— Если уж строить, так надо строить сразу три башни, — предложил Цао Чжи,
младший сын Цао Цао. — Высокую башню назовем башней Бронзового воробья, а
справа и слева от нее воздвигнем башни Яшмового дракона и Золотого феникса.
Хорошо бы еще соединить их перекидными мостами, тогда вид будет совсем
величественный.
— А пожалуй, сын мой говорит истину! — воскликнул Цао Цао. — Эти башни
будут мне утешением в старости.
У Цао Цао было всего пять сыновей, но Цао Чжи был самым умным из них и умел
писать прекрасные сочинения. Цао Цао очень любил его и поэтому оставил
вместе с Цао Пэем в Ецзюне на строительстве башни.
Отправив Чжан Яня охранять северный лагерь, Цао Цао вернулся в Сюйчан. Он
щедро наградил всех чиновников и представил императору доклад о пожаловании
Го Цзя посмертного титула Добродетельного хоу, а сына умершего советника Цао
Цао взял к себе во дворец.
Затем опять был созван совет, чтобы решить вопрос о походе на юг против Лю
Бяо.
— По-моему, сейчас выступать нельзя: ведь армия только что вернулась из
северного похода, — сказал Сюнь Юй. — Подождем с полгода, соберемся с
силами, и тогда враг падет от одного нашего удара.
Цао Цао последовал совету Сюнь Юя и расположил войска на отдых.
В это время Лю Бэй жил у Лю Бяо в Цзинчжоу. Лю Бяо всегда очень радушно
принимал его. Однажды, когда Лю Бэй и Лю Бяо собрались выпить вина, им
доложили, что военачальники Чжан У и Чэнь Сунь занимаются грабежом в Цзянся
и замышляют мятеж.
— Беда мне с этими разбойниками! — встревожился Лю Бяо.
— Да вы не беспокойтесь, брат мой, — сказал Лю Бэй. — Я их живо усмирю!
Взяв у Лю Бяо тридцать тысяч воинов, Лю Бэй выступил в поход и вскоре был в
Цзянся. Чжан У и Чэнь Сунь с войском вышли ему навстречу.
Лю Бэй, Гуань Юй, Чжан Фэй и Чжао Юнь на конях стояли под знаменем.
— Вот это быстроногий конь! — воскликнул Лю Бэй, пораженный красотой
коня, на котором восседал вражеский военачальник Чжан У.
Не успел он сказать это, как Чжао Юнь бросился на врага и в третьей схватке
копьем сразил Чжан У. Чжао Юнь поймал коня за поводья и вернулся в строй.
Его попытался преследовать другой вражеский военачальник — Чэнь Сунь, но
Чжан Фэй перехватил его и убил наповал. Войско врага разбежалось. Лю Бэй
восстановил порядок во всех уездах Цзянся и возвратился в Цзинчжоу.
Лю Бяо встретил Лю Бэя в пригороде и устроил в честь него пир.
— Благодаря вам, брат мой, у Цзинчжоу теперь крепкая опора! — сказал Лю
Бяо, наполовину захмелевший от выпитого вина. — Вот только озабочен я, как
бы на нас не напали с юга — Чжан Лу и Сунь Цюань стоят того, чтобы их
боялись!
— Ничего! — успокоил его Лю Бэй. — С такими военачальниками, как у меня,
я смогу выполнить любое ваше приказание. Не печальтесь! Пусть Чжан Фэй
сторожит южные границы, Гуань Юй охраняет Гуцзычэн, чтобы держать в страхе
Чжан Лу, а Чжао Юнь пусть стоит у Саньцзяна против Сунь Цюаня — и
тревожиться не о чем!
Со стороны Лю Бяо этот совет не встретил никаких возражений, только Цай Мао,
младший брат жены Лю Бяо, происходившей из рода Цай, остался недоволен.
— Лю Бэй посылает своих военачальников на окраины, а сам собирается жить в
Цзинчжоу, — сказал Цай Мао сестре. — От этого не приходится ждать ничего
хорошего.
Ночью госпожа Цай между прочим заметила мужу:
— Смотри, держись поосторожнее с Лю Бэем, у него в Цзинчжоу много
доброжелателей. По-моему, неразумно с твоей стороны разрешать ему жить в
городе, пошли-ка ты его куда-нибудь с поручением.
