— В смысле?
— Ты исчезла так внезапно, и мы волновались за тебя.
— Почему?
— По нескольким причинам. Мы ведь ощущаем тебя как своего детеныша, мы успели узнать тебя и мы не хотим, чтобы с тобой приключилась какая-либо беда, — Реми чуть насмешливо оскалилась, чуя недоговоренность. — А еще... Это связано с пророчеством. Но рассказать тебе о нем мы не можем. Пойми.
— Не понимаю.
— В самом пророчестве сказано, что мы ни в коем случае не должны тебе о нем рассказывать, и случайная оговорка Зеулы грозит нам серьезными бедами.
— И в чем прикол?
— Согласно пророчеству, тебе о нем должна рассказать сестра по духу. А еще о самом пророчестве ни в коем случае не должны узнать боги, особенно младшая из них. Очень долго мы считали, что речь идет о Миррее, но теперь понятно, что о Конни.
Реми долго пыталась поймать отвалившуюся челюсть, пытаясь разбудить спящую Конни. Не вышло. Но ведь бред же полный! Как Конни, а ведь 'сестра по духу' это она и есть (сами так не так уж давно обозвали друг друга), может рассказать Реми (которая есть суть она сама) о пророчестве, если это самое пророчество есть страшная тайна от нее же?
— И как долго вы считали? Сколько лет пророчеству?
— Не лет, тысячелетий. Точно неизвестно, предки утратили это знание. Кажется, это пророчество существовало с самого сотворения мира.
Ой, значит, это не Конни в один из провалов в прошлое ляпнула что-то лишнее.
— А кто его озвучил?
— И это в нашей памяти не сохранилось. Считалось, что это сказка. Но 10 лет назад было получено известие, которое о нем напомнило. Мы все тщательно обдумали, и это максимум того, что мы можем тебе рассказать. И я снова прошу тебя понять нас. Возвращайся с нами, поживи у нас. Нам есть, что тебе рассказать и без этого. Ты можешь многому научиться. И мы будем спокойнее, что ты сумеешь лучше себя защитить при необходимости.
— И сколько? — кажется, от ее решения что-то там в пророчестве зависит. Иначе чего бы это драконы так ринулись на ее поиски.
— Пока тебе это будет интересно.
— Энергон, мне очень интересно. Я многое хочу узнать о драконах. Но мне не нравится, когда меня используют втемную. Это раз. У меня и здесь есть дела, и много. Это два. И... слушай, а то пророчество было с вилкой событий? Если я поживу у вас, то драконам счастье привалит? А если останусь тут — то великий облом случится?
— Да, — он преобразовался в человека. — И первый вариант нам, как ни странно, кажется более привлекательным. Но, пожалуйста, не говори об этом Конни.
— Как же вы мне все дороги! — Реми уселась на землю. И как она может не сказать Конни?
— Энергон, а драконы все же хотели бы расширить свои владения?
— Да, — он вернулся к родному облику, прокомментировав. — Неудобно быть таким маленьким.
— Ладно, летим к вам, — накинула на себя маскировку и расправила крылья.
— Хм, Реми, а ты не знаешь, где мы конкретно находимся?
— Знаю, в гномьих горах. Стой, вы что, не знаете где?
— Мы только начали лететь над горами материка, когда внезапно оказались здесь. А это совсем другие горы. Может, ты знаешь, как это произошло? Причем так вовремя.
— Догадываюсь. Это Ниррам постарался, только я не знаю зачем.
— Тогда прежде чем взлететь...
И Старейшина принялся инструктировать Реми на предмет техники безопасности полетов над населенными землями с учетом воздушных ям, недоброжелательных магов и прочая-прочая. Жаль, Конни дрыхнет и никого больше не отделила. Это же сколько крылышками лететь придется? Сдохнуть можно!
Кажется, я проснулась. Хотя, по ощущению, что спала, что не спала — все тоже чувство усталости, несмотря на то, что никаких снов или видений мне в этот раз не мерещилось. Приоткрыла один глаз. Рядом нашелся мой принц.
— Курц, ты чего над душой торчишь? — голос со сна был хриплым.
