— Я тут охранял... — заикался он. — Испытывал проходимость....
— Знаю я, какую проходимость ты испытывал! — рявкнул на него Сейол. — Проходимость самогона! Вот сейчас проверим проходимость кулака через твою пустую черепушку!
Под ругань старика Шелест вдруг подошёл ко мне и крепко сжал в объятиях так, что у меня кости захрустели. Он жадно втянул носом запах моих волос.
— Интересно! — раздался рядом голос Тая. — Что это: волшебство или техника?
Любопытный советник внимательно рассматривал таинственную комнату, пытаясь сообразить из чего этот аппарат построен. Нашёл же о чём думать в такой момент!
Шелест отпустил меня и усмехнулся Таю, загадочно подмигнув. Тот гордо отвернулся к Сейолу.
— Зеркала, — пожал сухими плечами старик и дёрнул за очередной рычаг. Он выглядел, как капитан за штурвалом старенького, но грозного судна. — И совсем немного магии! Я придумал комнату ещё во времена Херуийенэ. Он был любителем поискать приключений на задницу в свободное от политики время.
"Эх! Были времена! — тут же отозвался упомянутый призрак. — Достали тебя дела государственные? Захотелось подвигов? Прыгнул в комнату-невидимку, добрался до границы, а оттуда..."
Меня внезапно осенило!
— Вези нас к границе! — скомандовала я, ошарашив мужчин.
— Зачем? — не понял Шелест.
— Ну, какой ты тугодум! — пританцовывала от радости на месте я. — Подумай! Сбежать, мы сбежали. Но спрятаться здесь не сможем. Нас найдут по запаху. Меня и Тень — точно! А добравшись до границы, попробуем отыскать дыру и проскользнуть через неё! У тебя же получилось...
— Ты с ума сошла! — сел прямо на пол вампир. — Ты себе совершенно не представляешь, как это больно проходить сквозь нее! Ты умрёшь и Тая с Тенью угробишь. Я сам чудом выжил!
Я присела рядом с другом.
— Не волнуйся! Все будет хорошо. Нам кое-кто поможет! — заверила вампира я, а сама мысленно обратилась к притихшему призраку: "Правда ведь?!"
"Ну не знаю, — процедил Руи. — Твой товарищ прав. Это может оказаться очень опасно и даже смертельно!"
"Но ты же отсюда выбирался! Сам несколько мгновений назад сказал!"
"Ладно! — сдался упырь-невидимка. — Думаю, будет весело с вами побродить по свету... если вы живы останетесь, после прохождения сквозь Границу!"
"Оптимист хренов!" — фыркнула я.
Сейол бросил на Шелеста вопросительный взгляд. Им обоим было очень интересно чего это я, внезапно, замолчала. Старик догадался.
— Он говорит с тобой? — заинтересовался хранитель, уже поворачивая наш загадочный экипаж в сторону границы.
— Да, — кивнула я, отгоняя оцепенение, охватывающее каждый раз, когда Руи взбредает в голову (или что там у него сейчас) со мной пообщаться.
— И ты его понимаешь? — как бы не особо веря, пробормотал старик.
— Он говорит вполне разборчиво и ругается, как Шелест! — подтвердила я. Старик довольно улыбнулся. Он уставился прямо перед собой. Шелест и Тай встали по обе стороны от меня, а волк таращился в окно, рассматривая проносящиеся под нами деревья, домики, улицы. Там внизу бушевали вампиры, не зная, где нас искать. Поэтому отряды стражей ринулись в разные стороны, прочесывая лес. А мы неумолимо двигались к Границе. Моё сердце замирало от неопределённости. Я боялась, что нам не удастся уйти. Сейол остановил комнату прямо на том месте, где мы ворвались в обитель первенцев. Не успели выскользнуть из чудо-машины, как полянку окружили ребята Зора, со своим предводителем.
— Вам не уйти! — не угрожал, а скорее констатировал факт он.
"А хрен тебе, мальчишка!" — раздался язвительный голос в моей голове, и посоветовал скрутить очень неприличный жест.
Вампиры скалили клыки, крепче сжимали оружие, а Шелест готовился к бою. Рядом с ним рычал оборотень. Тай крепко сжал мою руку, и тут... Я почувствовала такой прилив сил! Это граничило с сумасшествием.
