Что произошло с Ларом и телохранителями, Джай так и не узнал. Только ощущение тревоги, идущее от эльфа, немного успокаивало его (по крайней мере, Лар был еще жив). В остальном же, юноша не знал свершено ничего. Повозка, в которой он находился, была накрыта плотным пологом, сквозь который почти не проходил свет. Мало того, она была закрыта еще и с помощью магии. Так, что снаружи не долетали никакие звуки. Поэтому Джай не знал ни того, где они находились, ни того, куда направлялись. Два охранника-тюремщика, которые приносили ему пищу и убирали ведро с отходами, то ли убедительно притворялись глухонемыми, то ли действительно не понимали имперский. Все, что ему оставалось — это ждать, пока они доберутся до места назначения, и уже там попытаться выяснить, кто захватил его в плен. Теперь он мог рассчитывать только на себя самого.
Молодой император сосредоточенно перебирал разложенные на столе документы. Но иллюзия спокойствия давалась ему с трудом. Сейчас его совсем не заботили дела казначейства. Марану хотелось только одного: собрать дворцовую гвардию и перевернуть столицу, а если понадобиться, то и всю Империю до самого Хребта мира, но найти принца Джая, куда бы его не увезли. Правитель даже не допускал мысли о том, что его брата могли убить. Тело так и не нашли. Поэтому что бы не твердил Барус о том, что он не может проследить их по связи кровного родства, для Марана брат был все еще жив. И он собирался отыскать его, во что бы то ни стало.
Пока правду об исчезновении принца знали только несколько человек: сам император, его первый советник герцог ар-Тан (который руководил поисками) и высший маг Барус. Сейчас Империи любой ценой нужно было избегать скандалов. Но, честно говоря, политическая выгода волновала Марана меньше всего. Он все еще не поднял на ноги гвардию только потому, что понимал, что тогда продолжать поиски Джая будет сложнее. В поднявшейся суматохе похитители сумеют затеряться намного быстрее. Поэтому и только поэтому Маран целый день делал вид, что увлеченно занимается работой, в то время как ждал только одного — возвращения первого советника с очередным докладом.
Вот и теперь стоило герцогу переступить порог рабочего кабинета императора, как Маран тут же отбросил свои бумаги и требовательно уставился на него.
— Никаких зацепок,— не стал тратить время на хождение вокруг да около, герцог ар-Тан.— Мои люди осмотрели место нападения и тела телохранителей. Но ничего не нашли. Нет даже намека на то, куда могли увезти его высочество.
— В магическом фоне тоже ничего. Остатки стихийной магии, несколько маскирующих заклинаний, а потом они как будто испарились,— добавил вошедший вслед за герцогом Барус.
— Тогда я поднимаю свою гвардию,— заявил Маран.
— Не думаю, что это что-то даст. Я уверен, что принца уже нет в столице,— заметил герцог. Он не пытался переубедить своего императора (когда Маран был в таком состоянии, как сейчас, переубедить его было не возможно), просто констатировал факт.
— Магический поиск по городу ничего не дал,— поддержал его советник Барус.
Они оба прекрасно понимали, что если его величество поднимет войска, то единственное чего он добьется — это паники в столице. Маран и сам это понимал. Но вынужденное бездействие выводило его из себя. Они катастрофически теряли время, а вместе с ним и шансы отыскать Джая.
Усилием воли император заставил себя успокоиться и постарался мыслить рационально.
— Какие у вас предположения? Куда его могли увезти?
— На самом деле предположений не так уж много,— осторожно начал герцог ар-Тан, лихорадочно продумывая, как преподнести императору результаты расследования. Зная характер Марана, реакция на новость у него могла быть очень неадекватной (вплоть до объявления войны).
В отличие от главного советника, маг был настроен более решительно. Поэтому он не стал ходить вокруг да около, поставив правителя перед фактом.
— Это Ванаан.
Маран не был ошеломлен этой новостью. Собственно, именно такого ответа он и ожидал. В отличие от герцога ар-Тана и его могущества Баруса, он был посвящен в основные подробности путешествия Джая по Хаганату, поэтому имел гораздо лучшее представление о том, кто охотился за наследным принцем.
— Я отправил отряд на западную дорогу,— сообщил герцог ар-Тан.
— Думаете, похитители настолько глупы, что поедут по главному тракту?
— Не имеет значение. Все равно выход к перевалу только один. Там можно будет их перехватить.
— Отправьте еще один отряд,— распорядился император и, немного подумав, добавил,— и отошлите распоряжение южному легиону — выступать к Хребту мира.
— Наши действия могут воспринять, как подготовку к нападению,— напомнил советник.— На западной границе сосредоточена половина нашей армии.
— Не вы ли говорили мне, что война неизбежна,— жестко усмехнулся император,— а начнется она годом раньше или годом позже — не имеет значения. Но если эту войну нельзя предотвратить, мы должны быть к ней готовы. Вы согласно со мной, советник?
