Оскалив зубы в злой усмешке, амин подозвал сарута и пошел к дверям. Нежно погладив пальцами резьбу на створке, он достал из-за пояса кинжал и, надрезав ладонь, приложил ее к медальону. Лицо Гриса обожгло жаром, и одна из створок медленно, будто неохотно, приоткрылась. Сарут осторожно пристроил свой кофр у стены и застыл рядом. Степенно подойдя к ним, жрица откинула плащ, и оказалось, что в левой руке она держала шкатулку. Ну или что-то похожее. Грису было плохо видно, а высунуться дальше было равносильно самоубийству, ибо коридор был абсолютно пуст и спрятаться совершенно негде. Ммать, да что ж так не везет-то?
Жрица открыла шкатулку, и сарут что-то достал из нее. Пистолет? Колеблющийся свет и расстояние не давали рассмотреть лучше, но было очень похоже. Подойдя к открытой створке, откуда слышалось приглушенное пение, сарут замер, прицеливаясь. Три выстрела слились в один рявк, и амин споро захлопнул дверь, отрезая звуки. Но даже это не помогало. Судя по шуму там разверзся ад.
Амин напряженно замер, прислушиваясь, а вот Жрица была спокойна и деловита. Слегка улыбаясь, она слушала, как за закрытыми дверями рушится мир, и крики, иногда прорывавшиеся наружу, тревожили ее меньше всего. Спустя пару минут все стихло, и она довольно кивнула амину.
— Открывай.
Тот вновь прижал окровавленную ладонь к медальону на створке, и когда она распахнулась, взглянул на своих уцелевших солдат.
— Останетесь здесь. Оттащите трупы к стене, а чужих сложите поближе к дверям, они пригодятся. И сделайте с собой что-нибудь. Лечить вас пока никто не будет.
— Да, Господин.
Те кивнули и направились к неподвижным телам. А амин шагнул в темный проем, в глубине которого еще бились алые искры. Его мечта сбылась. Почти.
* * *
С перепугу я едва не врос в камни и мысленно заметался. В пещере было темно, и если народ пришел чисто к алтарю, то в принципе меня в моей нише могут и не заметить. Хотя помнится, та стервь с другого конца Алтарного Зала меня почуяла.
Твердые шаги гулко отдавались в темноте, вторя им, следом шел еще кто-то более легкий и не в такой подкованной обуви. Впрочем, этих шуршащих было немало. Еще пара сапог прошла совсем рядом со мной, отчего я едва не просочился сквозь камни, и дверь захлопнулась. Затаив дыхание я смотрел, как из теней появляются мутные фигуры, часть из них изваяниями застывала среди сталагмитов, остальные проходили прямо к алтарю. Длинноволосые образовали почти сплошной круг у внутренней линии столбов, еще трое, тоже явно одаренных, встали треугольником вокруг алтаря, но на небольшом отдалении, и еще трое, видимо местные хозяева, подошли совсем близко к нему, так что вершины их треугольника были бы серединой сторон треугольника литусов, если бы те стояли чуть ближе...
Мда... Видимо горячка еще не совсем закончилась, нашел время для геометрических аналогий... Пламя на алтаре едва мерцало, те, которые хозяева, замерли и словно ждали чего-то, а я смотрел на все это и понимал, затевается что-то серьезное... Столько литусов в одном месте, да и хозяева явно непростые товарищи. Тот, кто постарше, стоял лицом ко мне, глаза его были закрыты, и хотя жизнь его явно не щадила, судя по внешности, но вид он имел очень благородный, я бы даже сказал королевский. Правда штучка на его лбу на корону не очень тянула, так, простой обод с тускловатыми камушками, но все равно, представительный дядька, хоть и лысый. Остальных из первой тройки видно было хуже, так что в основном я увидел лишь темные волосы и красные плащи. А вторую тройку, тех которые литусы, рассмотреть совсем не удавалось. Тот, кто стоял ко мне спиной, был небольшого роста, и его длинные волосы, подобно водяным струям, мерцали в призрачном свете. Остальных же не было видно совсем, сталагмиты мешали, но тот что справа вроде светленький был.