"Одень мое кольцо, девочка!" — потребовал Руи, я полезла в мешочек за драгоценностью, и сунула палец в здоровенную печатку, куда, судя по размерам, вместились бы еще три моих пальца. Пришлось крепко сжать кулачок, чтобы кольцо не слетело.
"А теперь иди к Грани!" — направлял голос.
— Ты куда? — испугался Тай, когда я отпустила его и попятилась к невидимой стене.
— Верь мне! — единственное, о чём я могла попросить.
— Ты умрёшь! — окликнул меня голос Зора, чем несказанно удивил. Вампир выглядел испуганным. Неужто из-за меня?
По его неуловимой взгляду стражи бросились на моих друзей, хотели и меня поймать, но... Я уже стояла у Грани. И по приказу Руи, готовилась сделать самый безрассудный шаг в своей жизни.
"Будет больно!" — предупредил он.
Я ступила на Грань и сила всех стихий разом обрушилась на меня лавиной, давя, обжигая, норовя смять, уничтожить. Перстень раскалился, заблестел. Камень засиял ровным синим красным. Я ощущала, как за моей спиной встаёт высокий воин и вскидывает руки, разрывая, растягивая полотно разделяющей миры магии. Возможно, мне и не казалось, и вампиры замерли только потому, что тоже видели его.
"Терпи, девочка! Ты сможешь! — проговаривал призрак властелина. — Я буду присматривать за тобой! Так что не бойся!"
— Шел! Бегом! — прокричала я, стиснув зубы от боли, и жмурясь от яркого света.
Вампиры замерли в ужасе. Они не могли поверить собственным глазам. А Шелест, схватил за шкирку Тая и Тень и, придав им скорости пинком, бросил в образовавшийся рядом со мной проём. После чего и сам скользнул у меня под рукой, на лету, ухватив за пояс и увлекая за собой. Мы оказались на другой стороне. Лежали на земле и наблюдали, как беснуются с той стороны упыри, мечется по округе сестра Шелеста, пуская стрелы из лука в нас. Но они все превращались в пепел, стоило только им коснуться невидимой преграды. Сейол помахал нам рукой, почтительно склонился, прощаясь, и снова скрылся в своей комнатушке, пользуясь замешательством стражей.
— Вот оклемаюсь, отлуплю тебя розгами! — мечтал Шелест, валяясь около меня. А я пожелала ему помучиться ещё подольше, лишь бы мой зад остался цел и невредим.
Полежав минут пять мы смогли встать и побрели к своему лагерю, надеясь, что наши друзья не решили оставить нас в лесу.
— Тай, — вспомнился мне один момент, когда мы брели по лесной узкой тропинке. — Что ты хотел сказать мне, там в камере?
— Это уже не важно, — раздражёно отмахнулся советник.
— Хочешь, я ей расскажу! — предложил свои услуги вампир, обхватив меня за талию.
Тай злобно сверкнул глазами на Шелеста, тот гаденько расхохотался.
— Так не честно! — взмолилась я. — Даже Шелест что-то знает! Признавайся!
Но он специально ушёл вперёд, чтобы я его больше не доставала расспросами. А вампир, воспользовавшись моей рассеянностью, отпустил такую затрещину, что у меня всё перед глазами закружилось, и я чуть не вспахала носом землю.
— За что? — схватилась за голову я.
— Я тебя научу старших слушаться! — прикрикнул на меня Шелест, и я вынужденно повторила фокус Тая, помчавшись вперёд. Правда, меня поймали, уложили лицом вниз на колени и приготовились демонстрировать отцовскую любовь ладошкой по мягкому месту. Но семейную сцену прервал голос командующего.
— Что это вы тут делаете? — он стоял в окружении воинов, явно собиравшихся разыскивать нас по всему лесу, но мы очень удачно нашлись.
— Гадаем, — ухмыльнулся вампир. Тай только покачал головой, подошёл к другу и похлопал командующего по плечу, без слов показав, как рад видеть товарища. Ольгерд не обратил на это внимания, силясь сообразить, чего мы такого с упырём задумали, и где нас носило целые сутки.
