"Осмелюсь заметить, ваше величество, что броня последнего императора Млеьнибонэ, несмотря на её, вне сомнения, впечатляющие защитные характеристики, не расчитывалась на противостояние чужим банкаям"
"Да? И сколько времени мы продержимся?"
"Дней пять, если ваш враг не сменит технологию бурения, ваше величество"
"Какой занятный банкай у него, не правда ли? Прстое геометрическое увеличение количества поражающих элементов. Если шикай хорош ,то зачем мудрить со следующей формой? Просто увеличиваем калибр, и все дела.
Вот только иногда оказывается, что противник защищён слишком хорошо"
Ичиго вытянул вперёд левую руку, любуясь, как вокруг чёрной латной перчатки, почти закрывая её и нанесённые гравировкой узоры с драконами, бестолково кружат розовые "лепестки".
"Скажи, друг мой, а что, если бы не было тебя?"
"Осмелюсь заметить, что ваш слуга обделён способностями пророка, Король. Однако, без защиты, даруемой доспехами Элрика, вам оставалось бы только спасаться скоростью"
"Бегать от множества клинков? Любопытная идея, конечно... ты чувствуешь?"
"Да. Он отзывает клинки. Сейчас мы снова станем видны ему"
"Маскируйся"
Занпакто сменил форму, перекинувшись из облика прямого черного Повелителя Бурь обратно, в полированный меч с толстым зубчатым клинков, в долах которого горели синим псевдоруны. Подчиняясь власти этой маски, по доспехам Ичиго пополз лёд, скрывая их истинный облик.
Словно дожидаясь этого, последние части Сенбонзакуры отпрянули, напоследок оставив на льду множество поверхностных царапин.
— Должен заметить, ты заставил меня понервничать — проговорил Ичиго, оценивая ситуацию.
Он и Кучики стояли ровно напротив, расстояние не составляло и тридцати метров. Вокруг них, формируя вихрь высотой метров тридцать и внутренним диаметров во все пятьдесят, бушевала Сенбонзакура.
"Я плохо помню геометрию, но площадь этого вихря составляет никак не менее, чем пи-эр-квадрат. Эм-м, почти две дысячи квадратометров, делить на не более десяти квадратных сантиметров..."
"Это бессмысленно, ваше величество. Часть клинков в этом тайфуне может быть иллюзией. Или они могут лежать там во множестве слоев. Очевидно, что, согласно вашим расчётам, их никак не менее пары миллионов"
— Какое унизительное и печальное зрелище — в своей обычной манере, скучным и высокомерным голосом, начал Кучики Бьякуя — банкай — это нечто огромное, невообразимое. Такой жалкий, неполноценный банкай, как у тебя, не должен существовать.
"Я дурак, или он считает этот доспех банкаем?"
"Вы желаете раскрыть карты врагу, ваше величество?"
"Я похож на идиота? Хотя от фразы, что его банкай не может пробить одну из форм твоего шикая, у него и может случиться приступ, раскрывать ему глаза я не собираюсь. Лучше скажи, готов мне подсобить?"
"Всегда и везде, о Король"
"Вот и ладушки"
— Кто бы говорил — ответил Ичиго, делая медленный шаг вперёд — Твой банкай — это просто тупое увеличене количества контролируемого тобой железа. Если умеешь сражаться с твоим шикаем, то твой занпакто уже не представляет угрозы. Мой же хотя бы выглядит брутально.
Скажи, Бьякуя, твой занпакто розовый из-за тебя? Может быть, во время вылазок в Мир Живых, ты зависаешь в барах? "Голубая Устрица" или "Томатный Энди". Не то, чтобы я был в курсе, как называются подобные заведения. В конце-то концов, это ты здесь пресытившийся обычными развлечениями аристократ.
— Сенкей.
Розовый вихрь вокруг исчез, превратившись в черную стену сферической формы, в которой светились белым совершенно одинаковые мечи, расположенные в четыре ряда. Один из мечей — ближайший к Бьякуе из расположенных в верхнем ряду — спланировал в правую руку Кучики.
