Потом стала собирать шмотье в стирку. Помогал в меру своих сил. Растянув перед собой рубаху, она осмотрела её. Проверила кафтан, который не успел загнать под диван. Просунула пальцы в разрез, пошевелила, — Молвишь, с мерина упал? ну, ну...
Взяла узелок с вещами, почти дошла до выхода, но остановилась на пороге, — Через ополчаса снедать приходи, опосля не засиживайся, дел по хозяйству набралось...
Пожевала сухонькие губы и улыбнулась.— Никодим с такой царапкой в поле уходил на цельный день...
И вышла, оставив меня сидеть на кровати по пояс голым.
В сундуке, на самом дне, нашел свою старую, ветхую рубаху с протертыми до дыр рукавами, оторвал их. Накинул получившуюся безрукавку, одернул, вроде ничего, походить можно, да носить нельзя. Не приметный мешок лежавший у стенки не вызвал у хозяйки никаких вопросов. Высыпал содержимое прямо на пол у дверей и присев на корточки принялся перебирать доставшееся мне сокровище. Двадцать четыре клубня, вяловатые, сморщенные с проклюнувшимися ростками требовали скорейшей посадки. Разложил все на четыре кучки по шесть штук. Одну посадку произведу на нашем огороде, вторую отвезу в деревню и высажу там. За полушку, тамошние мальчишки, ночевать будут рядом. Надо найти ещё пару мест или пару человек кто проследит за посадкой, вовремя окучит и польет...
Тут меня осенило — Антип с Сидором! Точно! Прищелкнул пальцами, вскинув указательный вверх, — йесс.
Вопрос о переезде вместе с нами, решен давным-давно, до осени мы все тусимся здесь, а осенью, после сбора капусты, ждем первого настоящего снега, садимся на сани и...— Прости, прощай, дорогая столица, порт семи морей.
Попали... Я с них с живых не слезу, если какая свинья, хоть один клубень сожрет. А ежели засохнет ...
Но сначала завтрак...
Лета ХХХ года, Май 29 день
Встали рано, притом как-то так получилось, что все семейство было на ногах, к тому моменту когда мы с Дмитрием выезжали за ворота, они высыпали во двор...
Вроде бы потихоньку собирались, (мешки с барахлишком еще с вечера были сложены в сенях) стараясь никого не разбудить. Даже Бабай, словно почувствовал что-то, ступал тихо, а не бухал своими копытами размером с суповую тарелку.
На сегодня у меня было всего три дела, перековать мерина, съездить в деревню, для посадки картофеля и доставить Димку к его новому учителю.
Один из пунктов договора, содержит в себе следующие строки — Учить мастерству учеников, кои указаны будут, со всем прилежанием и старанием. — Это вписано по моей 'просьбе'
... Провожатели, блин. Марфа стоит уголок платка к глазам прижимает у Машки они давно на мокром месте, парни, угрюмые какие-то.
Ну все, ядрен батон, вернусь, поубиваю через одного, сначала в одну сторону, потом в другую.
Вот уж не ожидал...
Вчера вечером, под конец ужина объяву сделал, — Дмитрий, собирай вещи, я тебе учителя нашел, поедем завтра...
— Это куда он поедет? — Марфа вышла из-за занавески, вытирая руки концом полотенца, висящего через плечо.
— Учеником к мастеру Алексу. Он кузнец, живет на кукуе...
— Не пушу... Она подошла к лавке, стала рядом с парнем, уперла руки в бока и распрямила плечи, выставив вперед сухонькую грудь.— Ты что удумал, ирод... Дмитрий, ещё дитя малое, только отъедается начал, а ты его...
И грозно нахмурила брови, — Почто меня не спросил?
— Марфа Никитична, охолонись, он только до осени там будет, а как переедем, возвернется.— С трудом удержал улыбку. ' Дитя малое' — к концу лета, точно её ростом перегонит. Димка удивленным не был, я с ним ещё днем, когда сажали картошку, все обговорил.
'Алекс тоже был в курсе, кто к нему придет и как сказал, — Анна не против появления еще одного работника.