— А можно гадать не на моей заднице? — ненавязчиво поинтересовалась я, и всё же получила смачный хлопок. Сидеть я после воспитательной работы не могла.
Глава 22. Битва всегда заканчивается потерями.
Мы с Тенью медленно плелись, затесавшись между Таем и Шелестом, которые не выпускали нас из виду ни на секунду. Даже поход в кустики сопровождался упырём, причём вампир ещё и едко комментировал: "Бежит ручей, течёт ручей..." Тени было проще — задрал лапу, обгадил сапог Шелеста и гордой (но очень лохматой) ласточкой полетел в кусты, откуда тебя не вытаскивают ближайшие три часа, пока друг ищет кого ограбить на новую обувку. Я на такие подвиги была не сильна...
И главное — пожаловаться не кому! Войка, Фая и Кроха проявили сказочную солидарность с вампиром, после прослушанной повести: "Как одна дура в лес ходила, да Смерть свою нашла... Да ещё и друзьям сыскала, чтоб одной на том свете скучно не было". Подлый Руи игнорировал меня, только подозрительно сверкал противным фиолетовым оттенком. Он меня нервировал и пугал. Лишь на третий день пути, сообразила, почему камень так странно вёл себя.
До широкого тракта, ведущего к границе Ладониса, нам оставалось всего несколько шагов. Справа раскинулись утёсы, вековые горы, где-то внизу должна была плескаться река, но кажется — высохла. Впереди уже виднелись поля и широкий путь для повозок...
Вдруг Шелест, сморщив нос, обернулся, устремив взгляд на край леса.
— Они пришли за нами! — прошипел, оскалив зубы, он.
Тай и Ольгерд переглянулись. Повинуясь едва уловимому взмаху руки командующего воины быстро выстроились в шеренгу, обнажив залежавшиеся без дела мечи, достав арбалеты, дубины (это Кроха со Славиком — кухарь так вообще половником вооружился, надеясь грозным немытым оружием "начерпать" по башке любому, кто покусится на его скарб из вонючего сыра). Амазонки тоже не теряли времени. Слезли с лошадей, проверяя наличие ножей в косах, подъюбниках. Вооружившись до зубов, Войка и Настасья задвинули себе за спины принца, глупо хлопавшего сонными глазками. Он даже не подозревал, какая беда спешила по нашим следам.
— Как они прошли сквозь Грань? — прошептал Тай, вспомнив наш личный, печальный опыт.
— Значит, дыра в стене стала больше, — ответил ему Шелест, напряжённо всматриваясь в кусты черёмухи. — Настолько, что сквозь неё прошли десять или двадцать первенцев.
Я задохнулась от страха. В голове, назойливо вертелась беспокойная мысль: "Нам всем конец! Здесь и сейчас! Никого не останется в живых!". Наверное, я сильно задрожала, потому что Тай слез с коня, стащил меня на землю и отвёл в сторонку, крепко сжав мою ладонь.
— Ори, — заговорил он, заглядывая мне в глаза, словно хотел запомнить или боялся забыть, как я выгляжу. — Постарайся, чтобы тебя не ранили! Ради меня. Останься живой. Попроси его защитить тебя. И ещё одно...
Тай же снял с себя перстень на цепочке, который носил под рубахой и навесил его на меня.
— Пусть будет с тобой!
— Не смей со мной прощаться, раньше времени! — выругалась я, а когда получила поцелуй в лоб, едва не придушила его.
Я посмотрела на Шелеста, но даже этот неисправимый оптимист не смог выдавить из себя достойную ухмылку — попытался, но вышло очень страшно. Мне оставалось только скрежетать зубами, встав рядом с Фаей и Крохой. По кивку вампира, оборотень занял готовую к атаке стойку немного впереди меня. Отважная тройка — Шел, Ольгерд и Тай — выдвинулись в первый ряд, не жалея себя. А там, откуда и ожидалась опасность, ломая кусты появились они — десятки вампиров. Хуже того — раненых и озверевших вампиров. Насколько мне было известно, теряя собственную кровь, представители расы первенцев начинали сходить с ума, и рубили всех и всё вокруг без разбору. Видимо, им досталось, когда они пробирались сквозь Грань.
"Достань скилт!" — прорезался рычащий голос Руи.
