А затем ракеты-носители применили тягу, гораздо более мягкую, чем когда они прибыли, и "Ледокол" и сопровождающий его конвой упали с орбиты в раскаленную атмосферу.
Чику и ее команда пристегнулись к амортизационным креслам, но роботы заботились о своих гостях-людях, никогда не нагружая их более чем на полтора g. Чику осмелилась надеяться, что это было нечто большее, чем случайность. Возможно, интуиция Гочана с самого начала была верна, и Производители уже причинили бы им вред, если бы таково было их намерение.
"Ледокол" был поврежден — он никак не мог войти в атмосферу самостоятельно, — но большинство его датчиков и позиционных устройств все еще функционировали. Они спускались с экваториальной орбиты по дуге, которая лишь немного отклонялась к югу от их первоначального наземного маршрута. Они пролетали над открытым океаном, когда машины включились, и вскоре после этого пересекли лоскутное одеяло островов, простирающееся примерно на двадцать градусов широты. Был день. Они все глубже опускались в атмосферу, теряя скорость и высоту. Теперь они снова находились над открытым океаном, примерно в тысяче километров к востоку от Мандалы. Сейчас они были достаточно глубоко в атмосфере, чтобы небо приобрело цвет — насыщенный пастельно-голубой, с облаками в виде конских хвостов. По мере того как они спускались, синева становилась все ярче. Сквозь воздушную завесу ее нетренированному глазу звезда 61 Девы казалась такой же бесцветной и горячей, как лиссабонское солнце, хотя и заметно крупнее. Они могли бы жить здесь, подумала она, будь у них хоть малейший шанс.
Океан казался стеклянно-плоским из космоса и кожистым с большой высоты, похожим на дорогую голубую ткань, натянутую по всему земному шару. Теперь они были намного ниже, и Чику различала зыбь и плеск бурного моря. Теперь оно безошибочно стало жидким, чем-то таким, в чем можно было утонуть. Гораздо большим, чем этот маленький израненный корабль. Пена на волнах была белой, переходящей в слабый фисташково-зеленый оттенок — это навело ее на мысль о вкусе взбитого мороженого, а мороженое навело ее на мысль о Белеме, чайках и Педру Браге, жизни и временах Чику Йеллоу. Сама вода была гораздо зеленее, чем голубая, что-то вроде соленой бирюзы с прожилками опалов и ультрамаринов. Концентрация водорослей была намного выше, чем когда-либо в земных морях. Воды Крусибла представляли собой наполненную до краев матрицу плавающих организмов, густую, как суп, и слоистую, как марсианский каньон.
Они спустились еще ниже. Рифы, прорезающие мелководные моря, окаймленные длинными рядами бурунов. Тут и там остроконечные острова вонзались в океан подобно зеленым пирамидам. Чику даже увидела частично действующий вулкан у горизонта, изрыгающий сообщение азбукой Морзе из грязно-коричневых облаков.
А потом из моря поднялись четыре Производителя, почти такие же большие, как те, что она видела на Земле. Они стояли на остриях невидимого креста, задрав свои тела богомолов к небу так, что морская вода стекала с них грозовыми завесами. Ракеты замедлили полет и остановились, зависнув в середине между Производителями, а затем завершили свой спуск к воде. "Ледокол" был освобожден лишь в последний момент и ему позволили падать оставшуюся часть пути вниз. Ракеты нарушили строй и разошлись по шести независимым дугам.
"Ледокол" был спроектирован так, чтобы плавать, и изменения, внесенные в него в космосе, не повлияли на его мореходные качества, поэтому спускаемый аппарат легко покачивался на волнах. Чику выбралась из амортизационного кресла, удерживаясь на ногах, когда волна накренила пол. Вода затуманила окна. Совсем не так она представляла себе их прибытие.
— Я бы хотел, чтобы они что-нибудь сказали, — сказал доктор Эйзиба. — Что угодно — не важно, что именно.
— Может быть, они разучились разговаривать, — предположил Травертин.
