— Первая Мустафарская резня? — тихо ахнула Асока. До этого момента, ей не было известно, что именно её любимый учитель, вырезал всё высшее руководство Торговой федерации.
— Да... и тамже, джедай которым я был, проиграл, — с каждым словом, в груди разгорался пожар, я боролся за вздох, как мог, но механизм решил за меня. С шипением, воздух потёк сквозь стиснутые до боли зубы.
— Только, сгорая заживо, под истеричные выкрики своего бывшего учителя, я смог, наконец, понять, что я натворил. И тогда, джедай, которым я был, принял, наверное, первое правильное в своей жизни решение.И это же решение стало для него последним, — тараторил я, стараясь успеть до того, как грудь сдавит очередным спазмом. Нельзя было упустить ни слова.
— В тот день, тридцать пять лет назад, джедай, которого звали ЭнакинСкайвокер, умер. А в одной ничем не примечательной галактике, родился обычный мальчик, которого радостные родители назвали Серёжей. Этот мальчик стал вместилищем, для очищенной до зеркального блеска, сути Энакина Скайвокера. Итак, я ещё стал невольным похитителем чужого тела, — вынужденный вдох пробил горло, словно наждаком пройдясь по лёгким.
— Тридцать пять лет прожитой жизни на маленькой голубой планете, которую её жители простодушно называли Землёй. Мальчик жил, рос, взрослел, стал самостоятельным, влюблялся и ненавидел, обзавёлся семьей, — вдох.
— Просто жил, как многие обычные люди на этом маленьком, когда-то голубом, а теперь всё быстрее сереющем шарике, — хрип, ещё один принудительный вздох, и несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями, передышка.
— Пока, в один сугубо несчастливый день, он наконец очнулся, медленно поджариваясь заживо, — мой голос невольно сорвался, прерванный очередным вдохом, боль, та боль впечаталась в самую подкорку моего сознания.
Теперь мне стало доподлинно ясно, отчего целый пласт моей памяти был подавлен. Почему, я даже не предавал значения собственному имени. Теперь все эти воспоминания вернулись. Сейчас я не уверен, хватило бы мне мужества вспомнить это, учитывая память о какой боли ко мне вернулась.
— Я не прогоню тебя... теперь, ты знаешь практически всё, что знаю я сам, и теперь, если ты захочешь уйти, я не буду тебя винить, я пойму... — больше не было сил говорить, теперь всё сильнее хотелось спать.
— Нет, мастер, сейчас, ты берёшь себя в руки, поднимаешь свою задницу от пола, и ползёшь в медотсек... а уже потом, мы с тобой всё хорошенечко обсудим. И мёртвых-живых джедаев, и какой-то там разгромленный Храм, — Асока улыбнулась, а затем воинственно насупилась. Что ж, видимо спокойно умереть мне не дадут.
* * *
Интерлюдия Атата-Кач Койгой.
Полигон Имперской Высшей военной академии Корусканта (бывшее Республиканское Высшее десантное училище).
Шерсть на спине слиплась комом, в тяжёлой кирасе не почесаться. После изматывающего броска, да под огнём штурмового отряда клонов, пасть пересохла, перед глазами пляшут разноцветные круги, да ещё в шлем прилетело попадание из тренировочной бластерной винтовки. Индикатор показывает, что у него осталась всего одна жизнь.
Штурмовая броня, тёмно-желтого цвета, собранная на основе обычного штурмового доспеха. По расчётам неизвестного инженера, такой доспех в среднем способен выдержать три попадания. Несмотря на некоторые неудобства, этот штурмовой комплект был лучшим из того, что приходилось использовать Легату за свою долгую службу.
Атата-Кач Койгой заслуженно считал себя одним из опытнейших гвардейцев. А его сослуживцы были элитой его планеты. Тем больнее былокрушение питаемых иллюзий. На полигоне звёздного разрушителя, штурмовики отряда "Дельта", втоптали их в палубу всего за полторы минуты.