— Чего? — не поняла я. На мой разговор с самой собой никто не обращал внимания — сейчас все были слишком заняты.
"Ту железяку, которую мы прихватили с тобой из подземелья! — пояснил призрак. — Вставь в отверстие кристалл и крепко держи рукоять!.. Сейчас мы будем крошить непослушных поганцев, восставших против батька!"
— Я же не умею с ним обращаться! — возмутилась я, исполняя приказ вампира, а Фая недоверчиво на меня посмотрела, справедливо полагая, что мой и без того повреждённый мозг больше не вылечить — сумасшествие наступило!
"Ты не умеешь, зато я — прекрасно владею!" — рявкнул Руи и мои пальцы сами сжались на рукоять крепко-крепко. Даже косточки побелели. Под мизинцем что-то хрустнуло и железяка вытянулась, резко превращаясь в длинный такой штык, с наконечниками по краям.
Шелест искоса глянул на сие творение вампирское в моих руках и рыкнул. Я только пожала плечами, мол, сама не понимаю, как он тут оказался, откуда вообще взялся, и какая скотина сунула мне его! Но бросить палку не смогла.
— Они смертны, как и вы! — выкрикнул друг. — Цельтесь в голову!
Первый упырь рванул к нам, напоровшись на мощный и чёткий, рассчитанный до мелочей удар Шелеста. Вампир с игривой лёгкостью отсёк башку своему соплеменнику, и тело несчастного упало на траву, украшая зелень багровыми пятнами. Поднялся дикий гвалт: выл и рычал оборотень, отдавал какие-то команды Ольгерд, амазонки разом затянули боевой клич (кажется, и я тоже кричала), матерился Кроха, обещая повыдёргивать кровопийцам всё, что только можно и нельзя, и запихать куда только попадётся, Славик с другой стороны успевал проговаривать "Ух", "Эх", "Их", "На х..."
Брызгала кровь, летели отрубленные конечности. И во всём этом адском хаосе плясала я, поражая подступающих ко мне вампиров оружием их правителя — скилтом, пульсирующим в моих руках, как живая субстанция. От его прикосновения они рассыпались прахом, а я двигалась дальше, ведомая мстителем Руи.
В какой-то момент я совсем обезумела, забылась. Перед глазами стояла багровая пелена, во рту чувствовался сводящий с ума привкус солёной крови. Она наполняла мой рот. Вдруг стало противно от самой себя! От того, что я стала такой... То есть не собой. Это ведь не я!
"Не время!" — рычал Руи в моих мыслях, но не заглушил стонов раненых и умирающих.
Моё замешательство посреди поля брани сыграло в пользу врага, и двое вампиров, навалившись разом, сбили меня с ног, роняя лицом в грязь. Я потеряла сознание. А когда пришла в себя, усаживаясь среди трупов на земле, увидела истинное отвратительное лицо Войны и Смерти.
Рядом упала Марта, которой какой-то светлоглазый вампир просто свернул шею, как деревянной игрушке. И она теперь лежит такая грустная, пустая, сломанная и смотрит на меня застывшим взглядом мертвеца. Мирра бросается на обидчика, рвёт его на куски, отсекая руки, потом отрубая ноги, и успокаивается только срезав ему голову, как бутон цветка. Но и её достаёт упырь. Другой. Он вгрызается в горло сестры и пьёт, пьёт... Она кричит, проклинает его и зовёт пресветлую Мать. А я слышу, как хрустят её кости под натиском зубов и рук врага.
Что-то жутко горячее течёт по моим щекам, и я не сразу понимаю, что это слёзы. Возле меня присаживается на колени Ринара, успокаивающе поглаживает меня по спине... Я хочу сказать ей, как мне больно от всего этого, как глупа эта битва, лишающая друзей...
Знаете, почему женщины остаются дома и не идут на войну? Потому что они — матери всего живого. Они чувствуют боль и ответственность. Когда мужчина лишает кого-то жизни, он испытывает ненависть, ярость, силу, уверенность в себе, а женщина — чувствует каждой своей клеточкой боль того, кому её причиняет. Она ощущает её наравне с жертвой. Её душа может уйти вслед за тем, кто умер от рук женщины. Мы — матери мира, и мы не способны лишить жизни собственное дитя...
