Меня потянуло в очередной раз за утро улыбнуться, но под хмурым взглядом парня, я как-то сдержался и прокомментировал без намека на улыбку:
— Могу понять, теща — не тот зверь, с которым хочется сводить близкое знакомство.
Дракон тяжело вздохнул и сел прямо на траву под одним из деревьев, вольготно чувствующих себя в нашей мелиорированной классной комнате. Я присоединился к нему, только выбрал себе другое дерево, растущее рядом. Мне до сих пор не давал покоя вопрос, куда же деваются их корни? Магия магией, но где-то они ведь должны быть! Но расспрашивать того же Умку мне не хотелось, вряд ли я что-нибудь пойму из его объяснений. Это все земной критический склад ума мне покоя не дает. Несмотря на то, что уже достаточно пробыл в этом мире, многое видел, ко многому привык, все равно до конца так и не поверил, что с помощью магии возможно все и даже чуточку больше. Тряхнув головой, я внимательно посмотрел на дракона.
— Она тебя прогнала?
— И нет, и да. Странно все получилось.
— Если ты мне не расскажешь хотя бы в общих чертах, я сам не догадаюсь.
— Мне не хочется об этом говорить. Просто, скажи мне, как бы ты объяснял свою точку зрения, если бы был на моем месте.
— Так же, как и в прошлый раз. По-моему, именно это я тебе и советовал.
— Давай уточним, ты прошлый раз сказал, чтобы я просто говорил с ней, так?
— Именно! Но, я так понимаю, что все дело в том, что сейчас она с тобой даже разговаривать не хочет?
Дракон не ответил, но так громко засопел в негодовании, что все стало понятно. Я поднялся на ноги, решив, что надо проверить, не прибил ли там Ир Каравая и по-тихому прикопал где-нибудь на чердаке нашей хрущевки. А что, мерцающий, конечно, не маньяк, но рыцарь кажется упертым малым. А Ирке, насколько я могу судить, очень не нравятся, когда ему перечат младшие по званию и статусу. Дракону я сказал:
— Тогда у меня только одно предложения, напиши ей письмо.
— Что? — он поднял на меня ошеломленный взгляд.
— Я говорю, доверь слова бумаге или чему-нибудь, что у вас тут может служить её эквивалентом, и пошли ей записку с объяснениями или признаниями, что ты там хотел бы ей сказать. Пусть почитает.
— А если она уничтожит её, даже не прочитав?
— Ну, если такое произойдет, придешь снова. Возможно, к тому времени мне еще что-нибудь в голову придет. А возможно, она устанет злиться и сама призовет тебя обратно.
— Такая, как она, не устанет.
Я пожал плечами.
— Тебе, конечно, видней. Но, что-то мне подсказывает, что ни я, ни даже ты, до конца не знаем, какая она на самом деле.
— Но я хотя бы хочу узнать!
— И правильно. Тебе это нужно, а мне-то к чему?
— Я думал, она твой друг.
— Друг. Поэтому, я считаю, что она имеет право на свои тайны и скелеты в шкафу.
— Какие скелеты?
— Это образное выражение.
— Хорошо, я напишу, — наконец, решился дракон, вставший на ноги по моему примеру.
— Вот и отлично, — я дружески хлопнул его по плечу и ушел к себе.
Ир и его ученик обнаружились на кухне. Причем, оба нос к носу склонились над чем-то, разложенном на столе, и что-то оживленно обсуждали. Сразу стало ясно, что я тут лишний. Поэтому я кашлянул и объявил, что собираюсь пойти прогуляться до футбольного поля. Там как раз должна идти утренняя тренировка. Конечно, играть на равных с эльфами и другими местными обитателями мне не светит, но просто так мяч погонять я бы не отказался. И так что-то заработался совсем. А тут, пока нет других посетителей, надо ловить момент. Но Ир насладиться одиночеством мне не дал. Тут же свернул все дебаты и вызвался меня сопровождать. Я даже удивился. Из классной комнаты колокольчиков, ставшей теперь главным штабом студклуба, мы с мерцающим направились в университетский парк. А Каравай, раздосадованный тем, что я их прервал, был спроважен новоиспеченным учителем на занятия, которые в это время дня как раз были в разгаре. По дороге я не удержался и все же задал Иру тот вопрос, который пришел мне в голову, когда у нас только-только появился его новый ученик.