— Жду, когда ты проснешься, — ответил очень вразумительно.
— Зачем?
— Завтракать будешь?
— Да надо бы, но пока от голода не загибаюсь, — не удержалась от зевания. — Так что давай, говори, чем ты так маешься.
Мотнул головой. Дождался, пока я закончу утренние дела, и только потом решительно вопросил:
— Ты ведь знаешь, да?
— Я много чего знаю, а еще больше есть того, чего я не знаю. Ты имеешь в виду что-то конкретное?
— Я о нынешней ситуации в мире.
— Курц, а если еще чуть-чуть конкретнее?
— Ты не хочешь мне помочь, так?
— Я всегда тебе помогу. Ты, главное, скажи чем.
— Тогда ответь, ты знаешь?
— Да о чем конкретно? Или мне начать перечислять все, что я знаю.
— Если бы я знал тебя чуть хуже, я бы не усомнился в твоей искренности. Конни, а почему же ты молчишь, раз знаешь?
— А почему я должна что-то говорить?
— Конни, ответь.
— Ох, братишка, — я обняла его. — Все просто. Если я, конечно, — заглянула ему в глаза. — Правильно понимаю, о чем ты так загадочно интересуешься. Ой, а если мы говорим о разном? Может, все же уточнишь?
— А о чем ты подумала?
— Ну, есть кое-что, о чем я тебе не рассказываю. И если совсем уж честно, то не одно. Но я просто не имею права об этом рассказать. Я даже Рону не все рассказываю. Не факт, что он сам не знает, но тем не менее. Так что придется тебе конкретизировать. О чем это ты знаешь, но сомневаешься, знаю ли я. И, похоже, тебя это сильно волнует. Так что это?
В его глазах было мучительное сомнение, а потом он тряхнул головой и прошептал:
— Ты знаешь, что мы тебе не сказали?
— И? И чего ты замолчал?
— Конни, почему ты ничего не сказала?
— Курц, тебе не кажется, что мы ходим вокруг да около? Но раз тебя так припекло, слушай. Я знаю, что вы раскопали нечто этакое. Я даже примерно догадываюсь, о чем речь. Я знаю, что вы решили мне не рассказывать об этом, хотя все ваши инстинкты протестуют против этого. Но вы, видимо, решили действовать на свой страх и риск, чтобы скорейшим образом разрешить эту ситуацию. Это был ваш личный выбор. А теперь ответь ты, почему я должна была что-то сказать?
— То есть ты не обижаешься?
— А вот это совсем другой вопрос. С одной стороны, обижаюсь, а с другой... я уже много раз говорила, что не хочу лишать вас свободы воли и выбора. Для меня это дело принципа. Ну что, на твой вопрос я ответила?
— Да, вполне. И ты не спросишь подробностей?
— Сами расскажете, если сочтете нужным. Ну чего ты так удивляешься? Я учусь не вмешиваться. А еще я учусь терпению, но последнее совсем плохо получается.
— А самое главное, ты сейчас слишком хочешь спать, да?
— Спать я хочу, но одно другого не исключает.
Но сразу уснуть мне помешала Реми, которая ворчала на некоторых сонь, из-за которых ей приходится ютиться на спине дракона. Лететь так долго самостоятельно? Ха! Конни, а что если действительно их с гномами свести? А что, это вариант. Гномы обжили совсем немного территорий над горами. Нет, плодородные долины все заселены, не то что более высокие или каменистые районы. Ммм, драконы вполне могли бы поселиться в некоторых из них. Да и гномы, если поразмыслят, смогут извлечь из этого свою выгоду (чешуя, что после линьки остается уже окупит все их территориальные издержки). А вот какая из этого польза драконам? Ладно, я только удочку закину, а они пусть сами разбираются.
Быстренько смоталась к подгорному королю, выразила свое 'фе' нападением его подданных на Реми. Сказала, чтобы народ подумал над несколькими вопросами (как высоко в горах располагаются наземные поселения? как много таковых поселений? какова площадь незанятых наземных территорий и где она расположена? как гномы относятся к драконам? нет ли интереса к расширению дружеских соседских отношений?) и вернулась досыпать на ненаселенный материк.
