— И ты не боишься так о его величестве говорить? — передернуло пожилого скомороха.
— С чего бы? — удивился Санти. — Слышал бы ты, как мы его порой в глаза называем. Собака бешеная и дорхот гемморойный — это еще самое слабое. Ланиг вон позавчера полчаса его так материл, что заслушаться можно было. А Маран слушает, да ржет. Своим его величество многое позволяет.
— Своим... — повторил Таван, не понимая каким образом сын его старого друга Вила сумел стать своим для грозного повелителя элианской империи.
— Твои, между прочим, уже собрали реквизит, — уведомил рыжий.
Пожилой скоморох обернулся и понял, что парень прав. Остальные циркачи времени не теряли, пока он тут разговоры разговаривал. Неудобно даже, ну да ладно, не чужие люди, сочтутся как-нибудь. Вскоре все были готовы. Скоморохи с опаской поглядывали на владельца труппы, о чем-то говорящего с горным мастером. Ничего хорошего проклятые Церковью люди от этого разговора не ожидали.
Санти отвел труппу в кабак "Веселый осел", где частенько столовался. Хозяин его сразу узнал, забыть рыжую шевелюру и улыбчивую, конопатую физиономию молодого горного мастера было невозможно, и поспешил навстречу, низко кланяясь по дороге.
— Добрый вечер, уважаемый! — поздоровался Санти, бросая кабатчику негромко звякнувший кошелек, который тот ловко подхватил. — Мои друзья поживут у вас в гостевых комнатах недельку-другую. Здесь хватит на все.
— Всегда к вашим услугам, уважаемый горный мастер! — снова поклонился хозяин, низенький смешной толстячок. — Комнаты сейчас приготовят.
— Вот и хорошо.
— Зачем... — простонал пожилой скоморох, чувствуя себя страшно неудобно. — У нас неплохие сборы...
— Ой, оставьте, дядь Таван! — отмахнулся рыжий. — Было бы из-за чего переживать. Мне столько платят, что я не знаю куда их, эти деньги, девать. Кормят, поят бесплатно, одежду тоже выдают, как только потребуешь. Я вам стольким обязан, что слов нет. Не хватало только еще деньгами считаться.
— Ну, как хочешь... — тяжело вздохнул тот.
— А что это за девушка? — проводил взглядом давешнюю жонглерку Санти. — Такая красивая и необычная...
— С островов возле Эльварана она, — ответил скоморох, садясь за стол в углу. — Грустная это история. Расскажу, если хочешь.
— Хочу.
Подбежавшая служанка быстро расставила на столе кружки с элем, другая принесла миски и жареного каплуна с залитой топленым маслом пшеничной кашей. Санти пригубил и одобрительно качнул головой. До того, которым угощает император, конечно, далеко, но относительно неплохо. Он с удовольствием сгрыз ногу каплуна, прекрасно зная, что скоро мясо станет для него запретным. Уже даже начал понимать почему. Но это потом. Таван тоже поел и выпил эля.
— Теперь можно и поговорить, — сказал он, отдуваясь. — Ты прав, вкусно здесь кормят.
— Потому и облюбовал этот кабачок, — кивнул Санти. — Хотите знать, как я стал горным мастером?
— Да уж неплохо бы.
Рыжий ухмыльнулся, погружаясь в воспоминания. Мамочка, это же всего восемь месяцев прошло, не больше, а столько событий, что кажется годы и годы назад все случилось. Он не спеша, в лицах рассказывал о невеселой жизни в доме осевшего в Тарсидаре хозяина балагана. О своих глупых и порой жестоких шутках, из-за которых рыжего мальчишку возненавидел весь город. А затем о случайной встрече с прибывшим с Манхена молодым горцем, в которого по недомыслию швырнул шишку. И обо всем, что случилось потом. Кроме того, конечно, о чем приказал молчать император. Таван слушал рассказ сына старого друга, недоверчиво покачивая головой, но понимал, что тот не лжет. Повезло парню, если честно. Сильно повезло. Эх, знал бы, что у бедняги в Тарсидаре настолько невеселая жизнь, обязательно туда наведался бы, да забрал Санти в свою труппу. Теперь поздно, мальчик ушел совсем в другую жизнь.
