— Хватит, — вырвалось у Ли. — Я не хочу больше знать и слышать о том, кто еще участвовал в этом. Ты способен замарать своей грязью любого, но я не хочу видеть в тех, кого узнал, как настоящих воинов, верных Империи, бездушных пособников узурпатора!
— А может быть, ты узнал их не так уж и хорошо, как думаешь? — ехидно прищурился Император. — Впрочем, ты прав, мне не стоит травмировать твое хрупкое сознание и ломать сложившуюся картину мира излишней порцией горькой правды. Вернемся к нашему личному спору. Надеюсь, ты убьешь меня быстро, без всякого садизма и прочего?
— Боюсь, что по-другому и не успею, — странно, но всколыхнувшееся волнение почти полностью отступило, оставляя сознание Ли в полном спокойствии и сосредоточенности.
У Ханя была возможность только для одного удара, и он прекрасно это понимал. Конечно, предугадать все хитрости, которые мог задумать Мао, было непросто, но, как гласила одна народная мудрость, якобы изреченная монахом Хэ, проще было попробовать один раз и не сделать, чем не пробовать и не делать вообще.
— Замечательно, а то я тут немножко боялся, — Император вновь заерзал на троне, устраиваясь поудобнее и вытягивая короткие ноги. — Но прежде, Ли, мне хочется, чтобы ты все-таки сразился с одним человеком... Ну, в самом деле, не думал же ты, что все и вправду будет так просто?
— Даже не сомневался, — мрачно усмехнулся тайпэн. — И кого же ты припас для меня?
— О, я не посмел бы выставить против столь страшного и опасного противника кого-то, недостойного скрестить клинок с истинным воплощением тех забытых правил и истин, что когда-то скрепили молодую Империю, восставшую из бездны анархии и всеобщей войны. Только один из великих мужей, известных мне, подойдет для этой тяжелой ноши. И этот человек, Ли, это... ты сам.
— Очередной чародейский фокус? — нахмурился Хань, готовясь увидеть какой-нибудь призрак-фантом, сотканный Мао, или выдвижное зеркало, отражение из которого сможет шагнуть через ажурную раму, выхватив свой цзун-хэ.
— Нет-нет, ничего такого. Я просто хочу заставить тебя немного подумать прежде, чем ты начнешь действовать. Только и всего, мой друг, — Император резко наклонился вперед, опираясь локтями на колени, и очень тихо спросил. — Я хочу попросить тебя подумать о том, что будет дальше? После того, как я умру?
— Когда узурпации будет положен конец, а народ и знать получат возможность избрать законного Императора согласно тысячелетним традициям? Думаю, ничего более худшего, чем то, что уже случилось, не произойдет.
— А мои пособники? — толстяк на троне чуть склонил голову вправо. — Их ведь тоже придется... отстранить от власти, лишив всех прав и привилегий? Или ты думаешь, что без меня они вдруг сразу станут такими же как ты? Неподкупными, помешенными на Долге бессребрениками, преданными стране и народу?
— Если понадобится...
— Понадобится! — отрезал Император. — И мало кто из них уйдет добровольно. Война между кланами, а также между чиновничьими и армейскими группировками расколет Единое Государство уже к сегодняшнему вечеру, если ты сейчас просто проткнешь этот жирный мешок на Нефритовом Троне. На твоей стороне могут выступить разве что только Юэ и разные мелкие семьи, да еще, может быть, часть духовенства. Армия по-прежнему сосредоточена на юге, вблизи столицы у тебя только три тысячи солдат абордажа Центрального флота, вернувшиеся из Генсоку на отдых. Но беда в том, что с их новым командующим успешный диалог у тебя вряд ли сложится. По-моему еще есть шанс на поддержку со стороны таких торговых домов как Джао и, допустим, Кун Лай, но их силы пыль в сравнении с Гжень... и ётёкабу. Не забыл, во что на самом деле при желании могут превратиться эти уличные бандиты и опиоманы?
