— Скажите ей, что это! — не выдержал король, — А то эта девчонка меня доведет! Назовите камни! — его буквально трепало от злости, что тот зазря медлит. — Ну, что это!?!
— Кварц, — упавшим голосом сказал ювелир. — Отлично шлифованный кварц...
По лицу короля разлилась смертельная бледность.
— Кварц, Джо, — фамильярно подтвердил ему граф Акто, который уже давно вытягивал голову, пытаясь рассмотреть издалека тыкнутые моим пальчиком камни, и делал королю какие-то странные знаки, которые тот не заметил. — Ты одел что-то не то...
Король обернулся и без слов молча вышел прочь, выбив ногой дверь.
— Но я ставил опалы! — безумно заорал ему вслед в ужасе старый ювелир. — Клянусь, я ставил настоящие камни!!!
Я ошеломленно стояла. Тогда как они смотрели вслед ухнувшей двери.
— Это актер, — вдруг оскорблено завопил вдогонку королю тот самый льстивый придворный, — всыпьте ему плетей... Стража!!! Вдогонку, быстрей!!!
Мама ахнула, а граф закрыл рукой лицо. Мне послышалось хихиканье, но наверно я спутала его, ибо отец такой серьезный.
— Вся свита актеры! — вдруг сказала из группы отдельно стоящих людей какая-то разодетая дама.
Граф сел на стул, закрывая лицо и подозрительно вздрагивая.
Свита испуганно заоглядывалась, ибо настоящая знать начала гневно окружать ее.
— Не разбираться в камнях! Это скоморохи...
— Они нас дурачат! Мужчины, всыпьте жалким актеришкам по первое число, за то, что вздумали нас дурачить, — оскорблено сказала старая дама. — Подумать только, муж, вы пресмыкались перед простолюдином... Эй, стража... Позовите моих слуг!
— Мама, мы их сами выпорем... Подумать только... — сказали два молодца под потолок возле одного знатного семейства...
Все знатные юноши закатывали рукава...
— Будут знать, как играть с нами такие шутки...
Папá почему-то трясся, а я не понимала. Как он может быть таким жестоким!
Свита затравленно озиралась, отступая...
— Но мы настоящие... — вопили они, но их никто не слышал в гневном шуме обступившей толпы. Кто-то ударил одного из придворных по лицу и тот упал. Стекляшки! Остальные замолчали, побелев.
— Эй, слуги! Всыпьте им!!! — властно приказал какой-то старый лорд.
Появились высокие гвардейцы, с улыбками внимавшие дамам... Придворных держали каждого по двое сквайров или юных крепких лордов, не давая вырываться...
— Разложить и пороть их самим, — раздались гневные голоса. В толпе из двух тысяч человек всегда найдется куча недовольных смутьянов.
Отец лежал на земле и стонал. Припадки его усиливались, когда он кидал случайный взгляд на эту безобразную сцену. У него, наверное, от боли, катились слезы. Мари тоже нервно постанывала, взявшись за живот.
— Что они такое съели?
— Ааа, — кого-то из свиты подхватили под белы ручки, и, разоблачив, держали, а гвардейцы безжалостно секли их... Остальные обезумев, обречено вырывались, найдя пятый угол. Толпа безжалостно улюлюкала.
Я с ужасом смотрела на эту жестокую бойню... Всякая жестокость всегда была мне отвратительна. Тем более к малым сим, актерам...
— Нельзя же быть такими жестокими к людям искусства, — прошептала я.
Мамá раскрыла рот.
Я даже не знала, чем это кончится... Белые телеса уже нескольких придворных, с которых с хохотом срывали одежду, мелькали в глазах как пятна в глазах...
— Стойте! — заорал чей-то властный голос. — Что происходит?!?
В комнату ворвался наполовину одетый король, на котором еще болтался украшенный фальшивками сюртук.
И тут же все внимание взбесившейся толпы переключилось на короля. Раздался вой.
— Вот он самозванец!!! — заорал кто-то. — Это он!
