— Да — снова вмешался мужчина с недовольным голосом. — Да, она замурована. И, как я слышал, весьма надежно. За многие и многие десятилетия никто не проползал через эти камни ни внутрь, ни наружу. Даже призраки — и те не высовываются из-под земли!
— Не спорю, но, тем не менее, будет лучше, если мы пойдем туда.
— Зачем? Камни у выхода пересчитывать?
— А что, лучше здесь сидеть?
— Тогда хотя бы поясни, зачем надо идти туда, откуда, как мы все прекрасно знаем, нет выхода. Какой смысл?
— Если честно, то я пока сама точно не знаю. А смысл... В том, чтоб оставаться здесь, или начинать метаться по выработкам без надежды выбраться — во всем этом тоже нет никакого смысла. Единственное, в чем я уверена: если мы и сумеем выбраться из-под земли, то лишь из той самой замурованной штольни.
— Нет! — смуглокожий встал. — Вы как хотите, а я бабам особо не доверяю. Тут и жизненный опыт сказывается, и вообще... Плетут невесть что, будто им дано знать свыше о том, что в действительности творится вокруг. Командир, я сам хочу выяснить, что сейчас происходит там, снаружи. Позволь сходить. Слов сказано много, но это только бабские разговоры, а я постараюсь подойти поближе к выходу из штольни, может, что и увижу...
— Иди — кивнул Гайлиндер. — Только будь осторожнее.
Обернувшись к нам, он добавил:
— Извините, но вам не стоит считать подобное проявлением недоверия. К сожалению, мы с вами слишком мало знаем друг о друге, так что лишний раз удостовериться в ваших словах не помешает. Если там, у входа, действительно засада...
— Но Лия... — начала было Варин.
— Лия очень изменилась — показалось мне, или нет, что в голосе Гайлиндера промелькнула печальная нотка. — Ее сложно узнать... Причем я не имею в виду ее внешность: тут, как говорится, у меня нет никаких сомнений. Но вот насчет всего остального... Сейчас передо мной будто находится совсем иной человек. И нет ничего плохого в том, что мы лишний раз проверим ваши слова. Лия, прости, но я стал несколько подозрителен по отношению к людям..
Это верно, ты стал очень недоверчивым, Гайлиндер. Как видно, этому научила тебя жизнь, причем научила весьма жестким образом...
— Хорошо — Варин кинула короткий взгляд на Трея. — Наш человек тоже пойдет с ним. Вдвоем все же легче. Да и доверия будет больше...
— Не возражаю...
Пока ожидали ушедших, мы с Ораном осматривали раненых. У троих из мужчин раны плохие, и как они умудрялись идти, как держались — не понимаю. На перевязки пришлось рвать их ветхую одежду, хотя я бы охотно обошлась без этих тряпок, грязных, пропитанных потом и каменной пылью. Что же касается лечения, то в этом случае у меня не было иного выхода, как вливать раненым свою жизненную энергию. Не хотелось бы, конечно, к этому прибегать, но иначе никак: сломаются мужики, не выдержат дороги — раны у них глубокие. А так ничего, продержаться, да еще и на выздоровление пойдут. Пить, правда, после этого мне захотелось еще больше, но воды, увы, не было. Ну, я — это еще куда ни шло, а вот как сейчас раненым тошно без воды — это даже сложно представить. Пить всем хочется, но придется потерпеть...
... Мужчины вернулись где-то через четверть часа. Как и ожидалось, новости, которые они принесли, были неутешительные. Увы, но охранники находились у выхода из штольни. Впрочем, они особо и не таились. Свои голоса эти люди, конечно, приглушали, говорили негромко, но невдалеке паслись лошади, а еще дальше был разложен костер. Подойти к самому выходу и пересчитать сидящих у выхода и у костра людей наши парни, конечно, не рискнули, однако безоружных там не было — несколько раз до слуха притаившихся парней доносился звук железа о камень... Да и коней насчитали что-то около десятка. Невесело.
