— А главстаршина Харкнесс сказал вам, что послужило причиной задержки?
— Он сказал, что мои люди "сломали птичек", перенапрягая узлы импеллера во время наших последних учений, и что у него не было другого выбора, кроме как перепроверить их оба, пока у него не будет времени провести полную диагностику. Несмотря на то, что у обоих были зеленые экраны, когда мы вернулись в отсек после учений.
— Главстаршина Харкнесс — один из самых опытных бортинженеров малых судов во всем военном флоте, — холодно сказала Брэнди. — Он, безусловно, самый опытный на борту "Принца Эдриэна". Если он перепроверяет ваши катера, потому что беспокоится об их узлах, я нисколько не удивлена, что лейтенант Тремэйн отказался отменить его решение. Я бы поступила так же.
Глаза Хендрена сузились.
— И вы бы сделали это, даже не поинтересовавшись доказательствами его беспокойства, лейтенант?
— Когда старшина с четвертьвековым стажем говорит мне, что он "обеспокоен", я склонна предполагать, что у него есть на то причина. — Тихий голосок в глубине сознания Бренди подсказал ей, что она подливает масла в огонь, но в данный момент ее это не слишком волновало.
— Значит, вы бы не стали этого делать?
— Я бы подождала, пока он напишет о проблеме. Возможно, вас это удивит, майор, но военнослужащие нашего флота действительно умеют читать и писать.
Нехорошо, Брэнди, — громче сказал тоненький голосок. — Твоя мама учила тебя большему, чем это!
И это было правдой, — подумала она. — С другой стороны, ее отец...
— Я не удивлен, что военнослужащие флота умеют читать и писать, — сказал Хендрен. Его голос по-прежнему был холоден, но в глубине его дымилась лава. — Однако у меня могут быть некоторые сомнения по поводу того, что некоторые военнослужащие флота предпочтут писать.
— Что именно это означает?
— Это означает, лейтенант, что я прочитал "досье Харкнесса". По моему глубокому убеждению, этому человеку следовало бы сидеть в тюрьме. Он — ходячее бедствие дисциплины, и никогда не скрывал своего мнения о космопехоте ее величества.
— Вы намекаете, что главстаршина Харкнесс сфабриковал свое беспокойство?
Глаза Брэнди сверкнули, и ее правая рука сжалась в крепкий кулак, оказавшись вне поля зрения коммуникатора.
— Я хочу сказать, что у этого старшины проблемы с дисциплиной, он не любит космопехотинцев и был довольно расплывчатым в своих объяснениях. И что его непосредственный начальник, который, как я вижу, почти непрерывно служил с ним на одном корабле в течение последних пяти стандартных лет, даже не вызвал его для более подробного объяснения. Так что, нет, я не подразумеваю, что он "фабрикует свою озабоченность"; просто отмечаю, что он не дал мне никаких оснований полагать, что это не так.
— Позвольте мне кое-что объяснить вам, майор. — Тон Брэнди мог бы заморозить гелий, а "вежливость" в словах Хендрена, к сожалению, отсутствовала. — Во-первых, деятельность моего отдела — это моя забота, а не ваша. Во-вторых, я никогда не видела, чтобы главстаршина Харкнесс проявлял меньший профессионализм в том, что касается его обязанностей на борту судна. В-третьих, лейтенант Тремэйн — один из самых компетентных молодых офицеров, с которыми я когда-либо имела удовольствие работать, и, как вы только что отметили, на самом деле, он знает главстаршину Харкнесса гораздо дольше — и лучше, — чем вы, возможно, могли бы, имея в виду пребывание менее одной недели на борту этого корабля. Я не готова выслушивать оскорбления в адрес кого-либо из них.
Она выдержала его сердитый взгляд не менее сердитым встречным и вздохнула.
