Его бутыль быстро опустошили, следом угостить всех вызвался ювелир. В дальнейшем стенания по поводу тяжелой жизни вновь перетекли в разговор про Камирию, варваров и бунт в Ринии. Заметив, что господа уже утомились и скоро начнут собираться, Вилар попрощался с ними первым и пошел прочь. А точнее, направился караулить свою жертву, притаившись в удобном темном переулке.
Вилар набросил капюшон, перевязал лицо темным платком, натянул перчатки и принялся ждать. Он собрался ограбить ростовщика. Есмитий ему больше всех не понравился. Жадный, причитал особенно горько, а перстней то на руке, как у всех вместе взятых в трактире. Да и кошель у него был самый увесистый, что немаловажно. Вилар вообще никогда ростовщиков не любил. С детства ничего хорошего об этих людях не слышал. Только дерут в три шкуры. А сколько людей из-за них в долговые ямы побросали? Есмитий тоже хвалился, как четверых за последний год на каторгу сдал, а двоих оставил бездомными. Такого не то что ограбить, убить не жалко.
Ждать Есмития пришлось почти полчаса. Уже и приятели, пошатываясь, ушли, а этот гад все сидел. И вот, наконец, толстяк неспешно вывалился из трактира. Правда, пошел он отнюдь не в одиночестве. Его встречали двое мужчин весьма внушительного телосложения.
"Твою мать, вот выблядок хитрожопый, надо было ювелира стукнуть", — подумал было Вилар, однако вспомнив про дар Проклятого тут же решил планы свои не менять. Зря он что ли выслушивал весь вечер их болтовню?
Он осторожно пошел следом. В пути подобрал камень. Пригодится. Пройдя так несколько переулков, Вилар убедился, вокруг пусто, и ускорил шаг. Охранники ростовщика оказались не особенно проворными. Один из них обернулся, когда Вилар уже был за спиной. Предпринять здоровяк ничего не успел, потому как получил камнем в висок.
Ростовщик с криком "караул" побежал вперед, если конечно его неловкое ковыляние вообще можно было назвать бегом. Второй охранник выхватил кинжал, но Вилар не оставил ему шансов. Увернувшись от удара, он ухватил его руку, повел вперед и свободной рукой свернул ему шею.
Забрав кинжал, он кинулся за не успевшим далеко убежать ростовщиком. Вилар без лишней мороки перезал горло Есмитию, и сразу же принялся обыскивать его. Срезав кошель, Вилар хотел забрать перстни, но те с его жирных пальцев не снимались. Он только собрался отрезать пальцы, но не успел, пришлось сбежать из-за приближающегося топота...
Когда он вернулся, Изольда еще не спала. Любовница ждала его, пребывая не в лучшем расположении духа.
— Ты где был? Ходил к шлюхам? — с порога возмутилась она.
— Совсем полоумная? На какой шиш я пойду к шлюхам? Я зарабатывал, чтобы ты не сдохла с голоду, — Вилар вытащил увесистый кошель и высыпал его содержимое на лежанку.
Увы, там были в основном медяки да пара серебряных. Жмот даже ни одного золотого не положил. В итоге, грохнул троих за горсть медяков.
— Ты что украл их? — в негодовании возмутилась Изольда.
— Тише ты, — шикнул Вилар и добавил, — Где я должен брать монеты по-твоему? У тебя есть другое предложение?
— Прости, просто я боялась за тебя. А если бы ты попался?
— Я не попался, — уверил он девушку.
— Ты что, любишь убивать? — испуганно спросила Изольда, покосившись на кошель.
— Нет, с чего ты взяла? Тогда мне приходилось, я делал это защищая тебя, — оправдывался Вилар. Про сегодняшнее убийство он решил промолчать.
— Ты придумал, как нам быть?
Вилар выложил Изольде якобы свой план. Отправиться ближе к Небельхафту, поселиться в деревне, там выждать, когда уедет Эрика. Он заработает и наняв небольшой отряд, они вернут графство. Разумеется, ничего он делать не собирался. Его же тогда казнят за такое. Главное, без истерик довезти ее куда нужно и без зазрения совести свалить из Клеонии. Но Изольда, разумеется, поверила его плану.