Именно работника, а не батрака. И с этим кузнец согласился, обучительство оплачивалось исходя из десяти процентов от оклада за каждого ученика, но не более двух в год, после экзаменов сданным учеником. Думаю, Алекс немного пожадничал, когда заговорил о трех и более, пришлось напомнить о пункте семь, настоящего договора — А ежели работник, по злому умыслу али недомыслию порчу сотворит, быть ему наказанным вычетом за полную цену'
— Всё равно, меня испросить надобно.— Стояла на своем наша старушка. — И Никодим, поди против будет.
— Не будет, ибо мы не знаем, как с укладом обходится, а тот кузнец ведает, — тайком показал Димке кулак и знак, чтоб сидел и молчал. С хозяином опосля переговорю... Блин быть мне, когда ни-будь битым.
— А каждую субботу, вечером, будет домой приходить. — Посылать мальчишку бегать через весь город каждый день... Нет уж, увольте, на своей шкуре познал все прелести 'часа пик'
— Марфа Никитична, очень надобно, чтоб отрок Дмитрий учился у мастера иноземного.
— Феденька, что мне с тобой сделать?
Уф... Раз на меня переключилась, значится, почти согласилась.
— Меду дать? — И выдал свой любимый взгляд, кота из Шрэка. На бабку он действовал безотказно, сработал и сейчас, она улыбнулась, махнула в мою сторону полотенцем и ушла. Что-то, ворча себе под нос. Все что расслышал, — охальник...
Через пару минут вернулась, поставила передо мной миску с налитым в неё липовым медом. Поблагодарив хозяйку, сдвинул посудину на середину стола.— Налетай.
Первым обмакнул кусок хлеба в тягучую, ароматную, янтарного цвета, гущу...
Следующим был Мишка, мой конкурент, по части сладкого. Судя по тому, что он не столько кусает хлеб, а облизывает пальцы, 'заход' был не хилым. Клим аккуратен, как всегда, Сашка есть спокойно, а вот наша красавица сидела и во все глаза, не отрываясь, смотрела на Димку, как кошка на сметану, только что, не облизывалась.
Скосил глаза в сторону, он спокойно и степенно жует, запивая сладость меда, чаем.
Перевожу взгляд с одного на другого...
'Ромео и Джульетта... Мне кажется или Я что-то пропустил... Тем более надо развозить по разным углам, пока они из меня не сделали двоюродного деда. Вот ещё одна напасть, на мою голову...'
Клим и Сашка придерживают створки распахнутых ворот. Я сижу в седле, Димка на крупе, держась за мой пояс и мешок с вещами. Бабай делает первый шаг, второй. По движению за спиной понимаю, что пацан обернулся и помахал рукой. Слышу девичий вскрик, топот босых ног, оглядываюсь. Машка идет рядом с нами, положив руку Димке на колено, а этот стервец накрыл её ладонь, своей лапой и лыбится во все тридцать два зуба.
'Ежели они меня дедом сделают раньше чем через три года... Убью всех и вся, начну со старых, закончу малыми...'
— А ну брысь домой, неча голыми ногами здеся сверкать. — Вот блин, разлука великая, до субботы три дня осталось. — Машка, дуй обратно.
Скорчил свирепую рожу и стукнул Бабая пятками. Он обиженно всхрапнул, чуть присел и рванул вперед, разгоняясь в галоп. Парень клещом вцепился в кафтан, пытаясь, удержатся на месте. Как только свернули за угол, натянул поводья, притормаживая нашего скакуна.
Минут за сорок, неспешным шагом, мы добрались до места назначения. Пока ехали, поболтали, ни о чем, обо всем сразу. Только на один заданный вопрос, не дождался ответа, да он и не нужен был, буквально спиной почувствовал, как на лице моего собеседника расплывается глупая, счастливая улыбка...
Полдень, того же дня.
Солнце, на рассвете встававшее в тучках, разогнало вражью стаю по всему небосклону и сейчас сияло в ослепительно синем небе.