— Ну, что, мне есть повод озаботиться такой неприятной штукой, как ревность, или у тебя и в мыслях ничего такого нет?
— Ты о чем? — растерялся Ир и даже с шага сбился.
— Ну... — протянул я многозначительно, глядя в небо, а потом скосил на него глаза.
Ир замер на секунду, а потом, когда до него дошло, что я имею в виду, громко фыркнул.
— Это, конечно, очень мило, — с ядовитым сарказмом заявил он, — Но глупо.
— Почему? — я повернулся к нему лицо и пошел спиной вперед, чтобы видеть его.
— Хочешь в очередной раз послушать про любовь? — нахмурился мерцающий, но не потому что разозлился, а из-за смущения. Я уже научился определять, когда у него уши дергаются от злости, а когда совсем по другой причине.
— Нет. Просто хочу еще раз обозначить простую истину. Я — ревную, значит... — и оставил многозначительную паузу. Ир сделал несколько шагов вперед, наступая на меня, пока не приблизился вплотную, когда я остановился. А потом улыбнулся.
— Я тебя понял... — начал он и потянулся...
— Эй-ей! — раздалось у него за спиной. К нам быстрым шагом приближались Том с Фа. Рутберг, а это именно он привлек наше внимание, крикнул еще издали, — Как раз вы нам и нужны!
Ир раздосадовано выдохнул и отступил в сторону. Вот так всегда, только уединишься с любимым человеком (да-да, я помню, что он у меня не совсем человек) в таких удобных кустиках, и тут найдут и прервут на самом интересантом месте. Судьба — злодейка, чтоб её!
В итоге мы расположились на одной из скамеек, которые в университетском парке, как я давно уже заметил, обнаруживались, порой, в самых неожиданных местах. По какой логике их тут расставляли, понятие не имею. Хотя, готов предположить, что изначально, они как и полагается приличным скамейкам стояли каждая на своем участке той или иной аллеи с заранее известным интервалом от других таких же. Но потом в парк ворвались студенты и начали эти самые скамейки перетаскивать с места на место. С местными магическими возможностями и природной силой некоторых представителей халярских рас, это было делом двух минут. Так что теперь в стройных рядках скамеек, украшающих аллеи, то и дело просматривались ощутимые пробелы. Но вернуть все к первоначальному виду никто не спешил. Похоже, когда-то уже пытались и не преуспел. Студенты, что с них возьмешь? Так что найденное нами местечко было относительно уединенным. Мы с Иром сели, Том остался стоять позади нас рядом с деревом, в которое упиралась спинка скамейки, и оперся на нее обеими руками, а Фа сел перед нами прямо на траву, скрестив ноги по-турецки. С его смуглой от природы кожей и головным убором, больше всего напоминающим мне чалму, наш ифрит, на мой скромный взгляд, выглядел настоящим сыном пустыни.
— Так о чем ты хотел поговорить? — спросил я у Фа.
Конечно, нас окликнул Том, но я сразу догадался, что искал он нас в первую очередь для своего друга-ифрита. Просто сам Фа был, по моему личному убеждению, существом весьма застенчивым и мягким. И только в экстренных ситуациях мог проявить настоящую твердость. К тому же, он явно осознанно позволял Тому вести себя с ним несколько покровительственно. Чем Рутберг, то ли понимая, что делает, то ли нет, беззастенчиво пользовался. При этом лично я был вовсе не уверен, что Фа на самом деле копейка в копейку такой, каким хочет казаться. По-моему, он когда-то был так ошеломлен тем доверием, которое оказал ему Том, когда смело принял на себя его огонь и не отдернул руку, испугавшись обжечься, что готов был на все, чтобы зародившуюся между ним дружбы продлить и приумножить. Поэтому стал при нашем Томе, с его бурным нравом, типичным Санчо Пансе, с той лишь разницей, что про ифрита смело можно было сказать, в тихом омуте черти водятся.