Сначала она упиралась, напоминала, что его ищут люди Эрики, да и сама она не хочет с ней столкнуться. Но Вилар убедил ее, все не так страшно. В дальней деревне его не знают и стража не суется. К тому же там они могут быстрее узнать, когда Эрика покинет Клеонию.
Отправиться они решили на рассвете. Точнее, памятуя о троих убитых, на этом настоял Вилар. Еще немного поговорив, они легли спать. Предаваться постельным удовольствия настроения не было. Впрочем, ни он ни Изольда, как не пытались, уснуть не могли. Девушка крутилась, не зная куда себя деть. Вилар, притворяяся спящим, на самом деле не мог выбросить из головы недавнее убийство.
Он не знал, что и думать. Ведь не собирался никого убивать, но, получается, не смог себя удержать. Будто помутилось. Все предыдущие случаи были хоть немного оправданы, стражников он принял за насильников, остальные лезли к ним первыми. Когда куда-то тащат твою девицу, тут не до сомнений и не до осторожности. Вилар был уверен, ему хоть и нравятся схватки, он себя контролирует.
Но сегодняшний случай показал, все отнюдь не так просто. Что, если в любой драке он будет убивать всех противников, сам того не желая? Разумеется, такая мысль пугала. В который раз Вилар сожалел о сделке, которая пока ничего не принесла, кроме подступающего безумия.
Когда они покидали Цеганхафт, Изольда услышала от трактирщика про убийство ростовщика из Управы. Когда они выехали из города, девушка начала расспрашивать.
— Вилар, ты это сделал? Убил? — испуганно спросила она.
— Нет, конечно. Я ограбил ремесленника. Да разве ж в кошеле у ростовщика будут одни медяки? — возгодовал он, еще в городе придумав оправдание.
Этот аргумент подействовал. Но Вилар окончательно понял, каково ее отношение к лишней крови. Впрочем, он и сам желанием убивать всех подряд не горел...
До Небельхафта они добирались четверо суток, причем одну ночь пришлось провести прямо в лесу. Гостиный двор был сожжен, а люди из соседней деревни перепуганы настолько, что поостереглись даже выходить к ним за калитку. Это обернулось нытьем Изольды. Доселе они на улице не ночевали. Не было гостиного двора, заглядывали в деревню и представлялись беженцами. Но тут никто не пустил...
Небельхафт оказался заперт. Впрочем, Вилару пока туда все равно было не нужно. Он собирался осведомиьься о сестре, но позже, когда Эрика уедет. Они направились на север через болота в деревню Бугры. Вилар решил окопаться там. Оттуда по его данным точно никто в страже не служил, там от силы десяток дворов.
За пять медяков им удалось поселиться у старого бобыля Пафнутия. Представились беженцами из Камирии. Им поверили, молва про клыкастых даже до Бугров дошла. Заодно, появилась возможность узнать множество странных слухов о принцессе, причем один страшнее другого. Об их правдивости Вилар судить не решался, но вывод напрашивался, в отличии от Цегенхафта, в здешней округе Эрику не жалуют. Удача ему улыбнулась на третий день, в деревню наведались почти десяток горожан. Чтобы пополнить припасы.
На вопрос, что творится, те говорили охотно. Поминали глупые слухи о якобы разгромленном Халларе. Вилар счел ерундой. Кому его громить? Талермана даде нет. Его больше интересовал Небельхафт. А творится там бардак. Периодически город запирают, власть из рук в руки переходит. С товарами теперь худо, многие лавочники закрылись и уехали, а крестьяне торговать не приезжают. Про Эрику ни слуху ни духу, утверждали, та ко всеобщей радости уехала пару недель назад. Но лучше не стало.
Теперь в городе заправляет Герцог Альберт, который, дабы захватить власть, повесил отца. Тот самодур, изверг и развратник, разве только не демон. Судьей хозяйку борделя назначил, людей целыми днями пытает. Крестьяне в город ехать опасаются, а кто решается, в основном из дальних мест и сами потом сожалеют. Или на запертые ворота натыкаются, или на новых стражников, набранных из наемников, которые на рынке с поборами донимают по любому поводу. Многих товаров теперь не сыскать, а запасы не бездонные. Горожане, опасаясь натупления голода, только ворота вновь открыли, на последние медяки сами по деревням за припасами поехали. Даже отдаленные Бугры не миновали. Сочли, тут дешевле.