— Твои былые союзники не смогут выступить общим фронтом и сами передерутся между собой, — попытался возразить Хань, но осекся, осознавая, что именно он говорит.
— Я ведь уже говорил, что ты умнеешь прямо-таки не по дням? Я не просто сейчас узурпатор, я — та одна-единственная компромиссная фигура, которая устраивает всех. Все связи, все соглашения, все тайные сделки замкнуты на меня. И только я имею власть и влияние на каждую из сегодняшних сил в достаточной мере, чтобы поддерживать равновесие. Не буду скрывать, это не стечение обстоятельств, эта ситуация была создана мной намеренно, но разрушив ее, ты сделаешь неизбежным период новой анархии. Не лучший вариант, учитывая, что нас ждет в ближайшем будущем.
— О чем ты?
— Подумай еще, вспомни последние несколько лет. Что было бы, если бы планы Старшей Сестры и ее подруг не срывались бы постоянно одним одаренным молодым глупцом? Закат Империи охвачен войнами с кочевниками и карабакуру. Весь юг увяз в бесконечных сражениях с Юнь. Тай-шаны, наверняка, не удовольствовались бы бедными умбейскими деревнями, когда рядом с их собственными землями осталась бы лежать нетронутая и беззащитная Фуокан. Центральные провинции сражаются между собой из-за переворота Мори, на севере вновь начнут шевелиться ракурты. Это была бы бойня всех против всех. Кланы, гильдии, купеческие дома и отдельные армейские отряды режут друг друга и рвутся к жалким крупицам иллюзорной власти. Всеобщий голод. Дороги забиты беженцами, ломящимися стадами от одного пепелища к другому, разнося страх и болезни. Повсюду озверевшие мародеры, обнаглевшие разбойники и доведенные до полнейшего отчаяния крестьяне. Идеальный момент...
— ... чтобы ударить по Единому Государству, добив его окончательно, — прошептал Ли, не замечая удовлетворенной улыбки, расплывшейся по лицу Императора.
— И этот удар будет куда страшнее Юнь или тиданей. Я знаю, кто это будет, и очень боюсь, что даже сейчас, несмотря на везение, подвернувшееся Империи в твоем лице, у нас не хватит сил, чтобы вовремя их остановить. Впрочем, мои душевные терзания могут окончиться одним стремительным ударом цзун-хэ. Но опять же с одним условием, Ли. Мое место получишь право занять только ты. Ты ведь готов к такому?
С каждым новым словом, произнесенным Императором, разум Ли Ханя как будто погружался в горячий густой кисель. То, что предлагал нынешний властитель Империи, было настолько бессмысленно либо противно для Ли, что эмоции рвались из него, желая выплеснуться наружу безудержным стоном. Оставлять этого ублюдка на троне было нельзя, но по всему выходило, что он прав, и лучшего кандидата на роль спасителя Единого Государства просто не существовало. Ни одного. Кроме лишь бывшего дзи, не понимавшего, как не сломаться под тем грузом ответственности, что налагает на него это решение. И тем более, Ли совершенно не мог себе представить, что следует делать, окажись он действительно сам на месте этого толстого узурпатора. Раскол и внутренние войны неизбежны, и как бы ни были велики статус и слава тайпэна Ханя, он не сумеет подчинить своей воле всех своенравных и жадных гордецов, даже собрав под свои знамена тех, кто еще помнит, что такое честь и Служение. На это уйдет много времени, и прольется немало крови, а если новый удар, к которому только готовили почву кумицо, состоится вот-вот, то...
— Выбор за тобой. Да, я сократил число вариантов, — пожал плечами человек на троне, — но созданием других тебе стоило озаботиться раньше. Так что вперед.
Эти две минуты были вечностью, самой страшной и невероятной для Ли. Ласковое солнце, светившее в большое окно, играло бликами на лакированной мебели и золоченой отделке, но атмосфера легкости и простой человеческой радости навсегда покинула кабинет Императора. Можно ли решить судьбу государства лишь одним словом или поступком? Можно ли предугадать все последствия своего выбора? Как определить судьбу почти сорока миллионов людей, совершенно не знаю, что ждет их в будущем? И применимы ли в этом решении принципы "меньшего зла" или "верности добродетелям"?
