В чём была их выгода? Гарольд всё таки согласился с их предложением. Перед ним стояла задача отвоевать двемерские города провинции Скайрим. Начинать этот процесс лучше всего было с острова Солстхейм. Причина была банальной — отсутствие слепышей ратмеров, как теперь с лёгкой руки Малфоев стали именовать осквернённых. Ради возвращения своих владений двемеры были готовы строить для Гарольда город, помогать дирижаблями, пересадить ему ещё одно сердце для придания его организму свойств двемера.
Последний пункт уже был назначен на этот учебный год в коллегии, как экспериментальная работа в школе восстановления. Колетта Маренс от радости только что на ушах не стояла. Столь могучий эксперимент под её руководством давно не случался. Так что для получения титула мага Гарольд в этом году выбрал пять школ магии: разрушение, изменение, зачарование, алхимия и восстановление. Тяжко ему придётся, учитывая отлучки по делам, но это того стоит. Благо в этом году теории будет меньше, а практики наоборот больше.
Поступать в этом году никто не стал. Быть может не было достаточного количества желающих, но как бы там ни было, а новые лица в самом городке Винтерхолд появились. Ярл Корир всё лето явно не щи лаптем хлебал. Гарольд оказался на апарационной площадке у дома ярла и пошёл в местную лавку алхимика. Собственно идти было пять метров до нужной двери. Данмерский алхимик из дома Телванни был настолько наглым, что попросил у Корира участок рядом с его домом. Поскольку Зал Снежной Короны представлял собой в плане крест, то данмер воспользовался пустым пространством слева от входа в жилище ярла. На тридцати квадратных метрах этот пройдоха умудрился впендюрить типичную конструкцию типа сарай, разделить его на две зоны: жилую и торговую, а также присобачить к этому сараю башенку, служащую ему складом.
— Здорово, Данте. Как идут дела?
— О, Гарри, давно не виделись. Всё лето пропадал где-то.
— Ну не где-то, а ярлом целым заделался.
Маг не удержался от того, чтобы не подбочениться горделиво. Смотрелось это в тесноте алхимической лавки с красочным названием "Винокурня" очень смешно.
— Ага, а я тогда князь склянок и пробирок.
Рыжий данмер подумал, что маг его разыгрывает, но нет, тот так и стоял с серьёзным видом.
— Да ладно! Признавайся, кого подвинул с кресла. Судя по всему не Корира, ибо он только полчаса назад заходил за зельем для... Короче рассказывай давай!
— Никого я не двигал с законного места, чтобы самому усесться.
— Значит, чтобы не самому усесться всё же двигал. Ладно, молчу, рассказывай.
Гарольд откашлялся и сообщил Данте, что зачистил пиратское гнездовье на Бликроке. Данмер похлопал глазами, выматерился как следует и выставил перед обалдевшим магом мешочек с деньгами.
— Это что?
— Да не, это мелочь. Я тебе теперь скидку постоянную сделаю. Ты не представляешь, как я тебе благодарен. Я в Скайрим по морю добирался, а эти суки налетели на нас словно буря, чудом уцелел, вплавь до берега добирался притом зимой. Ещё имя запомнил хорошо, пираты своего капитана называли Хьярсу Кровожад.
— Ага, помню такого, эта гнида чуть ли не единственный нам сопротивление оказал, когда мы весь городок накрыли. Дрался как бешеный, но мои ребята его так хорошо угомонили, что даже из мёртвых не поднимешь.
— Спасибо тебе, ярл, считай отомстил за меня.
Гарри просто пожал плечами.
— Ну хорошо, что ты доволен. У тебя есть знакомый или может быть родич, который бы открыл на Бликроке лавку алхимика? Можно даже с размахом. Место позволяет, во всяком случае есть, где развернуться.
Данмер серьёзно загрузился так, обдумывая свой ответ.
— Ну, в принципе есть у меня парочка кузенов и кузин, что готовы податься на поиски своего места в жизни.