— Да ваше величество,— коротко поклонился герцог ар-Тан. И хотя по его лицу невозможно было ничего прочитать, Маран был уверен, что он выполнит все его распоряжения. Герцог мог быть трижды с ним не согласным, мог плести интриги за его спиной и скрывать нужную информацию. Но он никогда не смог бы его предать. Ар-Таны были преданы Империи и ее императору.
Когда за главным советником закрылась дверь, правитель повернулся к магу:
— Насколько удалось растянуть поисковое заклинание?
— На три дня пути по западному тракту.
— А по другим направлениям?
— Чтобы обследовать такую территорию, мне понадобилось бы привлечь еще хотя бы одного высшего мага. Но вы категорически отказались от помощи Высшего совета,— напомнил Барус.
— А вы уверены, что вашим советникам можно доверять?— поинтересовался император.
— Мы все давали клятву о сохранении мира.
— Как и Мариса?— хмуро спросил его величество, и Барус проглотил все, что он хотел до этого сказать.
Действия бывшей целительницы не только бросили тень на весь Высший совет, они поставили под сомнение клятвы, которые когда-либо приносили высшие маги. Совет переживал не лучшие времена. В нем и раньше не было единства. А теперь маги смотрели друга на друга с подозрением, отслеживая каждый шаг, каждую мысль. Любое неверное движение могло повлечь обвинение в предательстве.
Барусу же было вдвойне труднее, чем остальным. Кроме внутренних разногласий между магами, ему приходилось бороться еще и с недоверием собственного императора. А ведь немало времени и сил отнимал еще и так нежданно появившийся ученик.
Вспомнив об Иларе, Барус непроизвольно поморщился. Ученик доставлял ему слишком много проблем. Постоянные стычки с придворными и интриги были только видимой частью айсберга из "подвигов" Илара. Гораздо хуже были постоянные попытки сунуть нос в дела своего учителя (слишком удачные попытки, чтобы с ними можно было не считаться). Иногда Барусу начинало казаться, что на самом деле Илар знает каждый его шаг. У него даже выработалась привычка проверять свои комнаты и лабораторию. После того, как он нашел там следящие заклинания, слишком умелые, чтобы их можно было принять за работу дворцовых магов. Хорошо еще, что его ученик был достаточно неопытен, чтобы по-настоящему их замаскировать. Впрочем, в неопытности Илара, Барус тоже все больше сомневался.
Да, большую часть времени мальчишка вел себя как обычный ученик мага: задавал правильные вопросы, совершал ожидаемые ошибки. Но иногда поведение Илара настораживало Баруса. Слишком уж нарочитым был его интерес. Словно то, что он рассказывал, было уже известно его ученику, но тот ни в коем случае не собирался показывать это своему учителю. И делал это мастерски. Барусу ни разу не удалось его подловить.
Да ученик ему попался талантливый во всех отношениях: проныра и интриган, он практически не поддавался контролю. Если бы не его дар, Барус ни за что не взял бы его в ученики. Но у мальчишки были такие способности к магии, что он не смог ему отказать (и просьба лорда Джая была здесь совершенно ни при чем). Принимая у Илара клятву ученичества, Барус думал только о том, что выпускать из-под контроля такой талант было бы не просто глупо, но и опасно. Мальчишка мог стать высшим, мало того, одним из сильнейших. А заиметь такого врага (пусть даже в будущем и только теоретически) Барус не собирался.
— А как на счет вашего ученика. Вы могли бы привлечь его к поискам?— словно прочитав его мысли, поинтересовался император.
— Он еще слишком неопытен,— ответил Барус.
Вот чего он собирался делать, так это выпускать Илара из столицы. Даже ради поисков принца Джая. Особенно ради них. Ведь в отличие от его величества, высший маг прекрасно знал о том, что на самом деле его ученик был ванаанцем.
Не смотря на все его старания, скрыть, откуда он был родом, Илару не удалось (не зря Барус столько лет тренировал заклинания для определения лжи). К тому же внешность у мальчишки была слишком уж характерной. Но посвящать императора в эти подробности маг не собирался. Как не собирался говорить ему о том, что на сознании мальчишки стояли такие блоки, что даже он со всеми своими способностями к ментальной магии и большой практикой допросов не смог через них пробиться. Поэтому, кроме того, что Илар был из Ванаана и получил начальную ступень ученика мага, Барус ничего не знал. И до тех пор, пока он не смог вытащить остальные знания из головы мальчишки, он не собирался его от себя отпускать. Эти сведения представляли огромный интерес для Высшего совета, а интересы совета были выше интересов Империи.
— К тому же, Илар сейчас присматривает за эльфом его высочества,— продолжил Барус.
— Он уже пришел в себя?— спросил император.
— Да. Но ничего нового не смог рассказать, кроме того, что мы уже знаем. Нападавших было около десятка. Внешне они походили на обыкновенных наемников. Он не успел толком их рассмотреть, потому, что его почти сразу смело заклинанием.
— Хорошо. Продолжайте поиск и сразу же доложите мне, если удастся что-то отыскать,— распорядился император.
— Да, ваше величество,— поклонился Барус и скрылся в коридоре.