Пока я занимался разглядыванием молящегося состава, в зале явно стало жарче, а у меня похоже вернулась горячка. И теперь к моему общему состоянию нестояния добавились еще и весьма реалистичные галлюцинации. Все пространство зала словно пронизывали красные светящиеся нити, паутиной связывая и колонны с камнями на макушке, и литусов, что замерли среди них во внешнем круге, и тех, что в первом круге тоже. Нити мерцали в едином рваном ритме вместе с камнями на сталагмитах, чей свет становился все жарче, и пучками сходились к фигурам трех литусов, которые в треугольнике, а дальше отходили к тем, кто в плащах и соединялись на дядьке с ободом. Я сказал, что он не тянет на корону? Это я сильно ошибся. Это круче любой короны. Невзрачный обод горел ярче сверхновой и под его руками, над Алтарем, словно сердце вселенной яростно билось черное солнце, и его лучи острыми всполохами рождали безумие, закручивая черную воронку смерча. А в ушах у меня нарастал низкий гул, словно взлетал самолет.
Сжавшись в комок и зажмурившись, чтобы хоть как-то спастись от этого безумия, я выл на одной ноте, вторя гулу урагана, что впечатывал меня в стену. Но и с закрытыми глазами кошмар продолжался. Окрашивая черноту в глазах яркими всполохами, разворачивали огненные лепестки багрово-алые цветы, опаляя жаром так, что стягивало кожу. Казалось, еще миг и я сам вспыхну живым факелом... Кровь яростно билась в висках безумными барабанами, напряжение ломало позвоночник, а внутри жило четкое понимание надвигающейся катастрофы. Хватая ртом горячий воздух, я безуспешно пытался вздохнуть... Счет шел буквально на последние секунды. Вот. Вот... Сейчас...
И внезапно, когда до взрыва вселенной оставалось полвздоха, раздался рявк штурмового пистолета. Открыв глаза, в мареве слепящего света я видел, как подбитыми птицами падают литусы треугольника, как корёжит матрицу алых нитей... Увидел искаженное ужасом лицо короля, его немой крик, что потонул в урагане, и вскинутую в отчаянном жесте руку... А потом черное солнце взорвалось.
И мир погас.
Глава 81. Кровь
Рада вас всех видеть, мои дорогие) Приятного чтения))
Глава 81. Кровь.
Когда взорвался мир, он лишь успел прикрыть собой Лиюнэ, выдернув ее из под рушившейся стены в последний момент. И пока все не затихло, Лайз обнимал ее, защищая от камнепада. Она же, мелко вздрагивая и хрипло дыша, намертво сжала пальцы на его куртке, уткнувшись в нее лицом. Им повезло, они были рядом с небольшой нишей, там и схоронились.
— Тише, тише... тшш... уже все...
Все также прикрывая ладонью ее голову, Лайз пытался рассмотреть хоть что-то в клубах пыли. Сзади в уцелевшем коридоре на полу едва чадил отброшенный факел, давая хоть немного света. Но здесь в кучах камней и щебенки, практически все тонуло в темноте.
— Есть кто живой? Арист?! Рив?!
Гулкое эхо и тишина.
— Эй!
Надсадный кашель откуда-то слева и хриплый голос Рива.
— Лайз?
— Мы здесь, Лиюнэ со мной. Ариста не видишь?
— Нет. Как вы?
Лайз отодвинул кусок кладки, что едва не замуровал их, и протиснулся в образовавшуюся щель. Следом легко скользнула Лиюне и бросилась к сыну. Тот лежал на боку, неловко подвернув ногу и почти засыпанный камнями. На его грязном лице ярко блестели глаза, да слегка кривились закушенные губы.
— Нормально мы... Сам-то как, мелкий? И Арист где?
Убрав большой осколок, Лайз освободил ногу Рива и тот, морщась, попытался сесть.
— Меня вот придавило малость...
Лиюнэ молча отряхивала сына от каменной крошки и лишь сухо сглатывала, не пытаясь даже говорить.
— Мама?..
Поймав ее ладонь, Рив осторожно поцеловал ее и прижал к щеке.
— Мама, все хорошо... Со мной все в порядке.