— Я надеюсь они нормальные в плане общения? У меня под крылом каждой твари по паре, так что за гнилые разговоры в Хогсмиде могут прописать промеж ушей.
Данмер даже сделал вид, что возмутился.
— Я бы никогда тебе высокомерных мудаков не посоветовал. Потому я и живу здесь, а не в Садрит Мора. С тех пор, как старик Нелот свалил на Солстхейм, старые пердуны из совета дома совсем стали невыносимы.
— Мастер Нелот свалил на Солстхейм, значит? Любопытно.
— Да-да, он добровольно свалил в эту дыру и положил на всех болт. Впрочем это у него всегда получалось лучше всего. Мне только одно не понятно, чего ради стоило ехать в это Трибуналом забытое место. Там же кроме неугодных представителей дома Редоран ничего нет.
— Неугодных?
Данте скривился, как будто съел три лимона. Было видно, что тема ему неприятна.
— Об этом не говорят вслух, ибо ищейки Редоранов не дремлют, но на остров сослали всех выживших членов дома Индорил. Они служат Редоранам, но расходятся с ними в вопросах веры. Вот и убрали последних выживших Индорилов, чтобы не мешались под ногами.
Данмер говорил это всё с таким оттенком голоса, как будто рассказывал о чём-то очень личном. Как будто он заинтересован в Индорилах.
— Ты так не любишь Редоранов?
— А по мне не видно, что во мне течёт кровь Индорилов?
Данте посмотрел в глаза магу, но увидел только полное непонимание.
— Рыжий цвет шевелюры — отличительная отметка дома Индорил, подобно тому как и фиалковые глаза признак истинных Хлаалу. Из-за волос меня и не привечают среди Телванни. Настоящий Телванни должен быть жгучим брюнетом. Тьфу, гадость какая!
Информация была невероятно ценной. Во всяком случае в книгах такого не встречалось.
— Да уж, расизм. А какими признаками выделяются дом Редорана и дом Дрес?
— Хе-хе, Дресы — блондины, ну это сами данмеры их так называют, на самом деле у них русые волосы. А Редораны самые ушастые среди данмеров и у них на теле есть красные узоры от природы.
— Держи.
Гарольд передвинул к Данте обратно мешочек с деньгами. Теперь настала пора алхимику в непонимании смотреть на мага.
— Ты мне очень помог. Многое, что раньше от меня ускользало, теперь встало на свои места. Ладно, бывай, на неделе ещё забегу.
Маг быстро покинул лавку, оставляя алхимика думать над смыслом жизни. Ему и без Данте хватало новостей. Первое, что бросалось в глаза из изменений, так это наличие городских ворот. С востока в Винтерхолд можно было попасть только через дорогу в скалах, отделяющих город от пологого побережья. Причём гряда заканчивалась аккуратно около обрыва. Причём строители успели не только соорудить ворота, но также и переход над ними и работа продолжалась над башенками по обе стороны от ворот.
Все руины домов по правую руку от восточных ворот в город занимали сейчас строительные площадки. Десятки рабочих рубили в материковой породе целых два котлована под подвальные этажи. Деревянные остовы руин были порублены на дрова, а камень от бывших очагов сейчас использовался вместо забора для палаточного лагеря на свободном участке у обрыва. К ярлу идти не хотелось, да и новости лучше не от него узнавать, вот и решил Гарольд пообедать в таверне. Несмотря на утро в "Замёрзшем Очаге" некуда было яблоку упасть. Новые люди заняли почти все столы и недовольному таким столпотворением магу пришлось усаживаться за стойку, подзывая трактирщика.
— Хэй, Дагур, налей мне вина.
Трактирщик сразу же подбежал к нему. Стоило ему услышать знакомый голос.
— О, вернулся продолжать учёбу?
— Да. Я как посмотрю, так у тебя забот невпроворот.
Дагур мгновенно сообразил любимую комбинацию мага с вином.
— Вот, держи. Да, ты прав, почти сразу, как ваша компания уехала на лето, так ярл на месте не сидит, а занят возрождением города. Я на следующий год второй этаж буду отстраивать, а пока нам и текущих перемен хватает.