— Я демонстрирую эту технику лишь тем, кого твердо решил убить. Гордись, вторженец. Ты второй, кто видит эту технику.
— Хм — ответил Ичиго. Шунпо вперёд — и льдисто блестящий клинок его занпакто глухим стуком встретил очередной кусок Сенбонзакуры.
Он словно увидел эту сцену со стороны. Вот стоят напротив два воина. Один — вполне фэнтезийный рыцарь в ледяном доспехе и с глупого вида мечом. Другой — японец в чёрном кимоно и белом хаори с номером отряда на спине, в руке которого находится светящаяся катана. Они исчезают и появляются ровно посередине поля боя, столкнувшись мечами в клинче.
Кучики, сохраняя давление, высвободил левую руку и коснулся её пальцами плеча Ичиго. Точнее, покрытого льдом наплечника.
— Райкохо.
Молния толщиной с предплечье среднетренированного человека, ударила в место касания, разломав лёд и отбросив Ичиго на полметра назад.
— Поразительно. Исследовательский институт, проанализировав твои данные, сделал вывод, что твой занпакто относится к ледяному типу. Однако, как я вижу, твой банкай демаскирует его истинную сущность.
Ичиго покосился на левое плечо, где из-под разбитого льда проглядывал чёрный металл настоящего доспеха. К счастью, скол был небольшой, так что можно было только опознать материал доспеха, но не увидеть другие подробности. К тому же, пробитый ледяной покров уже начал затягиваться.
— Похоже, мне тоже пора становится серьезным — чуть мечтательным голосом, сказал Ичиго — Реви, Скорбь.
Его меч — толстый клинок с похожими на акульи плавники, крупными зазубринами, удлинился, превращаясь в подвижную металлическую ленту со множеством зубов. Эта лента мгновенно обвилась вокруг Кучики, успев ранить его правый бок прежде, чем капитан шестого отряда вырвался из западни.
— Знаешь, есть такая формулировка: "Он слишком много знал" — проговорил Ичиго, меч которого укоротился, снова став мечом. Правда, на этот раз двуручным, на клинке которого было восемь крупных зубцов, а не пара, как у прежнего варианта.
— В таких случаях, человека либо кончают, либо повышают допуск к тайнам. Тебе грозит и то, и другое.
Изогнутая лента его занпакто плетью ударила по ногам Кучики Бьякуи, однако только взметнула пыль. Сам глава дома Кучики уже появился за спиной Ичиго... чтобы тут же уйти от удара превратившейся в нунчаки рукояти занпакто Куросаки.
— Ой, прости. Я забыл сказать сначала "Расти", и потом "Расколись". У меня с другом достаточно полное взаимопонимание и без этого.
— Отвратительно.
Ичиго прищурился и искривил губы. На этот раз в голосе его врага, слышались какие-то эмоции вместо стандартного занудства, вызывающего зевоту.
— Занпакто, копирующий способности. Или скорее даже... — продолжил было Кучикки Бьякуя.
Его речь прервалась хрустом, с которым меч Ичиго пробил его "звено".
— Тш. Ты тоже отразишься в ласковых гранях вечного льда.
Холод вырвался из знапакто Ичиго Куросаки, связывая оставшиеся частицы тела Бьякуи Кучики, оставляя образ его тела в огромном кристалле льда.
Ичиго не требовалось спуститься во внутренний мир, чтобы понять — возле вершины витого шпиля его воли, прямо в стене, в одной из ледяных плит, появляется поверженный враг.
Сразу после Абарая Ренджи. Или перед ним, если двигаться по пандусу снизу вверх.
Занпакто — его настоящее имя Ичиго так и не назвал — вышел из спины подделки под труп двадцать седьмого главы дома Кучики. Рана в теле ледяной глыбы тут же затянулась. Верный напарник вернулся в "спящую" форму устаревшего тысячу лет назад, прямого меча тёкуто.
Ичиго посмотрел вверх, где из-за края осыпающейся черной стены показался окружающий мир.