А Маран снова склонился над своими бумагами. Несколько мгновений он просто смотрел на доклад казначейства. А потом собрал всю документацию и бросил ее в кресло, а поверх освободившего стола расстелил один единственный, зато очень большой лист.
Подробнейшая карта империи, над созданием которой несколько месяцев трудились имперские рисовальщики, была безжалостно измарана чернилами. На ней появилась широкая дуга, отделившая хребет мира от Империи. Потом император стал наносить на нее другие значки. Потратив не менее получаса на свои художества, Маран осмотрел то, что у него получилось, и довольно прищурился. Что ж, если Ванаан хотел войны с Империей, ему было чем на это ответить.
Пока император слушал доклады своих советников, на другой половине дворца состоялся еще один не менее важный разговор.
— Не спеши, тебе еще рано вставать,— сказал Илар, заново укрывая своего строптивого пациента. Он уже не раз пожалело том, что согласился присматривать за раненым эльфом.
Нет, пока Лар лежал без сознания, присматривать за ним было нетрудно: обновить повязку и запустить диагностическое заклинание, проверяя, как проходит исцеление. Вот и все, что требовалось от ученика мага. Но когда эльф, наконец, проснулся, удержать его на месте стало практически невозможно. Илар даже начал подумывать о том, что привязать его к кровати. По крайней мере, пока не вернется Исидий (вот уж кто умел справляться с любыми пациентами). Наверное, что-то такое отразилось на его лице. Потому что Лар неожиданно послушался, позволил себя уложить и даже выпил целебную настойку. И только тогда ученик мага смог облегченно вздохнуть. В настойку был добавлен особый порошок, благодаря которому эльф снова заснул.
— Все сидишь?— поинтересовался Либиус, проскользнувший в комнату так незаметно, что Илар даже вздрогнул от неожиданности.
— А что еще остается?— проворчал рыжеволосый.— Его нельзя оставлять без присмотра, а Исидий вечно занят.
Илар и сам с удовольствием занялся бы чем-нибудь более полезным, чем уход за эльфом. Тем более что с этим заданием справился бы любой ученик целителя. Но все дело было в том, что исцеляющие чары разрушали маскировку Лара. А о том, что он эльф, никто не должен был узнать. Вот и приходилось Илару сидеть с ним сутки напролет. Хорошо еще, что Либиус забегал несколько раз и приносил последние новости (еще бы он перестал подкрадываться к нему, было бы совсем замечательно).
— Как там поиски?— поинтересовался ученик мага, уже зная, каким будет ответ.
— Никак,— пожал плечами старик, устроившись в последнем свободном кресле,— милорда уже вывезли из столицы.
— Его вывезли из столицы минимум шесть часов назад. Такими темпами господа советники никогда его не найдут,— произнес Илар, раздумывая, что лично он мог сделать в сложившейся ситуации (он задавал себе этот вопрос весь прошедший день, но нужного ответа не находил). Всего лишь ученик, пусть и не последней ступени, он ничего не мог противопоставить полноправному магу. А в том, что в похищении принца принимал участие минимум один маг, не было никаких сомнений.
К тому же, если бы Илар попытался вмешаться, ему пришлось бы открыть своему новому учителю очень многие тайны. Чего рыжеволосый совсем не хотел. Слишком уж специфическим было его предыдущее обучение. А у магов по эту сторону Хребта мира было совершенно определенное отношение к носителям так называемого "запретного знания" (очень кровожадное). Поэтому Илар всеми силами скрывал, откуда он и кто он, хотя бы из чувства самосохранения.
Но теперь был особенный случай. Додумать мысль о том, что произойдет, если он все-таки расскажет Барусу часть правды, Илар не успел. Потому что Либиус прервал его размышления, категорично заявив:
— Ты не будешь вмешиваться.
— Это почему?— полюбопытствовал ученик мага.
Не то, чтобы он собирался ослушаться приказа старика (а слова Либиуса прозвучали, как настоящий приказ). Илар прекрасно знал о том, кем на самом деле являлся старый слуга, и не осмелился бы ему перечить. Просто ему стало любопытно, почему он вынужден был оставаться в столице, хотя уже шесть часов как должен был скакать к западной границе.
— Ты все равно ничего не сможешь изменить,— ответил Либиус,— и погибнешь, когда попадешься.
"Когда", а не "если",— отметил Илар. И промолчал. А что ему еще оставалось? Если видящий говорил, что он погибнет, как только высунет нос из столицы, это означало, что он действительно погибнет. А погибать Илар не хотел. Только не теперь, когда он избавился от проклятой удавки и получил возможность пользоваться своим даром. Когда он, наконец, мог просто жить, а не существовать, ожидая, что за ним вот-вот явятся ищейки.
— Если бы все дело было только в этом,— вздохнул Илар.
Несколько мгновений Либиус рассматривал его, так что ученику мага стало не по себе. Появилось ощущение, что его душу только что вынули из тела, рассмотрели со всех стон, а потом вернули обратно. И все это с ледяным безразличием, с каким божество может посмотреть на обычного смертного.
