услугам, герцог — или рядовой Лэнг неправильно запомнил имя, и королевский магистр алхимии вам не родственник?..
— Родственник,— помедлив, сказал Нейл.— Он мой отец, все верно.
— Весьма польщен. Так вы прибыли по поручению его светлости?
— Нет. Я в некотором роде...— Нейл запнулся. И робея под устремленным на него взглядом живых умных глаз, признался как на духу:— Я, можно сказать, доброволец. Слышал, что в госпитале не хватает рук, и... вот, решил предложить свои.
Капитан Фоссет на миг прищурился.
— Похвальное стремление,— сказал он, задумчиво глядя на Нейла.— С добровольцами нынче у нас негусто. Однако — простите за прямоту, герцог — меня несколько удивляет такой выбор. Служба в солдатском госпитале не сахар, людей и впрямь катастрофически не хватает, а работы много, причем тяжелой.