— Лю Бэй — человек долга, — возразил Лю Бяо.
— Боюсь, что не все такого мнения, как ты...
Лю Бяо ничего не ответил.
На другой день, выехав за город, Лю Бяо заметил у Лю Бэя великолепного коня
и стал им восхищаться. Лю Бэй отдал ему этого коня, и Лю Бяо, весьма
довольный, въехал на нем в город.
— Чей это у вас конь? — поинтересовался советник Куай Юэ.
— Лю Бэй мне подарил, — ответил Лю Бяо.
— Я у своего покойного брата Куай Ляна научился разбираться в лошадях.
Видите, у этого коня от глаз идут канальцы для слез, а на лбу белая
звездочка? Так вот, таких коней называют ди-лу, и ездить на них опасно.
Из-за такого коня погиб Чжан У, и вам ездить на нем я не советую.
На другой день Лю Бяо поспешил пригласить Лю Бэя на пир и сказал ему:
— Вчера вы подарили мне своего коня, и я безгранично тронут вашей
добротой. Однако конь этот нужен вам больше, чем мне, — вы постоянно
бываете в походах и сражениях, и я с благодарностью хочу возвратить его.
Лю Бэй встал и поблагодарил, а Лю Бяо продолжал:
— Вы, брат мой, с тех пор как живете у меня, пожалуй, совсем забросили
военное дело. У меня в округе Сянъян есть небольшой, но богатый уездный
городок Синье, не согласились ли бы вы расположиться там со своим войском?
Лю Бэй с готовностью согласился. Он попрощался с Лю Бяо и на следующий день
отправился в Синье.
Выезжая из городских ворот, Лю Бэй заметил человека, который встал перед его
конем и, прижав руки к груди, молвил:
— Не ездите на этом коне, господин!
Лю Бэй узнал в человеке цзинчжоуского чиновника И Цзи и, соскочив с коня,
спросил, чем вызван такой совет.
— Вчера я слышал, как Куай Юэ сказал Лю Бяо, что кони ди-лу приносят
несчастье своим владельцам, — объяснил И Цзи. — Вот почему Лю Бяо
возвратил вам коня. И как вы еще ездите на нем!
— Глубоко благодарен вам за предупреждение, — ответил Лю Бэй. — Но
только я знаю, что жизнь и смерть человека зависят от судьбы. Какое
отношение к этому имеет конь?
Величественный вид Лю Бэя покорил И Цзи, и с этих пор он стал преданно
служить ему.
Воины и народ радовались прибытию Лю Бэя в Синье. Управление уездом было
преобразовано.
Весной двенадцатого года периода Цзянь-ань [207 г.] жена Лю Бэя, госпожа
Гань, родила сына Лю Шаня. В ту ночь белый аист пролетел над уездным ямынем
и, прокричав сорок раз, скрылся на западе. Незадолго перед родами в доме
распространился необыкновенный аромат.
Новорожденному дали детское имя А-доу, потому что госпоже Гань как-то
приснилось, что она проглотила с неба созвездие Северный ковш — Бэй-доу и
вскоре после этого забеременела.
В это время Цао Цао находился в северном походе. Лю Бэй поспешил в Цзинчжоу
к Лю Бяо и сказал ему:
— Сейчас в Сюйчане нет войска. Если мы нападем на него, успех будет
верный!
— Зачем мне нападать на других? — спросил Лю Бяо. У меня своей земли
достаточно.
Лю Бэй замолчал. Лю Бяо пригласил его во внутренние покои выпить вина.
Полупьяный Лю Бяо вдруг начал тяжко вздыхать.
— О чем вы грустите, брат мой? — спросил его Лю Бэй.
— Есть у меня одно затруднительное дело...
Лю Бэй хотел узнать, что это за дело, но в этот момент вошла госпожа Цай и
стала за ширмой. Лю Бяо опустил голову и не отвечал. Вскоре они
распрощались, и Лю Бэй уехал в Синье.
С наступлением зимы пришла весть, что Цао Цао вернулся из Лючэна. Лю Бэй
очень сожалел, что Лю Бяо не воспользовался его советом.
И вдруг однажды Лю Бяо пригласил Лю Бэя к себе в Цзинчжоу. Лю Бэй поехал. Лю
Бяо очень ласково принял его и повел во внутренние покои на пир.
