Мальчик инстинктивно прыгнул назад перед самым ударом, а вслед за ним хлёстко полетела дуга режущего воздушного потока — это враг использовал технику стиля Фуутон. Саске вовремя проскочил под веткой руками, как на турнике, кинув себя вбок на соседнюю. Ветряная волна разрезала ответвление ствола. Между громким треском древесины и грохотом тяжёлого сука по земле Саске быстро поднялся на десяток метров выше, чем противник, и спрятался в листве. Он вложил по кунаю между пятками и сандалиями, размотал прочную леску из вооружения клана Учиха и далеко забросил крючья. Как только стальные тросики выдержали проверку на прочность, Саске прыгнул, полетев по воздуху на самодельных лианах из металлической лески. Преодолев расстояние по окружности широчайшего ствола, он вылетел к противнику. Вражеские сэнбоны просвистели мимо, и генин разжал пальцы. По инерции его кинуло прямо на шиноби Травы, и Саске в кувырке подобрал момент, чтобы ударить его кунаями под пятками, изогнувшись в полёте. Соперник сложил руки, блокируя туловище, и поплатился: лезвия с размаху вонзились точно над согнутыми локтями. Саске приподнял пятки, оставив оружие, и упал вниз, сильно ударившись об ветку плечом, во рту пересохло и занемело от боли, что даже выругаться не получилось.
Противник тоже не издал ни звука, вынув кунаи из ран ловким движением длиннющего языка, и метнул их обратно во владельца, приземлившегося спиной на ветку ниже, после чего растаял земляной гущей. Противник давно ушёл оттуда, оставив вместо себя клона стиля Дотон. Саске увернулся перекатом, несколько раз перескочил на другие деревья и пропал внизу. Он бежал к рюкзаку Наруто, где лежали три Дьявольских Ветровых Сюрикена. Сакура и Узумаки под шумок спрятались в подземном коконе, сделанном девочкой.
"Раз, два, три!"
Оттягивающие руки весом Дьявольские Ветровые Сюрикены были сложены; каждое из четырёх изогнутых лезвий чуть чуть выступало из-под другого. Саске подменил себя иллюзорным клоном, который поднялся на далёкие от земли ветки, выискивая противника. Шиноби Травы незамедлительно напал на фальшивку, уворачиваясь от брошенных сюрикенов, которые даже не были полностью раскрыты. Клон лопнул, а Саске выскочил из-за ветки, выдернув из неё застрявшие сюрикены. Щелчок — один раскрыт и кинут в замешкавшегося противника, второй и последний полетели следом. Избежав двух, враг подставился под третий, который вошёл в живот как нож в масло. Земляной клон растёкся вязкой лужей.
— Что за...
Из ствола за спиной просочилась половина тела врага, который схватил Саске и придавил к древесной коре. Клыки этого человека удлинились, и тот, с замахом откинув голову, резко опустил челюсти на шею мальчика. Всё померкло.
Открывать глаза было тяжело, боль сотрясала всё тело множеством импульсов. Утыканный иглами сэнбон Саске лежал, согнувшись на каменной плите строящегося моста страны Волн. Было холодно, то ли из-за пасмурной погоды, то ли из-за техники зловещего ойнина в маске, создавшего купол из висящих в воздухе по отдельности ледяных зеркал вокруг Саске. Действие Кеккей-Генкая Хьётон Учиха видел впервые, и шаринган не помог против человека, стремительно двигавшегося между поверхностями зеркал, то исчезая в одном, то появляясь в другом или сразу во всех. Ойнин кидал сэнбоны с разных сторон, и в замкнутом пространстве укрыться от них не было возможности.
Несколькими минутами ранее он пытался растопить лёд, но тщетно. Ойнин по имени Хаку не только перемещался внутри зеркальных граней, но ещё и тасовал их, как карты. Прямоугольные блоки льда хаотично менялись местами, путая Саске безумным калейдоскопом голубо-серых плоскостей.
Истекающий кровью Саске кашлянул, осознавая приближающийся конец. Он лежал ничком, роняя слёзы на плиту.