Удар по самолюбию был жесток. Конечно, было желание оправдать неудачу, свалив вину на громоздкую, тяжёлую устаревшую традиционную бронюВуки.Вот только и штурмовики шли в тренировочный бой, в обычной для клонической армии броне, а не в своих, тяжёлых даже на вид, доспехах.
Это был удар и позор. Лорд, что милостиво принял их под свою руку, не сказал ничего. Просто молча покинул наблюдательную площадку. А через полчаса, на личный датапланшетЛегата упал приказ. С лёгким содроганием Атата-Кач прочёл распоряжение о перевооружении, и о дополнительном обучении вверенного ему подразделения. Приказ был завизирован личной подписью лорда.
Это было унизительно, обидно, но нельзя было проигнорировать. Ему и его братьям дали шанс. С этого дня началась их нелёгкая учёба. Спустя столько прожитых лет, вновь оказаться за ученической партой.
Лекции о вооружении, тактике, технике, субординации, сменялись бесконечными тренировками всё с той же дельтой. И незаметно для самих себя, они начали меняться. Сложно оставаться обособленным, если с тобой за партой садятся только недавно разделавшие тебя на тренировке клоны, и весь день посвящен учёбе и тренировкам.
Сам он понял, что начал меняться, и его отношение к окружающим его копиям изменилось. Его бойцы, тоже стали относится к окружающим их клонам иначе. Изменилось и их вооружение. Ушли на склад все большие и неудобные вибромечи, а традиционные бластерные излучатили вуки, стали головной болью интенданта.
Поначалу, им выдали стандартную для штурмовых подразделений клонов винтовку DC-15m. Это оружие Легату очень понравилось. Тяжёлая и мощная винтовка, превосходила по мощности его старый излучатель, а уж по скорострельности и боезапасу, так в несколько раз.
И это только начало. По прибытии на Корускант, на борт были доставлен полный комплект вооружения, разработанный специально под бойцов Вуки. Он включал в себя, особый тяжёлый штурмовой доспех, новую винтовку DC-15mt, помощнее и крупнее, чем оригинал.
Вот и родился отдельный бронированный гвардейский штурмовой батальон -и пусть под бронёйпока колтунами сваливается шерсть. Инженеры обещают в скором времени справитсяи с этой небольшой проблемой. Сегодня, в этот день, они не позволят растереть себя по полигону.
Индикатор заряда силового щита быстро заполняется зелёным. Атата-Кач осмотрел остатки его штурмового батальона. Их осталось чуть больше сотни, из трёх. Несмотря на всю оснастку, дельта при поддержке двух батальонов клонов вновь размотали его силы.
Для клонов этот бой тоже уже не был лёгким. Второй час тренировочного сражения подходил к концу, а в потери можно было смело записать полтора батальона клонов. Только поддержка вездесущей Дельты, позволяла белошлемникам удерживать его бойцов.
— Внимание... — время условной передышки заканчивается. Таймер показывает последние мгновения затишья. После чего, перегруппировавшаяся дельта, раздавит его отряд.
Нет, у него найдётся, чем их удивить. Легат, оскалился, хотя для вуки это было подобием улыбки. Он научится быть достойным, чтобы верно служить лорду. Они больше не могут позволить себе проиграть, посрамить честь своего сюзерена. Если предстоит сейчас "условно умереть", так тому и быть.
— Р-ррра! Гвардейцы! Ляжем костьми, мёртвые сраму не имут! Потеря чести — вот позор! Взвод три, огонь по левому флагу. Остальным приготовить термальные детонаторы, — о да, никто не может сравниться с вуки в том, чтобы далеко и метко швырнуть гранату. Вот будет Дельте сюрприз.
— Вперёд! — взревел Легат, вскидывая лапу, отправляя детонатор в долгий полёт в сторону позиций колонов. Это будет славная битва!
