* * *
Код приоритета входящего вызова гласил, что он поступил от старшего сержанта, и Панер приказал своему импланту принять его.
— Панер.
— У нас возникла ситуация с его высочеством, — сказала Косутич без предисловий. — Бекли только что сообщила об этом. Она говорит, что Костас погиб сегодня утром, и Роджер в полном шоке. Он передал свое командование Теру Ганау и не отвечает на звонки. Ренеб говорит, что он сидит у Тэма, стреляет в крокодилов и ни с кем не хочет разговаривать.
Панер отрезал ломтик корня бисти и отправил его в рот.
— Знаешь, — сказал он после долгой паузы, — я пытаюсь и не могу решить, какая часть этого мне нравится меньше всего.
— Я тоже. Я буду скучать по чертовой мясной запеканке от Костаса. И не уверена, что смогу снова съесть крока.
Панер посмотрел на скопившиеся кучи материалов за воротами. Склады Синди, которые вскоре станут складами Д'Сли и Бухты К'Вэрна, были невероятны. Несмотря на огромные набеги, которые совершили на них боманы, запасы продовольствия в городе оставались огромными. Синди завершил свой собственный массовый сбор урожая незадолго до начала вторжения, и это также был центральный пункт сбора продуктов со всего региона. Более того, казалось очевидным, что слухи о том, что Тор Кант запасал зерно по крайней мере на два полных урожая в ожидании нынешней войны, были точными.
В результате, собранная в одном месте, получилась поистине потрясающая гора ячменя, и боманы едва начали его поглощать. Варвары были слишком заняты поеданием тягловых животных города и его сателлитов, чтобы тратить много времени на простое зерно и овощи. Все это означало, что даже с баржами, которые доставили пехоту вверх по реке, не было никакой возможности вывезти эти припасы до возвращения боманов. У барж было бы время совершить один, возможно, два рейса, но если бы он поручил им это, они были бы недоступны в случае, если бы план провалился и стало бы необходимо поспешное отступление из Синди. Что даже не учитывало тот факт, что никогда не было достаточного количества барж, чтобы вывезти боевые части и инженеров Тер Ганау.
В городских складах также находилось несколько десятков тонн пороха, но особых проблем с транспортировкой это не представляло, поскольку Фром и его инженеры деловито расходовали его, завершая разрушение северного Синди.
Однако, если они собирались вывезти все остальные захваченные припасы — а Бог свидетель, Бухта К'Вэрна могла использовать все запасы продовольствия в Синди, особенно если все сложится так, что в этом районе все еще будет действовать полевая армия боманов, — тогда нужно было удержать настильную дорогу через болота. И хотя этот будущий Наполеон-боман, Камсан, казалось, преследовал Растара и Хонала так фанатично, как только можно было пожелать, вокруг все еще бродили другие банды варваров. Если одна из них врежется в колонны фургонов и флар-та, неуклюже курсирующих взад-вперед между Синди и Д'Сли, результаты могут быть катастрофическими. А это означало, что ему нужен был функционирующий Роджер. Немедленно.
Он подумал о решении и поморщился. Очевидный вариант — который не сработал бы — состоял в том, чтобы позвонить Роджеру и сказать ему, чтобы он смирился с этим. Тот, который сработал бы, к сожалению, не был хорошим ответом в долгосрочной перспективе. Последствия могли быть буквально космическими, но это было единственное средство, которое могло сработать менее чем за пару дней, которые потребовались бы Роджеру, чтобы преодолеть свою хандру без него.
— Ева, — сказал он, — мне придется нарушить все правила в Уставе. На самом деле, мне придется их выбросить.
— Хорошо, — сказала старший сержант. — Что мы будем делать?
— Достань мне Нимашет.
* * *
Нимашет Депро сделала паузу.
Принц сидел на берегу реки, раскачиваясь взад-вперед, положив винтовку на колени. Умом она понимала, что он ни за что не стал бы использовать оружие против нее, но она также знала, что в данный момент он не очень хорошо отслеживал ситуацию. Поэтому она немного нервно откашлялась.
— Ваше высочество?
Роджер посмотрел на покрытую рябью воду. Он высматривал буквы "V" в угасающем вечернем свете, но даже когда его глаза следили за потоком с настороженностью и интенсивностью охотника, которым он был, на самом деле он не присутствовал здесь. Его разум, в той степени, в какой он вообще думал, был в более светлом прошлом. Прошлом, которое не было наполнено кровью и смертью. Прошлом, где его ошибки не убивали людей, и где все, о чем ему приходилось беспокоиться, — это привлечь внимание своей матери, если не одобрение, и не облажаться полностью в процессе. Не то чтобы у него это когда-либо случалось. Бог свидетель, он был неудачником. Он всегда был таким. Просто не имело никакого смысла возлагать на него хоть малейшую ответственность. Все, что он когда-либо делал, это все портил.
Он вздрогнул, не поворачивая головы, когда кто-то положил руку ему на плечо.
— Уходи. Это приказ. Я занят.