"Итачи был прав: я слабак. Дотон... Надо было тренировать его, тогда я бы мог спрятаться под землёй и покинуть пределы техники... Даже с сильными огнём и молнией я беспомощен..."
Тело не желало двигаться, и Учиха просто закрыл руками лицо, покорно ожидая последнего удара, который прикончит его. Все зеркала, висящие над ним, перестроились, собираясь в одну большую грань, отражавшую Саске на земле. Лёдяная поверхность потекла воском к центру, превращаясь в большую сосульку. Хаку сложил две печати, и громадный шип рухнул вниз, пробив Саске насквозь вместе с плитой, на которой он лежал. Брызги крови окаймили растёкшуюся из-под тела мальчика багряную лужу. Ойнин знал, что мальчик погиб.
— А-ах... — хрипло воскликнул Саске после очередного пробуждения.
Приятный ветерок дул из едва приоткрытой форточки палаты, но Саске, одетый в одни трусы, натянул на себя простынь. Больничная постель отличалась от домашней тем, что была до тошнотворности идеально расправлена, но с мелкими катышками на белье. В тёмную палату падал тусклый белый свет уличных фонарей, который едва заметным туманом виднелся из-за стекла.
Саске утёр невольно выступившую слезу. Мысли после неприятного сна пришли в порядок. Этой ночью он планировал сбежать из селения. Все раны практически зажили, но бинты не рекомендовалось снимать ещё неделю. На больничной койке Саске пропустил похороны Третьего Хокаге. Он узнал от Сакуры, что Хирузен был убит человеком по имени Орочимару, с которым он сражался в лесу, и тогда он сделал для себя окончательный вывод. Сама судьба подала ему знак, даже оставила его между шеей и плечом в виде метки из трёх томоэ. Какаши-сенсей потратил значительное количество времени, чтобы вручную расписать кровью печать фуиндзюцу вместе с несколькими напарниками дзёнинами. Печать была описана вокруг трёх томоэ и расходилась вертикальными письменами на древнем языке по телу Саске и даже по полу. Таким образом, негативная сила метки сдерживалась "Способом запечатывания зла" — так называлось это дзюцу. Иероглифы поползли к печати, когда Какаши-сенсей приложил руку к томоэ. Письмена уменьшались в мизерный текст, нанесённый несколькими рваными линиями, окружившими три загнутые чёрные капли, оставленные после укуса.
"Я просто обязан найти Орочимару, чтобы он снял с меня это ограничение. Я не хочу сдерживать силу, я хочу обуздать её сам и убить Итачи! А человек, сумевший победить Хокаге, обязан стать моим учителем!"
Через несколько дней к нему попала записка от неких помощников Орочимару с предложенными датами побега, и Саске съел её. Когда наступила та самая ночь, парень надел больничный халат и распахнул окно, предварительно заперев дверь штативом для капельницы.
Собрав рюкзак дома в квартале Учих, где две трети зданий были опечатаны следственным отделом АНБУ, пришедшим на замену бывшей полиции, Саске быстро направился к нужной точке встречи. Как назло, его догнала Сакура, дежурившая в госпитале на правах стажёра. Не вытерпев, он намекнул, что покидает Коноху. Девушка хотела остановить его, но Учиха воспользовался моментом и вырубил её коротким, но действенным тычком тыльной стороны ладони по шее. Четыре приспешника Орочимару встретили его на северо-западе у подножия скалы с ликами Хокаге. Они перебрались через стену, ограждавшую всю деревню, и двинулись по направлению к Долине Завершения — легендарному месту, где когда-то сразились Первый Хокаге Хаширама Сенджу и недолго пробывший лидером клана Мадара Учиха. Парню предложили спрятаться внутри бочки, где его временно запечатали для восстановления свойств проклятой печати. Согнувшись калачиком, Саске закрыл глаза.