Вилара эти новости поначалу обрадовали. Эрика уехала, вот что самое главное. Как он предполагал, скорее всего отправилась в Эрхабен. Значит, можно отвезти Изольду в город и оставить там. Та пойдет к Герцогу. Но тут же он осекся...
Говорят, тот изверг. И еще не женат. А если он на бедной Изольде жениться надумает? Вилар слышал, что про Генри рассказывали. Супругу смертным боем бил. И недавно, люди рассказывали, он как вернулся Беатрис на позорном столбе до смерти уморил и трех служанок изнасиловал. Супруга, конечно, изменяла ему, но причем тут служанки? Про Альберта говорят, он хуже отца. Все-таки нельзя Изольду ему отдавать.
Не такая она плохая. Да, капризная. Стряпать и стирать не умеет. Но зато благородная. И любит его. А он ее? Видимо, да. Да и он жениться на ней обещал. В конце-концов, чем плохо, когда с войны ждет супруга? Отвезет ее в Эрхабен, оставит ей средства на жизнь. Где возьмет? Ограбит, а чего еще делать? Жизнь такая. Ну а там, можно на подвиги отправляться. Глядишь, звание получит, а то и титул дадут. И станет Изольда снова благородной. Все, так и сделает. Осталось только убедить невесту в том, что возвратить графство не получится.
Изольду он застал на заднем дворе. Та стирала свою нижнее платье. Это весьма удивило. Стирала лично она впервые на его памяти. Сейчас тоже вроде медяки есть. Неужели Изольда поняла, не быть ей графиней и к труду приобщиться захотела? Похвально, конечно, но выглядело это довольно смешно. Изольда, брезгливо держа мокрую тряпку одними пальцами, опускала ее в ведро и тут же вынимала.
Вилар уже успел убедиться, проку от нее в хозяйстве мало. Позавчера она уже попыталась постряпать. Пафнутий гадость подавал, ему сойдет, а Изольда отказалась. Ее чуть не вытошнило. Попыталась сама и все сожгла. Пришлось ему браться. Он это дело не любил, но умел лучше пьяницы Пафнутия. Изольда хоть съела. Все время стряпать он не собирался, еще чего. Ограбит, будут платить, а там наймет ей служанку. Раз польстился на благородную, нужно содержать как полагается.
— Слыхала, что про нового герцога толкуют? — осведомился он, подойдя ближе.
Изольда отшвырнула платье обратно в ведро, едва не опрокинув его и обернулась к нему.
— Вилар, это ужасно! Почему оно не отстирывается? — со слезами на глазах вопрошала она.
— Воду нагреть не мешало бы. Это раз. Травы мыльной добавить. Пусть часок постоит... А вообще, ну его. Брось. Монеты есть. Заплатим, и тебе все постирают, — он взял ее за руку.
— Не постирают. Я ходила просить. Давала монеты. Никто не взял. На смех подняли. Мол сама стирай, а у них своей работы полно, — сквозь слезы заявила она.
— Давай я схожу? Меня послушают, — предложил он. В деревнях он всегда про это договаривался. Изольда, видимо, как-то неправильно попросила.
— Не надо. Они и так смеются. Я решила, может, куплю. Чистое. Засмеяли! Блаженной обозвали! Чернь! Может мне еще на поклон к ним пойти? Не бывать тому! И ты не ходи, — в отчаянии процедила она.
— Ну я то договорюсь. Я ведь из черни, — напомнил Вилар.
— Ты не подумай, я не тебя имела ввиду. Пусть ты простолюдин, но ты не такой! Ты храбрый воин, втуился за честь леди. А они, они, дураки, — она кинулась ему на шею и расплакалась, — Когда мы все вернем? Я хочу быть графиней, а не вот это все...
— Я как раз про это хотел поговорить. Пошли в дом, — он обнял ее и повел в комнату.