На следующий день я отправилась домой. О, Хвостик все же справился. Замок стоял как новенький. А на крыльце сидел Рон и щекотал когтем малыша. Ага, все ясно, подлизался к Стражу и тот починил замок. Ну, тоже вариант, я сама так периодически делаю. О, Рон и защиту чуть подкорректировал, по идее теперь и моя ярость должна будет приниматься в расчет.
Курц
Замок стоял как новенький. На крыльце сидел Страж, внимательно наблюдая за приближающейся к нему Конни. Она остановилась за три шага от него и, чуть покраснев, склонила голову к плечу. Недолго постояла со смущенным выражением на лице, а потом расплылась в лукавой улыбке. Демон опустил оживший сгусток хаоса на ступеньку и протянул ей руку.
— Хвостик, слушайся Курца. Ребят, я в Сарроэнре, — она вложила свою ладошку Рону в руку и они исчезли.
Чертенок, оставшийся без надзора, чуть ковырнул ступеньку, ойкнул, спрятал лапки за спину и сверкнул на меня глазенками.
— Она будет ругаться, — подтвердил. Тот печально вздохнул и... оказался на моем плече. — Думаешь, она надолго? — ответа, естественно, не получил.
Конни
— Привет! — я остановилась перед Роном. — Знаешь, мне очень стыдно за свое поведение. Сама от себя не ожидала. Просто эти видения... три года, тридцать, триста, три тысячи... они все сливаются... А если я правильно поняла, это был наш третий медовый месяц... Ммм, наверное, я должна извиниться, да? Но, пожалуй, не буду. Лучше, я сохраню этот огонь до более подходящего момента. А то будет очень обидно, если я вырасту, а он пропадет, да?
— Согласен, будет очень обидно, — он ответил также на мыслечастотах, добавляя волну тепла. Протянул мне руку, и мы отправились к горной речке.
Когда-то
Все мои пять Я собрались в Облаках. Мы сидели и молчали, каждая о своем и все об одном. Пару часов назад я поделилась с Роном своими планами. Осталось только их осуществить.
— Ну, чего дальше тянуть? — нарушила тишину Демона. — Делать — так делать. Или не делать вовсе.
— Делать, — я устроилась в позу медитаций. Реми отошла в сторонку, а остальные трое встали вокруг меня спинами ко мне. Некоторое время они будут моим щитом. От видений. От будущего и прошлого. Если все пойдет, как задумано. Корри теперь будет их улавливать в первую очередь и решать, стоит ли передавать их мне. Мы договорились так. А Демона и Аиррита помогут ей образовать этакую прослойку между моими и ее мыслями. Знаю, звучит странно, ведь все они — это я и есть. Но теперь меня стало меньше.
Глубоко внутри я нашла сознание Корри, закрытое мыслями Демоны и Аирриты.
— А теперь проверка, — и они трое весело посмотрели на меня, подмигнули и снова исчезли.
Реми сидела на краю поляны, потерянно глядя вокруг. Да, мы решили заблокировать почти все ее воспоминания, оставив только воспоминания самой Реми. Ой, как же Реми сейчас плохо. Мне плохо.
Конни
Я вздрогнула, приходя в себя на коленях у Рона.
— И как? — тихо спросил он.
— С одной стороны, должно получиться очень даже не плохо, а вот с другой... — вздохнула. — Ты опять прав. Я поторопилась. Слушай, а как получилось вызвать конкретное видение?
— Это не я, если ты на это намекаешь. Но подозреваю, что это не просто видение.
— Намекаешь на моделирование будущего? Ну, как Вуррун с прошлым балуется. И как тогда, когда я... — замолчала, ведь про видения, когда я меняла исходные данные в замке Канаила я ему не рассказывала. — Видения с элементами анализа. Вот.
— Не совсем точное название, но, в общем, подходит. А точнее, — не дал сорваться с моих губ вопросу. — Ты узнаешь, изучая теорию прорицаний.