Не успели парни рассказать о том, что успели увидеть, как внезапно до нас докатился какой-то приглушенный звук. Не очень шумно, но у многих лица помертвели.
— Что это? — спросила Варин.
— А тут и думать нечего — Гайлиндер прислушался. — Скорей всего, окончательно обвалилась та штольня, где еще недавно был обвал. Лия, так?
— Все так. Только она не сама обвалилась, а ее специально обвалили. Чтоб туда никто из нас не вздумал соваться.
— Интересно, с чего это охране и хозяевам каменоломни поднимать столько шума из-за нескольких удравших! — этому мужику с недовольным голосом все казалось подозрительным. Что ж, признаю, кое в чем сомневающийся незнакомец был прав... — Обвалы, облавы, шум до небес... Просто так, без ведома хозяев каменоломни, подобные вещи не делается. Ведь им же самим потом придется заниматься восстановлением, гонять людей разгребать завалы, убирать, приводить все в порядок, а на это надо и время, и силы, да и камень в этот период вряд ли будут добывать... Между прочим, день простоя — это потерянные деньги, и деньги немалые. И чтоб хозяева на подобное пошли без серьезных оснований? Такого просто не может быть! Не, с вами, дорогие незнакомцы, все далеко не так просто!
— Парни, давайте об этом позже поговорим — в разговор вмешался Стерен. — А сейчас давайте решать насчет той штольни, из которой, как вы говорите, нет выхода. Что касается Лии... Если она говорит, что надо идти в ту дальнюю штольню — значит, нам стоит прислушаться к ее словам.
— Что ж — это уже Гайлиндер. — Раз так обстоят дела, то можно и пойти, хотя лично я пока что не понимаю, зачем... Но не будем терять время понапрасну. Поторопимся, потому что у меня тоже появились смутные подозрения. Видите ли, я еще недавно был уверен, что нас попытаются выкурить отсюда не ранее завтрашнего утра, но это внезапное обрушение... Как видно, кого-то запустили внутрь, и этот кто-то может перекрыть или обрушить некоторые основные пересечения подземных галерей... Конечно, это маловероятно, но не стоит скидывать со счетов и такую возможность. К тому же вполне может случиться так, что те, кто сейчас сидит у входа, через какое-то время спустятся сюда. Во всяком случае, с рассветом, (если, конечно, к тому времени мы не окажемся в их руках), через вход в каменоломню и через обе штольни облавой пойдут охранники вместе со стражниками. В том, что сюда к утру нагонят необходимое для этого количество людей — в этом я нисколько не сомневаюсь. Я, окажись на их месте, стал бы действовать точно таким образом. А раз дела обстоят именно так, то и нам не стоит сидеть на месте и ожидать неизвестно чего. Встаем и идем за мной. Все одно у нас нет иного выхода. И еще одно: как только придем в штольню, надо постараться снять со всех нас железо.
— Это само собой разумеется. Пошли...
Снова вокруг белесые стены, освещаемые лишь неярким светом факела. В этот раз дорога заняла куда больше времени. Не скажу о других, но мне показалось, что это был бесконечно долгий переход. Даже я устала брести по узким подземным тоннелям, а уж про то, как должны чувствовать себя раненые — о том я вообще не говорю. И с чего это Гайлиндер сказал, что путь до замурованной штольни не такой и долгий? Как он умудряется здесь ориентироваться — не понимаю! Впрочем, в отношении меня это неудивительно...
Вокруг все те же серые стены, низкий свод, темнота и ощущение того, что над тобой толща камня, которая может обвалиться в любой момент. Впечатление от всего этого было, скажем так, не очень... Но самое плохое в том, что все больше и больше хотелось пить, но тут уж ничего не поделаешь — воды нет, а среди сухих стен не было ни капли влаги.
Наконец Гайлиндер свернул в одно из очередных ответвлений.
— Кажется, здесь... Я не ошибся? — повернулся он к одному из тех, кто шел вслед за ним.