Учиха взобрался на вершину памятника Мадаре, стоявшего напротив такого же высокого, но Хашираме. От вида, открывшегося на юг, у парня перехватило дыхание. Зелёное пятно лесного массива тянулось от долины к горизонту, и только речка Накано и редкие камни разбавляли нисколько не тронутый осенью пейзаж. Небо заволокло хмурыми тучами, под ногами что-то затряслось, и Саске обнаружил себя не на голове статуи в Долине Завершения, а на крыше небоскрёба. За спиной высился деревянный щит с надписью "Месть и возрождение". Напротив здания находились две точные копии высоток, но на них стояли Наруто и Сакура. Вдруг небоскрёбы со страшным грохотом просели, будто средние этажи подорвали мощной взрывчаткой. Саске чуть не упал — он успел схватиться рукой за край парапета. Парень закрыл глаза. Он почувствовал, что Сакура пытается перепрыгнуть к нему, но не может, а Наруто сорвался вниз и, наверняка, разбился. Пальцы онемели, ослабли, и Саске унесло вниз.
Учиха Саске проснулся в холодном поту, резко поднявшись с постели в мрачной комнате с витиеватыми резными узорами по камню стен, похожими на многослойные круговые полосы.
— А-а!!!
Он резко вздрогнул, увидев Орочимару, который стоял рядом с кроватью.
— Доброе утро, Саске.
— К-какого чёрта Вы меня пугаете? — проговорил взволнованный Учиха, повернувшись к сенсею. — Вы что, смотрели, как я сплю?
— Я только что зашёл к тебе, Саске. Ты неважно выглядишь. Приснилось что-то нехорошее?
— Да уж, — отозвался он. — Выйдите, пожалуйста, я оденусь.
— Позавтракай с Кабуто, а я буду ждать в сорок третьей комнате.
— Непременно.
Саске проводил взглядом Орочимару в кимоно. В змеином саннине одновременно сочетались некий аристократизм, стремление к эстетическому идеалу, но почти в такой же степени животная дикость. Месяца с этого дня доверительного знакомства хватило, чтобы Учиха понял — Орочимару — скрытная, способная на коварство личность. Саннин был опытным, практически всезнающим человеком, и это подкупало Саске — он считал себя из ряда вон выходящим, получившим уникальные возможности, недоступные никому.
Самоназванный учитель готовил Саске к грядущему бою против Итачи. По заключённому договору между ними, Орочимару должен был максимально помочь Саске овладеть разными техниками, в том числе и киндзюцу — запрещённых для применения человеком, некоторые из которых саннин изобрёл сам. Взамен, Учиха поклялся, что добудет глаза старшего брата и расплатится ими с Орочимару за всё.
Новая одежда Учихи высохла за ночь, но он решил надеть старые тренировочные шорты и футболку, брошенные в нижний ящик дубового шкафа у стенки в смежной комнатке с дверью в туалет. Пол в подземельях сильно холодил ноги, и Саске предпочёл носить тонкие сандали сэта, плетёные из местной травы игуса. В них было не так жарко и тесновато, как в обычной для шиноби обуви. В противоположность Саске Орочимару всегда расхаживал по катакомбам босыми ногами. В туалете, совмещённом с ванной комнатой, Саске умылся, оценивая своё состояние по грязноватому отражению в зеркале.
"Чёрт, почему глаза красные? Я же выспался..."
Веки слегка припухли — Саске неосознанно чесал их во сне, то ли от покалывания в шарингане, то ли от невольно выступивших слёз во время кошмара. Учиха ещё раз плеснул прохладной водой в лицо, растирая щёки, лоб и веки пальцами. Он ещё раз посмотрелся в зеркало.
"Долбанный Орочимару... И с чего это я с ним на Вы? А, этикет клана..."
Саске выключил кран и с неохотой поплёлся на кухню по коридору, освещаемому свечами, стоявшими в узких полукруглых чашах из стены вместо кронштейнов с факелами. Он сразу отметил, что привыкнуть жить в мрачных застенках не так уж легко, но Орочимару говорил, что одной землянкой-лабиринтом его потаённые убежища не ограничиваются, и впоследствии Саске сам убедился в этом.