— Ты главное человеком постарайся остаться, — вздохнул он. — Власть здорово людей портит, а у вас, горных мастеров, этой власти немеряно.
— Подлый и корыстный человек, дядь Таван, испытания не пройдет, — вздохнул Санти. — Не допускаем мы в свою среду скотов, они такого натворят, что...
Рыжий поморщился и махнул рукой.
— Да я не о том, — внимательно посмотрел на него скоморох. — Даже самого доброго и честного человека власть испоганить может. Ты вот говорил, что твой наставник кого-то в каменоломни сослал. А за что?
— Жену до полусмерти избил, сына хотел нартагальцам продать, чтобы на выпивку было. Думаешь, такой не заслуживает каменоломен?
— Такой и худшего заслуживает. Только вот слишком просто ошибиться и невиновного сослать.
— Не знаю подобных случаев, — отрицательно покачал головой Санти. — Это величайшая ответственность, судить человека. Потому мы осуждаем только задержанных на месте преступления, когда доказательства налицо. В любом другом случае производится тщательное расследование. А большинство слухов о горных мастерах — полная чушь. Боятся нас люди, вот и выдумывают всякие небылицы.
— Может, оно и так, — вынужден был согласиться Таван. — Фантазия у людей богатая, такого понавыдумывают, что уши повянут.
— Вот-вот, — рассмеялся Санти. — Ты, кстати, обещался рассказать о девушке.
— Понравилась? — иронично прищурился скоморох.
— Ну-у-у... — смутился юноша. — Понравилась. Красивая она.
— Это лет пять назад случилось, — помрачнел Таван. — Мы тогда из Аранара в Дир-Арнат плыли, купили себе палубные места на небольшой торговой шхуне. В шторм попали, неделю по океану носило, думали уже все, конец пришел. Но выжили. Капитан, как выяснил куда занесло, полдня матерился. К самому Даанскому полуострову, что из Эльварана выступает. Повезло, что до защитной границы не доплыли, эльфы чужие корабли жгут каким-то колдовством. На всех парусах оттуда драпали. Только воды почти не осталось, пришлось к первому попавшемуся небольшому островку приставать. А там...
Скоморох весь побелел от воспоминаний.
— Что там?
— Там святоши побывали... Знаешь, наверное, что они после себя оставляют? Осмелились, паскуды, рядом с империей дела свои палаческие творить... Племя там какое-то жило. Живых мы уже не нашли, только распнутые, ободранные тела. Точнее, одну живую девку нашли. Лет тринадцати, может четырнадцати, не больше. В пещерке она пряталась. Как-то матросы дурочку заметили и поймали. А потом... Они не лучше карвенцев оказались! Гады!
Таван залпом выпил эль и поморщился.
— Она ж совсем малая была, а матросня девочку всю дорогу насиловала! — резко выдохнул он, сжав кулаки. — Бедное дите уж и не шевелилось, только смотрело такими глазами, что... В жизни не забуду этого молчаливого крика: "За что?!" А как пришли в Дир-Арнат, капитан приказал продать полуживую девочку на нартагальский корабль. Тут уж мы не выдержали, собрали все деньги, что у нас остались, отдали этой сволочи и сказали, что если не согласится, то сообщим в тайную стражу о том, что он работорговлей занимается. По приходу в порт он нам ничего сделать не мог, тем более, что двое уже сошли на берег, а на кол капитану совсем не хотелось, вынужден был согласиться. В море выкинул бы обнаглевших пассажиров за борт, и все, концы в воду. В порту, понятно, не посмел, только проклинал нас, грозился отомстить. Нартагальцы ведь дали бы раз в десять больше. С тех пор только по суше ездим, страшно, а вдруг на такую же паскуду напоремся? Так вот маленькая Ле среди нас и оказалась. Девчата наши ее полгода выхаживали, есть-пить отказывалась, жить не хотела, только тихо плакала. Потом привыкла. Жонглировать вот научилась, по-лаарски говорить. Приняла нас. Она мне как дочка. Только вот ночами девочка кричит. Страшно так...
