С чародеем мы по-прежнему жили в одном доме, но не в том, который сняли сначала, а уже в своем собственном загородном двухэтажном, с амбаром. Мы держали кур, козу и потом даже двух лошадей... Кречет был в восторге от нашей небольшой фермы.
Спустя пару лет после того, как все устроилось, мы с Арландом постепенно начали задумываться о собственной семье, которой у нас в полноценном смысле этого слова еще не было. Мы ходили по врачам, но те лишь пожимали плечами: у нас у обоих все было в порядке, и неизвестно, почему мы не могли завести ребенка.
Не знаю, насколько я была бы счастливее, если бы у меня родился сын или дочь, но без этого мне с каждым годом становилось все более пусто. Мне исполнилось двадцать семь, Арланду — почти тридцать четыре, и это было не так уж много... наверное.
За месяцем шел месяц, я все чаще задумывалась о том, как мы живем и чем, и начала чувствовать, что не хочу так. На Земле мне было хорошо, у меня появились новые друзья, любимая работа, увлечения, но это все не то, чего мне по-настоящему хотелось бы.
На Скаханне, где остались Лео, Дейк, Кудеяр и остальные, жизнь звучала полнее и ярче, магия давала мне столько возможностей... я до сих пор иногда перелистывала страницы опустевшего дневника Маггорта, вспоминая, как оно все было. Сколько всего я могла бы совершить, останься я там?
Вскоре во мне окрепло понимание, что я не смогу провести десятки лет в обыденной городской суете, мне хотелось чего-то большего. Старые знакомые, навсегда оставшиеся в другом мире, все чаще всплывали в моей памяти. Я пыталась связаться с Леопольдом через сны, но у меня не получалось на протяжении всех семи лет.
Однажды утром я интереса ради достала свой нож-ключ и, уйдя на задний двор, разрезала пространство. Мне открывались другие миры, один за одним, стоило руку протянуть — и я могла навсегда уйти и снова изменить свою жизнь.
Те, кто говорят об ощущении стоящего на краю пропасти, — о желании прыгнуть вниз, — даже представить себе не могут, что такое стоять на краю новой вселенной.
С трудом пересилив себя, я не прыгнула в открывшийся портал сразу, мне хватила ума вернуться в дом и найти Арланда, который мог бы выбить из моей головы бредовые мысли.
Но вместо того, чтобы выбивать их, он предложил мне собрать наши старые вещи и провести с Люциусом долгий и очень содержательный разговор.
Словно в горячке, за неделю мы оборвали все связи, уволились, рассорились с друзьями, покончили со всеми делами. Давно я не чувствовала себя такой воодушевленной! Это было почти так же, как когда мы покидали бесконечные тоннели перед уходом на Землю.
Люциус не стал нас останавливать: он был счастлив остаться один на нашей крошечной ферме. Чародею нравилось на Земле, и он не хотел уходить отсюда. Мы же с Арландом не могли больше оставаться на месте.
Разрезав полотно мира, мы шагнули в первый попавшийся портал вместе с Кречтом, и очутились в новом месте.
Это были степи, заполненные такой живностью, которую словно сделали по неудачным детским рисункам! Разумных мы там так и не нашли, но это, наверное, к лучшему. Мы провели там несколько месяцев, записывая все увиденное, описывая невиданных животных и растения. Я назвала тот мир Зоопарком, пометила его координаты в слоях пространства, где в начале стоял Скаханн.
Затем мы отправились дальше.
Из второго мира нам, правда, пришлось уносить ноги, потому что жить там оказалось невозможно: сплошные вулканы, ужасная жара и полное отсутствие жизни и нормального воздуха. Это место получило от нас название Котел Сарабанды.
В третьем мире нас встретила стайка существ, очень похожих на сказочных гномов, только полностью волосатых — эдакие маленькие бурые медвежатки, которые не разговаривали, а чирикали. Они приняли нас за каких-то очень серьезных лиц, потому что испугались Кречета. Крохи прислуживали нам, подносили еду и предоставляли животных для изучения. Иногда даже они приносили нам букеты цветов и что-то очень похожее на мед.