Тут она, задушено всхлипнув, обняла его, стиснув шею...
— Мама...
Рив обнял ее в ответ, мягко поглаживая по спине и смущенно улыбаясь Лайзу...
— Все это хорошо... — Поднявшись на ноги, тот огляделся. — Но где все-таки Арист... Эй!
Коридор шагов на пятнадцать в длину был весь засыпан камнями и намертво закупорен впереди. Учителя нигде не было видно. Осторожно ступая, Лайз прошел до самого завала и тут... Среди осколков породы и облицовочной плитки со стен он заметил край светлого плаща Ариста.
— Рив, я нашел его!
Споро убирая каменное крошево, Лайз вполголоса поминал по матери и Ариста, так неудачно попавшего под завал, и почивших строителей подземных коридоров и общую невезучесть последнего времени. Спустя пару минут Учителя выкапывали уже в шесть рук. Арист дышал. И несмотря на бледный вид и некоторую пожеванность облика, был жив и даже в сознании. Лиюнэ, тихо причитая что-то свое женское, обтирала ссадины на его лице, а Шоф потрошил уже изрядно похудевшую аптечку. Рив же, поминутно оскальзываясь на булыжниках, добрался до самого завала и попробовал расшатать ближайший булыжник. Тот тяжело, но поддавался.
— Лайз, вот нехорошее у меня предчувствие...
Тот хмыкнул.
— Двадцать монет ставлю, что этот обвал из-за Алиса. Столько веков коридоры простояли спокойно, а вот теперь такой конфуз.
Выбрав ампулы, он методично вкалывал их в плечо Ариста, пристально отслеживая реакцию его организма. Щеки пожилого гархарина уже не были столь бледными, да и дышать он стал гораздо легче. Лайз удовлетворенно кивнул.
— Лиюнэ, присмотрите за ним. Пусть полежит, пока мы с завалом решим.
Арист хмыкнул, но покорно остался лежать. Нога разболелась нестерпимо, так что на ее фоне все эти мелкие порезы и синяки не стоили разговора. Спокойно обрабатывая рану на запястье Учителя, Лиюнэ изредка осматривалась.
— Сможете разобрать?
— Без вариантов. Рыжик явно не в себе, да и без оружия к тому же. И потом, я обещал другу сохранить его живым.
Она кивнула, и, захлопнув аптечку, Лайз отошел к Риву.
— Вот смотри. — Тот ткнул в булыжник слева от центра завала. — Вытащим его, остальные посыпятся как зерна из стручка.
Шоф внимательно присмотрелся. Камешек действительно стоял удачно.
— Похоже на то. Вот только подступиться к нему непросто. Что у тебя есть металлического?
— Только пара ножей, ремень с пряжкой... Пистолет. У него остов титановый.
— Угу, у меня тоже завалялась пара вещиц...
Они споро расшатывали камни, откидывая мелочь в стороны, временами понимая друг друга без слов. Лиюне поглядывала на них, массируя энергетические точки на ладонях задремавшего Учителя, чтобы хоть как-то уменьшить терзающую его боль. Ничем другим она не могла помочь. Оба были совершенно пусты, атака крипсов иссушила их. Хорошо у Лайза были медикаменты, а то Аристу пришлось бы совсем плохо. Она вновь взглянула на массивную фигуру Шофа. Ну надо же... Как иногда непредсказуема Госпожа...
* * *
Болото... Оно медленно, но верно топило меня в своих объятиях, а я... Я был искренне рад. Усталость чугунной плитой навалилась на мою грудь, не давая дышать. Поэтому спокойствие темных вод я воспринимал как долгожданное благо... И погружался все глубже, оставляя за собой огненные жалящие искры, позволяя прохладным струям утешать свое измученное тело.
— Алииисс... Ааалиииссссс...
Далекий тягучий шепот словно ввинчивался в мозг, грозя разрушить мою такую уютную тишину. Отмахнувшись от него, я приветствовал серую хмарь, что разливаясь внутри, дарила иллюзию покоя.
— Ааалииисссссс... Аааалииииииссссссс...