Папá стало совсем плохо. Он катался по земле, и мы с мамой кинулись ему на помощь, не обращая внимания на окружающее. А там бесновались:
— Держи его! Обманщик! — люди рванули за королем.
Толпа гневно всколыхнулась.
— Актеришка! — вопили люди.
— Запороть его!!! — бешено завопил кто-то. — Хватайте его!!!
— Порите!!!
— Не дайте ему удрать, — дурным голосом визжал старый граф.
Люди все-таки схватили актера, — с ужасом вздрогнула я, — и с улюлюканьем потащили обратно, сорвав с него портки.
Разложив его по колоде, причем его держали два молодца-дубца, его изо всех сил стегали кнутом.
— Мама, — с мольбой протянула я к ней руки. — Они же запорют его до смерти только за то, что он простолюдин...
Но мама была занята отцом и ничего не ответила, презрительно фыркнув.
— Так ему и надо, — безжалостно сказала она.
Мое чуткое сердце не выдержало.
— Остановите же это безумие, — с заклинанием обернулась я к наиболее солидному из окружающих. Близорукий старый лорд, бывший родственником настоящего короля и ожесточенно радовавшийся чужому горю, которого я умоляла вмешаться чуть ли не на коленях, только презрительно смерил меня взглядом.
— Бить до смерти этих простолюдинов! — отвернувшись, завизжал он. — Шкуру, шкуру с него спускайте!!! Ишь, чего посмел, под самого короля рядиться...
Его голос утонул во всеобщем гуле.
Отца схватили судороги, и он корчился на полу, а я не могла помочь ни тому, ни другому...
А лорд разжигал бешеную толпу, умоляя линчевать негодяя.
Я разозлилась. Слезы были у меня на глазах.
— Ах, так, — я выхватила у самозабвенно вопившего гвардейца пистолет и не раздумывая выстрелила в цепь, на которой под потолком висела громадная люстра с тысячами свечей... Та рухнула прямо на улюлюкающую беспощадную толпу...
Несколько свечей зажгли чьи-то одежды... Легкие, почти невесомые накидки на некоторых дамах вспыхнули как солома...
— Пожар! — изо всех сил завизжала тонким голосом, уловив мой взгляд, под стеной Мари.
...Через минуту все было кончено. Обезумевшая толпа, потеряв всякое соображение и давя друг друга, в считанные мгновения вынесла и столы и двери, вынесшись наружу. Через мгновение в зале остались наедине только я, да неудавшийся стонущий актер... Я лениво и презрительно каблуком затоптала несколько оставшихся несчастных свечей, так напугавших баранов, и вместе с Мари подошла к стонущему и все еще державшемуся за высеченную задницу простолюдину.
— Чего ж вы не сказали, что вы актер? — укоризненно сказала я.
Он вздрогнул. И даже руки его замерли на заднице.
— Я бы сразу вас спасла, а так я думала, что вы сами остановите эту порку...
Руки его попытались закрыть задницу, выставленную наверх.
— Вы смутились, что вы простолюдин? — догадалась я. — Не волнуйтесь, я тоже по слухам дочь конюха, но нисколько не позволяю этому влиять на мое достоинство, — я ободряюще дотронулась до него рукой. — Успокойтесь, сейчас мой телохранитель посмотрит ваши раны... И не держитесь так за задницу, я видела и хуже...
Я обернулась.
— Джо! — кликнула я.
Пострадавший вскочил как ужаленный.
Я удивленно глянула на него.
В это время с третьего этажа свесилась удивленная голова Джекки.
— Папá? — удивленно снова спросил он.
Граф с графиней церемонно подошли к актеру, бывшему без порток и все еще закрывавшему свою задницу. Он медленно отступал, затравленно глядя на них. Он вовсе рехнулся.
— Джо! — крикнула я. — Иди помоги...
— Ваше величество, — обратился граф, — мы приносим вам... В это время за их спиной появился индеец с кучей каких-то волос.
— Где ты был!? — накинулась я на индейца, игнорируя причуды родителей.