Фа вздохнул и ответил:
— Я хотел обсудить некоторые трудности взаимопонимания, которые могут возникнуть, когда мы отправимся в турпоход. — Последнее слово в исполнении местного обитателя несколько выбило меня из колеи, и я невольно хмыкнул.
— От Геннадия подхватили названьице?
— А от кого еще! — откликнулся сзади Том.
Я даже оборачиваться не стал. Вспомнил, как иномиряне обошлись с моим соотечественником, откорректировав его память, и, как не странно, в очередной раз огорчился, что все так произошло. Но поспешил выкинуть все из головы. Как говорится, сделанного не воротишь.
— Ладно, и что там за трудности?
— Помнишь, я вам уже как-то говорил, что у нас нет женщин... — осторожно начал Фа. Я вздохнул, догадавшись, что же его так сильно волнует на ниве непонимания.
— Фаль, я ведь не дурак. И остальные, уверен, тоже далеки от этого эпитета. У вас не женщин нет, у вас в принципе нет разделения на пол, я правильно понял?
— Правильно, — удивленно откликнулся смуглокожий пустынник, — Но как ты...
— Просто догадался, — отмахнулся я. — То как ты выглядишь сейчас — всего лишь, ну скажем так, маскарадный костюм, маска. При желании ты мог бы превратиться и в девушку, никакой бы принципиальной разницы для твоего самоощущения не было.
— Но обычно мы превращаемся только в мужчин.
— Вполне разумно. Если эта ваша пустыня такой суровый край, каким я его себе представляю, то одинокому путнику-мужчине в любом случае спокойнее бродить по ней, чем женщине.
— Да. Но, когда мы все вместе и опасаться нечего, все равно предпочитаем именно мужское обличие.
— Глупости. Мне хочется верить, что когда вы все вместе, вы ходите без личин.
— В доме да, но... — Фа запнулся и кивнул, — Да, ты прав. Только если вынуждены показываться кому-нибудь из холодных.
— Холодных? — заинтересовался Том, с которым данную тему Фа, по всей видимости, тоже не обсуждал.
— Так они называют всех нас, — вмешался Ир и обратился к Фалю, — ты совершенно зря волнуешься. Забыл уже, что благодаря тебе у меня есть огненное мерцание?
Фа ответил ему недоуменным взглядом. Тут уж решил пояснить я.
— Он тебя читал, Фа. Если после этого ему еще и мерцнуть в одного из вас удалось, значит, он теперь знает о вас не меньше, чем ты сам, усек?
— Серьезно? — недоверчиво выдохнул Том.
Ир только хмыкнул.
— Значит, я могу рассчитывать, что вы, если что, сможете объяснить некоторые нюансы остальным? — спросил ифрит нас с Иром.
— Почему мы, а не ты сам? — поинтересовался я.
— Потому что мне кажется, у вас это лучше получится, — мягко отозвался тот.
— Ну, раз кажется, будем стараться, — постановил я и мы разошлись.
Гонять мяч в компании Ира и командоров, которые бросили свои команды на попечения капитанов и присоединились к нам на краю поля, оказалось неожиданно приятно. Все трое эльфов (несмотря на то, что по утверждению Каравая весь университет теперь знал, что Ир мерцающий, тот предпочитал появляться на людях в привычном образе светлого эльфа) каким-то хитрым Макаром умудрялись подстроиться по меня, и я не чувствовал себя ущербным в их компании, за что им огромное спасибо. Ну, а после, на меня опять навалились привычные дела, и даже наличие новоназначенного заместителя не особо спасало. Так что неделя пролетела незаметно. И ранним утром в субботу мы с ребятами через портал, который выстраивали прямо в поселение ифритов под личным руководством ректора Ви'Хольма, отправились в турпоход. И меньше всего я мог ожидать, что наши огненные друзья живут в своем оазисе с таким размахом.