Они спотыкались друг о друга, перебегая от одного залитого водой окна к другому. Большая часть корпуса была затоплена, но Чику не думала, что они набрали достаточно воды, чтобы вызвать трудности.
— Они движутся, — сказала Намбозе. — Гочан, мы все еще передаем эти протоколы приветствия?
— Да, несмотря на все то хорошее, что это приносит!
— На самом деле это не Производители, — сказала Чику. — Они похожи на них, но находятся под контролем Арахны. Мы должны предположить, что она здесь, управляет всем.
— Тогда, возможно, нам следует спросить Арахну, чего она хочет! — сказал Эйзиба, и в его голосе послышались слегка истеричные нотки.
Что-то лязгнуло о корпус, за чем немедленно последовал ужасный скребущий звук, металл о металл, как будто снаружи посадочного модуля тащили якорь. Чику прыгала между зрителями посадочного модуля до тех пор, пока у нее не появилось удовлетворительное представление о происходящем. Один из возвышающихся Производителей протянул щупальце, на конце которого был тяжелый круглый штуцер, похожий на электромагнит. Он водил им вверх-вниз по корпусу, как стетоскопом.
Щупальце резко остановилось. На мгновение воцарилась тишина, пока кабина раскачивалась и кренилась. Они все дышали слишком часто.
Чику взвешивала вероятность того, что в щупальце находится подслушивающее устройство, когда круглая штука начала сверлить. Отвратительный, скрежещущий зубами звук усиливался по мере того, как сверло вращалось все быстрее. Искры разлетались в море, и посадочный модуль содрогался от атаки. Чику взглянула на своих спутников. Ей нечего было предложить, никаких заверений или предложений. Она довела их до этого, и теперь она была бессильна защитить их.
— Мы все еще могли бы вернуться к гробам, — сказала Намбозе.
— Мы могли бы поиграть в шарады, — предложил Травертин. — Это позволит достичь не меньшего.
Бурение продолжалось. Раз или два станок останавливался, а когда снова включался, шаг был другим, как будто он менял режущие инструменты. Чику согласилась с Травертином — они могли бы лечь в гробы или надеть свои костюмы, но это только отсрочило бы неизбежное, чем бы оно ни обернулось. В безысходном отчаянии она подумала о таблетках для самоубийства. Они должны были взять с собой что-то подобное или разработать протокол, разрешающий медицинскому роботу быстро и безболезненно подвергать их эвтаназии, если возникнет такая необходимость.
Когда машина, наконец, пробила корпус, она сделала это с помощью режущего инструмента гораздо меньшего размера, чем ожидала Чику. Внутренний круг корпуса примерно по окружности ее бедра приобрел искрящийся ободок, а затем, дымясь, упал на пол. Тотчас же в все еще светящемся отверстии засуетились машины. Экипаж Чику попятился от места входа, прижимаясь к стенам и переборкам с противоположной стороны кабины. То, что торчало из отверстия, было рукой с похожим на цветок отростком на конце, мелко продырявленным. Он повернулся, очевидно, фиксируясь на каждом из них по очереди.
Из сопел вырывался шипящий звук, сопровождаемый каким-то бесцветным газом без запаха.
— Маски, — сказала Чику, уже понимая, что для этого слишком поздно. Маски были одной из особенностей их схематичного плана действий в чрезвычайных ситуациях на случай нахождения на поверхности, если Производители не построили ничего, что могло бы находиться под давлением для проживания людей. Они были спрятаны в шкафчике где-то в задней части жилого помещения, слишком далеко, чтобы сейчас от них была какая-либо польза. Она уже чувствовала себя тупоголовой. Часть ее хотела бороться с газом, но другая часть считала, что это не имеет значения. Газ все равно добрался бы до них, что бы они ни делали.
Она впала в беспамятство, наблюдая, как цветок раскачивается взад-вперед, разбрызгивая в воздух свое содержимое.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
У нее было ощущение, что девушка говорила уже некоторое время, но следить за ходом событий было трудно. Она нахмурилась, но от этого стало только хуже.