И Дагур начал рассказывать о переменах в жизни городка. А оказалось всё очень просто: по весне ярл Корир сон увидел вещий, будто открылась в городке новая шахта. Корир как встал с утра, так сразу и двинул к той стене каменной, под конец мая нашёл обломки ртутной руды среди строительного камня. Ещё три недели ярл сам горбатился с киркой, потом позвал на помощь стражников, короче откопали они полноценную рудную жилу.
Вообще экономика владения Винтерхолд держалась на Свистящей Шахте, магических услугах коллегии, промысловых лагерях и рейдов на убежища контрабандистов. Многочисленные острова у берега провинции не были её частью, назывались Пиратскими и служили местами стоянок для капитанов, ходящих под флагом "Весёлый Роджер". Так что открытие ртутной шахты прямо в пределах города изменило не только расклад экономических, но и политических сил. Корир получил в свои руки мощный рычаг влияния, став в одночасье самым богатым человеком своего владения.
Смешно говорить, но клан Снежного Саблезуба теперь обошёл по влиянию клан Полярных Медведей. И если раньше влияние ярла на соперников было в том, что у него есть очень редкий и дорогой амулет шахтёра, позволяющий точно определять размеры рудных запасов, то теперь Корир сам мог указывать, кому и что делать. Ртутная руда в несколько раз дороже железной, а значит у ярла появились деньги на реализацию его задумок. Гарольд был уверен, что без Люциуса здесь не обошлось.
В городе появился кузнец — орк по имени Тодэуш гро-Шарм. Свой дом и кузницу он расположил аккуратно между таверной и домом Малфоев. Лагерь из палаток — это вотчина шахтёров, пока они строят себе гостевой дом в два этажа с подвалом. Видя оживление в этом уголке Скайрима в город пожаловали переселенцы. По причине ограниченности площади место под постройку жилья приходилось ужимать по полной, но вторую улицу наконец отгрохали. Рядом с кузницей поместился цех Малфоев. Вдоль обрыва выросли халупы работников.
Конечно ярл не обошёл вниманием и дружину, прямо за таверной торчала огромная скала, которую сейчас активно рубили на составляющие для постройки добротного каменного чертога. Корир явно решил отблагодарить Гарольда за возвращение ему короны Винтерхолда. Древненордская фиговина для головы, больше похожая на шлем мага, вернулась к Снежным Саблезубам, так что ярл наконец решил выстроить для боевого тана нормальный дом. Особо удивительного в этом ничего не было, так как обладание такой статусной вещью теперь давало возможность Кориру заключать торговые договора на своих условиях.
Конечно со временем здесь возникнет ещё несколько доходных домов, по мере того, как палаточный городок будет переселяться в нормальные условия. Так что Винтерхолд ждут большие перемены. Да и в целом это запущенное место стало выглядеть более живым. Поняв, что пообедать в трактире ему не светит, Гарольд решил отправиться в коллегию. Уж там домовики расстараются.
* * *
В сознание она приходила медленно и неторопливо. Голова раскалывалась так сильно, что девушке казалось, будто она плавает на волнах. Хотя какие к чёрту иллюзии, её тело омывает вода. Причём нет-нет, но волны накатывают на лицо, заставляя отплёвываться от солёной воды. Какого Мордреда происходит?!
— Кхээрррр! Бха-бха-бха...
Девушка закашлялась, пытаясь попутно подняться. Она ничего не понимала, тело слушалось её очень плохо, словно было резиновым, во рту будто кот нассал, глаза слиплись так, что открыть их не лишившись ресниц не представлялось возможным. Ещё и мысли путались в такой клубок, что она не знала за какую нить воспоминаний ухватиться.
— Тьфу, скотство!
Кое-как девушке удалось встать на корточки и умыться в морских волнах. С огромным трудом ей не только удалось продрать глаза, но и осмотреться вокруг. Окружающая местность нисколько не напоминала побережье Великобритании, да и судя по форме скал, незнакомым растениям и наличию в небе двух лун, девушка оказалась где-то в другом мире.