Вилар, гдлядя на истерику, решил предоставить выбор самой Изольде. Чтобы потом не попрекала, будто он, мудак такой, лишил ее достойной жизни.
— Ты уже все придумал? Да? — утерев слезы, спросила она в комнате.
— Ничего не получится. Я поспрашивал у людей. Герцог, который изверг, ищет тебя. Зуб даю, или сам жениться захочет или надмает отдать кому-то знатному. Не позволят тебе выйти замуж за простолюдина. Не быть нам вместе, ежели сунемся, — обреченно пояснил он.
Изольда присела на лежанку, закрыло лицо руками и разрыдалась. Он присел рядом и обнял ее.
— Я не хочу за другого, я тебя люблю. Но я не могу так вот жить. Я не привыкла стирать. Неужели ничего нельзя сделать? — всхлипывая, спросила она.
— Выбор за тобой. Я могу отвезти тебя к герцогу...
— Нет! Я не хочу к этому извергу! — выпалила она.
— Тогда поедим в Эрхабен. Я добуду золото. Мы поженимся. Обещаю, ты стирать не будешь. И стряпать, тоже, — уверил он.
Она убрала руки с лица, посмотрела на него заплаканными глазами и улыбнулась.
— Правда?
Он кивнул.
— Что же делать с платьем. Как его стирать? — обреченно спросила она.
— Сегодня сам постираю. Завтра уедем отсюда, — уверил он, тяжело вздохнув. Один раз постирает, руки не отвалятся.
— Я тебя так люблю, — она поцеловала его в щеку.
Понимая, что оставаться здесь нет смысла, Вилар задумался, как быть дальше. Нужно отправляться в столицу. Но для начала озаботиться средствами, чтобы не пришлось никого грабить в пути. Брать Изольду на промысел нельзя. Та едва ли готова к разбою. Тем более, Вилар не забывал про свои проблемы с самоконтролем. Изольда и так напугана, подозревает неладное. Вилар подумал и решил, они поедут в другую деревню. Там пристроит Изольду на нормальный постой, где той не придется стирать и стряпать. Ехать собрались они завтра утром...
На ужин Пафнутий пригласил мужиков выпить. Те решили отметить продажу товара городским. Позвал и его. Вилар согласился из вежливости. Изольда осталась в комнате. По крестьянским порядкам девица должна была в таком случае подавать и убирать со стола, но Вилар сразу сказал, чтобы его жену не трогали. Не за то они платят. Долго сидеть он не собирался. Даже толком не пил, опасался потерять контроль. Мало ли, как пойло теперь на него действует. Зато крестьянин Емел немного перебрал.
— Вилар, ты вроде крепкий мужик, а бабу свою приструнить не можешь! Чего это она у тебя сидит, как благородная? — он со стуком поставил кружку на пол.
— За своей женой смотри. Я за постой заплатил не для того, чтобы моя жена прислуживала, — бросил он.
— А на кой ей прислуживать, ежели подкаблучник есть? Вся деревня смеется, как ты платье своей блаженной сегодня стирал, — Емел расхохотался.
— Блаженная девка твоя жена. Не твое собачье дело, что я делаю, — огрызнулся Вилар, встал из-за стола и решил уйти. От греха подальше.
Емел вместо того чтобы закрыть рот, набросился на него. Раньше Вилар врезал бы разок и на том все. Но теперь это был будто не он, а какой-то демон. Сначала он убил Емела, приятели, разумеется, пытались оттаскивать... И он убил всех. Быстро, точными выверенными движениями, будто всю жизнь только убивал, и при этом будучи уверенным, что поступает верно. В себя он пришел, когда услышал визг Изольды...
— Я... я... не знаю, я... не хотел. Не хотел. Проклятый, я тебя ненавижу, ненавижу, ненавижу, — как заведенный, бубнил Видар, глядя на разгромленную комнату.
У перевернутого стола валялись пятеро только что убитых им человек. Испуганная Изольда застыла у двери, в ужасе вытаращив глаза. Вилар, понимая, что стенания по меньшей мере бессмысленны, все же взял себя в руки. Нужно сматываться, а там... видно будет.