— И, в-четвертых, — продолжила она, ее тон стал чуть менее жестким, — этот корабль непрерывно эксплуатировался более стандартного года без возможности проведения комплексного технического обслуживания. К вашему сведению, мы просрочили капитальный ремонт на восемнадцать стандартных месяцев, и на тот момент планировалась замена одного из наших реакторов и примерно трети наших гравитационных систем. Сроки обязательной замены и того, и другого уже давно истекли. Мои люди, включая главстаршину Харкнесса и лейтенанта Тремэйна, хотя лейтенант на самом деле не входит в мое подчинение, несут двойную вахту, просто чтобы системы "Принца Эдриэна" оставались действующими. И хотя вам, возможно, трудно в это поверить, майор, такие мелочи, как, скажем, термоядерный реактор номер два и система жизнеобеспечения номер один, имеют первостепенное значение. У главстаршины Харкнесса не хватает почти тридцати процентов персонала. Это означает, что он — и я — должны расставить приоритеты в своем времени.
Хендрен стиснул зубы.
— Уверяю вас, что он предоставит мне полное объяснение своих опасений не позднее конца вахты, — продолжила она. — Я рассмотрю это объяснение точно так же, как изучаю все отчеты от своих людей. И если, чего я ни на секунду не ожидаю, обнаружу, что он позволил своему... непростому прошлому в общении с королевской космопехотой повлиять на свое мышление, я разберусь с этим. Но это мое дело, а не ваше.
Хендрен открыл было рот, но Брэнди подняла руку с вытянутым указательным пальцем.
— Я советую вам оставить это в покое до тех пор, пока не появятся какие-либо доказательства — помимо вашей очевидной личной неприязни к тому, что, по вашему мнению, вы знаете о главстаршине Харкнессе, — что он на самом деле позволил своим чувствам повлиять на выполнение им своих обязанностей. На данный момент таковых нет. Если вы хотите, конечно, можете сообщить о своих опасениях старпому или капитану Маккеону. Я думаю, что с вашей стороны будет... неразумно делать что-либо подобное, особенно в случае капитана, если только у вас нет значительно большего количества доказательств неправомерного поведения, чем те, которыми вы до сих пор делились со мной.
Майор снова сжал челюсти. Затем, наконец, он коротко кивнул.
— Вероятно, вы правы, — сказал он. — И, безусловно, правы в том, что деятельность вашего отдела — это ваше дело и ответственность, а не моя. Так что я оставлю это на ваше усмотрение. — По крайней мере, на данный момент, — добавил он. — Пожалуйста, сообщите мне, когда я смогу получить обратно свои катера, как только у вас будет эта информация.
— Конечно, майор.
— Хендрен связь закончил, — сказал космопехотинец, и ее дисплей погас.
* * *
— Это не совсем то, что я ему сказал, мэм, — сказал Хорас Харкнесс.
— Ну, очевидно, это то, что он услышал. Так что вы ему сказали?
Брэнди подняла брови, а главстаршина Харкнесс задумчиво почесал подбородок.
— Я действительно говорил ему, что его птичкам придется подождать своего места в очереди, — сказал он. — Похоже, он был не очень рад это слышать. На самом деле, он сказал мне, что это "неприемлемо". Поэтому я сказал ему, что сожалею, если это создает проблемы для его команды, но у моих подчиненных слишком много забот, чтобы я мог давать какие-либо обещания о корректировке приоритетов, не согласовав это, по крайней мере, с мистером Тремэйном. И, вероятно, с лейтенантом О'Брайеном или с вами. Думаю, именно тогда он позвонил мистеру Тремэйну.
— Значит, вы никогда не говорили ему, что "очень жаль", что он хочет их вернуть?
— Нет, мэм. — Харкнесс покачал головой, затем поморщился. — Хотя не уверен, что он воспринял это иначе. Я не пытался затевать ссору, но у меня было такое чувство, что он ожидал этого от меня.
— Это правда? — Брэнди широко раскрыла глаза, глядя на него. — Как, по-вашему, он мог прийти к такому выводу?