В мире с гномами мы провели около полугода, там нам жилось более чем хорошо — боги они вообще везде в почете. Но остаться в Медведкове дольше мы не смогли, потому что стало скучно. Когда все животные были описаны и зарисованы, а культура мишуток изучена вплоть до системы имен у детей, мы отправились дальше.
Мы перескакивали из мира в мир, записывая все увиденное, и постепенно подбирались к мысли, что все дороги ведут нас обратно в Скаханн. Где-то среди нашей поклажи еще оставалась инквизиторская мантия, мой посох и тубус, документы к котором говорили о том, что я нахожусь под опекой Ордена, — эти вещи постоянно мозолили нам глаза и вызывали приступы чудовищной ностальгии. К тому же, между собой мы иначе и не говорили, как на языке Скаханна.
Собравшись с духом, мы, в конце концов, решились вернуться домой.
Нас выбросило прямо в Рашемии, как это ни странно, у трактира "Лошадиная Косынка" — того самого, где когда-то мыл полы сброшенный с небес Рэмол и где я нашла дневник Маггорта. Всего в нескольких днях пути от поместья Сеймуров.
Родственники встретили нас обмороками и долгими припадочными рыданиями. Они уже не думали, что мы с Арландом когда-нибудь объявимся, и теперь не могли нарадоваться. Из родного дома инквизитора не отпускали, сестры старались удержать Арланда при себе любыми способами, заваливали его делами, бумажной волокитой, по очереди тяжело заболевали и требовали от лучшего лекаря во всем Скаханне сидеть возле своих постелек... Я не была против, мне вообще стало не до чего, когда в руки вернулась знакомая сила, от которой кровь бурлила и в голове щелкали приятные искры. Я окунулась в магию и, как и много лет назад, взялась чинить с ее помощью все, что только можно было починить в поместье.
Наставница юного графа-колдуна Ганса сперва меня побаивалась, думала, я отберу у нее работу: из нас двоих я куда больше была похожа на настоящую ведьму, и мальчик решил все свое свободное время посвящать тому, чтобы доставать меня. Я показывала ему какие-то фокусы, но по большей части оставляла воспитание будущего графа тем, кто в этом разбирается.
Мы жили в поместье, особенно не думали, чем займемся дальше, и наивно надеялись, что все, от кого мы бежали, давно забыли о нашем существовании. Потому даже не заподозрили неладное, когда к Сеймурам пожаловал незнакомый мужчина. Нам сообщили о его приходе слуги, пришелец хотел видеть нас обоих, и мы с Арландом прошли в библиотеку, где устроился странный гость.
Это был высокий ишимерец лет шестидесяти пяти, с лысым черепом, покрытым татуировками, и недлинной черной бородой с седыми прядями. Он носил просторные черные одежды, напоминающих облачение шаолиньских монахов, и смотрел на мир таким взглядом, будто видел сквозь измерения.
Мне этот тип с первого взгляда понравился, возле него воздух буквально гудел от натуги, казалось, сам мир пытается подстроиться под ожидания этого человека. Он не источал враждебность, только непоколебимую уверенность в себе самом и своих намерениях.
Я с любопытством рассматривала пришельца, а вот Арланд буквально побелел от волнения, когда увидел его.
— Арланд и Бэйр Сеймур, — проговорил ишимерц, окидывая нас тяжелым взглядом проницательных черных глаз. Он поднялся, когда мы подошли ближе. — Моя имя Мартин. Я глава церкви Черных Куполов.
Страшные слова прозвучали, как триггер, и вся симпатия, которой я прониклась к гостю, мгновенно улетучилась. Но прежде, чем я успела вызвать магию, мужчина сделал короткое движение кистью и меня отрезало от моих сил. Арланд был не так опрометчив и остался стоять неподвижно, потому его пришелец не тронул.