— Я раскаиваюсь, что не последовал вашему совету, — сказал Лю Бяо, когда
они уселись. — Цао Цао возвратился в Сюйчан еще более сильным и теперь
непременно захочет проглотить Цзинчжоу и Сянъян.
— Сейчас войны в Поднебесной вспыхивают каждый день, — ответил Лю Бэй. —
Чего досадовать? Разве все возможности исчерпаны?
— Вы правы, конечно...
Они выпили вина. Лю Бяо совершенно охмелел, у него градом покатились слезы.
— Что с вами? — недоумевал Лю Бэй.
— Есть у меня одно дело, о котором я давно собираюсь вам рассказать...
— Я к вашим услугам, — заверил Лю Бэй. — Можете на меня рассчитывать —
я умру, но не отступлюсь!
— Видите ли, — продолжал Лю Бяо, — моя первая жена из рода Чэнь родила
мне старшего сына — Лю Ци. Но он слаб, и ему великое дело не поднять.
Вторая жена, из рода Цай, родила младшего сына — Лю Цзуна. Он очень умен, и
я хочу сделать наследником его, обойдя старшего сына... а это идет вразрез с
законами и обычаями... Если же моим наследником будет старший сын, начнутся
интриги со стороны рода Цай, который ведает всеми военными делами, и пойдет
смута... Вот я и колеблюсь...
— Да, конечно, назначение наследником младшего с древних времен служит
причиной всяких смут, — согласился Лю Бэй. — Но если уж вы так боитесь
рода Цай, то можете ослабить его постепенно. Нельзя же из чрезмерной
привязанности к сыну нарушать обычаи!
Лю Бяо молча согласился. Но госпожа Цай, подслушивавшая за ширмой, — она
делала это всякий раз, когда приходил Лю Бэй, — воспылала к нему
смертельной ненавистью.
Лю Бэй спохватился, что сболтнул лишнее. Он поднялся, собираясь выйти. Тут
он почувствовал, как отяжелел за последнее время, и по щекам у него
покатились обильные слезы.
Вскоре Лю Бэй вернулся в зал. Лю Бяо удивился, почему он плачет.
— Прежде я все время проводил в седле и не был толст, а сейчас не езжу и
совсем разжирел, — объяснил Лю Бэй со вздохом. — Дни уходят за днями,
близится старость, а я не совершил ничего. Вот я и скорблю...
— Мне довелось слышать, что вы с Цао Цао еще в бытность в Сюйчане говорили
о героях, — напомнил Лю Бяо. — Тогда Цао Цао признал героями только вас и
себя. А если уж могущественный Цао Цао не осмеливается стать впереди вас, то
о чем же вы печалитесь?
— Если бы Поднебесная была населена глупцами, мне действительно нечего
было бы печалиться! — неосторожно сорвалось у опьяневшего Лю Бэя.
Лю Бяо прикусил язык. Лю Бэй тоже понял, что совершил оплошность. Сославшись
на опьянение, он откланялся и удалился на подворье.
Хотя Лю Бяо ничего и не сказал, его все же охватило недовольство. Он
попрощался с Лю Бэем и вернулся в свои покои.
— Теперь ты убедился, что собой представляет Лю Бэй? — спросила госпожа
Цай. — Видишь, как он высокомерен с людьми. Нет сомнений: он хочет
захватить Цзинчжоу! Надо убрать Лю Бэя, пока мы сами не пострадали!
Лю Бяо покачал головой. А госпожа Цай вызвала своего брата Цай Мао и
рассказала ему обо всем.
— Вот что, я сейчас проникну на подворье и убью Лю Бэя, а потом мы
расскажем Лю Бяо, — решил Цай Мао и тотчас же пошел приводить в исполнение
свой черный замысел.
Лю Бэй уже собирался ложиться спать, как вдруг кто-то постучал в дверь.
Вошел И Цзи.
— Скорее уходите! Цай Мао хочет вас убить! — заторопил он Лю Бэя.
— Пожалуй, неудобно, не попрощавшись с Лю Бяо...
— Уходите, а не то вы падете жертвой Цай Мао!