— Джо добыла шестьдесят скальпов, — довольно сказал индеец. — Они совсем слабы...
Лицо у меня, видно, побледнело. Мари в полуобморочном состоянии оперлась на стену...
— Помочь? — недоуменно спросил меня Джо, с удивлением глядя на актера. — Но моя думай, ты сама его убьешь, он слабый...
Он вынул нож.
Несчастный выпоротый затравленно отступил, глядя то на Джо, то на графа. Джекки свесился с третьего этажа раскрыв рот.
— А, скальп снять, — догадался Джо.
Граф и графиня, не обратившие на бормотавшего сзади них телохранителя никакого внимания удивленно взглянули на голого безумца перед ними. У того клацали зубы. Несчастного всего трепало от страха. Он упал на колени и дрожал, беззвучно моля о пощаде. Руки у него были на заднице, будто связаны.
С Мари тоже творилось что-то дурное.
Граф с графиней шокировано переглянулись.
— Может, ты ему не поклонился? — тихо спросила мама.
— Ваше величество, — низко поклонился граф, очевидно приняв его за короля, видимо не замечая, что Джо за его спиной приблизился почти вплотную. Несчастный на коленях метался во все стороны, с мольбой глядя на всех и ища пощады.
— Джо, залечи ему раны, — скомандовала, разозлившись, я.
Безумец взлетел и с воплями кинулся прочь, даже не прикрывая задницу и вопя что-то про сумасшедших...
Мари нервно ржала, облокотившись на раму вышибленной двери.
— Папá?!? — шокировано спросил принц.
— Не волнуйся, это был старый безумец, я его узнала, — успокаивающе сказала я им с родителями.
С Мари случилась тихая истерика. Она захлебывалась слезами, визжа...
Оскорбленный в своих лучших чувствах Джо вернулся к своей громадной куче, в которой я узнала парики.
— У белых холодной страны странные скальпы... — недоуменно сказал он, с вожделением разглядывая связанную кучу париков. — Они сами сбрасывают их, как ящерицы хвост, стоит их только прижать... Не надо даже убивать, — презрительно сказал он, будто они были трусы, — достаточно дернуть...
После всего случившегося я не выдержала. Я упала на спину, обезумев от смеха, вместе с Мари. После трудного дня со мной случилась настоящая истерика...
Глава 44.
Мама безжалостно отхлестала нас с Мари по щекам, приводя, как она говорила, в порядок.
— Немедленно уберите что натворили, — гневно сказала она, когда мы виновато вскочили, тыкая рукой в разгром в зале.
Я, вскочив, одна стала танцевать в пустынном зале, сама себе напевая.
— Хоть сейчас немного все же потанцую! — сама себе сказала я, заправляя волосы, но стараясь держаться подальше от мамы. Чтоб никаким предметом она не могла попасть... — А то все мужчины, мужчины... А я так и останусь нетанцованная... — обижено сказала я.
Мари присоединилась ко мне, и мы вдвоем с ней здорово сплясали несколько танцев посреди фамильного королевского дома без всяких кавалеров. Но мама нас бесстыже прервала.
— Сначала наведите порядок, потом потанцуем, — скомандовала она.
— Может, сожжем его к черту, пока это худо не кончилось? — шепнула мне на ухо Мари, почти с ненавистью глядя на горы мусора...
Вздохнув, я пошла по пустынному замку, разглядывая его и выискивая забившихся в щели слуг. Не прошло и полчаса, как я заставила этих лентяев работать, организовав уборку и командуя наведением порядка. Впрочем, я в замке приказала многое переделать, потому что мне не нравилось...
— Здесь сделать так, а здесь так, — ходила и указывала я по замку, с тоской думая, что, как всегда при покупке нового замка его обустройством занималась конечно я, тогда как остальные отдыхали или наслаждались видом.
Через час напряженной работы, когда все слуги и не слуги, что попадались мне на пути, напряженно бегали, замок снова приобрел свой праздничный вид. Правда, сейчас он стал заметно красивее. Мама всегда говорила, что у меня золотые руки — сдвину чуть вещи и становится удивительно красиво, поправлю занавески — в мертвом доме становится уютно. Слуги с мистическим страхом смотрели на меня.