— Вам нужно пойти со мной, — произнес Мартин, переводя взгляд с меня на Арланда.
— Нам можно собрать вещи? — только спросил муж.
— В этом нет необходимости, — ответил пришелец, опустив взгляд на мою левую руку, в которой я по-прежнему хранила наш ключ.
То, что произошло дальше, превзошло все наши ожидания.
Мартин достал из складок своего одеяния прозрачный тонкий кинжал, который выглядел очень похожим на мой, и прорезал брешь в воздухе. Перед нами открылся подернутый рябью портал в темное помещение с каменными стенами.
Я посмотрела на Арланда: мы ведь не пойдем туда?...
Но по его мертвенно бледному лицу я поняла, что сопротивление бесполезно и лучше идти добровольно. Мартин жестом пригласил нас вперед, и мы вошли, держась за руки.
Портал вывел нас в большой подвал, изолированный от внешнего мира настолько, насколько это было возможно. За семь лет я многое забыла, но моей памяти хватило на то, чтобы оценить эту клетку по достоинствам: в ней можно было удержать кого угодно. Наверняка именно здесь когда-то держали Демонтина.
От холодного воздуха у меня защипало нос, руки дрожали от волнения. Посмотреть по сторонам очень хотелось, но как только взгляд наткнулся на устройство, сильно напоминающее орудие пыток, я решила, что камни на полу, пожалуй, единственное, что мне стоит здесь видеть.
Мартин вышел из портала вслед за нами и закрыл его, как и я закрывала свои — обратной стороной ключа. Монах провел нас сквозь эту жуткую пыточную в одну из комнат, которая напоминала рабочий кабинет, и пригласил сесть на пару стульев перед столом.
— Насколько мне известно, с вами был третий, — произнес ишимерец. — Люциус Рыжий Черт. Где он?
— Остался в одном из миров.
— Его необходимо вернуть, — проговорил Мартин. — С этим возникнут проблемы?
— Он вряд ли захочет вернуться, — ответил Арланд.
Для ишимерца это не было аргументом. Он привел нескольких внушительных размеров монахов, каждый из которых обладал белым пламенем такой силы, что даже мне возле них становилось плохо, казалось, мысли замерзали под одними их взглядами.
Мартин велел мне немедленно отправляться на Землю и привести громил к Люциусу, чтобы те помогли ему решиться на скорейшее возвращение. Чтобы я не возражала, Арланда ишимерец оставил при себе в подвалах церкви, потому выбора у меня не было.
Пусть условий мне никто озвучивать не стал, но они бы прозвучали так: я возвращаю Люциуса, либо никогда больше не увижу своего мужа. Мне пришлось подчиниться без лишних разговоров.
В пространстве с помощью своего ключа я перемещаться не могла, потому на Земле могли возникнуть проблемы с тем, чтобы добраться до Брисбена. Под конвоем двух монахов я вернулась по порталу в поместье, предупредила родственников о нашем с Арландом "отъезде по делам", и собрала вещи для внезапного возвращения в родной мир.
Мне разрешили забрать мои документы и деньги, и мы с громилами перенеслись прямо из моей комнаты, стоило мне только сумку собрать.
Ключ у меня отобрали сразу после того, как мы вышли посреди проспекта где-то в Азии, и дальше началось одно из самых неприятных приключений в моей жизни. Оба моих сопровождающих имели при себе запас золота, чтобы, в случае чего, не возникло проблем с тратами, но даже с ним пытаться добраться до другого континента без документов было чертовски непросто. Особенно если учитывать, что английского в местности, куда нас выкинуло, не знал вообще никто.
Каким-то чудом я нашла в одном из портов капитана русского судна, у которого был знакомый контрабандист, как раз идущий до Новой Зеландии. Нас с монахами, которых я представила как исландцев, — язык Скаханна был очень похож по звучанию на Исландский, — взяли в матросы.