Сенкай, несмотря на гибель и поглощение породившего его, разрушался очень медленно. Пока было неясно, что творится на холме Сокиоку. Рваться вверх, перепрыгивая эту стену, Ичиго не спешил. Время играло на него, наслаивая новые ледяные пластины на кристалл с обманкой и его латы. Пока что сотавалось только смотреть на три колонны зелёного света, уходящие откуда-то из-под подножья холма вверх, в черный разрыв в небе, сквозь который были видны белые рожи меносов.
Наконец, стена упала, показав, что шинигами оставили его в одиночестве. Пожав плечами, Ичиго поспешил в пещеры под бывшей базой Урахары. Дорогу он помнил, о погоне не волновался. Не его проблемы, право слово.
"Надо бы узнать, что случилось с Рукией"
"Вы беспокоитесь о ней, ваше величество?"
"Нет, хочу понять, чем закончилась эта эпопея. Впрочем, я в любом случае, хочу найти программу обмена и свалить подальше из Каракуры. От пустых, шинигами и Урахары с прочими"
"А как же ваша семья, ваше величество?"
"Надеюсь, их не тронут. Иначе, боюсь, я проверю, что случится, когда все плиты в нашем шпиле будут украшены"
"Король. Я должен сказать кое-что о вашей семье"
"Это подождет, пока я не спущусь к тебе?"
"Разговор на равнине был бы идеален, Король. Тема весьма деликатна"
Воздух ворвался в душу свежестью и спокойствием, приятной прохладой и запахом свежего льда.
Ичиго постоял, сделал несколько вдохов, смакуя это ощущение и вспоминая прошедшее.
Как ни удивительно, но Йороучи не соврала. Все, кто был отправлен Урахарой в Общество Душ, выжили. Если не брать в расчёт Исиду, даже остались вполне здоровыми.
Это, бесспорно, радовало, поскольку не ставило перед Ичиго таких сложных моральных обязательств, как необходимость мести Урахаре и остальным.
Другим приятным фактом было то, что Йороучи привела всех к выходу и, уже в обличьи кошки, сопроводила до магазинчика Урахары.
Сейчас физическое тело Ичиго находилось дома, на кровати, прикрытое от греха парой простеньких щитов. Сам же Куросаки-младший находился здесь, на равнине.
Занпакто, как обычно, молчал. Скорее всего, по сложившемуся негласному обычаю, он ждал на вершине.
Ичиго, в точности, как и в прошлый раз, наступил на невидимую ступеньку, отозвавшуюся гулкой нотой, словно кто-то невидимый одновременно ударил по клавише органа. Следующий шаг предсказуемо поднял его выше и подарил новый звук.
Шаги ног, обутых в массивные берцы, не издавали скрипов или стука. Только музыка, звучащая словно из-за всех границ этого мира, сопровождала медленный подъём Ичиго.
— Я тут подумал — тихо, для себя, начал он — что витые шпили неизменно сопровождали каждую тень Танелорна.
Высокие башни Имрира, города мельнибонейцев, ставших там похожими на людей. Витые шпили Лондры, города людей, притворявшихся зверьми так сильно, что маски приросли к телу.
Может ли быть, что замки вадагов были похожи на эти города.
Может ли быть, что Эрикезе Помнящий присягнул элдронам потому, что их города тоже несли в себе образ Танелорна?
И не была ли спираль Образа тем шпилем, вокруг которого родился новый Танелорн.
Что за бред я несу?
Ты — это я, отражённый в той глыбе льда, которую некто засунул в меня вместо Зангетсу. В тебе есть лишь то, что было во мне, пусть и отражённое так, чтобы выполнять нужную функцию.
Замолчав, Ичиго продолжил подъем под тихую и торжественную музыку.
Верный напарник нашёлся на площадке, венчающей шпиль. Одев для разнообразия облик Корума, розовокожего, тонкого как подростка, с лицом, усыпанным золотыми веснушками, он встретил взгляд Ичиго багрового глаза без зрачка. Правый глаз был закрыт повязкой в виде миниатюрного круглого щита на ремне.