Только меня иногда мучил странный вой, доносившийся снаружи, но руки пока туда не дотягивались.
— Ах, вроде теперь снова красиво, — вслух сказала я, полностью изменив замок, — можно и танцевать. Жаль, что гости разъехались...
— Ваше величество, ваше величество, — зачастил слуга, — вы же приказали никого не выпускать. Ворота еще не открывали... Мы знали, что вам понравится... Они до сих пор сидят в пруду, — радостно отрапортовал он.
— Все здесь?! — я хлопнула в ладоши.
— Все две тысячи, — бодро ответил тот.
— Ах, платья... — с печалью сказала я. — Что стало с платьями...
— Не волнуйтесь, ваше величество, они все взяли красивую перемену, которую надевают к ночи...
— Ну так пойдите объявите им, что будут танцы! — радостно сказала я, еще раз хлопнув в ладоши.
— Выпускать? — переспросил слуга.
Я удивилась.
— Но так ведь они еще в пруду... — удивился тот моему непониманию.
— До сих пор?!? — у меня открылся рот.
— Ну, понимаете, — замялся он, — во время паники кто-то открыл клетки и выпустил волкодавов, и теперь они сидят рядком вокруг пруда и...
Я бегом кинулась вниз недослушав.
— ...и к тому же они никому не мешают в замке... — вдогонку мне бросил придворный.
Сзади отчаянно хохотала Мари, услышавшая наш разговор.
...Еще издалека я уловила истерические рыдания хохота Джекки, которого никак не могла найти в замке. Он сидел на берегу в обнимку с волкодавом и выл от хохота, глядя на высовывающиеся из маленького пруда головы двух тысяч гостей и злопамятно тыча в них пальцами, и снова падал на спину. Пруд был набит ими как сельдями, и все расширенными глазами смотрели на громадных оскаленных зверей, сидевших по краям и изо рта которых текли слюни... От вида этой знати с Джекки периодически случались дикие пароксизмы хохота и изо рта вырывался вой. Он явно отыгрывался на них.
— Джекки, перестань, — укоризненно уговаривал замолчать его из окна старый безумец. — Это же совершенно неприлично...
Увидев меня, Джекки скрутила истерика, а старый безумец мгновенно исчез, так быстро, что даже я ахнула.
Увязавшаяся за мной Мари истерически рыдала на берегу, увидев эту картину. Но я мужественно не обращала на это внимания.
— А теперь будут танцы! — радостно сказала я, став на берегу и хлопнув в ладоши, обращаясь ко всем людям и улыбаясь им. И удивилась, ибо они восприняли это известие не так, как я надеялась и как я сама воспринимала.
Люди обречено и механически начали молча раздеваться, изредка тяжело подбадривая друга словами типа — крепись; осталось не долго терпеть — будто шли на казнь.
Я удивленно смотрела на них, раскрыв рот.
— По одиночке или как? — обреченно спросил какой-то граф.
— Я согласен на все, — бормотал вслух какой-то синий старик, стягивая в воде штаны, — даже танцевать голым перед самим Сатаной, только уберите ваших волкодавов...
— Что танцевать? — все так же механически и обречено спросил тот же голос.
Джекки скрутила истерика. Мари выла во весь голос. А негодяй Джекки во всю пользовался ситуацией:
— Пусть каждый покажет все, на что способен! — истерически завопил он.
— Вы что, не поняли, сейчас будут танцы! — оскорблено повторила я. Обращаясь к тем, что в пруду.
Они заметно напряглись.
— Ч-что... что мы должны делать!?! — истерически со страхом выкрикнул кто-то прятавшийся. Его бил ужас.
Я непонимающе смотрела на них.
— Т-танцевать, — запинаясь, проговорила я. Прежние девичьи страхи и подозрения опять накатили на меня. — Неужели я такая с-страшная?