— Мэм, чего бы это ни стоило, вы знаете, что я никогда не срезал путь и не менял расписание только для того, чтобы досадить занудам. Возможно, пару раз у меня и возникало искушение, но я бы никогда этого не сделал. По крайней мере, это дало бы им слишком большую дубинку, чтобы побить меня. — В его глазах промелькнуло что-то похожее на улыбку, но не совсем. — Кроме того, я не ввязываюсь в драки с офицерами. Даже с офицерами космопехоты.
И это, подумала Брэнди, было правдой. На самом деле Хорас Харкнесс вообще никогда не затевал драк. Вместо этого он в совершенстве овладел тем, что ее отец называл искусством "межличностного дзюдо", способным заставить даже бывалых космопехотинцев нанести первый удар, и успешно применял его на протяжении всей своей карьеры. По прошествии последних двадцати с лишним стандартных лет его роль невинной жертвы воинственной космопехоты, возможно, немного ослабла, но даже если допустить это, он никогда, насколько знала Брэнди, не заговаривал с офицерами космопехоты и даже не предлагал им то, что на служебном языке по-прежнему называют "молчаливым нарушением субординации".
— Похоже, майор Хендрен не знает о вашей безупречной сдержанности в этом отношении, — сказала она.
— Да, мэм. Я вроде как заметил. — Харкнесс снова поморщился. — Я действительно старался не наступать ему на пятки, но думаю, что он серьезно относится к заявлениям о готовности своих команд. Я не виню его за это, и он прав, мэм. Пока мы не восстановим этих птиц, они не смогут выполнять свою работу. Мы с ганни Бэбкок уже обсуждали это.
Брэнди фыркнула. Она нисколько не сомневалась, что Бэбкок "обсудила" состояние катеров космопехоты с Харкнессом.
Громко.
— Хорошо, давайте пока оставим это, — сказала она. — Он сказал мне, что на обоих катерах зеленые экраны.
— Что касается летных бортинженеров, то так оно и есть, — кивнул Харкнесс. — Но я смотрю на диагностические и сервисные флажки в шлюпочном отсеке, и они окантованы желтым цветом на четырех узлах "Космопехотинца-один" и двух на "Космопехотинце-два".
— Только "окантовка", да? — задумчиво спросила Брэнди.
Летный бортинженер на борту катера отслеживал текущее состояние оборудования и его функциональность. Однако каждый раз, когда катер возвращался в шлюпочный отсек, компьютеры "Принца Эдриэна" использовали соединительные кабели для проведения значительно более сложного анализа, чем позволяли бортовые системы. Те же самые бортовые компьютеры, осуществляющие мониторинг, вели подробную, постоянно обновляемую историю каждой системы на борту катеров, отслеживая тенденции развития с течением времени и сверяя их все с заданными в инструкции параметрами для обязательного обслуживания.
Конечно, параметры инструкции предусматривали значительный запас прочности. Она подозревала, что майор Хендрен знал об этом.
— Да, мэм. Окантовка. Прямо в эту минуту компьютер показывает нам диапазон между десятью и сорока тремя процентами мгновенного запаса на тех узлах, которые меня беспокоят. И, да, майор задал тот же вопрос. Хотел знать, почему я снимаю птиц с рейса, когда они на самом деле не достигли предела обязательного обслуживания.
— И вы сказали ему?..
— Я сказал ему, что мы сейчас очень серьезно относимся к истории технического обслуживания и сигналам, учитывая, насколько сильно мы опаздываем с постановкой на верфь. Если на то пошло, я сказал ему, что у нас проблемы с запасными частями. Мэм, я вижу предупреждения на шести его узлах, и у нас осталось одиннадцать сертифицированных запасных узлов. Это на все наши птички, а не только катера, и мы не знаем, когда их станет больше — если будет. Некоторые вещи мы можем напечатать сами, но полноценные узловые модули — нет. — Он пожал плечами. — Честно говоря, я думаю, что майор, вероятно, прав в том, что те, о которых я беспокоюсь, не взорвутся завтра, и ни один из них, похоже, не приведет к такому катастрофическому сбою, который мог бы полностью уничтожить одну из птиц. Но если один из них все-таки взорвется, вы же знаете, что у нас будет, по крайней мере, некоторый сопутствующий ущерб, плюс нам придется полностью отключить этот узел и заменить его одним из наших одиннадцати запасных.