— Вас поняла. Ваше высочество. Пришло время уходить. — Депро задумалась, сможет ли она отобрать у него винтовку, не причинив — или не понеся — ущерба, затем решила отложить этот вопрос. Даже если бы она смогла достать винтовку, у него все еще был бы пистолет, а встречаться с Роджером с пистолетом в руке было проигрышным предложением. — Нам нужно вывести вашу кавалерию на позиции, — сказала она.
— К черту это, — сказал принц ровным голосом. — Пусть они скажут Чиму, что делать. И Турколу. Я устал отдавать приказы или даже обращаться с просьбами. Все, что я когда-либо делаю, это все порчу. Даже для нас.
Наконец он оглянулся через плечо, и сержант чуть не отступила назад, увидев выражение его лица.
— Посмотри на нас, что есть от "нас". — Он горько фыркнул. — Я даже не могу вести гребаный разговор с женщиной, которую люблю, не облажавшись окончательно.
— Вы не облажались, Роджер, — сказала сержант, садясь рядом с ним. Ее сердце сильно сжалось при слове "любовь", но она знала, что ему не нужно, чтобы она бросалась ему на шею в данный момент. — Это сделала я. Теперь я это понимаю. На самом деле, я понимала это с самого начала — просто не хотела признавать, что поняла, потому что вместо этого было намного легче продолжать злиться на вас. Но все, что вы пытались сказать, это то, что братание — плохая идея, и вы были правы. Если вы не будете следить за этим, это испортит отношения быстрее, чем когда-либо могло что-либо другое.
— Это было не то, что я пытался сказать, — сказал принц. — Это плохая идея, но при таком количестве дурачеств, происходящих в роте, какой ущерб может нанести еще один роман?
— Так что вы хотели сказать? — осторожно спросила Депро. — Полагаю, вы не собирались ссылаться на наемную прислугу?
— Нет. — Роджер потер лицо и снова посмотрел на воду. — Что я хотел сказать, так это то, что я не валяю дурака. Поставь точку в конце этого предложения. Я делал это пару раз, и они были откровенными катастрофами. И каждый раз я чувствовал себя дерьмово. Все, о чем я мог думать, было то, что я не хотел еще одного ублюдка в этом мире. Я не хотел предавать кого-то, как это сделали мои отец и мать.
Он снял шлем и положил его на землю. Берег реки в тени массивного гиганта джунглей был покрыт низким, мягким травяным покровом, чем-то похожим на короткий клевер. Это было такое же удобное место, как и любое другое на планете, чтобы справиться с мрачным отчаянием.
— Я не знал, какие отношения были между моей матерью и ублюдком, ранее известным как "мой отец", — сказал он. — Но я знал, что задаваться вопросом, каковы были отношения, и обвинять себя в том, чего в них не было, должно быть для ребенка худшим способом вырасти. И в империи есть места, где важно, насколько "чистым" ты был, и мне тоже пришлось подумать об этом. Большинство людей думают, что мне было наплевать на мои обязанности принца, но это тоже неправда. Конечно, неудивительно, что они так думают — в конце концов, мне тоже удалось нарушить эти обязательства. Но это не означало, что мне было все равно, или что я не понимал, что для меня был слишком велик риск, чтобы оправдать дурачество.
— Совсем? — спросила недоверчивая сержант. — Как давно? И, я имею в виду, э-э...
— Я потерял невинность, когда мне было пятнадцать. С младшей дочерью герцога Новой Антиохии. Очень амбициозной дочерью.
— Я слышала об этом, — осторожно сказала Депро. Эта "сцена" была второстепенной легендой в армии императора и причиной одной из немногих отставок командира роты в ее истории. — И я слышала, что никто никогда не видел вас "с" кем-то еще. Но, я имею в виду, что вы... Я имею в виду, это очень долгое время.
— Да, это так. Спасибо вам за то, что указали на это.
— Знаешь, это нехорошо для вас, — сказала морской пехотинец. — Это вредно для здоровья. У вас может развиться увеличенная простата, даже когда вы молоды. Конечно, они могут это исправить, но профилактика — гораздо, гораздо лучшая альтернатива.
— Я действительно должен обсуждать с тобой детали моей жизни без секса? — спросил принц. — Особенно прямо сейчас?
— Нет, вы не должны, — призналась Депро. — Но разве никто никогда не говорил с вам об этом? Разве у вас не было консультанта?
— О, конечно. И много. И все они заняли одну и ту же позицию: мне нужно было разорвать свои узы с отцом, оставить позади чувство его предательства по отношению ко мне и взять на себя ответственность за свою собственную жизнь. Это называется "терапия реальностью" или "перестань быть таким гребаным нытиком". Что сработало бы очень хорошо, если бы я не был чертовски обижен на своего отца.
— О. — Сержант потянула себя за мочку уха. — Это, должно быть, странно. Все в империи относятся к императрице как, ну, как к богине, я думаю.
— Да, — с горечью сказал Роджер. — Все, кроме ее сына. Я никогда, никогда не простил ее за то, что у меня не было отца. Она, по крайней мере, могла бы снова выйти замуж или что-то в этом роде. Я наконец понял, что это была одна из причин, по которой я занялся спортом — посмотрите на всех этих отцов.