Под новенькими копытами, дорожная пыль вспыхивает маленькими облачками, медленно поднимающимися позади нас, оседавшей на придорожную траву и кусты, заросшие зеленой, еще свежей, листвой, хотя дождя не было уже, целую неделю.
Давно осталась позади городская застава, знакомые стрельцы только кивнули на мое приветствие, когда проезжал мимо. Почитай через день мотаюсь, как цветок в проруби, ей богу.
'Надо сворачиваться, грузить барахлишко на телеги и вывозить, нажитое непосильным трудом оборудование, монтировать его на новом месте. С собой везу копию договора, показать Никодиму. Ещё у него надо будет взять денег, три с полтиной рубля. Надо расплатиться с плотниками, за раму для пилорамы, изготовленную из обтесанных дубовых брусьев и завтра же, должны привезти пилы. Из всякого хлама, оставшегося после строительства основных помещений, артельщики поставили еще один сарай, выкопали посередине яму, обшили её рублеными досками. Стенка в стенку поставили прирубок и обложили изнутри кирпичом привезенным гончаром Прохором. Вот ещё один кадр, который будет работать на 'Никодим и Ко' Кто мне черепицу делать будет и кирпичи? В планах попробовать огнеупор состряпать, вот пусть и трудится. Фигурка, отлитая Антипом, по модели, сделанной его дочерью, думаю, на пути в Англию, если уже не добралась. А с какого такого целых шесть возов кирпича для котельной привезли? Не за красивые же глазки...
Срочно нужно искать столяра, присматривался к артельным, они нормально делают свое дело, исполняется точно и в срок, но знаете, нет изюминки, огонька что ли... так автомат работает — С... До... и не более. Включили, шевелится, выключили, остановился, их хорошо нанимать, но не держать в штате'
За очередным поворотом показался медленно плетущийся обоз. Читой то на нашем тракте становится многолюдно... видимо придется ставить пост дорожно-патрульной службы...
'Пронзительная трель свистка, заставила присесть коней, а возчиков втянуть головы в плечи и оглядываться по сторонам. У края дороги, на валуне, оставшемся после прошлогоднего ремонта, стоял стрелец в зеленом кафтане, высокой шапке, четырехклинке, с опушкой из красной ткани. На правой стороне груди, чуть прикрытый окладистой бородой, отсвечивал, натертый до ослепительного блеска, жетон размером в две ладони. Для полноты картины, добавите большой нос картошкой, морковно-свекольного цвета.
Взмахом бело-полосатой палки, указывал съехать на обочину телеге неспешно ехавшей во втором ряду, трех полосного тракта. Водитель кобылы, старичок лет семидесяти в сером армяке, подпоясанный лыковой веревкой, сдвинул на затылок колпак, оглянулся назад, потом глянул на стрельца и ткнул себя в грудь пальцем, — Я что ли?
— Ты, ты. Давай съезжай, не задерживай других. — Дорожный поверяльщик нетерпеливо соскочил с камня и шагнул вперед.
Позади послышались выкрики и водителю пришлось, потянув за поводья, направить лошадку на обочину. Остановился, хотел было слезть, да был остановлен окриком, — Сиди на месте и держи руки так, чтоб я их видел.
Оставшись на месте, дедок, крутил головой, смотря за тем, как вокруг ходит стрелец, осматривая повозку и лошадь.
— Милой, а что случимшись? — Спросил спустя пару минут.
Дорожник заглянул кобыле в пасть, проверяя зубы, подергал веревочные подвязки оглобель. Постучал ногой по переднему колесу. Остановился напротив и, достав из кожаной сумы, лист бумаги, чернильницу и перо, спросил.— Как звать?
— Кого? — Старичок был само недоумение. Вчерась здесь никого не было, да и все прошедшее лето, ездили туточки спокойно, ан на тебе... Значится не врали мужики, что в город ездили. Сказывали — мол указ царской, глашатаи на площади, с лобного места кричали. Да токмо не упомнили ни чего... Молвили только — подорожники на трактах службу несть будут...
— Тебя, а не кобылку, енто потом запишем.
— А зачем писывать?