Пальцы Ли Ханя медленно потянули клинок из ножен, но задрожали, едва лезвие вышло наполовину, и, остановившись, разжали украшенную рукоять.
— Лицемерный подлец, — опустив взгляд, выдавил из себя тайпэн Империи. — Демоны с тобой и твоими погаными планами. Делай, что должен. В этот раз, я уйду с твоего пути.
— Благодарю за согласие, — самодовольно хмыкнул правитель Единого Государства. — Но этого, увы, недостаточно. Видишь ли, при всех моих возможностях и связях, с учетом внезапной смены верховной власти, Империи и ее войску будет необходим символ порядка, доблести и того, что все остается как прежде, и что нефритовая пирамида все также незыблемо стоит на своих былых идеалах.
— Чего ты хочешь? — наступая на горло собственной ярости, спросил хмуро Хань.
— Твое имя, твою славу и твое всеобщее уважение. В моем новом правительстве пока еще свободна должность военного советника, и нет лучшей кандидатуры на пост тайпэнто, чем прославленный и благородный Ли Хань, спаситель сотен тысяч жизней, покоритель карабакуру, друг степняков и ночной кошмар всего царства Юнь.
— Встав рядом с тобой, я покажу всей Империи, что доверяю новому Императору.
— А если ему искренне доверяет такой великий, благородный и смелый воин, то этот Император, возможно, не так уж и плох, — закончил мысль узурпатор. — Не ради меня, не ради себя, но ради всех нас.
Стоило ли отступать теперь, когда первый шаг в пропасть был уже сделан? Бывшему дзи, когда-то пошедшему против всего, что было для него нерушимой догмой, как ни странно, было трудно сделать это еще раз. И все-таки, он ведь мог отказаться...
— Я буду пристально следить за тобой. Всегда буду рядом, и если мне вдруг, хотя бы покажется, что ты отступаешь чуть в сторону от того, каким должен быть Император для своего народа...
— То моя мягкая толстая шея всегда к услугам твоего вострого ножа, — смотреть на победоносную улыбку Единого Государя было непросто, но Ли пересилил себя.
— Но слов о личной верности в моей клятве не будет. Только о том, что касается Империи и ее простых обывателей.
— Но ведь Избранник Неба и есть воплощение Империи? — заливисто рассмеялся толстяк, но тут же вскинул руки, показывая, что пошутил. — Согласен, клянись, чему хочешь. Мое официальное возведение на Нефритовый Трон состоится только через два дня, после этого свадьба с бывшей Императрицей. Это окончательно закрепит за мной все эти новые права и обязанности, а вот моей нынешней жене придется довольствоваться "пособием по разводу". Церемонии клятвы вассалов пройдут на третий день, тогда же я провозглашу тебя военным советником и подтвержу должность Джэнг Мэя.
— Я могу покинуть столицу до начала торжеств?
— Конечно, можешь. Правда, мне почему-то кажется, что ты найдешь, чем заняться в городе эти два дня.
— О чем ты?
— Еще один милый сюрприз.
Император откинулся обратно на спинку трона и щедрым жестом махнул в сторону большого окна по правую руку от себя.
— Посмотри сам.
Подозрительно покосившись на Мао, Ли медленно двинулся в указанную сторону. С предложенного места для Ханя открывался хороший вид на маленький ухоженный сад, располагавшийся на несколько этажей ниже и огороженный стенами со всех сторон. Уютный "схрон" было надежно спрятан от всяких посторонних глаз, при этом журчание рукотворных ручье, шум древесных крон и пение птиц полностью заставляли забыть о том, что посетители сада находятся в самом сердце Золотого Дворца.