Девушка на мгновение замолчала, понимая, что ее слова достигли лишь частичного успеха. Она слегка улыбнулась, кивнула и начала снова.
— Вы можете меня понять, Чику? Я очень надеюсь, что вы сможете. Я также надеюсь, что вам не слишком неудобно — вы должны без колебаний сказать мне, есть ли что-то, что мы могли бы улучшить. Мы сделали все, что в наших силах, но, к сожалению, наш опыт общения с живыми людьми был довольно ограничен.
На ней было красное платье, белые носочки и хорошо начищенные черные туфли, а в одной руке она держала скрипку, положив ее на колено. В другой руке она держала лук.
— Я вас знаю, — сказала Чику.
— Я в этом сомневаюсь, — сказала девушка, но, казалось, противоречие ей не доставило никакого удовольствия. — Вы только что прибыли.
— Вы Линь Вэй.
Девушка покачала головой. — Нет, я Арахна.
Чику старалась сохранять спокойствие, несмотря на растущий ужас, который она испытывала. — Нет. Если бы вы были Арахной, я была бы мертва. Вы пытались убить меня на Венере и затем в Африке.
— Я ничего не помню об этих событиях. Возможно, вы встречались с другим моим аспектом, но мне придется поверить вам на слово, пока я не прочитаю ваши воспоминания.
— Вы очень похожи на Линь Вэй. — Но затем Чику осенило некое понимание. — Вы похожи на нее, потому что она создала вас — должно быть, она использовала свою собственную индивидуальность в качестве шаблона для вашей персоны, прежде чем вставить вас в Окулар.
— Я знаю человека по имени Линь Вэй, и если вы считаете, что моя личность является производной от ее личности, я сохраню эту информацию для дальнейшего использования.
— Вы не знаете, откуда взялись?
— Я знаю, что прибыла из другой солнечной системы, но, кроме этого, я мало что могу подтвердить — по крайней мере, к моему удовлетворению. — Девушка протянула руку, в которой держала лук. — Пожалуйста, не хотите ли встать? Подойдите к окну — я думаю, вид вам понравится. — Она все еще прижимала скрипку к колену.
Чику сидела в кресле, а не на кровати. Сначала ей показалось, что она все еще одета в ту легкую одежду, которую они все носили на "Ледоколе". Но когда она пошевелилась, ткань показалась ей более шелковистой, чем она помнила, и она была слишком чистой для того, чтобы она носила ее с тех пор, как вышла из спячки. Она решила, что это была искусная копия, а не оригинальная одежда.
Она огляделась по сторонам. Она пришла в сознание в круглой комнате с изогнутыми стенами и потолком, прерываемыми широкими эллиптическими окнами. Комната была обставлена простой, но функциональной мебелью.
Ей показалось, что сквозь окна она видит пейзаж под небом, которое, казалось, переливалось между розовым и оранжевым в зависимости от направленности ее взгляда.
— Вы говорите от имени Производителей? — Чику помолчала мгновение, затем добавила: — Вы — Производители? Являетесь ли вы Производителями? Есть ли среди вас кто-нибудь еще? Иногда вы говорите "я", а иногда "мы".
— Подойдите к окну, Чику. Вам нечего бояться.
— А где все остальные — Травертин, доктор Эйзиба и остальные?
— Они все живы и здоровы, и вы скоро воссоединитесь с ними.
— Мы ваши пленники или гости? Можем ли мы уйти, если захотим?
— Я пока недостаточно знаю о вас, чтобы ответить на этот вопрос.
— Почему вы напали на мой корабль?
— Это не было нападением. — Воплощение или точная копия девушки, чем бы это ни было, вызвало дразнящую улыбку. — Вы видели мои способности, Чику. Я могла напасть и уничтожить вас в любое время с того момента, как вы вошли в эту солнечную систему.