— Затем, что едешь ты голубь, незнамо куда — неведомо откуда. — Стрелец посмотрел мужику в лицо и доверительно сообщил, — Давеча конокрады у купцов приезжих, табунок свели. Твоя кобылка по приметам похожа, на одну угнанную.
— Да что ж такое молвишь? Не скраденная моя Зорька... От кума прошлой весной досталась, в одночасье представился... — Дед замолчал, поняв, что ляпнул лишнего.
Дорожник исправно скрипел пером, записывая слова — Зорька...
— Звать тебя как? — Поднял суровый взгляд на деда.
— Так это, Кузьмой кличут, Прошки Иванцова сын, — Дед стянул с головы дурацкий колпак и прижал к груди, — господин стрелец.
— Кузьма, а у тебя на лошадку грамотка от коновала есть?
— А как же, милай, вот смотри — Дед полез за пазуху, вынул тряпичный сверток, развернул и подал сложенный вчетверо, потертый на сгибах, лист пергамента. Стрелец развернул и стал читать, шевеля губами. Закончив, сложил и оставил у себя.
— А на тебя, лекарем писанная?
— На кой она мне?
— В соборном уложении от прошлого году, писано в осьмой главе, — Иные люди, мужицкого роду, а и женьского, коим годков больше чем...'
Нагнал обоз. Десять возов, человек пятьдесят народу, кто на телегах сидит, иные рядом шагают, держась одной рукой за борта. Охрана, на лошадях едет спереди и позади, подгоняя отставших.
Один такой подрулил ко мне. — Кто таков?
— Домой еду.
— А почто един?
— Тут недалече. Сами куда путь держите?
Бабай, спокойно вышагивал, только сначала покосился на лошадку стражника, а потом отвернулся и опустил голову, словно устал.
— Тебе на кой?
Я пожал плечами, — Ты спросил, я ответил.
Охранник, молодой парнишка лет двадцати, в расстегнутом на груди армяке, свободно сидит в седле, левой рукой придерживает повод, правая опущена вниз и мне не видно, что в ней. Он горячит свою кобылку, заставляя приплясывать, не давая ей спокойно идти.
Дерганый он какой-то, суетится без меры. Я постарался незаметно оглянутся и был неприятно удивлен. Пока этот крендель заговаривал зубы. Двое под отстав, заехали сзади, справа этот дурилка, а передний чуть придержал коняшку и в итоге мы с Бабаем почти в окружение попали.
Страшно не было, только интерес — чего они хотят? Если просто проводить, это одно. Мы как раз достигли предпоследних телег. Но могли и... Людишки торговые, народ шалый, что нельзя купить, и прибрать могут — за так.
'О, парни мне с вами точно не по пути'
Ехавший первым стражник оглянулся на нашу кавалькаду и его спутники, три человека, разошлись в разные стороны. Видя это, ехавший рядом парнишка, вздумал начать действовать. Его кобылка, стала наваливаться на Бабая. Зря. Извернувшись гибким движением, ухватил её за ухо и дернул вниз в сторону. Как она сиганула... Зайцы так не прыгают. Мальчишку же словно ветром сдуло, когда он падал, в правой руке мелькнула плеть, нехорошая, больше на кистень похожа. (А может это он и был?)
На мгновение повисла тишина, а потом раздался дружный хохот, несколько разрядивший обстановку. Бабай давно остановился, прижав уши, грозно скалился на приближающихся к нам всадникам, а я достав пистолеты держал их на виду, показывая что без боя не сдамся. Не доехав пары шагов, один остановился, — Хорош у тебя конь, ладно проучил Петруху. Он ужо всех замучил, ко всем пристает.
Откуда-то снизу доносился мат, перечислявший всех моих родных. Его лошадку поймали через два десятка метров и теперь вели обратно.
— Тебя как звать— величать? — Спросил мужик в дорогом кафтане, опоясанный узорчатым поясом с болтающейся на боку саблей.
— А сам кто таков? — Бабай пятился потихоньку задом, пока не уперся в кусты, обеспечив, таким образом, хоть какую защиту от нападения с боков.
— Я Гавриил, купец из Суздаля.