Из Новой Зеландии мы кое-как добрались до Австралии, но правда до другого конца страны... Только спустя пару месяцев после того, как очутились в Азии, мы доехали до Брисбена, где я в последний раз увидела нашу маленькую ферму.
Это произошло ночью. Громилы, — одного звали Алико, имя другого я так и не узнала, — вломились в наш дом, повязали колдуна и без разговоров втащили его в портал на Скаханн, который я услужливо прорезала на заднем дворе.
Когда я встретила полный изумления взгляд Люциуса, которого буквально несли в портал, повязанного по рукам и ногам, я впервые в жизни почувствовала, каково это предать друга. Но разве я могла иначе?
Все это время я ходила ни жива, ни мертва, страх за Арланда, который остался один в месте, куда больше всего боялся попасть, лишал меня воли. Я не могла нормально соображать, не могла сопротивляться, я готова была сделать все что угодно, лишь бы эти люди его не тронули.
Очутившись в подвале, где все началось, Люциус неожиданно присмирел. Почти сразу же к нам вышел Мартин — как будто все эти два месяца он тут так и сидел, не меняя одежды, все дожидался, когда мы явимся.
Увидев ишимерца, Люциус только криво улыбнулся ему, как старому знакомому. По знаку патриарха монахи поставили колдуна на пол и отступили на несколько шагов.
— Нагулялся? — поинтересовался у него Мартин тоном дяди, который вытащил из кутузки нерадивого племянника.
— Тебе что, жалко было что ли!? — возмутился колдун. — Мог бы и оставить меня там! Ты бы видел этих женщин...
— Ты прекрасно знаешь, насколько это опасно, — прогудел ишимерец. Один из громил передал ему мой ключ, и я поняла, что больше свое изобретение никогда не увижу.
— Где Арланд? — спросила я, немея от волнения.
— Тебя к нему отведут, — Мартин сделал знак одному из своих монахов.
Патриарх остался с Люциусом, а я на деревянных ногах проследовала за молчаливым громилой в рясе. Мы прошли по пыточной-лаборатории, он отворил тяжелую зачарованную дверь, и мы стали подниматься наверх. У меня отлегло от сердца, но надеяться на лучшее я себе не позволяла. Может, темница у них и выше находится? Или Арланд просто заперт в другом подвале?
Мы вышли из подвалов в длинный проход с красивыми вертикальными окнами, из которых виднелся внутренний двор с яблонями. Церковь Черных Куполов, о которой я слышала столько ужасного, напоминала старинное английское аббатство. Ничего лишнего, но бытовые мелочи вроде светильников и замков по последнему слову магической инженерии.
По дороге я встретила нескольких монахов и одного инквизитора, они не обратили на нас никакого внимания, обсуждая какие-то свои дела.
Наконец, мы вышли в жилой корпус, а оттуда попали в библиотеку, где и нашелся Арланд.
Он сидел, облаченный в такую же рясу, как и прочие работники этого места, со всеми нашивками, какие обязан был носить на одежде в пору, когда еще служил в инквизиции. Он сидел, обложившись книгами, и старательно что-то записывал, а рядом с ним, устроившись на перевернутом стуле так, чтобы облокачиваться грудью на спинку, сидел, качая ногой, Рэмол. Судя по туповатым улыбкам на лицах, они обсуждали что-то очень забавное.
— О, Бэйр! — воскликнул муженек, завидев меня. Лицо у него при этом было такое, как будто я пару часов назад за продуктами вышла. — Наконец-то ты вернулась!
Он подошел ко мне, обнял, чмокнул в щеку, и усадил к ним с Рэмолом. Монах, приведший меня, убрался по своим делам.
— Ничего так прикид, — заметил серафим, кивнув на мою одежду.
Я была в оранжевом топике и джинсах-клеш на низкой талии, сверху клетчатая рубашка, повязанная под грудью, и кепка.