— Понятно, — скрипнул зубами Санти. — Единый, ну почему в мире столько подонков? Попался бы мне этот капитан, пожалел бы. Честное слово, пожалел бы! Зря вы в стражу о нем не сообщили.
— Мы всего лишь бесправные скоморохи, — опустил глаза Таван. — Забыл уже, что это, дрожать перед каждым, облеченным хоть малейшей властью? Нас ведь по приказу любого стражника из города вышвырнуть могут, как собак бродячих, презираемые мы люди. Церковью проклятые.
— Я поговорю с императором об этом, — в сузившихся глазах Санти появилась холодная, жестокая угроза, от которой пожилому скомороху стало не по себе. — Неправильно это. А пока возьми.
Он потребовал у кабатчика принадлежности для письма, которые немедленно принесли, быстро написал что-то на листке дорогой кагровой бумаги, обнажил картаги и скрестил над ним. Мечи полыхнули белым светом, и под ровными строчками появилось изображение человеческой ладони на фоне восходящего солнца — именно такой герб избрал себе юноша, став аристократом.
— Этот документ защитит от произвола наместничьей стражи, да и императорской тоже, ни один стражник не решится оспорить приказ горного мастера. В случае любых неприятностей мне сообщат, выручу. Только береги эту бумагу, дядь Таван.
— Да уж сберегу как-нибудь, — криво усмехнулся тот, складывая листок и бережно пряча его в кошель — охранная грамота от горного мастера, тем более, приближенного к самому императору, многого стоит.
— Я тебя знаю, — заставил Санти вскинуться приятный, с легкой хрипотцой женский голос.
Рядом со столом стояла девушка, чью историю ему только что рассказал старый скоморох. Рыжий удивленно посмотрел на нее. Знает? Что за чушь? Откуда?
— Я видела тебя во сне, — продолжила она. — Боги послали мне видение. Мы сражались с теми, кто убил моего отца и осквернил наши жертвенники. У тебя в руках были белые мечи. Этих двух я тоже видела.
Девушка показала на сидевших за соседним столом Раху с Тайкой, с аппетитом поедавших ужин.
— Во сне? — задумчиво переспросил Санти.
Император предупредил пятерых побратимов, чтобы искали Жрицу. Языческую жрицу. Неужели это она? Вполне возможно. Но тогда... Тогда пришло его время брать ученицу.
— Ты была жрицей? — спросил юноша, настороженно смотря в раскосые, ярко-синие глаза.
— Была и есть! — гордо выпрямилась Ле. — Боги не оставили меня. Все это время я ждала тебя, хоть и не верила, что ты появишься, владыка. Но ты пришел.
— Я не владыка, — отмахнулся юноша. — Я всего лишь горный мастер.
Девушка пожала плечами. Она-то лучше знает. Не хочет считать себя владыкой? Его дело, но от воли высших сил никуда не уйти. Он — владыка, дарящий Свет, стоящий у трона богов.
— Ле, — вмешался удивленный Таван. — Ты что? Тебе плохо, девочка?
— Мне хорошо, мой второй отец! — низко поклонилась она. — Я благодарю тебя за все, что ты для меня сделал и никогда тебя не забуду. Но я встретила того, кому принадлежат мое тело, моя жизнь и моя душа.
— Значит, это ты... — закусил губу Санти. — Ты — Жрица. Ты — Четвертая. Вот уж не гадал, что встречу тебя здесь. Надо же...
— Что это значит? — растерянно спросил скоморох, смотря на внезапно свихнувшихся молодых людей.
— Пророчество, дядь Таван, — скривился Санти. — Очень древнее пророчество, которое начало сбываться и взяло нас всех за глотку. Судя по всему, девушка — Жрица из этого пророчества. Не смейся, я знаю, что ты не веришь ни в какие пророчества. Я тоже не верил, пока меня мордой в него не ткнули, как нашкодившего кутенка.
— Пророчество? — широко распахнулись глаза Ле. — Было пророчество? Ты его знаешь?
— Не полностью, — вздохнул рыжий, озабоченно потирая щеку. — Завтра встретимся с императором, он понимает в этом лучше меня. Именно он приказал нам искать жрицу.
— У него вместо лица туман? И громовой голос?