Интерлюдия Асажж Вентресс
Огненными всполохами на кабине корабля, горит атмосфера Датомира. Даже опытной одарённой, побывавшей в тысячах передряг, было непросто преодолеть блокаду планеты. Установленную Республикой в самом начале Войны клонов, и до сих пор не снятую теперь уже Империей.
Поверхность красно-желтой планеты приближается, сквозь огненные всполохи. Датомир кружит, то появляясь, то пропадая в обзорном экране, корабль бросает, словно лист на ветру.
Почти три недели, три недели, полёта в виде, обычного мелкого космического мусора, оправдали себя. Немного подташнивает от бесконечного вращения и сдавливающих её тело перегрузок, но Сила хранит сознание. Ремни безопасности больно впиваются в плечи, Асажж Вентрес шипит ругательства через стиснутые зубы.
Особо сильный рывок — и всполохи исчезли, судно достаточно затормозило об атмосферу. Чувство свободного падения настигает, машинально хочется дёрнуть на себя штурвал, быстро вбить необходимую команду. Но нельзя, звёздные разрушители на орбите на такой дистанции смогут засечь активацию двигателя.
Зуммер противно пищит, сигнализируя о падении. Десятками выпадают тревожные прогнозы бортового компьютера, а она только внимательно следит за бегущими цифрами высоты, и прислушивается к ощущениям.
— Сейчас... — выдохнуть для уверенности.
Руки вцепились в штурвал, с тихим жужжанием активируются двигатели. Кораблик, опасно вильнув, практически цепляя верхушки красных деревьев, выравнивает свой полёт. Сенсоры в пассивном режиме! Возможно, её и заметили, но империя не сунется на поверхность планеты.
Если только отправят несколько истребителей на перехват, но вряд ли. Бесполезно состязается в пилотаже с одарённым в атмосфере, самоубийц нет. Интересно, насколько много найдётся таких. К тому же сёстры уже почувствовали её прибытие, и помогут.
Пальцы быстро вбивают координаты убежища Сестёр Ночи. Несмотря на все расчёты, она выпала на планету в другом полушарии. Ничего, теперь хватит времени, чтобы помедитировать и подготовится к встрече. Асажж Вентресбыла полна надежд на то, что этот долгий и трудный путь был проделан не зря.
Медитация слегка успокоила её мечущуюся душу. Тревога, поселившаяся в ней, после попытки убийства лорда Вейдера, отступила, затаившись где-то на задворках сознания. Она почувствовала, что можно ослабить концентрацию. Это противное липкое чувство, прикосновение чужой воли, больше не вернётся.
Она постаралась отринуть воспоминания о той обволакивающей, подчиняющей и ломающей её сырой мощи. Спокойной непоколебимой уверенности, и наслаждению, что дарит это прикосновение, стоит лишь на секунду открыться. Опасное, смертельно-опасное, пробивающее до самых тёмных глубин, чувство.
Тогда, стоя лицом к лицу, среди трупов Вуки и готовясь к последнему решающему удару, еепронзило насквозь. Чувство неизбежной смерти, оказалось настолько острым, что она на секунду потеряла концентрацию.
Она открылась, её обостренное до придела сознание едва не схлопнулось, разряд прошёл от основания шеи до кончиков ног. Она отшатнулась едва успев покинуть место гарантированной гибели. И как только это чувство отступило, пришло другое.
Стыдно признаться даже самой себе, но в тот момент, ей безумно хотелось переступить ту запретную черту. Вновь почувствовать дыхание неминуемой гибели, и запредельной накатывающей волнами мощи, от которой словно кипит кровь.
Это желание, едва не заставило её искать новой встречи. Несколько дней она даже размышляла о организации попытки ещё одного покушения. Только для того, чтобы вновь встретиться с бронированным истуканом в бою. Это перемена испугала её, и эта перемена привела её домой.
Датомир, единственное место во всей галактике, которое она с известной натяжкой могла назвать домом. После того, как её предали все, предал ненавистный учитель и Торговая федерация, за которую она пролила немало крови. Это место, пусть с некоторой настороженностью, приняло её.
Поселение Сестёр Ночи, раскинувшееся у подножия красной скалы, с высоты птичьего полёта казалось просто десятком беспорядочно разбросанных домиков. Группа из двенадцати женщин ждала её на краю. Ассаж быстро посадила свой звездолёт, выскользнула из кабины и пошла им на встречу.
— Да хранит тебя ночь, сестра... — пропела Верховная жрица.
— Я вернулась во тьму, — отозвалось она, что же, будет забавно вновь попробовать научится петь, учитывая качество её голоса. Асажж Вентресс впервые за долгое время искреннее улыбнулась.
Жрица улыбнулась в ответ, потянув к ней руки. Ассаж, сделав несколько неуверенных шагов, застыла в нескольких сантиметрах от тянувшихся к ней рук женщины. Она почти та же — жёлтые глаза, волевой подбородок, только под глазами новые морщинки. Длинные чёрные волосы заплетены в косу с вплетёнными металлическими нитями.
Преодолев секундное колебание, Ассаж сделал шаг, неуверенно заключив женщину в объятия. Её напряжённая спина расслабилась, надломилась, ноги подкосились. Она бы упала, но высокая женщина удержала неожиданно ослабевшую несгибаемую датомирку.
— Мама, мне было так страшно... — едва слышно прошептала Ассаж.
Всего два вдоха потребовалось, чтобы мгновение слабости прошло. Она отстранилась, жрица одним незаметным движением, вытерла с глаз своей дочери выступившие слёзы.
— Итак, что привело тебя домой? — голос прозвучал строго, но взгляд Верховной жрицы был нежным и очень печальным.
Интерлюдия Императора
В звуке чеканящих шаг гвардейцев, бесшумная, по-кошачьему мягкая поступь императора, была неслышна. В этой небольшой прогулке по тронному залу его сопровождали только двое церемониальных гвардейцев в красной броне, и таких же алых, словно кровь, плащах.
Однако они, один из внешних атрибутов власти, но пока Присутствие сопровождающих изрядно раздражало ситха. Как и этот, большой, и слегка аляповатый трон, собранный, словно из трёх сталистых шаров. К положенному церемониалу следовало привыкать. Не было больше никакого смысла оттягивать дальше процесс.
Императорский дворец, его резиденция, два дня как закончен — в основном, конечно. Здесь не только его рабочее место, теперь тут его дом. Его старая квартира ни в какое сравнение не идёт с этим домом власти. Он планировал ещё разбить сады (имени себя, разумеется), обустроить Большой променад. Ну и много чего ещё можно придумать на месте бывшего Дворца республики.
Теперь это новое Чудо света, три огромных трёхгранных пирамиды, словно слитых воедино. Из центральной вершины возвышается гигантская трёхкилометровая башня. На самой вершине, в шпиле и располагается тронный зал. В прозрачной стене, за троном, представляющей собой огромное панорамное окно, можно видеть искривлённую линию горизонта Корусканта. Он пожелал, чтобы вид практически повторял тот, что был в его старом, ещё Канцлерском кабинете.
Императорский дворец расположен в каких-то трёх сотнях метров от здания Сената, теперь уже имперского. Император желал, чтобы со временем именно его дворец символом нового порядка. Пока же дворец был практически пуст.
Под тронным залом, под апартаментами императора располагались помещения Малого совета. Вместе с совещательным залом, совмещенным со сложной системой дальней связи. Ситх, без зазрения совести, позаимствовал идею совещательной комнаты у джедаев.
Ниже располагалась имперская канцелярия, под ней казармы Алой Стражи, которая вскоре должна была стать его лично гвардией. Прямо под казармами красных плащей, должно расположиться казначейство. И так, всё ниже и ниже, этаж за этажом, в этом здании концентрируется власть. Доставляя её к самой вершине, к ногам Императора.