— Нет — кивнул головой смуглокожий мужчина. — Не ошибся. Все верно. Здесь. Штольня начинается как раз за этим поворотом. Дальше идти не стоит.
— Почему?
— Потому что здесь еще сравнительно покойно, а если ступить за тот поворот... Скажем так: находиться в тех местах далеко не так приятно, как тут...
Здесь, между прочим, тоже нет ничего хорошего. Хотя на первый взгляд, вокруг нет ничего необычного, все то же самое, что мы встречали раньше, на протяжении всего пути по подземным галереям — низкий свод, темнота, камень... Но уставшие люди чуть ли не попадали на землю. Сейчас главное для всех нас — возможность отдохнуть, перевести дух...
Подземная галерея, где мы остановились, не была широкой, но у нее были сравнительно ровные стены, и можно было сидеть, прислонившись спиной к одной из этих стен. Уже неплохо. Хорошо и то, что у нас пока имеются факелы, и мы не сидим в кромешной тьме.
Впрочем, нам было не до отдыха. Оран сразу же начал осматривать раненых, а Кисс, вытащив из своих кожаных браслетов металлические штырьки, принялся снимать с людей ошейники и цепи. Лихо у него это дело получается, даже закованные невольники смотрят с уважением. Следует отдать ему должное — с замками Кисс управлялся легко.
Вообще-то цепи с людей можно было бы снять и раньше, но Варин отчего-то не велела делать этого. Наверное, с определенной долей недоверия относилась к тем людям, что присоединились к нам. А может, просто опасалось чего-то в первое время...
— Ну, и зачем мы пришли сюда? — забурчал все тот же недовольный голос одного из тех, кто был с Гайлиндером. — Объяснит мне, наконец, это кто-нибудь, или нет?
Ответом ворчащему мужчине было легкое дуновение холодного ветерка, который, тем не менее, принес с собой такое чувство страха, что у многих из нас зашевелились волосы на голове. Это еще что за фокусы? Нас начинают пугать?
А и верно, для чего Койен посоветовал нам идти сюда? Для этого у него должна быть серьезная причина, хотя предок и не сказал, какая именно. Может, не успел, или же отчего-то не захотел сказать... И отчего Койен сейчас молчит? Ну, раз так обстоят дела, и раз это именно я по его совету настояла на том, чтоб идти сюда, то мне и надо что-то предпринять для того, чтоб выяснить, что же имел в виду Койен, и чтоб не загубить доверившихся мне людей...
Новый порыв легкого ветерка, и снова по нашей коже пробегает волна холода... Все, хватит этого непонятного страха, тем более что пугает обычно не сама опасность, а неизвестность.
Гайлиндер обернулся к ним.
— Вы тут поосторожнее, особо не шумите. Может, это просто такое эхо. Мало ли что в жизни бывает...
— И все же, постарайтесь вспомнить — когда именно замуровали эту штольню? — я старалась говорить спокойно...
— Точно не скажу, но это произошло, самое меньшее, несколько десятков лет. Но, скорее всего, сотню лет, а то и больше.
— А почему замуровали?
— Сказали же — место считалось плохим.
— Только из-за этого?
— Не совсем. По этому поводу до нас доносились немало самых разных слухов, но если коротко... Замурованная штольня пользовалась дурной славой. Даже очень дурной. Я уже говорил: после работ в этой штольне многие заболевали, причем это в равной степени относится как к невольникам, так охранникам. Естественно, больной раб — это уже убыток, а заболевшему охраннику тоже надо платить, хотя он и не работает. К тому же в здешних местах постоянно были какие-то видения... Если бы это были только лишь одни разговоры, то никто из хозяев каменоломни не стал бы обращать внимания на болтовню рабов, но сюда крайне неохотно ходили охранники. Более того: и охранники, и мастера — все старались уклониться от работы в этих местах под любым предлогом, избегали штольни как только могли. А так как пласты оникса в этом месте довольно тонкие, то хозяева каменоломни приняли решение временно приостановить работы в этом неприятном месте. Так сказать, до лучших времен. Или до худших — это уж кому как нравится. Проще говоря: когда запасы оникса на каменоломне уж совсем сойдут на нет, вот тогда можно будет сунуться и сюда. А до того времени на всякий случай стоит закрыть выход отсюда на поверхность.