— О, — снова сказала Депро, а затем, очень, очень осторожно, — А Костас?
— Вроде того, — сказал Роджер с чем-то средним между смешком и всхлипом, затем глубоко вздохнул. — Я думаю, Костаса было трудно воспринимать как образцового человека, которого дети хотят видеть в своих отцах. Но во всех остальных отношениях, которые имели значение, он был самым близким человеком, который у меня когда-либо был. Мог бы быть, может быть. Он всегда был рядом, когда я в нем нуждался... и меня не было рядом, когда он нуждался во мне. Конечно.
Руки Депро дрогнули, когда она прислушалась к его прерывистому дыханию, но она заставила себя остановиться и очень тщательно подумать о том, что она собиралась делать. Интенсивность эмоций Роджера и зазубренные грани его горя и ненависти к себе ударили ее, как кулак, и она была более чем немного напугана темными, наполненными болью глубинами, которые простирались перед ней. Но страх был лишь частью того, что она чувствовала, и не самой большой частью, и поэтому, наконец, она слегка пожала плечами и осторожно взяла винтовку из его рук и положила ее на землю. Не говоря ни слова, она обхватила его руками и потянула вниз, чтобы он лег, положив его голову себе на колени... и запустила пальцы в его потные волосы, когда он начал очень тихо плакать.
Ее собственные глаза горели, и она задавалась вопросом, сколько одиноких лет прошло с тех пор, как он когда-либо позволял кому-либо видеть его плачущим. Ее сердце болело от необходимости дотянуться до него, но она была морским пехотинцем, воином. Она знала, что нужно было сказать, но не знала, как это сказать, и поэтому вместо этого безмолвно напевала ему, и каким-то образом он, казалось, понимал слова, которые она не могла найти.
— Я не знаю, что делать, Нимашет, — сказал он ей. — Я... Я просто не могу потерять еще кого-то. Я уже убил стольких из вас. Я просто больше не могу этого делать.
— Вы никого не убивали, Роджер, — мягко сказала она, наконец-то произнеся эти слова, потому что она так сильно в них нуждалась. — Мы морские пехотинцы. Мы все записались добровольцами в Корпус, и мы еще раз записались добровольцами в Личный состав императрицы. Мы знали на что идем, когда подписывались, и могли отказаться в любой момент.
— Ты не подписывалась на то, чтобы быть высаженной на планете, полной четырехруких варваров, пытаясь защитить принца-бездельника!
Она улыбнулась, и если эта улыбка была немного туманной, это было ее личное дело.
— Не бездельник — скорее, меткий стрелок. Ваше высочество, есть так много способов умереть морским пехотинцем, что на самом деле это не смешно. Это почти первое место в списке странных мест и способов, но не на самом верху.
— Костас не записывался в морскую пехоту, — тихо сказал он. — Он не подписывался на смерть.
— Люди умирают все время, Роджер. — Сержант пальцами расчесала спутанные волосы. — Они умирают в авиакатастрофах и от старости. Они умирают от избытка парсана и от падения в душе. Они погибают в кораблекрушениях, и от радиационного отравления, и от утопления. У Костаса не было монополии на смерть.
— У него была монополия на то, чтобы умереть из-за моей ошибки, — сказал Роджер тоном тихой, полной горечи. — Я обратился с простой просьбой и не подумал о последствиях. Сколько раз я делал это — и не только с ним? Сколько раз на этом марше вы, морские пехотинцы, подвергались опасности — или были убиты — из-за моих глупых действий? Моих глупых бездумных действий?
— Довольно часто, — сказала Депро. — Но я думаю, что вы немного несправедливы к себе. Во-первых, я поговорила с Турколом и Чимом. Вы не просили Костаса принести вам воды; он сам предложил. Я знаю, знаю, — сказала она, легонько накрыв одной рукой его рот, что было не совсем лаской. — Это не меняет того факта, что он делал, или того, что — как и всегда — он делал это для вас. Но я думаю, имеет значение, что это был его выбор, а не ваш. И раз уж мы заговорили о справедливости, ты действительно думаешь, что Костас не знал о рисках? Не знал, что джунгли опасны? Роджер, он был рядом на каждом этапе марша. Он наблюдал за тем, как махауты разделывали проклятых кроков, когда вы с Джулианом отстреливали их в проклятой реке перед Войтаном — ты думаешь, он не знал, что они живут в реках? Ради бога, он тот, кто был с тобой на сафари на всех этих богом забытых планетах, о которых никто из нас даже не слышал!
— Что ты говоришь? Что это была его вина?
— Я говорю, что в этом не было ничьей вины. Ни его, ни твоей. Он пошел выполнять рутинное задание — не только для тебя, но и для Чим При — и почему-то, по какой-то причине, он был слишком отвлечен, чтобы обратить на это внимание. Это случается, Роджер. Это происходит постоянно, каждый день нашей жизни. Просто здесь, на Мардуке, если ваше внимание отвлечется в неподходящий момент, вы в конечном итоге умрете. Ты не убивал его, и он не убивал себя — это сделала гребаная планета.
— А морские пехотинцы? Что насчет них? — потребовал Роджер резким, почти злобным тоном.