— Я рад, что ты сказал это, Король — занпакто скосил единственный настоящий глаз, чтобы посмотреть как пальцы шестипалой, правой руки, сжимаются в кулак — тебе осталось принять это сердцем. Однако, я просил тебя прийти сюда по другой причине.
— Ты сказал, что это касается семьи. Ты что-то почуял?
— Да. Силу шинигами в твоём отце.
— Однако.
Ичиго присел, опираясь спиной о плиту со своей первой жертвой — модифицированной душой по кличке Дзинта. Новость была слишком неожиданной, чтобы обсуждать её стоя.
Корум — точнее, его подобие — сел напротив, сложив руки на груди. Так становилась очевидна разница между правой рукой, некогда, по преданию, принадлежавшей богу, и левой, доставшейся Коруму более традиционным способом.
— Сила?
— Выше, чем у Мадараме Иккаку. Но, пожалуй, ниже, чем у сраженного нами капитана. Однако, такое чувство, будто она была недавно скована. Это всё, что мне известно.
— Кто сидит в глазу твоём, Корум? — невпопад спросил Ичиго.
— Все, кто был сражён твоим мечом.
— Что может Повелитель Бурь, Элрик?
— Все, что умели сраженные им.
— Проще говоря, мы сумеем оторваться, попав в засаду, организованную отцом, оказавшимся капитаном, Урахарой, Йороучи и их союзниками?
— Только если они ещё не успели проанализировать последние события.
— Я не доверяю Урахаре — проговорил Ичиго после недолгого раздумья — Но мне нужно задать вопросы отцу, чтобы понять, что стоит за всем этим. Но потом, обещаю, я сделаю всё, чтобы мы не попали на чужую войну, умирать за пустую благодарность или риск получить нож в спину. Я не спрашиваю, поможешь ли ты мне. Я просто говорю тебе, что сделаю.
— Я подчинюсь тебе, король — улыбнувшись, ответил Корум — только помни, что слово Короля...
Он многозначительно умолк. Впрочем, Ичиго посчитал, что понял его.
Тело — этот полезный, но порой уязвимый кусок плоти — осталось в спальне. Сам Ичиго, прихватив с собой перчатку, забытую Рукией, спустился вниз.
Сестры крепко спали, так что неожиданный косплей старшего брата, разгуливающего в ночи в облике духа в чёрном халате, не мог вызвать язвительных коментариев Карин на тему папашиных генов.
Оставалось надеяться, что они не разоруться так громко, что имеющая способности медиума сестра проснется и за компанию разбудит Юзу.
Ичиго провел рукой в перчатке сквозь голову спящего отца, как это пару раз делала с ним Рукия. Как только дух Куросаки-старшего оторвался от тела, младший, не разбираясь, переместился со своей ношей на крышу прямо сквозь перекрытия. И тут же отпрыгнул в сторону, уходя от горизонтального удара мечом.
Цепи у отца не было. Как и следовало ожидать от духа, выглядящего в точности, как непривычно серьезный Куросаки-старший, являющийся шинигами, навскидку, пару сотен лет.
— Ичиго. Догадался — холод — такой знакомый по собственному отражению, пойманному на плоскости Забимару в последнюю встречу с Ренджи — ушел из глаз отца. Или затаился?
— Папа — он сам не заметил, как, словно на замену, этот холод появился в его глазах — ничего не хочешь мне объяснить?
— Нет.
Ичиго приопустил веки, словно уходя в себя, а на деле проверяя округу на наличие посторонних.
Ответ отца был неприятен, но ожидаем. Если человек ничего не рассказал своему сыну, когда даже сестры заметили неладное, то стоит ли ожидать откровенности теперь, когда все вроде как закончилось?
— Ясно. В таком случае, я уезжаю.
— С ума сдурел, Ичиго?!
— Брось, папашка. Я не хочу снова быть пешкой, твоей или Урахары. Разговор окончен.
— Я тебя никуда не отпущу!
— Разговор окончен, папаша. Твоего мнения уже не спрашивают. Мнение "простых людей" не интересует духовные сущности.
Ичиго прошёл к краю крыши, готовясь уйти, когда ему в спину ударил вопрос отца:
