Но что-то Уизли ему не очень радовался. Прятал взгляд, а если и решался вскинуть на него глаза, то смотрел отчего-то виновато. Что бы это могло значить?
Мальчики остановились у двери лазарета, поджидая Гермиону. Но того, что произошло после, Гарри никак не мог предвидеть. Подруга окинула его злым взглядом, молча оттолкнула в сторону и, гордо вскинув голову, почти выбежала в коридор. Потирая плечо (Гермиона вовсе не заботилась о состоянии молодого Поттера и толкнула его так, что он едва не упал), Гарри задал вопрос в пространство:
— Что это с ней?
Ответили ему сразу двое:
«Сам-то как думаешь? Она лучшая по многим предметам, самая старательная ученица в Хогвартсе…»
— Не знаю, она со мной с самого вечера не разговаривала. Пришел профессор Дамблдор…
«… И понять, наконец, что ее интеллект и трудолюбие никого не интересуют, пока она не принадлежит к касте чистокровных…»
— … она сказала, чтобы я молчал, а когда он спросил, правда ли что мы с ней выпили что-то, что тебе прислали…
«… Открыть глаза на то, что даже у лентяя Уизли будет больше возможностей проявить себя, чем у нее, только потому, что все его родственники — маги. Ей определенно надо о многом подумать…»
— … Гермиона сказала, что да, мы выпили. А Дамблдор…
«… Жаль, девочка талантливая, хоть и зануда и грязнокровка…»
— Хватит! — Гарри отшатнулся и вышел за дверь, вконец запутавшись, кто о чем ему говорил. — Я все понял. Думаю, она расстроена, что ей не удалось сварить зелье, и план провалился. Надо немного подождать, Рон, и она оправится.
Наверное, оправится. Двуличие и консервативность магов порядком раздражали его. Арканы, древние родовые реликвии и тайны — это, безусловно, плюс, но нельзя же быть настолько ограниченными. Обещать одаренному ребенку, что его или ее оценят по достоинству, стоит лишь окончить Хогвартс, а на самом деле знать, что ему в лучшем случае достанется место мелкого клерка. А кто-то менее талантливый, но обладающий длинной родословной, займет высокую и ответственную должность, для которой совсем не годится. Неудивительно, что за последние сто лет ни одна из магический наук не сделала существенного шага вперед. Люди, которые смотрели на магию чистым взглядом и могли бы многое сделать для ее развития, прозябали, презираемые чистокровными снобами, или и вовсе возвращались к магглам. Застой в обществе волшебников был очевиден даже для двенадцатилетнего мальчишки.
К началу семестра Гермиона все же простила им их происхождение и первая предложила помощь в написании эссе для Биннса, подсев за стол в гостиной. Хоть порой в ее глазах и мелькало странное сердитое выражение, но было ясно, что против своих друзей девочка ничего не имеет. Отчего-то Гарри этому радовался. Рон тоже прекратил бросать на него виноватые взгляды, и жизнь постепенно вошла в прежнюю колею. Гермиона, как Гарри и предсказывал, пыталась выяснить, что же она сделала не так, и с трудом приняла тот факт, что неудачное зелье было вылито в унитаз во избежание его обнаружения кем-нибудь посторонним. Например, Снейпом. Тогда речь шла бы не о символическом выговоре за небрежность, а об исключении из школы за попытку приготовить и применить запрещенное черномагическое зелье. Нужной информации об эссенции Утраченных иллюзий в библиотеке не нашлось, а обращаться к слизеринскому декану за разъяснениями — даже Уизли понимал, чем это чревато. Скоро Грейнджер успокоилась и прекратила строить бесплодные догадки о том, что было сделано не так.
Малфоя теперь было видно лишь на сдвоенных парах, то есть зельях. Видно, но не слышно. Где он находился все остальное время, оставалось только догадываться. Скорее всего в гостиной факультета под надежной защитой каменных стен и рослых старшекурсников. Завидев Гарри или даже Рона, он бледнел, казалось, уменьшался в размерах и быстро прятался за спины Крэбба и Гойла. А если была возможность, старался держаться поближе к профессорам. Гарри в ответ награждал его задумчивыми взглядами и пару раз, мило улыбаясь, предложил забыть прошлые обиды и разногласия и «не упускать шанс в такую чудную погоду прогуляться по замку». Драко почему-то отказывался, уставившись на школьного соперника расширенными от страха глазами и держа между ними заслон из верных телохранителей.
Что именно он пытался ему вручить, выяснилось довольно быстро. Уже на следующий же день по замку разнеслись слухи о том, что из кабинета профессора Снейпа пропал ценный артефакт. Зельевар ходил по школе злой как никогда раньше, и Гарри предпочитал не попадаться ему на глаза, несмотря на то, что ни один из оставшихся на Рождество учеников в списке подозреваемых не значился. Сам профессор склонен был думать, что это дело рук неведомого вора, которого еще ни разу не удалось поймать за руку, какие бы ухищрения и чары не накладывались на кладовую ингредиентов. Но когда русалки выловили в озере завернутую в расползшуюся бумагу серебряную чашу, гневный взор алхимика обратился на Пивза. Кому бы еще пришло в голову воровать ценную вещь, чтобы затем швырнуть ее гигантскому кальмару?
Найди кто-нибудь артефакт в вещах Гарри, руководствуясь анонимным донесением, и скандал вышел бы грандиозный. Но Малфой, к счастью, и думать забыл о первоначальном плане.
Как-то вечером, возвращаясь в башню после ужина, троица услышала донесшийся с третьего этажа гневный вопль.
— Это Филч, — узнал голос Гарри. — Наверное, опять школьники намусорили.
Но Рон остановился, напряженно прислушиваясь.
— А вдруг еще на кого-то напали? — по голосу было слышно, что ему жутковато, но все же Уизли достал палочку и шагнул в узкий проем, ведущий в коридор.
Завернув за угол, друзья оказались у знакомой двери. В коридоре стоял настоящий потоп, и вода понемногу прибывала. Текло из-под двери туалета Плаксы Миртл. Приподняв полы мантии, Гарри решительно толкнул дверь, собираясь закрутить краны, и застыл на пороге.
Привидение толстой девочки в очках, не серебристое, как обычно, а словно обугленное, висело над раковиной. Тусклые глаза бессмысленно уставились в ту самую стену, что еще недавно служила «входом в Тайную комнату». Будто слова Гарри оказались пророческими, и Наследник в самом деле принес в жертву призрака. Почему-то было жаль не столько Миртл, сколько Малфоя, который непременно узнает о судьбе несчастной. Не стоит, пожалуй, его успокаивать и уверять, что он, Гарри, не хотел ничего плохого. Стоит приблизиться к блондину после такого подтверждения, и истерика гарантирована. Если не отправка в Мунго. А до такой степени Гарри доводить слизеринца не собирался.
— О, Мерлин, — ахнула Гермиона.
Рон молча сглотнул и крепче сжал палочку.
— Пошли отсюда, быстрее, — одними губами прошептал Гарри.
«Стой, гляди, — вмешался Крис, — под раковиной тетрадка. Кто-то сюда заходил».
Гарри метнулся к раковине и выхватил из воды тонкую, но, как ни странно, совершенно сухую тетрадь. Конспекты по травологии так не зачаровывают, это точно. Притворившись, что закрывает краны, он незаметно спрятал находку под мантию. Вряд ли Рон с Гермионой ее видели, они так и не оторвались от созерцания грязно-черной фигуры в воздухе.
— Поттер! — завопил сзади старческий голос. — Что вы трое здесь делаете? Пришли полюбоваться на дело своих рук, паршивцы?
Гарри вздрогнул и стремительно развернулся. В дверном проеме, сжимая в правой руке швабру, а в левой ведро, стоял Филч. За его спиной виднелась МакГонагалл. Не иначе завхоз решил пожаловаться преподавателям и привести в доказательство наглядное подтверждение ученического произвола.
— Профессор, это не мы, мы услышали крик и хотели помочь, — затараторила Гермиона.
— Это правда, — быстро сориентировался Гарри.
Сунуть находку за пояс как следует не вышло, и уголок тетради больно впивался в живот. Пришлось выпрямиться и шевелиться как можно меньше, чтобы не выдать себя.
— Вы услышали крик привидения? — профессор медленно приблизилась к Плаксе Миртл.
— Нет, мэм. Крик… Извините, крик мистера Филча, — смутилась Гермиона. — Думали, что ему нужна помощь.
— Помочь мне собирались? И как же это? — недоверчиво нахмурился завхоз.
— Мы умеем колдовать! — неожиданно подал голос Рон. — Могли бы помочь с уборкой.
Не изображай Гарри статую римского полководца, возможно и дал бы рыжему легкий подзатыльник. Это было бы куда приятнее, чем убираться в женском туалете и одновременно следить, чтобы тетрадь не выпала из-под мантии. К счастью, МакГонагалл лишние глаза и уши на месте происшествия не радовали. Декан строго-настрого наказала им вернуться в башню и не покидать гостиную до ужина.
Задержавшись в спальне якобы с намерением переодеться, Гарри быстро пролистал находку и не обнаружил ни единой надписи. Как глупо выбрасывать чистую тетрадь.
«Здесь подпись. Том Марволо, — буквы были не написаны, а скорее нацарапаны на черной коже, и читались с трудом даже при ярком дневном свете, — Риддл. Знакомое имя. Где я мог его слышать, Крис?»
Его не покидало ощущение, что и тетрадь он где-то видел, причем видел достаточно близко. Но мало ли на свете простых черных тетрадей?
«Возможно, где-нибудь в школе, — уклончиво ответил друг после недолгой паузы. — Но в туалете-то его дневник как оказался? Он же…» — Крис внезапно осекся.
Второкурсник оговорки мага не заметил.
«Думаешь, это дневник? Тогда он еще не начал его заполнять. Может, этот Том учится на другом факультете и хотел посидеть в одиночестве, в месте, где его не будут отвлекать. Как раз собирался сделать первую запись, но увидел Миртл, испугался, бросил в нее первое, что под руку попалось, и пустился наутек. Правдоподобно?.. Крис?..»
«Знаешь, не трогай лучше эту штуку, — невпопад отозвался Крис. — Это не то, что ты думаешь. И она опасна».
Левая рука мягко вытащила тетрадь из пальцев мальчика и сунула под матрас.
«Давай в Клеть положим».
Гарри, понявший, что невзрачная на вид вещь скрывает какие-то тайны, который остерегается даже легкомысленный Крис, жадно воззрился на артефакт. Ведь это точно артефакт, и наверняка темный!
«Нет уж, я эту штуку так близко к сердцу держать не собираюсь!» — предложение было категорично отвергнуто.
Происшествие за несколько часов, оставшихся до ужина, стало достоянием всей школы. Кто-то жадно собирал всевозможные слухи и сплетни, кто-то с радостью ими делился. Были и те, кто занялся распространением версий и домыслов настолько рьяно, что за весь вечер не отхлебнул и глотка чая. Малфой на ужин не пришел. Зато Снейп весь вечер не спускал с Гарри темных глаз. Взгляд у профессора был тяжелый, мягко, но необратимо сдавливающий тело змеиными кольцами. Хотелось спрятаться за спины однокурсников, а еда не лезла в горло. Сопоставить два и два труда не составило: Малфой во всем покаялся и умолял декана спасти его от чернокнижника-маньяка Поттера. Печально. И сколько он собирается в спальне отсиживаться? До экзаменов, что ли? Надо бы ему открытку отправить, пусть ободрится немного. Впрочем, лучше ничего не предпринимать, иначе Драко точно из подземелий до лета не выберется.
Ночью Крис, весь вечер о чем-то размышлявший в глубинах подсознания ученика и не реагировавший на его вопросы, сам потянулся за дневником Риддла.
«Один раз не считается, верно?» — невинно заметил он, почувствовав безмолвный укор подопечного.
Гарри и самому было безумно интересно, что за тайную магию хранят блеклые страницы, но не нужна ли им какая-нибудь особая защита? И стоит ли заниматься этим прямо в спальне, когда на соседней кровати ворочается и вздыхает о чем-то Рон?
Наставник поднес перо к открытой наугад странице, такой же пустой, как и все остальные, и на мгновение заколебался.
«Придется писать как можно меньше. Так выше шанс сохранить себя. И… если тебе когда-нибудь придется использовать эту тетрадь, а меня по какой-то причине рядом не окажется, — при этих словах Гарри вздрогнул, — малыш, запомни: никогда — никогда! — не отвечай на его вопросы. И не рассказывай ничего о себе».
«Откуда ты все это знаешь?» — тихо спросил он.
«Держал однажды в руках. Знаю, как работает».
И размашистым почерком, не трудясь дописывать некоторые буквы, вывел:
Где вход в Тайную комнату?
Слова какое-то время виднелись на бумаге, а затем медленно впитались и растаяли. И тут откуда-то из глубины страницы выплыли чернила, образовав фразу, написанную незнакомым четким почерком:
Привет. Как тебя зовут?
Ответ последовал немедленно:
Спалю в Адском пламени. Где?
Но и неведомый обитатель дневника сдаваться не пожелал:
Меня зовут Том Риддл. Как к тебе попал мой дневник?
Гарри это сразу напомнило о Дадлиных первых опытах общения в чате. Кузен, соблазнившись фотографией красивой девушки, больше получаса беседовал с охотно поддакивающим неразумным ботом. Действительно опасная штука: такой вечно согласный, но крайне далекий от реальности друг может и до слабоумия довести, если принимать его за живого человека и регулярно коротать с ним время.
«Крис, эти вопросы, наверное, не заданы программой. Спроси что полегче».
«Нет, лучше я его все-таки спалю. Одевайся и прихвати мантию-невидимку».
Гарри хотел было соскочить с кровати, но… Не совершит ли он ошибки, безоговорочно доверившись Крису? Вдруг в дневнике написано нечто, что Гарри обязательно должен узнать? Стоило хотя бы попытаться его прочесть.
«Я очень устал сегодня. Давай, мы ему завтра ритуальное сожжение устроим, а?»
Крис нехотя согласился и вскоре оставил мальчика в одиночестве. Гарри закрыл глаза, чуть замедлил дыхание и расслабился. Как знать, не наблюдает ли за ним наставник? Он пролежал без сна больше часа, вслушиваясь в тихий скрип кроватей и дыхание однокурсников, не решаясь открыть глаза. С тихим хлопком в спальне появился домовой эльф, прошел по комнате в поисках конфетных фантиков, смятых бумаг и разбросанной одежды. Увидеть его сквозь закрытые веки было невозможно, но исходящий от эльфа сладковатый запах чего-то горячего и сдобного помогал без труда следить за перемещениями домовика. Под одеялом становилось жарко, но мальчик все еще не шевелился.
Наконец, едва ли способный отличить сон от яви, Гарри расширил границы сознания в поисках чужого присутствия, как учила «Тропа теней». В его голове не было никого кроме него самого. Лезть в подсознание он не стал: неизвестно, чем может закончиться подобная прогулка, собственное подсознание чаще всего и оказывается самым опасным. Ни от кого оно не скрывает столько загадок, сколько от носителя. Интересно, Крису там удобно? Мальчик выпростал левую руку из-под одеяла и коснулся кончика носа, потянул за мочку уха. Конечность слушалась безукоризненно, чего в присутствии Криса не случалось.