Мир рвано кружился, утягивая меня в гулкую тишину, тьма ласково обнимала, и лишь странный свистящий голос не давал мне окончательно раствориться в этой пустоте, где было так хорошо. Раз за разом он вытягивал меня на поверхность, возвращая в мир боли, несмотря на все мое сопротивление.
— Алиииссс!.. Алииссс, всставай!
Да Боже ты мой... Не хочу... Ничего не хочу... Не трогайте меня...
Но как бы я не хныкал, меня неумолимо поднимало на поверхность. К боли и горячему ветру... И равномерный шум в ушах убивал больше всего. Хотелось кричать во весь голос, только бы разрушить этот монотонный выматывающий гул. Но похоже лимит на крики мое сорванное горло уже использовало на многие недели вперед, и было не способно на что-либо, кроме тихого скрипа. Да и эта малость словно продирала горло наждаком. Так что молчание в моем случае — чистое золото.
Кое-как проморгавшись, и после недолгого барахтанья в каменном крошеве, я смог наконец сесть, привалившись к стене. Сознание еще заторможено плавало, и картинка сбоила, но заметить разительные перемены в окружающей действительности я смог.
Помещение и раньше не поражало оптимизмом, а теперь... В клубах не то пыли, не то пепла — камни, разрушенные сталагмиты и... тела. Окровавленные, сломанные, полузасыпанные каменной крошкой и придавленные булыжниками. И волосы... Длинные, спутанные, в кровавой пыли... Я зажал рот ладонью, глуша всхлипы и продолжая оглядываться, в надежде увидеть живых, но нагромождение камней не давало обзора. Справа от меня лежал огромный осколок, на нем громоздилась куча еще поменьше, и непонятно, как меня самого вся эта конструкция не похоронила. Жив, хвала Айюме, и ободранные до крови ноги не в счет. Такая ерунда по сравнению с остальным.
Тихонько поскуливая, я поднялся на четвереньки и осторожно выглянул из-за камней, оценивая перспективу. Чтобы тут же спрятаться обратно, затаившись и стиснув зубы. Хотел живых? Получи.
* * *
Глухой стук каблуков по каменному полу, чуть приглушенный песком и щебнем, райской музыкой звучал в ушах амина. Шаги Победы... Шаги Бога... Его шаги. Сестра уже стояла у Алтаря, ласково оглаживая булыжник, ну так у нее всегда были странные игрушки. Амин предпочитал играть с живыми.
Перешагнув очередное нагромождение камней, он огляделся. Сарут, как и положено, держался рядом, но, похоже, его кофр не потребуется. Ибо перенастраивать некого. Литусы Внешнего Круга, окровавленные и грязные, сломанными куклами валялись под завалами камней.
— Проверьте всех. Возможно, кто-то остался в живых.
Повинуясь взмаху руки, его литусы разошлись по Залу, проверяя тела.
— Если Господин позволит заметить...
Амин дернул плечом, обрывая сарута на полуслове.
— Не мешай. Будешь нужен, тебя позовут.
Тот поклонился.
— Как будет угодно Господину.
Отмахнувшись, амин тут же забыл о Ли Дье, не до него сейчас. Вот если из Императорских литусов найдется кто живой, тогда уж... А пока нет, не до него. Какой сарут, когда Император Гархарской Империи, Великий Таурис перед ним в крови и грязи практически на коленях? Нежная улыбка не сходила с лица амина, пока он рассматривал своего венценосного родственника и его безуспешные попытки подняться. Для того чтобы посмотреть ему в глаза, для того, чтобы тот понял, кто его победил, ради такого нетрудно и наклониться. Не жаль и испачкаться. Перевернув его носком сапога, амин наклонился, ловя затухающий взгляд Тауриса.
— Нет уж, тварь, смотри на меня!
Хлесткая пощечина оставила алый след на лице Императора, зато вернула разум в его глаза. Амин довольно хмыкнул.
— Ну здравствуй,.. родственник.
— Демоны... Порога... у тебя... в родне... — Судорожный вздох после каждого слова и кровавая пена в уголках губ. — Не примазывайся,.. Чарес.
Тот сгреб в кулаке воротник парадной императорской туники и прошипел прямо в лицо Императору, захлебываясь ненавистью.