— Ну хоть не в спальне у Дамблдоров, и то праздник.
Гермиона Фламель передёрнулась в отвращении, вспоминая не самые приятные пристрастия своих учителей. Но незнакомая обстановка, тропический пляж и лунная ночь дарили девушке покой и настраивали на позитивный лад, Только странная конструкция в виде огромного мегалитического комплекса рядом её сильно волновала. Поскольку она давно могла колдовать без палочки и невербально, то заклинание обнаружения разошлось от неё с невероятной лёгкостью. Даже слишком легко.
— Всё интересней и интересней.
Гермиона с удивлением осмотрела свои поднятые руки. Что-то было не так, а поскольку заклинание не обнаружило никого крупнее кролика на милю вокруг, то всё внимание девушки досталось изменениям во внешности. Её родной смугловатый оттенок кожи сменился непередаваемым цветом смуглого золота, которое покрывали странные татуировки чёрного цвета. Радовала только её буйная рыжая шевелюра, которая как и раньше ниспадала натуральными лохмами, правда сейчас волосы доходили девушке до колен.
— Что у меня с головой?
Не надо было быть самой умной, чтобы потрогав голову, понять изменившуюся архитектуру черепа и торчащие в стороны острые уши. Но самый большой сюрприз, точнее даже два, поджидали Гермиону, когда она опустила свой острый подбородок вместе со взглядом вниз.
— Ни хуя себе, я — корова!
Девушка испугано прижала ладошки ко рту, сама удивившись, как в необычной ситуации у неё вырвались такие ругательства. Хотя глядя на бюст пятого размера сложно было сказать что-то другое. Сиськи у Гермионы теперь были из разряда высшей категории. Прямо идеальные налитые груди, мечта подростков.
— Так, милочка, помни, что чудовищем в зеркале можешь оказаться ты сама.
Одним движением девушка наколдовала вокруг зеркала в полный рост и осмотрела себя с великой тщательностью. Можно сказать, что кроме яйцеголовости и острых ушей новая внешность ей нравилась. Гермиону даже посетила шальная мысль воспользоваться маховиком времени и обороткой, чтобы оттрахать саму себя. Единственное, что её смущали чёрные коготки на пальцах и чёрные зубы, блестящие как обсидиан. Однако это было терпимо, другое дело, что она была полностью голой и наряжена только в свою рыжую гриву.
— Ночь полнолуния, тропический пляж, романтика, можно конечно глупостями заняться, но это будет странно. Ещё эти татуировки непонятные.
Скривив свою смазливую мордашку перед зеркалом, Гермиона наколдовала то, что в данном случае подходило больше всего. Мановением руки из воздуха появились постоянной трансфигурацией бельё, топик и пляжные шортики, которые едва ли сильно прикрывали ей бёдра.
— Да, в таком виде только на роль главной злодейки в космоопере сниматься.
Налитые червонным золотом глаза в ночи мерцали странным потусторонним волшебным огнём. Татуировки, что начинались под левым глазом, переходили на горло и лентами вились на живот, руки и ноги, придавали девушке некоего шарма.
Решив, что хватит на себя в зеркало пялиться, Гермиона развеяла зеркала и принялась вспоминать, как она дошла до жизни такой. Последним ярким воспоминанием было то, как она на следующий день после битвы кинулась по горячим следам магической метки, установленной на Избранном. Гермиона глубоко сожалела, что пошла на поводу у семьи и Дамблдоров, а в итоге похоже, что Гарри всё узнал и решил сбежать.
Гермиона за годы учёбы смогла разглядеть в Гарольде человека и верного друга. В тот день она о многом сожалела, желая извиниться за все свои тайны и открыться Поттеру, рассказать как всё было на самом деле. Девушка запуталась в своих мотивах, но считала, что ещё можно всё исправить, если рассказать обо всём, ничего не утаивая. Теперь она в другом мире.