Чику поднялась со стула и подошла к окну. Пол под ее ногами был похож на серую подушку, податливую под ее шагами. Теплокровный и липкий, он напомнил ей слоновью кожу.
— Мы на Крусибле?
— Да. Мы знаем из наших снимков вашего корабля, что вы нанесли на карту нашу поверхность с орбиты. Несомненно, вы видели доказательства нашей работы?
— Мы увидели гораздо меньше, чем ожидали. Предполагалось, что вы будете строить для нас города.
— Города? Вас всего пятеро! Плюс еще пятнадцать в ваших гробах, конечно. Почему эти люди не просыпаются? Вы собираетесь разбудить их как-нибудь позже?
— Вы причините им боль?
— Боже мой, Чику, нам действительно предстоит преодолеть огромную пропасть, прежде чем вы начнете мне доверять, не так ли?
— Это был простой вопрос. Вы разорвали мой корабль на части, затащили нас в атмосферу Крусибла, а затем накачали наш корпус наркотическим газом. Вы проигнорировали наши протоколы приветствия и отправили ложные данные на наши корабли. Мне жаль, но так нельзя строить основу взаимного доверия.
— Тогда вы должны обучить меня правильной процедуре.
Девушка стояла у окна спиной к происходящему. Она подозвала Чику поближе, кивком указав на пейзаж, словно представляя картину для обсуждения. — Крусибл, — восхищенно произнесла она. — Довольно мило, не правда ли? Мы проделали некоторый путь от того места, где вы приземлились. Скоро здесь рассветет — я подумала, вам это понравится.
Судя по открывшемуся виду, она предположила, что они находятся в башне. Из окна было видно несколько похожих строений. Это были бледные стебли, поднимающиеся из-под густого полога деревьев или их аналогов, их листья были такого темного зеленого цвета, что он был ближе к блестяще-черному цвету перьев сороки. Капсулы в форме бобов с эллиптическими окнами венчали стебли, а ниже воздушные мостики соединяли стебли переплетениями в виде кошачьей колыбели из пересекающихся дорожек. Некоторые башни были ниже и приземистее других, с более толстыми капсулами. Кроме этой группы строений, она не могла разглядеть никаких других признаков строительства отсюда до горизонта.
Две луны Крусибла бледно маячили рядом.
— Что это за место — тюрьма?
— Это место, где мы все можем лучше узнать друг друга, — сказала девушка.
— Вы знаете о караване? Знаешь ли ты, что очень скоро прибудут еще миллионы нас? Целый флот голокораблей, каждый из которых перевозит десятки миллионов человек, с шаттлами, посадочными аппаратами и высокоэнергетическими двигательными установками, которые также можно использовать в качестве оружия?
— У меня много вопросов, и есть множество факторов, которые необходимо учитывать, прежде чем можно будет сделать какие-либо выводы. Я предлагаю период взаимного обмена информацией. Вам удобно? Я могу принести еду и напитки, точно соответствующие вашим требованиям. Или вы хотели бы побыть наедине с собой для целей медитации? Возможно, вы хотели бы, чтобы я оставила вас наедине понаблюдать за восходом солнца и вернулась через некоторое время? Или я могла бы сыграть для вас на этой скрипке...
— На самом деле, — сказала Чику, — чего бы мне действительно хотелось, так это чтобы вы начали рассказывать мне что-нибудь полезное.
* * *
В конце концов Чику смягчилась и приняла предложение девушки выпить чаю. Отложив скрипку, девушка опустилась на колени на пол, жестом предлагая Чику сделать то же самое. Они сидели друг напротив друга, между ними был стол, похожий на брусчатку, уставленный чаем. Его нижние края загибались в поверхность пола, как будто его подталкивали снизу вверх. Чику была почти уверена, что стола там не было, когда она встала со стула и подошла к окну. Даже если бы это было так — она была готова допустить, что серый стол мог сливаться с полом, — конечно, она не могла не заметить молочного цвета посуду, которая сейчас стояла на нем.