Пустыня, вечное солнце, редкая тучка заслоняет его, и на фоне всего этого стеклянные дома, переливающиеся всеми цветами радуги. Неудивительно, что у меня сразу зарябило в глазах.
— Это... что? — вырвалось у меня еще до того, как к нам успела подойти встречающая делегация.
— Ну... — замялся Фаль, — мы это сами делаем из песка и...
— Себя, — закончил за него Ир. — Они живые.
— Кто? — не понял Улька.
— Кажется, — от удивления, голос у Тома осип, — дворцы эти.
Он подобрал правильное слово, каждое стеклянное жилище напоминало дворец в миниатюре. Причем, ни в одном из тех, что попались нам на глаза, не было больше одного этажа. И все равно, смотрелись эти дома очень нарядно.
— Ир, мне изменяет память или... — начал я, неожиданно вспомнив, что не так давно мне рассказывал мерцающий о их домах в Чаще Лис.
— Не или, а так и есть. Только наши дома больше похожи на животных, а эти...
— Живое в мертвом, — тихо сказала Лия.
— Вы очень верно подметили, юная леди, — обратился к Вейле Каарь Инойс — отец Фаля и местный правитель.
И нас повели в его дом, где впоследствии и разместили. И, что самое интересное, наше пребывание в оазисе ифритов выглядела как всамделишный турпоход. Мы ловили рыбу в местном озере, на берегах которого и образовался когда-то оазис. Знакомились с местными достопримечательностями, лазили в горы, которые правильнее было бы назвать просто скалами. Ели очень много сладкого. Живя бок о бок с людьми пустыни, ифриты переняли их вкусы в еде. Хотя, если верить Фалю, им самим человеческая пища была не так уж нужна, но сладости им нравились. Поэтому именно ими нас активно и потчевали. На второй день нашего пребывания здесь, на глаза стали попадаться ифриты не только в человеческой форме, но и огненные фигуры, лишь отдаленно своими очертаниями, напоминающие человеческие тела. Я поинтересовался у эмира, и он честно признался, что первый день все старались лишний раз нас не шокировать, но, когда стало ясно, что колокольчики — ребята не из пугливых, да и мы с Иром более чем адекватные товарищи, Каа разрешил своим не напрягаться. Тогда-то, присутствующий при разговоре Ир, и продемонстрировал ифритам, что такое мерцающий в полном огненном мерцании.
Разумеется, после такого, секретаря ректора у меня отобрали надолго. Потому что оказалось, что притворяться людьми ифритам бывает совсем непросто. А тут такой бесплатный консультант можно сказать простаивает. Ведь Ир мог запросто стать и тем, и другим, и даже при желании на словах откорректировать трещащие по швам личины огненных обитателей пустыни. Так что пока мерцающий развлекался с новыми знакомыми, я имел счастье обнаружить, что наше железная леди — это я Илю имею в виду, тоскует без своего дракона. Вот уж никогда бы не подумал. В общем, Ир появился очень кстати, потому что я по своему обыкновению попытался вывести девушку на откровенный разговор парочкой несколько хамоватых высказываний, и она, кажется, вполне серьезно, готова была меня покалечить в тот момент, когда между нами неожиданно нарисовалась пламенная фигура, пышущая огнем и жаром. Ир быстро выскользнул из мерцания. Но к тому времени разъяренная Иля и сама взяла себя в руки.
Прежде чем они всерьез схлестнулись из-за меня, я вмешался и попытался извиниться. На что темная, которая явно и сама от себя не ожидала всех этих действий, досадливо махнула рукой и попыталась улизнуть. Чего я уже никак не мог ей позволить. Ир был отослан за водой и чем-нибудь пожевать и, как не странно, отправился в указанном направлении, на прощание бросив на меня отрезвляющий жесткий взгляд. А я в уже более конструктивной и вежливой беседе попытался пообщаться с Илюизменой.