— Почему?
— Сам я, естественно, при том решении не присутствовал, так что точной причины не знаю, могу лишь строить предположения. Думаю, на хозяев каменоломни подействовали разговоры о видениях, голосах, шепоте, да и постоянные заболевания людей вряд ли кому понравятся. К тому же местные жители к тому месту, где находился выход из этой самой штольни, старались не подходить даже днем, не говоря о ночном времени. Все то же самое, что и внутри штольни — привидения и голоса... Говорили, что там обитают подземные души, которые очень не любят, когда их тревожат. Еще утверждают, что сюда приходят духи тех, кто умер на этой каменоломне, и те, кто не может найти покоя в земле, и с кем живому человеку лучше не встречаться... В общем, болтают всякое, кто во что горазд... После того, как выход замуровали, жалобы от населения прекратились, но, тем не менее, дурная слава этого места осталась, никуда не делась. Подробностей я, конечно, не знаю. Однажды мне довелось присутствовать при разговор охранников о том, что и вход в штольню не мешает замуровать так же, как и выход из нее... Но вот что мне не нравится куда больше разговоров о привидениях, так то, что в здешних местах уже много лет не обновляли крепи. Как бы обвала не было... Поэтому и прошу везти себя потише, и разговаривать, не повышая голоса.
— Как я понимаю, замурованный выход там? — кивнула Варин головой в сторону поворота.
— Да. Но, как вы уже знаете, я сам там никогда не был. Единственный из нас, кто там побывал — Наследник. Он может...
Тут Гайлиндер замолк, да и мы оцепенели. Невесть откуда рядом с нами появилась призрачная белая фигура непонятного создания. Вроде человек, и в то же время нет... Чуть покачавшись в полной тишине на границе света и тьмы, фигура одним прыжком метнулась в темноту, оставив после себя укол ужаса в сердце каждого из нас.
— Что это было? — хрипло спросил кто-то.
— Похоже на бабуина из наших лесов — осипшим голосом произнес Наследник. — Я на них еще в детстве насмотрелся. Только этот более страшный и... — тут смуглокожий умолк, глядя на стену коридора. Да уж, тут было, на что посмотреть. На ровной стене внезапно появилась уродливая морда неведомого страшилища, которая на наших глазах превратилась в прекрасное женское лицо... А еще через мгновение все исчезло, и снова перед нашими глазами была простая белесая стена. Но сердце, меж тем, все еще трепыхалось от страха... Так, это надо прекращать, и неважно, каким способом.
— Ладно — я встала с пола. Все, хватит болтать, все одно это ничего не изменит. Ох, как ноги ноют... — Варин, мне бы надо сходить самой до того замурованного выхода из штольни, посмотреть что и как... Наследник, сейчас мы с тобой сходим туда, осмотримся. Может, в кладке есть щель, или что-то подобное. А вы никуда не уходите отсюда, сидите и ждите нас. Назад все одно идти не стоит.
— Опять бабы раскомандовалась... — заворчал смуглокожий. Заметно, что мужику не хочется идти в тоннель.
— Наследник — в голосе Гайлиндера не было жесткости, но присутствовала твердость настоящего командира. — Это что еще за отговорки? От тебя подобного я не ожидал. Если боишься, то скажи об этом прямо, в этом нет ничего позорного. Я вполне могу пойти вместо тебя...
— Не надо. И я не возражаю... — пробурчал смуглокожий — Раз ты сказал — пойти, то я пойду... Просто не выношу, когда мне бабы указывают, что я должен делать.