— Ладно. Раз ты не хочешь обсуждать со мной Миррею, пойду что ли... поработаю. Аирриту я пока отделять не буду. Демону и Корри тоже. Пока.
Ночь была ненастной. Холодный дождь обрушивался на землю, часто сверкали молнии и грохотал гром. Реми подняла голову, чтобы увидеть очередную вспышку. И чего это Вуррун так разошелся? Вздохнула и откинула мокрые волосы, что вздумали лезть на лицо.
Курц
Я решил рассказать Конни новую историю о ней самой.
Небольшой домик был тесноват для большой семьи. Пять старших дочерей, от 2 до 8 лет, жались друг к другу, вздрагивая при очередном ударе грома. Женщина рыдала, глядя на своего маленького сына. Боги, милосердные боги, молила она, не забирайте его. Зачем вам мой сынок? Я сделаю все, что хотите, но не забирайте его! Младенец заходился плачем и криком. Жрец сказал, что он вряд ли доживет до утра. Конни, ты ведь сама такая юная, помоги, молю! Эта ночь казалась бесконечной, но женщина была готова терпеть ее вечно, лишь бы ее ребенок не умер. Мужчина лежал, стиснув зубы, и пытался уснуть. Помочь единственному сыну он не мог, но завтра снова будет тяжелый день, надо кормить дочерей и жену.
Следующий удар грома был на удивление близок, а вслед за ним раздался стук в дверь.
— Кого там еще принесло? — проворчал мужчина, когда кто-то снова настойчиво постучал в дверь. Стук не смолкал несколько минут.
— Чего надо?! — мужчине пришлось встать, и он был этим жуть как недоволен.
— Хозяева, не пустите ли в дом? — на пороге стояла промокшая нищенка.
— Иди отсюда! Самим тесно, — и он захлопнул дверь, в которую тут же постучали снова. — Ты что, не поняла?! — рявкнул, открывая дверь. — Пошла вон!
— Нельзя так, — тихо произнесла в ответ. — Никогда не знаешь, кто в твою дверь постучит. Говорят, сами боги иногда по земле ходят.
— Да кто говорит?! Пошла вон, а то кулаком помогу, — и он снова захлопнул дверь.
Женщина лишь краем глаза посмотрела на происходящее. Все ее внимание было уделено малышу. Вдруг ее стараниями он выживет.
— Папа, — тихо произнесла старшая девочка.
— Что? — рыкнул мужчина. — Мне и так хватает того, что единственный сын умирает. Завтра рано вставать. Должен же кто-то на жизнь зарабатывать.
В дверь снова постучали.
— Ну, держись, попрошайка! — рывком распахнув дверь, мужчина замер. Очередная вспышка молнии осветила стоящую в трех шагах фигуру, что на глазах изменилась. На него грустно смотрела богиня. Она протянула руки и... на них появился младенец, который наконец-то замолчал.
— Нет! — страшно закричала женщина. — Не отнимай его у меня!
Но путь ей преградили два громадных ворона.
— Я пришла в другой ипостаси, но ты не принял меня. Поэтому я ухожу в этой.
Вороны каркнули и взлетели. На земле не осталась и следа приходивших. А в воздухе прозвучало снова:
— Будьте гостеприимными. Никогда не знаешь, кто постучит в твою дверь.
— Да, поучительно, — Конни согласно кивнула. — И, что интересно, практически все так и было. Ну, почти, наврали все же много, — она чуть покачала ребенка на руках.
— Но зачем? Преподать урок гостеприимства? — не знаю, как правильно отнестись к этому.
— Нет, не совсем, — демонесса вздохнула. — Сложно сказать. Но стоит мне выпустить ребенка из рук, и он умрет. Я зов услышала, вот и отправила Реми. А получилось как получилось, — и неожиданно крикнула. — Ниррам! А, ты уже здесь. Слушай, а раньше как в таких случаях поступали?
— В ТАКИХ случаях? Никак.
— Ладно. Зайдем с другой стороны, что бы ты мог посоветовать?
— Зачем тебе вообще такие сложности?
— Ниррам, — она укоризненно посмотрела на него.