— Да.
— Его я тоже видела. Он скоро умрет.
— Что?! — едва не подпрыгнул Санти. — Не дай Единый! Надо обязательно ему об этом сказать! Завтра же и скажешь!
— Я выполню любой твой приказ, владыка, — безразлично отозвалась девушка, склонив голову.
Опять хрен за редьку! Придется отучать ее говорить так. Представив, как будут ржать Тинувиэль с Хратом над "владыкой", юноша поморщился. Жизни ведь не дадут, совести ведь ни у одного и капли не найдется.
— Дядь Таван, — обратился юноша к скомороху, внимательно и удивленно продолжающему смотреть на девушку. — Я беру эту девочку в ученицы. У меня просто нет другого выхода. Извини... Я позабочусь о ней.
— Я всегда знал, что когда-нибудь она уйдет, — тяжело вздохнул тот. — Ле — нечто большее, чем просто жонглер, все в труппе это ощущают. Она вызывает какое-то благоговейное уважение даже у меня.
— Пойдешь ко мне в ученицы? — негромко спросил Санти, снова посмотрев на замершую перед столом странную девушку.
— Все, что прикажешь.
— Тогда иди за мной.
Он повернулся к ошалевшим Рахе с Тайкой, изумленно смотрящим на происходящее.
— Девочки, — усмехнулся рыжий их удивлению, — вот и у меня ученица появилась. Надеюсь, вы подружитесь.
Обе только озадаченно кивнули, явно ничего не понимая.
Оказавшись на улице, Санти окинул взглядом толпу и сразу вычленил нужного человека. Около одной из витрин стоял погрузившийся в свои мысли средних лет седой человек с полупрозрачным шнуром мастера-наставника на левом плече.
— Здравствуй, уважаемый старший брат! — поклонился юноша, подойдя.
— Здравствуй, младший брат. Нужна помощь?
— Да, прошу тебя стать свидетелем произнесения Слова Воина.
— Ученика берешь? — добродушно улыбнулся мастер-наставник.
— Ученицу, — поправил Санти.
— Хм-м-м... — поморщился седой. — И на кой ляд тебе столько проблем на голову надо? Я ни за что не стал бы с девкой возиться, пока выбьешь из нее бабские заморочки, три раза с ума сойти можно.
— Так уж вышло... — развел руками юноша. — Слово сказано.
— Твое дело, конечно, — укоризненно покачал головой мастер-наставник. — Где она?
— Вот, — подозвал Санти на застывшую у порога девушку.
— Эта? — взметнулись вверх брови седого. — Так она ведь жонглерка...
— Я сам в прошлом скоморох, — скользнула по губам юноши горькая улыбка — надо же, даже мастер-наставник подвержен предрассудкам толпы.
— Постой-ка... Ты один из Пятерых, насколько я понимаю?
— Да, старший брат.
— Тогда понятно, — кивнул тот. — От вас любого фортеля ждать можно. Что ж, приступим. Серый шнурок есть?
— Да, — кивнул Санти, доставая вышеозначенный шнурок из кошеля.
— Назови свое полное имя, девочка, — обратился к Ле мастер-наставник.
— Л'эт, посвященная жрица Астаг, Дитя Света.
— Жрица Астаг?! — буквально подпрыгнул седой. — Истинная?! Ты не лжешь? Жрецов Астаг ведь перебили больше тысячи лет назад.
— Мы жили на небольшом острове, — безразлично ответила девушка. — Там стоял Храм Света. Потом пришел корабль с Карвена, и нас не стало. Храм разрушили. Я единственная выжившая.
— Ясно, — закусил губу мастер-наставник. — Ты видишь пророческие сны?
— Да.
— Мне надо поговорить с тобой. Обязательно.
— С разрешения владыки.
Ле кивнула на застывшего на месте Санти.
— Владыки? — взметнулись вверх брови мастера-наставника. — С чего это она тебя так называет, мальчик?
— А я знаю? — раздраженно пожал плечами юноша. — Взбрело что-то в голову.
— Жрицам Астаг никогда и ничего просто так в голову не взбредало, если судить по хроникам. Но ладно, ты дашь ей разрешение встретиться со мной позже?