Далеко внизу по аллее, выложенной деревянными шестигранниками, прогуливалось несколько человек. Первым внимание Ли сразу привлек небольшой крепкий бутуз с сосредоточенным видом топавший по дорожке в направлении ближайшего розового куста. Замерев перед одним из цветков, малыш несколько секунд всматривался в изгибы бутона, а затем осторожно коснулся невесомых лепестков и радостно засмеялся. Сопровождавшие мальчика взрослые тоже весело переглянулись, и взгляд Ханя вдруг неожиданно зацепился за лицо молодой женщины, что стояла впереди всех.
— Каори.
Воспоминания, слегка поблекшие и истершиеся после минувших дней и пройденных испытаний, всколыхнулись вдруг с новой силой, заставляя тайпэна вновь ощущать вкус настоящей жизни. Понимание остального пришло чуть позднее.
— Что она здесь делает?
Император изогнул губы, демонстративно задумавшись.
— М-м-м, точно не помню. Кажется, Тонг О-шэй, как глава своего рода, прибыл по приглашению сиккэна на церемонию возведения нового правителя Единого Государства. А заодно привез в столицу свою жену, дочь и внука.
— Внука? — странно, но Ли не ждал, что это будет настолько больно. — Значит, она...
— Нет-нет, она не вышла замуж, — и, глядя на непонимающее лицо Ханя, Император хрюкнул от смеха. — Я внимательно следил за семьей О-шэй после нашей первой встречи в Ланьчжоу, так что можешь поверить мне. Она не замужем, а внуку Тонга, которого, если тебе интересно, назвали Сэн, совсем недавно исполнился второй год.
— Но тогда... — Ли пораженно замер с открытым ртом.
— О да, идиот! Это твой сын, — казалось, еще немного и щеки Императора лопнут от хохота. — Видел бы ты себя сейчас!
— Год назад в ставке Закатной армии, ты ведь знал?!
— Знал, — кивнул толстяк. — Но зачем мне было тебе говорить об этом тогда?
— Гнойный мерзавец, — Ли разрывался между двумя чувствами, но радость все больше теснила негодование, и злиться на Мао он уже не мог.
— Разумеется. А чтобы доказать это, поделюсь с тобой одной откровенностью. Если бы ты отказался принять от меня в качестве щедрого дара пост тайпэнто, я бы использовал дополнительные методы убеждения с участием представителей рода О-шэй. Причем это были бы весьма нехорошие методы.
— Но ты все-таки не сделал этого, не сделал сразу, — неожиданно улыбнулся Ли, сумев ошарашить этим поступком даже своего собеседника.
— Я собирался...
— Нет, ты обязательно бы воспользовался моим больным местом, не раздумывая, без всяких лишних бесед и церемоний, — отрицательно покачал головой тайпэн. — И знаешь, что это значит?
— Просвети меня, — раздраженно хмыкнул Император.
— Ты еще не настолько сгнил, как хочешь всем показать. Тебе недостаточно было моего согласия, вымученного силой и принуждением. Ты хотел, чтобы я согласился сам, по своему выбору и из собственных убеждений. Потому что только тогда, твои действия вроде бы приобретают хоть какой-то человеческий оттенок.
— Какая чушь! — фыркнул владыка Империи. — Опять ищешь хорошее в куче помета. Хочется убедить себя в том, что даже у негодяя есть что-то напоминающее душу, и ты не так уж неправ был сам в своем решении? Пожалуйста, убеждай. Но только меня избавь от этих нравоучений.
— Как скажешь, — продолжая улыбаться, ответил Ли. — Я могу к ним спуститься?
— Конечно. Пока ты мне больше не нужен. Слуга проводит тебя, куда ему скажешь. До церемонии можешь заниматься, чем хочешь.
Дверь-перегородка с едва заметным стуком закрылась за спиной у Ханя, оставляя Единого Государя в одиночестве. Несколько секунд Император бессмысленно смотрел в одну точку перед собой, а затем еще раз презрительно фыркнул.
— Вот же, скотина! Все равно, все настроение испортил...