— Итак, что вы действительно хотите сделать, так это осмотр, демонтаж и техническое обслуживание по мере необходимости? Не полную замену?
— Да, мэм. — Харкнесс выглядел немного удивленным. — Зачем нам делать замену, даже не посмотрев?
— Майор сказал, что вы сказали ему, что его люди "сломали птичек". Это наводит на мысль о чем-то более серьезном, чем "переход в желтый цвет" при диагностике.
— Мэм, я сказал, что летный экипаж мог сломать птиц. Я специально сказал "мог" и никогда не говорил, что "тупоголовые" что-то сломали.
Брэнди нахмурилась. Флотский персонал "Принца Эдриэна" предоставлял пилотов и летные экипажи всем его небольшим судам. В том числе и катерам, хотя космопехотинцы рассматривали их как свою личную собственность. Не без оснований, с точки зрения эксплуатации. Что на самом деле делали катера, как они действовали и, в частности, насколько интенсивно они маневрировали при этом, определяли космопехотинцы, а они имели репутацию людей, суровых к своим игрушкам из-за их интенсивной подготовки. Как следствие, между космопехотинцами и их флотскими "водителями" существовала определенная традиционная напряженность. Думал ли Хендрен, что Харкнесс пытается списать сбои в техническом обслуживании на злоупотребления в системах, вызванные действиями космопехоты, что, поскольку он был старшим космопехотинцем, означало бы его необоснованные требования к летным экипажам флота?
— Каковы итоги простоя? — спросила она.
— Мои люди все еще заменяют два узла на шаттле номер три, и у нас проблема с инерционным компенсатором на шаттле номер два.
— Знаю. — Брэнди поморщилась.
Как только что отметил Харкнесс, проблема с запасными частями вынудила инженерный персонал "Принца Эдриэна" приступить к восстановлению и повторному использованию компонентов, которые при обычных обстоятельствах были бы возвращены на склад для ремонта или утилизации (в зависимости от того, что казалось бы самым простым), и заменены сертифицированными на складе компонентами из бортовых запасов. Это задействовало не только персонал и рабочие места, но и возможности печати в механических мастерских крейсера, что еще больше замедляло ремонт и замену оборудования. И, как только что отметил Харкнесс, отдел Брэнди отвечал за поддержание в рабочем состоянии всех малых судов "Принца Эдриэна", а не только катеров, и, поскольку шаттлы номер два и номер три были выведены из строя, на крейсере в настоящее время был доступен только один шаттл.
— Вероятно, мы сможем снова подключить шаттл номер три к концу следующей вахты, — сказал он. — На номер два потребуется больше времени. Проблема не так уж и серьезна, но мы не можем просто решить ее на месте. Нам придется вскрыть его, чтобы добраться до компенсатора, а у нас нет для этого рабочего места, пока мы не уберем третий шаттл с дороги.
— И если снимем людей с любого из них, чтобы они сосредоточились на катерах, оба шаттла пробудут там дольше.
— Да, мэм.
— Как бы мне это ни было неприятно, я думаю, нам все равно придется это сделать. Или, по крайней мере, что-то из этого. — Брэнди не очень понравилась эта мысль. Особенно если Хендрен собирался воспринять это как своего рода капитуляцию с ее стороны. Но им действительно нужно было вернуть хотя бы один из катеров, и как можно скорее.
— Что-то из этого, мэм? — судя по выражению лица Харкнесса, ему не особенно хотелось услышать то, что, как он подозревал, последует дальше.