Лю Бэй кликнул слуг, велел седлать коней и, не дожидаясь рассвета, уехал в
Синье. Когда Цай Мао со своими людьми подошел к подворью, Лю Бэй был уже
далеко.
Цай Мао был раздосадован, но решил не сдаваться. Нацарапав на стене стишок,
он явился к Лю Бяо и заявил:
— Лю Бэй замышляет мятеж! Он написал на стене возмутительные стихи и
уехал, даже не попрощавшись!
Лю Бяо сперва не поверил. Он решил сам поехать на подворье и убедиться.
Действительно, на стене было написано четверостишие:
Я жил в страданьях много лет на свете.
Чем государству мог помочь я сам?
Дракон не может жить в болоте мелком,
Он с громом хочет взвиться к небесам.
— Клянусь, что я убью этого неблагодарного! — в гневе закричал Лю Бяо,
обнажая меч. Однако гнев его вскоре сменился раздумьем. Он сделал несколько
шагов и произнес:
— Что-то я ни разу не видел, чтобы Лю Бэй писал стихи. Тут кроется
какое-то коварство, нас с ним хотят рассорить!.. — Острием меча он
соскоблил стихи и покинул подворье.
— Воины уже готовы, — встретил его Цай Мао. — Можно отправляться в Синье
и схватить Лю Бэя.
— Погоди ты, дай обдумать! — оборвал его Лю Бяо.
Цай Мао пошел советоваться с госпожой Цай.
— Ничего, — сказала та, — скоро в Сянъян съедутся чиновники, и мы
что-нибудь придумаем.
На следующий день Цай Мао сказал Лю Бяо:
— В этом году у нас хороший урожай, и в честь этого чиновники соберутся на
праздник. Ваше присутствие было бы ободрением для народа.
— К сожалению, я не могу быть: в последнее время я чувствую себя совсем
больным, — сказал Лю Бяо. — Но я пошлю вместо себя сыновей.
— Они для этого слишком молоды и могут наделать ошибок в церемониях, —
возразил Цай Мао.
— Тогда пригласим Лю Бэя, пусть он принимает гостей, — предложил Лю Бяо.
Такое решение обрадовало Цай Мао, оно соответствовало его коварным замыслам,
и он, не медля ни минуты, послал гонца просить Лю Бэя приехать в Сянъян.
Между тем Лю Бэй, возвратившись в Синье, никому не рассказал о случившемся.
Гонец с приглашением в Сянъян прибыл для него совершенно неожиданно.
— Не ездите лучше на это празднество, — посоветовал Сунь Цянь. — Там
что-то неладно. Я еще вчера это заметил по вашему невеселому виду.
Лю Бэю пришлось рассказать всю историю.
— Вот видите, вы сами совершили оплошность, — сказал Гуань Юй. — Лю Бяо
вовсе и не думал на вас гневаться. Не верьте никаким наговорам и поезжайте,
а не то у Лю Бяо возникнут подозрения. До Сянъяна ведь недалеко...
— Ты прав, — согласился Лю Бэй.
— А по-моему, лучше не ехать, — возразил Чжан Фэй. — Все эти праздники и
пиры не сулят ничего доброго.
— Я возьму с собой триста воинов и поеду вместе с нашим господином, —
предложил Чжао Юнь. — Уж я его в обиду не дам!
— Вот это хорошо! — воскликнул Лю Бэй.
В тот же день они отправились в Сянъян. Цай Мао почтительно встретил их в
пригороде. Вместе с ним были два сына Лю Бяо — Лю Ци и Лю Цзун с целой
свитой гражданских и военных чиновников. Присутствие обоих сыновей Лю Бяо
успокоило Лю Бэя.
Он остановился на подворье. Вокруг расположились его воины. Чжао Юнь,
облаченный в латы, все время находился неподалеку.
— Мой батюшка болен, он просит вас принимать чиновников и убедить их
хорошенько защищать своего правителя, — сказал Лю Бэю Лю Ци.
— Я, конечно, не решился бы взяться за такое дело, но поскольку это приказ
моего старшего брата, я не смею перечить ему, — ответил Лю Бэй.
На другой день собрались чиновники из девяти округов и сорока двух областей.
Цай Мао вызвал на совет Куай Юэ и сказал ему:
— Сегодня мы должны разделаться с Лю Бэем, — если он здесь надолго