На кухне хозяйствовал помощник Орочимару — доктор Якуши Кабуто. Он был ирьёнином, но эта профессия оказалась лишь прикрытием в его шпионской работе. С самого детства он работал на АНБУ Конохи, выполняя задания по всем пяти великим странам и их подчиненным территориям. Личность Кабуто, как сказал Орочимару, стёрлась, но он дал своему ассистенту имя и кров над головой в тот день, когда сам должен был по заданию устранить Кабуто как человека, узнавшего слишком многое благодаря шпионажу. Для АНБУ Кабуто стал оперативником, потерявшим "срок годности".
Помимо домашних дел, Кабуто участвовал в научных исследованиях. Вместе с Орочимару они проводили опыты, как понял Саске, на людях. Лаборатории находились в разных убежищах, и каждая была обустроена под определенных пленников.
Зайдя в обеденную комнату с открытой кухней, Саске сел завтракать — Кабуто уже подал на стол жаркое из говядины, а сам налил себе чай.
— Приятного аппетита. — Ложечка в чашке зазвенела по фарфору, когда доктор-шпион принялся размешивать сахар.
— Спасибо, — невнятно проговорил Саске, накалывая ломтик жареного картофеля на вилку.
Это был его второй завтрак в новом доме. Вчера Кабуто рассказывал о себе и Орочимару, а сегодня он молчал. Учиха ел не спеша, с наслаждением — блюдо вышло очень вкусным. Он искоса посмотрел на ассистента его сенсея. Пепельноволосый шиноби не часто подносил чашку ко рту и столь же изредка поправлял очки в идеально круглой оправе. Кабуто практически никогда не менял одежду, он неизменно ходил в одном и том же, отчего фиолетовая безрукавка поверх бело-серой футболки и дутые штаны из формы шиноби казались поношенными. Он объяснил Саске это тем, что не хочет переодеваться. С изменением внешности его личность начнёт меняться и отказываться от того образа, в котором он пожелал остаться и умереть. Только так он может ассоциировать себя с новой личностью по имени Кабуто. Даже на заданиях, когда надо было замаскироваться или прикинуться другим человеком, он надевал чужое снаряжение поверх своей одежды. Причиной тому была длительная служба в АНБУ, куда он попал ещё в детстве, фактически проданный настоятелями монастырского лечебного приюта за материальную помощь от Корня Конохи.
— Темно...
— Привыкнешь.
Сегодня разговор пока не клеился, и Учиха молча доел завтрак.
* * *
Саске вошёл в комнату, где Орочимару сидел за небольшим столом в окружении книжных шкафов. Само помещение обставили так, что оно напоминало каморку, хотя в ней было больше от школьного класса, чем от кладовой.
"Очень маленький класс", — подумал Саске.
— Присаживайся. — Орочимару указал на единственный стул перед партой, которую Учиха принял за ветхий стол. Генин сел, не сводя глаз с Орочимару. Саннин, не скрывая ухмылки, кивнул и стал доставать из ближайшего шкафа объёмные геометрические фигуры, стоявшие на верхней полке.
— Что это? — спросмил Саске, глядя на белую сферу и многоугольники.
— Ты проходил стереометрию в Академии? — Орочимару провёл пальцами по грани пыльного куба. — Хорошо учил?
— Конечно, что за вопрос! У меня по всем предметам в табеле были только единицы!* — за ответом последовал смешок Орочимару.
— Я не сомневался, Учиха. Однако я дам задание, совмещающее в себе гражданские науки с навыками шиноби — простое упражнение на контроль чакры...
— Ну? — с нетерпением перебил его Саске.
-...Ты говорил, что учил дзюцу на основе концентрации чакры в руке. Сейчас ты будешь оттачивать эту самую концентрацию до совершенства. Как ты сказал? Чидори? Это маленький бесформенный ком электричества в руке, который может выйти из-под контроля, а то и задеть тебя. Попробуй концентрировать чакру в форме этих фигур вокруг руки и в ней. Как только достигнешь автоматизма — а это произойдёт после двухчасовых ежедневных тренировок — сможешь придавать электричеству техники любой тактически удобный вид. Начинай. Да, кстати...
